Мандрагоровые сказания

Сегодня в лагере белок праздник. Точнее, праздник был исключительно у Иорвета, и будь его воля — он бы объявил празднование во всех королевствах Севера, если бы не был в розыске, конечно. Но воля предводителя белок простиралась только на собственный отряд, посему они и праздновали. Зато как! Повод для гуляния был действительно веским. В пещере, под охраной верного главоглаза, тщательно связанный, даже замотанный в прочную пеньку, оглушенный и изрядно побитый, лежал Вернон Роше — «усмиритель предгорий Махакама, охотник на эльфов, убийца женщин и детей». Такой желанный, такой любимый враг. Тайной поимки полосатого Иорвет делиться наотрез отказался, на вопросы — отмалчивался, улыбаясь, скорее даже скалясь, благо был в очень приподнятом настроении. Сейчас беличий командир сидел и придумывал достойное развлечение с участием командира полосатого. Только в голову, как назло, не лезло ничего — хотелось пить и плясать. Странное чувство. Прикрыв глаз, «белка» откинулся спиной к дереву и расслабился. Раньше, когда ничего не приходило в голову, и он чувствовал, что мозги закипают от неудачных попыток найти решение, он частенько забирался в тихий, укромный уголок и старался выкинуть из головы все тяжелые размышления, позволить мыслям побродить по периферии сознания, и, что тоже часто случалось — ответ как бы приходил сам собой. Как-то раз, поймав скоя’таэля, Роше спросил — есть ли у того предел прочности. Должно быть, полосатый хотел найти его, да только не успел — Иорвет удрал раньше, чем Роше придумал, как это сделать. А вот есть ли этот предел у самого Вернона? Флотзамский лес белки знали, как свои пять пальцев, и при надобности могли найти дорогу даже с закрытыми глазами. Жители Биндюги, промышлявшие в лесу, знали его достаточно хорошо, но все же боялись. Пришлые полоски, открывшие охоту за эльфами на их же территории, не знали лес от слова совсем. Умение Роше ориентироваться и приспосабливаться почти ко всем жизненным перипетиям сомнения не оставляло. Изощренный ум эльфа, подстегнутый любопытством, сложил дважды два, да еще помножил на два — для остроты ощущений командира полосатых стоило бы напоить. Решение было принято, и довольный собой Иорвет принялся за его исполнение. Вернувшись в свое укромное логово, эльф снял порядком надоевшие лучные перчатки и сполоснул руки в кадке с дождевой водой, концентрируясь, на ходу продумывая изворотливые детали. Набрав из той же кадки кружку, эльф выплеснул воду в лицо Роше — пусть приходит в себя. Перемотанный темерец ужом заерзал на камне, пытаясь выплюнуть кляп. Иорвет, сложив руки на груди, умиротворенно созерцал приятную сердцу картину, но как только взгляды командиров встретились, Роше застыл, хоть и в неудобном для себя положении. Вот еще, удовольствие этому выродку доставлять, о то ишь как щурит свой единственный глаз! Ухмыльнувшись уголком губ, белка вытащил кляп. — Да что б тебя накеры раком поставили, — без особого энтузиазма, скорее по сложившейся привычке, огрызнулся полосатый. — И я рад, Вернон Роше, что ты удосужился заскочить в гости, — елейным тоном ответствовал эльф, присаживаясь на корточки рядом. У Вернона на опасности был нюх. И этот нюх сейчас говорил — нет, вопил — о том, что «скотоель» задумал нечто исключительно забавное — для себя самого, и опасное — для него. И деться некуда. Может, раз белка в этот раз так «дружелюбен», стоило бы пойти навстречу? — Выпьешь, Роше? — поднявшись, Иорвет выудил из глубин своих запасов приличных размеров бочонок, локтем выбил среднюю доску из крышки, мысленно подивившись — обычно