Flashback
3 года назад
Этот день давался Ханбину сложно. С самого утра он раздумывал о том, как же правильнее сказать Дженни о своих чувствах. Он знал, на что идет. Знал, что велика вероятность, что она его отвергнет, и их прежнего общения, как раньше, скорее всего, больше не будет. Но он хотел лишь попытаться.
Парень назначил сегодняшнюю встречу с подругой в семь вечера, на реке Ханнам. Именно там он намеревался признаться девушке в симпатии. Подойдя к месту назначения и увидев одиноко стоящую Дженни, оперевшуюся локтями об перила, Ким улыбнулся, продолжая наблюдать за девушкой в профиль. Красивая. Безумно красивая.
— Ханбин? — Дженни заметила присутствие друга рядом и тут же подбежала к нему, чтобы крепко обнять.
— Привет, — улыбнулся он. — Долго так стояла?
— Не совсем, — отпрянув от объятий, ответила она.
— Как ты, малышка?
— Ты когда-нибудь перестанешь называть меня малышкой? Я младше тебя всего на каких-то четыре года!
Ханбин усмехнулся и потрепал Дженни за волосы. Но это, скорее, был нервный смешок.
— Что будем делать? — Дженни поджала губы в предвкушении веселья, но Ханбину было не до этого. Он волнительно перебирал пальцы на руках и оглядывался по сторонам. Ким заметила это и нахмурилась. — Что-то не так?
— Дженни, я... — Ханбин набирался смелости докончить начатое, смакуя на языке заветные слова, — я давно собирался тебе сказать, что...
Ким вопросительно на него посмотрела и вскинула бровь.
«Давай же, Ханбин! Всего три слова... Неужели ты настолько трус, что даже элементарного сделать не можешь?! »
— Я люблю тебя.
Он, наконец, сделал это, сказал, что на самом деле чувствует к этой девушке, поступил так, как он посчитал нужным, ведь Дженни заслуживала знать правды, а еще он, в какой-то степени, возможно, надеялся на взаимность.
— Ханбин... — Дженни опустила голову вниз, даже не думая поднимать её, а Ханбин сейчас бы отдал все, чтобы она взглянула в его глаза и сказала «Я тебя тоже». — Я правда очень люблю тебя, и ты прекрасно это знаешь, но эта любовь лишь дружеская... — услышав это с уст Дженни, Ким заметно помрачнел во взгляде. — Слишком много событий давят на меня в последнее время. Я не могу принять твоих чувств. Прости.
Дженни развернулась и направилась быстрыми шагами в неизвестном направлении, так и ни разу не взглянув на парня. Потому что она боялась увидеть в его глазах боль от разрушенной надежды. Она не знала, куда она шла, да и за дорогой она особо не следила, ведь самым главным заданием для нее являлось как можно дальше уйти от этого места. Хотелось стереть память и забыть это, как страшный сон, но это было невозможно. Это уже случилось. Ей не хотелось делать Ханбину больно, но что поделать, если чувствам не прикажешь? Она ведь тоже любила его в ответ, до ужаса любила, но любила она по-своему. Как старшего брата, за спиной которого будешь чувствовать себя, как за каменной стеной или как верного друга, которому хватает одного звонка, чтобы он приехал к тебе домой с кучей любимых вкусняшек и утешил тебя. Но Дженни отказала Ханбину совсем не поэтому... Просто её сердце все это время было занято Мин Юнги.
Конец Flashback
В школе, на удивление, стояла мертвая тишина. В главном холле располагалась картинная рама с фотографией Соми и по двадцать или тридцать красных роз возле неё. Каждый ученик приходил с цветами и клал их возле рамки, выражая тем самым свои соболезнования горькой утрате.
Каждый боялся за свою жизнь. Чеён украли однажды, подвергая опасности её подруг, Юнги ранили пистолетом, чуть не убив его одной жалкой патроной, Соми безжалостно убили, выбросив труп в реку... Кто же станет следующей жертвой? Эти страшные вещи могли произойти в совершенно любой момент и с совершенно любым школьником. То, что никто не знает, что будет дальше, заставляет больше бояться. Пугала лишь неизвестность.
— И как же Лисе живется одной? — ехидно спросил Чимин, присоединившись к Манобан, до этого одиноко направляющейся в класс.
— Я временно живу у Джису. Ты забыл? Я ведь говорила, — цокнув, исправила его Лалиса, — но я уже чувствую, что одной мне будет ой как нелегко.
