Глава 1. «Затмение».
Густое и непроглядное небо скрывало от глаз моих солнце, которое я не зрел уже давно. Лучи еле-еле проходили сквозь чёрный туман в небосводе. И так было везде, куда бы ни ступала моя нога. Шлёпая своими кожаными ботинками по лужам, я слышал стрекотания цикад и одинокое щебетание птицы, сопровождающей меня по пути к пристанищу, изолирующему от проблем здешних. Ржавые брошенные машины, покинутые избушки, в которых ещё жили люди, обустраивавшие свой хозяйственный быт. Всё это уже давно осталось в прошлом. Теперь по полям, дорогам, впрочем, везде, куда бы я ни пошёл, встречается свора мародёров, жаждущих лёгкой наживы. И где-то лишь вдалеке раздаются крики от полученных ран либо бандитов, либо тварей, охотившихся на людей с целью вкусить плоть добычи. Деревья, валяющиеся на дорогах, битый асфальт, сломанные фонарные столбы - всё это сопутствует мне на протяжении всего моего пути. Лишь с небольшой периодичностью всю эту монотонность разбавляет дождь с грозой. Как бы грустно это не звучало, мир погружён во тьму с тех самых пор, как человечество захотело жить лучше. Было построено множество фабрик, выбрасывающих, так скажем, воздушную грязь, которая постепенно закрывала от нас солнце. Немалое количество удобрений, доведшие землю, да, впрочем, и природу, в ужасающее положение. Еда всё дефицитнее, патроны чуть ли не на вес золота. А всё ради чего? Правильно, удобрение давало больше еды, но земля только от этого умерла. Патроны для войн. Ведь на этой самой войне все капиталисты получают просто большущие деньги, при этом в упор не замечая того, что народ умирает прямо у них на глазах, прося о помощи в надежде, что им помогут, но этому не бывать. Нормальных людей уже давно днём с огнём не сыщешь, всем страшно за собственную шкуру. Будучи слабым, этот самый народ не постесняется оставить тебя без трусов, но когда им требуется помощь, так сразу: «Помогите, братцы!» Где справедливость в этом мире? Правильно… её нет. Погрязла и угасла в душах людских. Плохо это… очень плохо. Уже, наверное, как два-три года не было встречено мной тех, ещё «живых» бродячих душ. — Любезный! Можете помочь мне? — донёсся голос справа от меня. — Что случилось? — произнёс я, повернувшись на просьбу. — Да вот, блин, деревом привалило, выбраться не могу. Уж чересчур силушек не хватает поднять её. — Грешен чем? — Да нет… Простой обыватель здешних мест. Вы это, всё же поможете мне? — Прости, конечно, но в словах твоих чувствую я лишь ложь и яд. И ни капельки правды. — Постойте! Не уходите! Я честный и добродушный человек! Пройдя чуть дальше и остановившись, не поворачиваясь, произнёс: «В нашем, уже грешном мире нет таких понятий, которые ты изрёк из своих уст. Каждый пытается наживаться, давя на чувства, а затем, когда план в действии, воткнуть нож в спину ничего не подозревающей жертве». Дальше были слышны крики, вперемешку с мольбами о помощи. — А вот и железнодорожная насыпь. Значит, иду в верном направлении, — пробурчал себе под нос. Тем временем уже начало смеркаться. Это время лучше где-нибудь переждать, ведь на охоту выходят далеко не дружелюбные создания. А завтра наутро к местному бару как рукой подать. Хотя на самом деле это не бар, а халупа с «культурными» обывателями. Не знаю, почему в народе прозвали это место гордым названием — Бар. Найдя один из домов, решил сделать укрытие, дабы переждать темнейшую ночь. Завесив окна, я выдохнул полной грудью и принялся тихо бурчать в диктофон о том, что произошло за день. «Ну, здравствуй, слушатель. Сегодня день был однообразным: дождь, гроза, дождь, бандиты. Ничего так и не поменялось: люди по-прежнему воюют за банку консервы, а заботиться о разуме нормально не хотят. Действуют из личных интересов. Обидно это очень. Даже слишком обидно, но это их выбор, а не мой. Путь держу к Бару, так как поговаривают, что там намечается одно дельце, требующее матёрых следопытов. Думаю, денег подзаработать на честном труде можно. Главное, чтобы руку поднимать не заставляли на беспомощных. Это тогда будет верх идиотизма. Что ж, пора спать, ибо звери не дремлют. До следующей встречи, приятель».Конец первой главы.