RG+

Фото + песня: http://vk.com/matt_berry?w=wall136866371_5438

Задевает за живое. Сцена, в которой увеличиваются искажения. Невозможная правда. Единая ложь. Переполняющее намерение убить... Я не могу контролировать себя. ...Бесчисленные жертвы и будущая жертва. Я чувствую к нему Намерение убить. Уничтожить! ...Не трогай меня! Я не могу больше себя контролировать! Умри ради меня и всех жертв, В последний раз... "The True Murderous Intent Lyrics". The GazettE

- Откуда у тебя эта рана? Демон усмехается, открывая глаза и обращая взгляд на мужчину, лежащего на его груди. Он уже успокоился и теперь, когда его тело не подвергается сладости любовной пытки, вновь обратил внимание на бинт, перехватывающий плечо стилиста у основания, рядом с косточкой ключицы. Тонкие пальцы осторожно касаются повязки, почти невесомо ощупывая скрытое бинтами ранение. - Одно насекомое укусило. Правда обломало зубы, пока пыталось впрыснуть яд. - Ты знаешь Айру? Мана приподнимается на руках с мерно вздымающейся груди, чтобы вновь оседлать бедра падшего, не отрывая внимательных глаз от повязки. - Почему вы так... ненавидите друг друга? - А за что мне его любить? - Тэтсуя бросает надменный взгляд на человека, оскалив в улыбке белые клыки. - Правда, ненависть - сказано громко. Скорее, азарт. - Азарт? - Нам запрещено сражаться. Мана тут же поднимает глаза к красивому лицу, в них читается неподдельное любопытство, желание узнать что-то сокровенное, чего не должен знать простой смертный. Стилист прекрасно видит этот нездоровый интерес в расширенных в темноте зрачках гитариста и не видит ни одной причины скрывать от него суть вечной вражды с себе подобным. - Ты точно хочешь это знать? - Зачем задавать вопросы, на которые знаешь ответ? Тэтсуя смеется, а после тянет руку к тумбочке, на которой замер смятым куском материи серый плащ. Его длинные пальцы легко находят карман в многочисленных складках, вынимая из него маленькую баночку холодного кофе, так полюбившегося ему во времена возврата Третьего. И Мане кажется, что он намерено тянет время, заставляя его мучиться от ожидания и собственной людской глупости, называемой любопытством. - Все началось с того дня, когда Айру вышвырнули из Рая. Он носил титул ангела-хранителя когда-то очень и очень давно. Вроде, в период начала средневековья. - Это... - Верно, я слишком стар для тебя, чертенок. Звук, с которым открывается банка, на миг прерывает речь Тэтсуи, и демон все свое внимание обращает лишь на напиток, кажется, даже забыв о существовании гитариста. И после пары минут тишины последний вновь решается напомнить о себе, не выдерживая извращенной пытки разума. - Почему он был изгнан? Демон вновь поднимает лицо к мужчине, растягивая губы в широкой улыбке и отводя от них банку. - Научил человека делать зеркала, - растягивая слова, поясняет он, следя за каждой отражающейся в глазах собеседника эмоцией. - Вернее, зеркальное стекло. - Но... - Зеркало - это вместилище тьмы. Оно поражало не только красавиц, не отходящих от него часами, оно стало проклятием для всего человечества. Самовлюбленные существа, называемые людьми, все чаще обращались к нему в желании полюбоваться на себя бесподобных, и это стало началом к тому, что души их стали портиться, покрываться коркой льда и ржавчины, ведь любовь к самому себе возрастала с невероятной разрушительной силой. Поступок Айры был назван преступлением против человечества, а так же - против Бога, создания которого с головой стали погружаться в один из семи смертных грехов. А человек, чье имя было приписано к творению, наоборот - получил все возможные лавры от себе подобных. В итоге... И Айру, и того человека, показавшего миру зеркало, отправили в Ад. Само зеркало стало считаться дьявольским