— Почему? — Чимин нахмурился.
— Я... привыкла к чьему-то присутствию рядом. Чувствовать себя одной в просторной квартире — безумие для меня. И скоро мне это предстоит, — парень заметил внезапно поникший взгляд Лисы, и с какой горечью в голосе она говорила ему об этом.
С их развода с Юнги прошло достаточно времени, но Манобан все еще была привязана к этому парню. Нет, вовсе не потому, что чувства к Мину остались. Она была уверена, что любит лишь Чимина. Девушка сама не знала, как так получилось, что с какого-то определенного момента этот парень с милой красной макушкой начал ей нравиться. Возможно, что его уверенные попытки добиться девушку, с каждым днем все больше ее привлекали. Лиса любила, когда кто-то пытался её добиться. Несмотря на неузнаваемую в характере Лису по сей день, она все еще обожала находиться в центре внимания и чувствовать себя главной. А что насчет Юнги... Она просто слишком сильно привязалась к нему за год с небольшим хвостиком проживания вместе. К его поддержке, когда ей она надобилась, помощи, когда она действительно в ней нуждалась, тепле и комфорту, который целиком и полностью обеспечивал ей этот парень. И пускай её чувства к Юнги на протяжении всей их помолвки были невзаимны; пускай этот брак был лишь по расчету; пускай его заставили жениться на ней насильно, она продолжает уважать его, как человека и благодарна ему за все, что он сделал для нее за этот год. На тот промежуток времени Юнги был ей ближе, чем любой другой человек, ведь даже родители не сумели обеспечить ее тем вниманием, что она получила от него.
— Слушай... ты ведь ещё не рассматривала квартиры? — неуверенно начал Чимин.
— Нет, а что? — вскинула бровь Лиса, чувствуя что-то неладное.
— Тогда почему бы тебе не переехать ко мне? — уже более уверенно продолжил он, а Лиса подняла на него свои округленные от услышанного глаза. И все таки, ее чуйка была права. «Что-то неладное» произошло только что.
— Ты серьезно? — шокированно моргая глазами, спросила Манобан.
— Вполне, — коротко кинул парень, слабо улыбнувшись. — Так что?
— Чимин, я... я не хочу теснить твоих родителей. Подобная затея им явно не понравится.
— Оу, даже так? Прошлой Лисе было бы все равно, каково будет другим, — Пак ухмыльнулся, но Манобан даже не обратила внимания на его подкол. Она рассеянно глядела в пол и все думала над его предложением. — В любом случае, я живу один. Ты ведь однажды "гостила" у меня, уже не помнишь? — Пак сделал заметный акцент на слове «гостила». Лиса понимала, что он имел в виду. Ту ночь, когда они...
— Тогда я подумала, что твои родители в отъезде, — пытаясь отойти от этой темы, от воспоминаний которых щеки Лисы чуть не приобрели розоватый оттенок, девушка высказала свое предположение (а она правда так считала все это время).
— Я живу один, Лиса.
— Один? Как это?
— Не многие знают, но мои родители умерли, еще когда я был совсем маленьким. Мама погибла при родах второго ребенка, папа не потерпел смерти мамы, спился и покончил жизнь самоубийством, когда мне было восемь.
Лиса взглянула на Чимина жалостливыми глазами. Больше всего ее шокировал не рассказ парня, а то, с каким невозмутимым и спокойным лицом он это рассказывал. Видимо, давно свыкся с этой утратой. Странно, они знакомы довольно долгое время, но почему же о его трагичном прошлом Манобан узнала только сейчас? Лиса всю свою сознательную жизнь, начиная с 15-летнего возраста по нынешнее время, страдала из-за нехватки внимания со стороны родителей, а какого же тогда было Чимину все это время, будучи еще совсем маленькому и не знающим ни черта ничего об этой жизни? Что бы тогда делала Лиса на его месте, если бы узнала о смерти близких людей? Покончила счеты с жизнью? Даже страшно представить...
— Чимин, это... ужасно. Мне очень жаль, — каждое слово давалось девушке с трудом. Лалисе впервой проявлять к кому-то жалость, поэтому она даже представления не имела, как это делается.
— Не нужно меня жалеть. Все мое детство меня жалели, и я всей душой ненавидел это.