подобный фокус у него получался раза с третьего. Зачерпнув полкружки, принюхался. Собственное изобретение — водка на мирте — в лесу и колесо заново изобретешь, лишь бы лишний раз к людям не ходить. Ядреная штука вырубала самого Иорвета с трех-четырех кружек –хотя пить-то он умел. А тут целый бочонок! Главное — не перестараться, ведь жертва эксперимента должна ходить, а не ползать. На худой конец — хоть как-то передвигаться. Самостоятельно. — Было бы чем пить-то, — сдался темерец собственным уговорам и решил кончить дело относительным миром. Но от шпильки не удержался: — Или ты сам поить меня будешь? — Да, это дилемма, — наигранно задумался эльф, пропустив укол полосатого мимо своих острых ушей. — А если я тебя развяжу — ты не попытаешься улизнуть или набить мне морду? Задней мыслью Роше вспомнил о главоглазе. Жить еще хотелось, стать очередным обедом монстру — нет, поэтому о побеге можно пока забыть. А вот набить и без того искалеченную морду эльфа хотелось больше, чем сбежать. Да и тут рисковать не стоило — мысленно одернул себя темерец, надеясь быть выведенным — чудом и эльфом — из охотничьих угодий главоглаза. Там уж — чего душеньке угодно. — Скажешь тоже, — через силу хохотнул Роше. — Да при нынешних обстоятельствах я тебя скорее расцелую, если ты меня развяжешь. Иорвет посмотрел на полосатого, как на умалишенного: если тот говорит серьезно — по голове того бить больше не стоит. Если шутит — тоже не просто так. Раскусил его игру и внедряет свои правила? Да не, бред какой-то. Эльф, движением воистину достойным иллюзиониста, достал нож и полоснул по веревке. Полосатый стряхнул остатки пут и принялся растирать затекшие мышцы. Скоя’таэль протянул недругу кружку. Позже, анализируя, Иорвет понял, что все пошло не по плану именно с этого момента. — Что, вот так сразу? — удивленно уставился на белку Роше. — А почем мне знать, может ты меня освободил, а теперь красиво отравить хочешь? Иорвет оскорблено засопел — на войне, конечно, все средства хороши, но яд это уже слишком низко, и Роше это знал. — Пей-пей. А то вдруг чего, — ободряюще кивнул ему полосатый. И эльф махом опрокинул в себя жгучую жидкость, поморщился и занюхал рукавом. Сфокусировав слезящийся от ядрености выпивки глаз на темерце, протянул ему кружку. — Вот, теперь другое дело, теперь не грех и мне накатить, — Роше зачерпнул из бочонка, принюхался, выпил… — Кончилось, — разочарованно и пьяно пробормотал эльф. Командиры сидели рядышком, опираясь на плечи друг друга, болтая ногами на небольшом уступчике близ логова. — И это кончилось… — А теперь признайся, Иорвет, — в тон ему, так же пьяно, но отмахнувшись от разочарования собутыльника, спросил Роше. — Зачем ты это затеял? Того одолела икота. — Помнишь, ты спрашивал, есть ли у меня предел прочности, — пытаясь одновременно икать и активно жестикулировать, эльф чуть не грохнулся с обрывчика, но был заботливо придержан рукой полосатого. — Вот я и решил поискать его у тебя. — Хорошая мюсля, уважаю, — командир помолчал, и неожиданно продолжил: — А ты, Иорвет? Ты меня уважаешь? — Естессьна, — качнул головой эльф, вновь чуть не упав, но в этот раз сбалансировался сам. — Тока любопытство-то мучает. Где он все-таки у тебя? — Кто? — даже слегка протрезвев, воззарился на эльфа Роше. — Ну, этот…предел. — А-а, — протянул полосатый, пожав плечами. — Не знаю. Может, проверим? — Все равно все кончилось, — Иорвет окинул взглядом всю многочисленную пустую тару из-под спиртного, вздохнул сожалеючи и кивнул. — Давай проверим. Может, и мой заодно найдем. Поползли? — Поползли, — вздохнул полосатый.