творением, и вскоре действительно стало вместилищем тьмы, людской тьмы. Забирая себе, впитывая в себя чужие образы, настроения и мысли, оно хранило все виды зла на своей хрупкой поверхности. Именно поэтому и возникла известная вам примета - если разбить зеркало, будет беда. Действительно, если разбить хранилище тьмы, она просто вырвется наружу, уже не скованная ничем. И чем дольше зеркало было с тобой, тем мощнее его темная энергия, тем страшнее беды, происходящие с его владельцем. - Поэтому он стал демоном?.. - Не совсем. Тэтсуя отставляет опустевшую банку в сторону, опуская ладони на узкие бедра гитариста, сжимая пальцы на выступающих косточках, обводя взглядом границы легших на почти белую кожу теней и света луны. - Айра не желал отправляться в Ад, где и было ему место. Да, падший ангел, его ждал титул демона, но демоном он быть не хотел. Он решил остаться в мире людей, решил помогать им и дальше - ведь создание зеркала виделось ему, как помощь. Пока однажды... не разочаровался в людях. Чем больше он помогал жалким смертным, тем сильнее разочаровывался в них. Прекрасные снаружи, они оказались гнилыми внутри. Предательства, жестокость, себялюбие. Они унижали, разрушали, убивали друг друга, пытали, подставляли с такой легкостью, думая лишь о себе, что это ужасало бывшего ангела. И вскоре он пожалел о том, что однажды решил подарить им зеркало. Именно оно и стало причиной его окончательной гибели. - Гибели? - Верно. Айру обвинили в каком-то людском преступлении, я не вдавался в подробности. И приговорили к смертной казни. На следующий день после ареста его повесили рядом с костром, на котором в то же время сжигали какую-то девочку, окрестив ее ведьмой. Надо заметить, ею она не являлась, но инквизиция в те времена была развита на славу. Жесточайшие пытки, которыми они подвергли девчушку, ни в чем не повинную, изуродовали ее до неузнаваемости. Она бы просто не смогла жить дальше. Мужчина, сидящий на бедрах бессмертного любовника, начинает мелко дрожать, закрывая ладонью губы. Но стилиста веселит и его страх, и прочие чувства, которые он вызвал в этом теле своим рассказом. Ему нравится видеть, как бледнеет и без того светлая кожа на лице гитариста, как плотнее закрываются его глаза, чтобы помочь разуму и духу придти в себя. Он наслаждается страданиями Маны, жадно хватая взглядом залитую сиянием луны тонкую фигуру. - Конечно, он не умер на какой-то там виселице - так просто демона не убить. И когда люди посчитали его задушенным петлей, то обратили свои взгляды на костер - потеряв интерес к трупу, они вновь обрели его, смотря на то, как сжирает пламя хрупкое девичье тело, с упоением слушая, как кричит в адских пытках невинное дитя Бога. Люди - звери. Настоящие выродки. Им так нравились казни... Как ты думаешь? Ты бы посмотрел на этот ритуал? На сожжение человека, привязанного к столбу в нескольких метрах от тебя? - Хватит... - к горлу слушателя подступает тошнота от слишком реальной картины, всплывшей в воображении. Но Тэтсуя уже не хочет останавливаться. Мана пожелал знать историю его соперника - и он получит желаемое сполна. - Айра тоже не желал смотреть на это. Он разорвал этих существ голыми руками - всех, кто пришел посмотреть на чужие муки. И начал он с девочки у столба. Он убил ее первой. Оторвал ей голову. Но зато она умерла мгновенно - он избавил ее от невыносимой боли, от продолжительной пытки огнем, забрав себе ее чистую душу. Взбешенный и потерявший веру в тех, кто стал причиной его изгнания, он рвал на куски тела зевак, разбрасывая их останки по площади. Он обратил это место... в Ад. Став чудовищем, воплощением ужаса. Он убил их всех. А когда это безумие закончилось, и последние крики и хруст костей утонули в тишине, мужчина двадцати