Манобан стало неловко от ответа парня, потому что будучи самой популярной ученицей в школе, на которую все всегда равнялись, никто и никогда не смел отвечать ей в таком предвзятом тоне. Причина смятения была проста — ей все еще слишком непривычно чувствовать себя в новой оболочке. Сейчас прошлая Лалиса бы ударила парня по затылку за такой резкий ответ или съязвила бы что-нибудь колкое в его сторону, но не сейчас. И никогда больше. По крайней мере, так пообещала себе девушка.
— С кем ты рос? — продумав вопрос в голове, поинтересовалась она.
— Изначально после смерти родителей меня хотели отправить в детдом, но тетя решила приютить меня. Она вырастила и обеспечила меня полностью сама, за что я ей благодарен, но в итоге я съехал от нее, когда мне было шестнадцать, потому что не хотел теснить ее семью. С тех пор моя тетя стала для меня второй матерью, — закончив больно давящий на душу рассказ, Чимин выдохнул. Прошло много лет, но говорить об этом кому-то (а особенно своей девушке), ему было нелегко. О его страшном прошлом не знал никто, кроме парней, директора Чона и классного руководителя. — Так ты согласна? У меня есть все условия для хорошего проживания и свободная спальня. Если захочешь, я могу обеспечить тебе ремонт в ней...
Лиса прикусила нижнюю губу в задумках. И вправду... что мешало ей отказаться? Прошло довольно много времени с её развода и её не должна грызть совесть, их чувства с Чимином были абсолютно взаимны, она была в этом больше, чем уверена, а квартира парня в тот день показалась ей довольно свободной и уютной, да и почему бы не скрасить серые будни Пака?
— Я согласна, — тихо проговорила она, и Чимин тут же ослепительно улыбнулся.
— Жду тебя сегодня же. Мне зайти за тобой вечером? — все с таким же довольным выражением лица спросил он.
— Нет уж. Са...
— Убийца! Нашли настоящего убийцу Чон Соми! — послышался крик Намджуна с кабинета, сбивая Лису со слов.
Абсолютно все ученики побежали прямиком к школьному коридору на шокирующий крик Кима. В школе стоял гул, на который также прибежали и учителя. И ох, как вовремя собрался весь народ — в ту же минуту из кабинета класса 3-3 вышел Сон Мино собственной персоной в наручниках на руках и с двумя полицейскими, удерживающими его с обеих сторон.
— Сон Мино убийца?!
— Я не понимаю...
— Неужели он действительно способен на такое?!
— Ублюдок!
В школе началась настоящая шумиха. Самым удивительным было увидеть, как Мино шел по коридору с самым, что ни на есть, спокойным и возможно даже ухмыляющимся лицом, ни чуточки не сопротивляясь и ни отрицая своей вины, будто сам ждал тюрьмы вечность. Неужели он и вправду... убил Соми?
***
Да, все таки настал тот день, когда поймали одного из подозреваемых в убийстве Соми. Родители жертвы стояли напротив изолированной комнаты для допросов между детективом и заключенным. Имени подозреваемого им не сообщали. Камеры показывали им происходящее внутри. Когда в кабинет вошел детектив, а за ним и молодой парень в маске и в наручниках, отец Соми заметно напрягся, потому что эти глаза показались ему больно уж знакомыми.
— Мы провели расследование и нашли достаточно улик, указывающие на то, что вы виновны в убийстве Чон Соми, — разъяснил детектив Ким. — Отпечатки пальцев на ноже, которым убийца нанес семь ударов жертве, полностью совпадают с вашими. Зажигалка, валяющаяся возле берега, как я понял, была вашей. Вас не раз замечали курящим за школьным заведением. Мне перечислять? Или вы найдете что-нибудь в свое оправдание?
Отец Соми, услышав перечисленные улики, чуть ли не сорвался и не побежал прямиком к комнате для допросов, чтобы убить этого ублюдка собственными руками, но мать девушки быстро его остановила.
— Ты сейчас не в своем уме, Джихо. Пожалуйста, успокойся. Ты сделаешь только хуже своими психами. Если это правда сделал он, он успеет понести свое наказание, — мать Соми была как никогда спокойной (возможно потому, что она уже смирилась с этой утерей), в то время как Джихо был готов метать и плакать от безысходности сложившейся ситуации.
— Моя доченька... моя родная, любимая... Прости меня, прости отца, — Джихо казалось, что он сошел с ума, но он не способен был контролировать свои эмоции в такой момент. Женщина без лишних слов обняла его, сама не сдерживая горьких слез.
— Никак, — парень безразлично пожал плечами в ответ на вопрос.
— То есть, вы утверждаете, что в ночь с 25 ноября по 26 число Чон Соми... была мертва по вашей вине?
