Мёртвая линия.

      Вилле лежал на груди у Линдстрёма.       Как и полагалось, он и вовсе забыл, что прежде никогда бы так не сделал, не случись этого дня, когда всё наконец встало на свои места.       Вполне возможно, к этому превосходному состоянию были причастны и доходчивые намерения его теперь уже лучшего друга и неожиданное спокойствие, которое поселилось вдруг в нём после того, как они стали чуть ближе друг к другу, сплотившись в единое целое.       Линде рассеянно гладил его по волосам, закинув другую руку за голову.       Ему было о чём подумать перед предстоящей встречей с тем, кто едва не сломил его веру в себя. Раздери его дьявол, скольких же усилий стоило сцепить зубы и пойти наперекор всем убеждениям данного человека.       Что не говори, а малая доля пользы в этом дерзновенном поведении была вполне обоснована тем, что он никогда бы не стал самим собой, не случись такой лажи в его не обремененной заботами жизни.       И, как же хорошо, что рядом всегда были понимающие люди, готовые предоставить неограниченное количество времени на раздумья и на принятие правильного решения в мешанине никому ненужного мусора навязанных ему перспектив.       Вряд ли те, кто прочили ему успех, имели хоть какое-то отношение к тому, что советовали самому Линдстрёму.       Как оно обычно бывает, учили нас жизни те, кто имел о ней самые неясные представления: едва сводившие концы с концами самозванцы — последователи великих философов и знаменитых писателей, чьи толки были приняты «доброжелателями» в оборот и использованы лишь для получения собственной выгоды.       Радовало лишь одно — видел он их со временем всё чаще, а значит начал разбираться, кто есть кто в этой хитрой игре…       — Так и будешь лежать? — пробормотал Лили, мягко отняв голову Вилле от себя и заглянув тому в глаза. — Как же встреча, о которой я тебе говорил?       — Ты мог бы сходить на неё один, — заверил его друг, устало проводя ладонью по лицу. — Какой прок в том, чтобы переться туда вдвоем?       — А вдруг со мной что-нибудь случится? — воскликнул Линде. — Ты бы мог хоть иногда думать об этом. И, кстати, сейчас будет гораздо сложнее выдавать себя за обычных друзей.       — Ох, о чём ты только говоришь? Я по-прежнему считаю тебя недоноском с кучей тараканов в голове. — Проворчал Вало, снимаясь с дивана и кривя при этом лицо. — Как же больно, мать твою.       — Скоро это пройдёт. — Линде упрямо поедал его глазами, пока коллега лениво бродил по комнате, собирая разбросанные в порыве страсти вещи.       — Пойдёшь в душ?       — Давай по отдельности. — Линдстрём придвинул к себе кейс, проверяя его на наличие нужных ему вещей.       Такого дотошного человека точно стоило поискать. Неудивительно, что он редко выходил из себя, поскольку готовился к встречам настолько продумано, что и переживать было не о чем.       Плюсом — любая вещь была в шаговой доступности, ведь в его телефоне была собрана вся нужная информация, к которой он был готов прибегнуть в любой момент.       — Как скажешь, ботаник. — Вилле хмыкнул, наблюдая за тем, как Лили водружает очки на нос и копается в документах. — Только, боюсь, ты заплесневеешь, когда я закончу плескаться.       — Вилле. — Линде строго посмотрел на напарника исподлобья, указав пальцем на дверь ванной комнаты. — Только не сейчас. Иначе, я просто не выдержу и пошлю нахер все эти встречи назначенные на свой выходной, который и так редко случается. Понятно тебе?       — Ох, да. — Вилле вильнул своей аппетитной попкой и исчез в душевой.       — Да чтоб тебя, — Линдстрём проводил его взглядом, отвлекаясь и рассыпая прайсы по полу. — Хоть бы ты там утонул, ей-богу.       Пока его коллега плескался, Линде висел на телефоне и выуживал из шкафа офисный костюм. Это было довольно плавное и эмоциональное перевоплощение от того, каким ты был, к тому, каким бы тебя хотели видеть окружающие.       Сплошная ложь, для того, чтобы выглядеть более внушительным и успешным в глазах партнеров по бизнесу.       