пяти лет, измазанный с головы до ног багровыми узорами, с обгоревшим и обезглавленным телом на руках покинул кровавую площадь только с парой чувств в груди - ненавистью и отвращением к человеку. Совершив последний обряд, достойный ангела - похоронив обугленное девичье тело и прочтя последнюю молитву за упокой ее души, он отринул все, во что верил ранее, и спустился в Преисподнюю с радостью... - Став демоном. - Верно! - Тэтсуя весело улыбнулся. - Кстати, именно тогда у Айры и проснулся интерес к ведьмам. Он решил, что наградит человечество тем, чего оно так боялось, и стал делиться силой с прекрасными девушками, делая из них самых настоящих ведьм. Так что... Отчасти, это работа Айры - то, что участились казни женщин и даже мужчин. Он не давал инквизиции скучать, потихоньку истребляя тех, кого раньше так любил. Демон замолчал, с улыбкой продолжая разглядывать обнаженное тело перед собой, скользя ладонями по изгибам талии гитариста, округлым бедрам и длинным ногам, вновь и вновь проделывая этот томительно медленный путь заново, заставляя матовую бархатную кожу любовника покрываться мурашками. Вызывая в нем новые отголоски возбуждения, казалось, незначительной лаской, но такой чувственной и умелой, что и простые поглаживания длинных пальцев заставляли кровь закипать в венах, впрыскивая в них новый яд желания. И тошнота от ужасающей истории стала невольно отступать под натиском удовольствия, под воспоминаниями о том, как хорошо было гитаристу в этих руках до беседы с Падшим, как сильно было то безумие, в которое его ввергли эти губы и руки, запятнав грехом и запретными страстями душу музыканта. Судорожный вздох, вырвавшийся из горла Маны, вызвал довольную усмешку на красивом лице, зажигая в фиалковых глазах надменность и чувство превосходства. - Тэтсуя... но... Ты так и не сказал главного... - Чего именно? - не прерывая своих действий, проговаривает демон, лениво поднимая взгляд на вновь исказившееся в голоде лицо мужчины. - В чем... причина вашей вражды? - А, верно. Ты ведь спрашивал об этом... - наигранно-забывчиво, словно издевательство. Ладонь стилиста тянется к измятой прическе любовника, касаясь пальцами и тут же сжимая в кулак мягкие пряди, до острой, но вполне терпимой боли. Властным движением он заставляет гитариста опуститься ниже, натягивая на себя спутанные волосы и довольно грубо вжимая его лицом в свое бедро, заставив найти раскрытыми в дыхании губами свою возбужденную плоть. Возбужденную игрой с чувствами смертного. И Мана даже не думает о том, чтобы сопротивляться негласному приказу, тут же принимаясь за дело, захватывая в плен своего рта напряженный орган... - Айра убил человека, на которого ты похож. Когда-то очень давно, - ни голос демона, ни его дыхание даже не думали сбиваться, когда его рука, все еще держащая мужчину за пряди, заставила музыканта забрать в себя горячую плоть целиком, надавив на макушку. Тэтсуя управлял своей новой жертвой без стеснения и заботы, без какого-либо внимания к его чувствам или состоянию, при том умудряясь доставлять удовольствие обоим и сводить с ума так глупо попавшегося в его чары человека. Но сам Мана уже не чувствовал сожаления, потеряв границы, за которые раньше даже и не думал выступать. Потеряв ощущение праведности. Потеряв свет и религию... И оттого он так старался сейчас угодить жестокому любовнику, плотнее смыкая губы на его плоти и безропотно подчиняясь движению грубой руки. - Мы сцепились в тот день в Аду. Но наши силы и возможности были слишком разрушительны и огромны, а жажда мести - слишком велика, чтобы описать это словами, поэтому мы умудрились устроить хаос в Хаосе. Подняли на уши всю Преисподнюю. И в итоге, нам запретили сражаться. Было лишь одно условие, разрешающее нам скрестить