— Она заслужила это.
Парень снял маску и положил ее на стол все с такой же ухмылкой на лице. Господина Чона прошибло током. Сон Мино.
***
На следующий день
На похороны пришли почти все ученики школы «Тэджон», которые хотели выразить скорбь семье Чон. Пока несли гроб школьницы, её мать плакала практически без остановок и выглядела полумертвой. Если вчера, на допросе, женщина была спокойна и почти не проронила слезы, то сегодня все наоборот. Смотреть на гроб и знать, что там, внутри, находится мертвое тело её дочери — это неописуемое чувство. Боль сжирала её изнутри, и она ничего не могла с этим поделать. Больше не было той красивой, ухоженной женщины. За последние несколько дней она отказывалась кушать и ночевала в комнате у дочери, пытаясь таким образом унять груз на сердце, но это не помогало. Она думала, что если она будет проводить как можно больше времени в спальне у Соми, она будет чувствовать тепло её утерянной души.
Господин Чон даже не плакал. Кажется, он ещё вчера выплакал все слезы и выпустил весь свой гнев наружу. Вчерашняя новость не укладывалась у мужчины в голове. Сон Мино — убийца. Не просто убийца. Он — убийца его дочери. Джихо не ожидал этого от такого парня. От каждого, абсолютно каждого, но не от Мино, нет. Джихо был в ярости, посади этого мальчишку сейчас рядом, он бы убил его одним ударом, но он не понимал, зачем ему это. Зачем он пошел на такой риск в свои 18? Этого мужчина, кажется, никогда не узнает. И не хочет больше знать.
Его взгляд выражал абсолютную пустоту. Он просто напросто не верил в происходящее. И не желал верить. На протяжении всех похорон у него стояло ощущение, будто где-то там, в своей комнате, его дочура, как и всегда, все еще сидит дома и ждет его, своего отца, после очередного школьного дня. Но реальность порой бывает сурова. Тело Соми на самом деле лежало в этом гробу. Бездыханное. Замученное. Неживое.
POV Rose
Я стояла у могилы Чон Соми и не верила. Еще несколько дней назад я могла видеть ее улыбку, смех, то, как она разговаривает с кем-то, злится или отвечает на уроках, а сейчас я находилась на её похоронах и стояла у могилы, внутри которого лежало её мертвое тело. Да, она принесла мне много страданий, да, она унизила меня однажды, да, мы всегда не переваривали друг друга, но я даже своему самому заклятому врагу никогда бы не пожелала смерти.
Сыльги медленно подошла к могиле и положила розу рядом. Я видела её дрожь. Она тоже, как и все мы, не могла поверить в то, что она действительно мертва. Присев на корты, Кан начала говорить полушепотом с горькими слезами на глазах:
— Соми-я... Прости за то, что я не защитила тебя в ту ночь. Прости. Мне так больно, так больно, но кто, кроме тебя, утешит мне эту боль? Никто. Теперь уже никто. Я больше никогда тебя не увижу. Ты больше никогда не скажешь мне привычное «Йа, Кан Сыльги!», а я больше не смогу почувствовать всю теплоту твоих объятий.
Пока я слушала душераздирающие слова Сыльги, я внезапно почувствовала, как мои глаза начали увлажняться. Когда первая слеза покатилась по щеке, ко мне сзади подошла Дженни, дотронувшись до моего плеча.
— Чеён... Все хорошо? — Дженни сама чуть ли не плакала, но сдерживалась, я могла услышать это по её дрожащему голосу.
— Я в порядке, — я вытерла слезу тыльной стороной ладони.
— Тэхён... Тэхёна здесь нет? — спросила она о наболевшем, на что я отрицательно качнула головой, и мне вновь захотелось плакать, только уже по другой причине.
С того дня, как сообщили об убийстве Соми, Тэхён не ходил в школу, ни даже на похороны. Попытки написать или позвонить были бесполезны, он отключил телефон. Парни однажды даже наведывались к нему домой с целью проверить друга, но родители Тэхёна попросили их оставить его одного и больше не приходить сюда. Ему нужно было время подумать обо всем. С одной стороны я понимала его состояние по сей день, он ужасно переваривал новость о смерти Соми, но с другой... ещё во время наших отношений он странно вел себя при её упоминании, в разговоре со мной в комнате, помнится, сказал, что не может разобраться в себе и своих чувствах, вспомнить даже его попытки найти её после объявления пропажи... Это все было настолько очевидно — он все еще любил Соми. Чувства от прошлой любви так быстро не проходят.