Ты можешь не иметь природной красоты и, в общем-то, ничем не выделяться среди других, но ухоженным точно должен быть. Элитным и дорогим, как вино на праздничном ужине, в мире, где костюм стоит дороже, чем принцип оставаться человеком.       Таковы правила. И если они тебя не устраивают, то вакантное место никогда не станет пустовать, ведь на него столпилось уже полсотни желающих.       Вполне возможно, Вы сейчас думаете про работу или взаимовыгодные условия, а Линде имел в виду лишь жизнь, в целом, которая едва ли отличается от правил в компании.       Предупредив Софию о том, что скоро подъедет, он уточнил некоторые моменты встречи и отложил телефон, перепроверяя наличие карты, ключей от автомобиля и небольшого количества наличности в портмоне для особо курьезных случаев.       Сделав эти нехитрые махинации, он почувствовал себя защищенным и более уверенным, не таким, каким был, когда сидел полностью голый напротив зеркала.       Спросите меня, как начинает своей день психопат, и как вообще готовится к встречам, живёт свою жизнь и какие блюда предпочитает. И я отвечу, что он готов сожрать даже дерьмо, если это будет в его интересах.       Его не волнует совершенно ничего, кроме действий, с которыми сопряжена вся его жизнь без тени волнения и хоть какого-то сочувствия к окружающим людям.       Да, наверное, это выглядит чрезвычайно жестоко, но, скажите, кто придумал, что процесс работы механизма должен ступориться на столь непривлекательных мелочах, как сломанный ноготь или смерть? — Одно и то же, если говорить вкратце.       Для такого всё едино. Будь то плохие погодные условия или немыслимая жара, температура под сорок, лихорадка и понос четвертой степени.       Список эмоций важен. Он играет большую роль, если не самую главную. Чем искренней выражение твоего лица будет выглядеть, тем больше человек захотят вести с тобой дела. Все любят картинку, а красивую — вдвойне, ибо всё, что ты несёшь в своём образе, проецируется на твои дела, которые приходится содержать в порядке.       Демонстрация амбиций здесь является ключом к знанию другого человека о том, что ты готов приступить к действиям.       По-другому люди не понимают, потому что ни у кого нет времени вглядываться в суть происходящего, если сигналы человека спрятаны глубоко внутри него, а ведь именно они дают понять собеседнику о заинтересованности, гневе, неприятии и множестве других чувств.       Потому и случается так много накладок в общении, когда люди стараются говорить завуалированно, якобы намекая на то, что оппонент обязан тотчас напрячь извилины и вникнуть в суть происходящего.       Отличительная черта мужественности в логике, этапности, и в полном лишении окраски эмоций своего создания для воплощения мечт в реальность.       Именно это качество можно наблюдать у всех деятелей однако вряд ли мы зовем их психопатами, ведь они — последние, на кого мы могли подумать.       Они жертвуют баснословные суммы на благотворительность, рисуют умопомрачительные картины и, в общем-то, неплохие ребята, если не загонять их в угол и не ограничивать деятельность данных.       Понимаете, им насрать на смертоубийство, их останавливает закон, который может нарушить право на свободу.       Для них в руках что нож, что прекрасный мотылек, — лишь часть гениального плана, которым они называют каждый свой замысел.       Вся эта маска рассыплется в одночасье, если Вам всё же удастся поймать психопата с поличным, обнажив обезображенное лицо её носителя.       Но, встречаются в их жизни реагенты, которые вызывают у такого человека неотвратимое привыкание.       В этот момент Линде посмотрит в сторону ванной комнаты, чувствуя нечто болезненное в области груди.       Моё.       Я не хочу это потерять, потому что оно привносит свет в мою жизнь, стирая шрамы и нарекая мой образ значимым, практически уникальным.       Обида и злость на весь мир закрывают Лили перед тем, что сможет разломить его хрупкий скелетик надвое, чтобы окончательно избавиться от непотребного организма.       