оружие вновь в любом из миров: если мы снова перейдем дорогу друг другу, но лишь по случайности. Не ища намеренно встреч, не разрушая умышленно чужие планы. Я ждал этого дня много сотен лет... И он - тоже. Тэтсуя усмехается, не отводя взгляда от бледного лица, от припухших от поцелуев порозовевших губ, широко раскрытых и влажных от ласк, от глаз, вновь туманных, но еще понимающих его речь. Он наслаждается видом покорности и трепета, заставляя гитариста двигаться в еще размеренном, неторопливом темпе, проникая в сжимающееся в дыхании горло, от чего мужчина в его руках начинает задыхаться - в нетерпении и муках возбуждения. Но даже так он не смеет прекратить ласки языка... - И вот мы наконец столкнулись в земном мире, нечаянно, связав себя с теми людьми, что так же случайно натолкнулись друг на друга, и получили право на сражение. Поэтому, Мана... смотри внимательнее. За тем, что происходит здесь, в твоем времени. Потому что эта долгожданная встреча станет новой легендой в истории Ада. Гитаристу позволяют отстраниться и отдышаться. Но перерыв оказывается недолгим, потому что пальцы стилиста вновь ловят горло своей жертвы, подтягивая его обратно к подушкам. - Ты же не пропустишь этого, верно, мой прекрасный экзорцист? - Если ты хочешь... - Славно. А теперь заткнись и займись делом. *** - Айра... - Этот наглец ждет меня где-то здесь, в Японии. - Айра! - Сара, а ты знаешь, что если один демон убивает другого, то он забирает себе его силу? Если я получу силу Тэтсуи, я встану на одну ступень с самим Дьяволом. Вся его мощь, вместе с моей собственной, сделают меня непобедимым. Женщина отступает от своего контрактера, с неподдельным ужасом в глазах смотря на мужчину в черной кожаной куртке, чья улыбка становится кровожадной, даже безумной, открывая взгляду ведьмы блестящие от влаги клыки. - Я получу... безграничную власть. И все благодаря тебе! Он смеется так, что кровь стынет в жилах. Сковывает мышцы, парализует нервные окончания. Вырывает все живое из груди. - Айра... - И когда это случится, ты тоже получишь силу. Такую, что сможет не только сломать, но и сделать из Таканори Матсумото, которого ты так хочешь, послушную марионетку в твоих прекрасных руках. Я подарю тебе его... Айра выпрямляется, поднимая взгляд выше и разводя в стороны руки, на ладонях которых вспыхивает зеленое разрушительное пламя. - Я брошу в твои ноги их всех! Взрыв разрывает ночную тишину в клочья. Его грохот сотрясает стены большого дома, выбивает стекла его окон, заставляя наполнить осколками темные комнаты, потерявшие сон, а стоящая у крыльца машина Кая разлетается на части, поглощенная огнем, разбрасывая куски металла и стекла далеко в стороны... Ранее блестящий корпус подпрыгивает на месте от огненной волны, которая с легкостью переворачивает остатки автомобиля лидера, заставив врезаться искаженным боком в машину Асаги и перебросить на нее адское пламя. И второй взрыв сотрясает воздух оглушительным хлопком, бросившимся через пробитые рамы вглубь комнат вместе с клубами черного дыма. Треск деревьев смешивается с треском пламени, и один из массивных стволов кренится к убежищу музыкантов, переломившись, будто тростинка, под собственной тяжестью и рухнув с невероятной силой на крышу здания, проламывая старенькую черепицу... Смех Айры вновь разлетается эхом над почти пустынной поляной. - Смотри! Смотри, Сара! Сейчас начнется... Он облизывается, словно хищник перед едой, и бросает на женщину взгляд из-за плеча, полный жажды к разрушениям. - Давай... Заберем то, что принадлежит нам по праву! А ты, Тэтсуя... поспеши вернуться до того, как я обращу в прах тех, кто заставил тебя задержаться в этом мире - людей, к которым успел привязаться. И жнеца, в которого так глупо влюбился.