К нам с Дженни подоспели запыхавшиеся Джису и Лиса. Пока все оплакивали гроб девушки, мы стояли где-то в стороне, пока Лиса не начала разговор первой:
— Мы видели его...
— Кого? — нетерпеливо спросила я.
— Того, кого возвращения мы все так боялись... Он вернулся, черт побери! — воскликнула Джису, ответив на мой вопрос.
Я сглотнула ком в горле, понимая, о ком идет речь. Было видно, что Дженни, стоящая рядом, напряглась не меньше меня.
— Вы... уверены, что это был он? — я неуверенно переспросила.
— Это был он! Он снова стоял и смотрел на нас! Та же черная маска, та же кепка... — Джису вздохнула.
Я открыла рот, чтобы добавить что-нибудь, но нам вновь пришли сообщения, и мы все уже догадывались, от кого.
Неизвестный отправитель:
Браво, вы догадались. Я снова здесь, куколки.
***
Юнги вновь не отвечал на сообщения Дженни и не брал трубку. По ночам Мин постоянно не предупреждая куда-то пропадал, и Ким не могла этого так просто оставить. На душе стояло неспокойное чувство. Из-за его ночных похождений она часто не могла уснуть, а после смерти Соми так подавно. Вспомнить даже тот случай у Юнги, когда он пришел домой полуживой. Дженни в тот момент будто ударили током. Она совершенно не хотела, чтобы с парнем произошло такое снова. А зная его хулиганскую натуру... он ведь может попасть в любую уличную передрягу, ей богу. А, может, её переживания сейчас напрасны? Может, с ним всё нормально, и он просто не слышит звонков?
Дженни не сдержалась и в пятидесятый раз взяла телефон в руки, набирая Юнги. И вновь эти ненавистные гудки, а через пару секунд трубку взяли.
***
— Мне кажется, ты чего-то перепутал, малец, — сказал главарь банды, вновь пиная его в живот, от чего Юнги скрутился от сильной боли. — Я ведь обещал, что так просто ты у меня не отделаешься, сукин сын, — заехав парню по лицу, оскалился мужчина.
Юнги уже почти не ощущал ничего. Он лежал в луже своей же крови и молился о том, чтобы Дженни перестала звонить ему. Телефон парня лежал в заднем кармане джинс, он громко трезвонил, но пока что никто из главарей не услышал его. Мин делал все возможное, чтобы Хёншик и его дружки не услышали никакой вибрации.
— Слышите это? — Хёншик прищурился, а после повернулся в сторону лежащего без движения Юнги. — А-а, так вот что это тут у нас, — мужчина сел на корты перед парнем и потянулся за телефоном в его кармане. Юнги тут же среагировал и пнул его ногой о колено. Хёншик усмехнулся и вытащил звонящий телефончик. — Ва... А у этого парниши неплохой вкус. «Дженни», — вглядываясь в фотографию контакта, прочитал имя мужчина.
Юнги был готов взорваться. Пусть они делают, что хотят, хоть убьют и он останется подыхать здесь, на этом асфальте, но не трогают Дженни, нет. Эта девчонка не причем, ей не место в его грязных делах!
— Всегда искал его слабое место, — протянул главарь. — Видимо, нашел.
— Ты не посмеешь... — Юнги еле дышал.
Хёншик горько рассмеялся.
— О-о, Мин Юнги, посмею, ещё как посмею. Я отомщу за всё, что делали когда-то твои родители, которые точно также растоптали меня и мою компанию когда-то, как я тебя сейчас, — на этом мужчина поднял трубку и коварно улыбнулся.
Юнги начал брыкаться, но хватка дружков Хёншика была слишком сильной, черт бы тебя побрал. Нет, нет, нельзя, чтобы Дженни видела его в таком состоянии, нельзя вообще впутывать в это её. Он все продолжал сопротивляться, пока один из них не вытерпел выскочек Мина и не ударил его по лицу. Со рта просочилась кровь, а силы почти иссякли.
— Юнги? Юнги, где ты? Почему ты постоянно пропадаешь без слов? Я хотела приехать к тебе, но у меня не было налички на такси. Я написала тебе тысячу смс, но ты их не читаешь, и звонки... Почему ты делаешь вид, что не слышишь их? Я ведь волнуюсь, Юнги...
— Приезжай, малышка. Твой Юнги у нас.