Всё это вздор, на самом деле.       В миг он мог бы прервать свою игру, поскольку быть с кем-то, или совершенно одному, ничего не изменит.       Потому можно смело сказать — оно существует лишь тогда, когда ты наделяешь такие обычные моменты хоть толикой смысла, словно возводя фундамент для чего-то по-настоящему важного. И, с тем же вдохновением на улыбчивых устах, отпускаешь в бездонную пропасть всё то, что делало тебя некогда счастливым.       Что делает людей такими, какие они есть? — Многолетний опыт, собственное мнение на видение картины мира и… пожалуй, травмы, которые либо свергают окончательно, либо лишают возможности обнажить перед кем-либо старые раны, в следствии которых случилась мертвая линия, точка невозврата, за которой лишь бескрайнее леденящее пространство, в котором они, психопаты, и находят своё пристанище.       Хочешь вытащить их оттуда? — Вытаскивай.       Только вот пришли они в это место неспроста. Даже не из-за тупорылой романтики, от которой все выпучивают глаза и умиляются, а от того, что им просто некуда больше пойти. Поскольку впереди пусто, а позади — их общество явилось серьёзной проблемой для тех, с кем им пришлось столкнуться.       Кто-то данной безжалостностью аккумулирует и вдохновляется, кто-то пытается походить на своих кумиров, а кто-то просто дышит в унисон с ветром, растворяясь в этой жизни невидимым туманом.       Мертвецы, которые давно потеряли смысл жизни в том, что происходит и с ними и вокруг них…       Линде встрепенулся, встречая Вилле добродушной улыбкой.       «Пусть думает, что всё хорошо».       — Ну, что, готов?       — Как бы тебе сказать, — Вилле с сомнением оглядел свой внешний вид, — В целом, да.       — Я не займу много времени. — Линде смылся в известном направлении.       Вилле бесцельно бродил по комнате, осматриваясь.       — Неплохая коллекция для того, кто ненавидит весь мир, — Прохрипел он, закуривая и взяв в щепотку один из листов, которые лежали в картонной коробке. «Дорогой мамочке, с любовью, твой малыш». Очень лирическое отступление, если вспомнить, каким Линдстрём бывает козлом. — Интересно, почему эта вещь не у адресата? Зачем дарить подарок и позже оставлять его у себя. Или… Она никогда этого не видела?       Вилле еще с полминуты любовался карточкой, изучая информацию и рисунок с обратной стороны.       Зазвонил телефон.       Вилле отвлекся, усаживаясь на диван, но тут же вскакивая от неприятной боли.       — Чтоб тебя… Ох. Да, папа. — Он прижал телефон плечом к уху и прошёл на кухню, чтобы навести кофе.       — Привет, Вилле, — Кори, как обычно, лучился добродушием, которое согревало даже на расстоянии нескольких километров. — Ты сегодня свободен?       — Не совсем, — Досадливо ответил Вало, привычно нахмурив лоб. — А что?       — Тогда мы могли бы встретиться у тебя на работе, если ты не против.       — Да. — Вилле удивился. — Я как раз туда и еду. Что-то срочное?       — Не очень. Просто хотел познакомить тебя с моей новой женой.       — Как я мог не догадаться. — Парень фыркнул. — Мне-то что с того? Приятное, знаешь ли, зрелище, видеть, как ты обжимаешься с кем-то, променяв маму на очередную проститутку.       — Твоя мама приняла для себя такое решение. — Строго осадил его Кори. — И, заметь, она первая нашла себе достойную замену. Ты уже взрослый, чтобы переживать из-за того, что случилось много лет назад. У каждого из нас теперь своя жизнь, если ты этого ещё не понял.       — Супер.       — Я бы хотел, чтобы вы просто пообщались с Ритой. Она тебе очень понравится.       — Русская что ли?       — Нет. Просто ей не совсем нравится её настоящее финское имя.       — Какая полезная информация. — Вилле округлил глаза, пребывая в состоянии некоторого шока и неприязни. — Я весь преисполнен восторга.       — Обещай, что не станешь ей грубить, иначе мы перестанем с тобой общаться. Просто постарайся войти в моё положение.       — Если ты хочешь променять её на меня, то ты сделал правильный выбор. — Вилле швырнул телефон на диван и случайно обжегся, в сердцах пиная стол.       — Ты в порядке? — Линде на всех парах вылетел из ванной. — Я услышал твой крик.       — Ну и чего ты выперся? — Поинтересовался Вилле, еле сдерживая слезы от обиды на отца.       — Я подумал… — Лили встряхнулся, покачав головой, — вдруг в квартиру кто-то проник.       — Да кому мы здесь сдались?       — Я бы не был так уверен в нашей безопасности. — Со знанием дела парировал Линде, замечая и игнорируя расстроенное состояние коллеги.       Он повернулся, чтобы уйти обратно, но Вилле вдруг схватил его за руку, разворачивая к себе и приникая лицом к разгоряченной коже друга.       — Да что такое произошло, в конце-то концов? — Линде негодующе взревел. — Конечно, лучше держать всё в себе и ныть мне в грудь, как девчонка.       — Ох, — Парень утёр слёзы кулаком, — Я же забыл, что ты у нас бравый парень, — Заорал Вилле, теперь уже накинувшись на Лили с кулаками.       Тот лениво отбивался даже не пытаясь при этом что-либо предпринять.       Рискни он действовать более серьезно тут же покалечит своего напарника одним, полным ледяного спокойствия, движением.       — Спектакль окончен, — Очень спокойно сказал Линде.       Он вытянул перед собой руку, устанавливая между собой и другом некоторую дистанцию. — Я не знаю в чём заключается причина для такого хамского поведения.       — Вот, как ты меня любишь.       — Что ты хочешь этим сказать? — Поинтересовался Линде, понимая, что они немного опаздывают. Конечно, давайте прямо сейчас решим эту проблему, словно и не было между ними жарких поцелуев, непреодолимого желания и волнения.       — Стоит мне лишь проявить чувства, ты стремительно начинаешь избегать разговора со мной. — Вилле понял, что его поведение не представляет для Линде совершенно никакого интереса.       Даже обиделся.       Что тут скажешь?..       — Я реагирую на то, что я способен осознать. — Линде отвлекся на костюм, понимая неизбежность перепалки в которой ему довелось участвовать.       И, вот ведь самое интересное, он не мог понять мотив перемены настроения в лице своего возлюбленного. То его тянуло на любвеобильный шепот, а то и вовсе он мечтал вцепиться Лили в горло.       — Я никуда не поеду. — Сказал, как отрезал.       Линде с насмешкой посмотрел в его сторону, надевая пальто и играя со связкой ключей, — Если это игра такая, то я готов принять в ней участие.       Парень взял костюм главного героя и открыл окно в зале. Вслед за костюмом улетел пропуск, рубашка и галстук.       — Ты долбанутый? — Вилле задохнулся от злости, — Ты хоть знаешь, сколько он стоит? — Вало добежал до подоконника, понимая, что его вещи лежат где-то далеко внизу, погребенные под тяжестью колес вставшего у подъезда такси.       — Мне всё равно. — Линде достал из кармана гигиеническую помаду и щедро сдобрил губы. Это было его постоянным решением на случай странных происшествий. — Мы не хотели туда идти, и мы могли бы просто мирно общаться. Но… — Он вышел из квартиры, оставляя дверь открытой. — Запасной ключ в тумбочке. Я к тому, что ты всегда можешь поехать вслед за мной, если, конечно, справишься со своим эгоизмом в одиночку.       Вилле округлил глаза, провожая Линде с открытым ртом.       Примерно через пару секунд того и след простыл, ибо Линдстрем всегда ходил чрезмерно быстро и практически бесшумно, ничего не замечая вокруг и не смотря ни под ноги не по сторонам.       — Это просто пиздец какой-то.       Парень опрометью кинулся к шкафу.       — Не могу же я пойти в этом дерьме? — Он откинул в сторону какой-то гламурный пуловер, замечая в самом углу портупею и белую рубашку.       Там же, кстати, нашлись обычные черные джинсы с рваными коленками, тот самый кожаный плащ и ошейник.       — Господин Линдстрём, если Вы не желаете по-хорошему, то я рискну просто пустить всё на самотек. К тому же, — Ему на глаза попался чёрный карандаш для глаз, — Вам это не может не понравиться.       Надев на себя всё это, и накрасив нижние веки подводкой, он злобно улыбнулся, вызывая служебное такси. ***       Новоиспеченная чета Вало сидела в конференц-зале, допивая второй кофе.       Кори уже почти отчаялся увидеть главу компании, но продолжал ждать, поскольку привычки Линдстрёма не имели склонность меняться со временем.       Он неизменно опаздывал на пять-десять минут, без предупреждения врываясь на место встречи с лучезарной улыбкой.       И кто бы посмел что-то сказать, когда его появление напрочь сбивало с толку, а пофигистичное выражение лица говорило само за себя: «Да-да, ругайте меня. Я готов сделать всё, что угодно, чтобы Вы меня простили».       — Добрый день.       Кори тотчас засуетился, обращая внимание на свою спутницу.       — Как Вы, наверное, догадываетесь, я решил устроить Вам, можно на «ты», кстати, маленький сюрприз.       И тут ноги Линде буквально приклеились к полу, ибо столь лютая ненависть заволокла его глаза, что моторно-двигательная система враз отказала своему носителю.       Рядом с Кори преспокойным образом устроилась его собственная мать, которая вперилась в лицо сына покровительственным взором.       Сама же она вполне любовно поглаживала своего ухажера по запястью, изредка оборачиваясь к тому с полуулыбочкой.       — Союз двух воротил, так сказать. — Вало старший довольно хлопнул ладонью по столу. — Я веду к тому, что ты, Линдстрём, теперь официальный член моей семьи, а Вилле, который куда-то запропастился, к слову, — твой брат.       «Мне и Йонне хватает», — Брезгливо подумал Линде, но расплылся в улыбке.       Мысль с Вилле он и воспроизводить не хотел.       Всем понятно, что их отношения, какими бы те говёными не были, всё равно никаким образом от этого стрёмного факта не зависят.       Но, мать!       Боже, она и тут его достала, со всеми её подковёрными играми против буржуев, которых она сводила с ума одним лишь своим внешним видом…       Тут вообще не надо объяснять, зачем она доводила их до исступления: лживая, заносчивая, по сути своей, страшная женщина, которая умела оказывать давление вкупе с несвойственной тому красотой и безупречностью томных речей.       Настоящая тварь.       Вилле вошел в кабинет словно мрачная тень.       В отличие от Линде он вообще не видел смысла в том, чтобы скрывать своё настоящее отношение к сложившимся обстоятельствам.       — Мой выходной костюм сожрали бездомные собаки, которых я встретил на вокзале, когда сюда шёл, — Пояснил он, бухнувшись в кресло и сложив ногу на ногу.       — Верх неприличия явиться на встречу в таком виде, — Мистер Вало смерил сына уничтожающим взглядом.       — Какая встреча, такой и вид, я считаю. — Парень прикрыл глаза, наслаждаясь нулевым обзором.       — Кхм. — Риитта пригласила секретаря, в связи с новой сверх способностью дергать людей по бессмысленным поручениям. — Принесите еще кофе, пожалуйста.       — Ранее я говорил с Дэнниэлом о том, что вы могли бы стать настоящими братьями. Представьте себе, мы имеем возможность объединить две прекрасные компании в одну. — Лицо Кори расплылось в улыбке.       Он встал с кресла и принялся мерить зал размашистыми и бодрыми шагами.       — Всегда задавал себе вопрос, почему сын Вало решил работать у конкурентноспособной фирмы, чураясь наличием родственных связей? — Линде покосился на компаньона, показав ему исподтишка фигу.       — Потому что я всегда выбираю самые перспективные предложения. — Вилле приоткрыл один глаз и снова погрузился в тьму. — На тот момент Айокки качала лучше всего.       — Трёх, уж тогда, — Линде сдвинул брови. — Хотя, почему вы вообще касаетесь в разговоре детищ Матиаса? Разве это не моя прерогатива?       — Погодите, — Вилле вдруг резко открыл глаза. — Братьями?       Это единственное, что он услышал.       — Да. Мы с Рииттой подали заявление на регистрацию брака.       Линде хотел было предупредить бурю, но Вилле отшатнулся от него, как от прокаженного.       — Ты ведь знаешь, к чему это приведёт, ты мне рассказывал… — Парень только нервно глотал, перебегая взглядом с одного лица на другое.- Я не стану называть матерью это… Просто катитесь к черту, вот, что мне сейчас хочется сказать.       — Вилле. — Риитта посмотрела на него со снисхождением. — Как ты можешь такое говорить, не зная и даже не пытаясь понять меня?       — Почему вся эта постановка напоминает мне желание выставить кого-то крайним? Да, мне, до глубины души, неприятна такая ситуация, но еще более неприятным кажется быть эдаким разлучником на пути к счастью собственного отца. Почему бы всем вам не обсудить куда более важные вещи, например: свадьбу. Разве это не самое главное, или я ошибаюсь? Чего ты от меня хочешь, отец, благословления?!       — Я хочу хоть раз в жизни, недовольный ты мой, увидеть вместо твоей (как же меня она бесит) поволоки грусти в глазах, искру радости за меня. Однако, всё, что ты делаешь — это пытаешься вынудить меня пренебречь счастьем и сосредоточить всё внимание на себе. — Кори разозлился.       — Не приведи Господь. — Вилле махнул рукой, — Я был всегда толерантен ко всем твоим выходкам, до того момента, как ты попросил меня играть роль человека, которому до глубины души не похрену на то, куда ты собираешься в очередной раз присунуть свой… потенциал.       — Тогда не приходил бы. — Кори с яростью ударил кулаком по столу, — Щенок. Да кто ты есть вообще? Тебе 26 лет, 8 из которых ты неумело и расхлябанно справляешься со своими обязанностями, но тебя, удивительно, до сих пор не выкинули только из-за того, что я всегда говорил твоим нанимателям о том, как ты гениален на самом деле. А по сути, сколько ещё ждать, пока свершится чудо? Я буквально удивляюсь тому, как дела компании не скатились в регресс. Да, лучше ты не сделал. Хуже — едва ли. К тому же, при своём несносном характере ты расстался с Марго, с единственной девушкой, которая бы поступилась всеми своими интересами только ради тебя, чтобы терпеть каждодневную депрессию и полную беспросветицу, ибо по-другому ты попусту не умеешь. Матиас — был великолепным человеком, с не менее превосходной женщиной, в союзе с которой он чувствовал себя способным на великие свершения.       — Вряд ли она имела место быть в его успехе. — Неприметно поправил его Линде. — Моя мама слишком далека от маркетинга, как Вы, например, от балета. Тут я приму сторону Вилле, ведь он, честно говоря, не обязан быть выдающимся специалистом только для того, чтобы им гордился родной отец.       — Это лишь просто слова. Научиться можно чему угодно. Было бы желание.       — А ты хоть раз спрашивал, о чём мечтаю я? — Вилле посмотрел на него глазами наполненными муками и тоской.       — Все эти мечты — вздор. По сравнению с тем, что ты бы мог сделать находясь здесь.       — Я не хочу ничего менять в своей жизни. — Вилле поиграл желваками. — Если вы хотите, чтобы я играл по вашим правилам, то лучше оставьте эту затею. Если же моё присутствие вам в тягость, я немедленно покину стены этого места, чтобы его возглавил прогрессивный приемник, в чьих жилах течет кровь самого Вальтери. — Он снялся с кресла и вылетел в коридор.       Линде не без ярости остался верен встрече, чтобы не привлекать внимание к их неизвестной для четы Вало связи друг с другом.       Теперь дело приобретало странный оборот.       Риитта смежила глаза, разглядывая сына с притворной нежностью.       Для человека, который прожил с ней бок о бок более дюжины лет, он знал, что она затеяла нечто неприятное для всех, кто сейчас находился в этой комнате.       А коли так, то он просто обязан был предупредить любое её поползновение в сторону активов компании.       Напрягаясь изнутри, но внешне оставаясь совершенно спокойным, он решил выяснить её план немногим позже.       И пока Кори был без ума от счастья, члены семьи Лайонай вели смертельную битву взглядами, в которых отчётливо читались пренебрежение и гнев…