седина ( Пиро/Роуг )
14 июля 2017 г. в 13:47
В его руках лежит огонь, как маковый цветок норовя залезть под тонкую ткань рубашки. Она единственная из них двоих боится, что Пиро случайно обожжется и истлеет до тла, подобно вековому лесу выгорая по кусочку — губы, скулы, глаза, пальцы.
Роуг водит его в рощу за школой — в голове то и дело всплывает картинка пепелища и Пиро, стоящего в его центре. Но Эллердайс показывает ей зарю, искрившуюся на ладонях, которая расползается, заполняя все уголки ярчайшим светом. Шельма бы тоже хотела быть, как он — немного другой, живой, особенной, с кострами вместо глаз.
Ведь Джон — порождение пламени. Он и есть её пламя.
Когда в собственной комнате девушка улавливает запах гари — мутный и липкий — то бежит сломя голову в злосчастную рощу, проклиная все на свете и молясь, чтобы Пиро там не оказалось. Картинка из видений становится прозрачно сотканной реальностью с черной сажей по горячей земле и дымом, громоздкими клубами забирающимся в легкие.
Эллердайс стоял посередине, как зажженная свеча испуская импульсы света, прогорая изнутри — еще немного и сам фитиль рассыпается пылью; не подойти, не обнять. Анна-Мария буквально скулит щенком рядом, воет чугунным гонгом, окликая парня по имени, спасти хочет, как единственного родного-любимого в этом мире, но Джон глаза поднимает, тяжело фокусируясь на серебряной пряди, выпавшей из высокого хвоста:
— Хватит быть таким ребенком, Роуг. Вместе мы погибнем. Ты — от моего огня, я — от твоего прикосновения.
И в этот миг понимаешь, что сердце, итак до этого израненное и собранное пазлом, может сломаться, отделиться и уйти вслед за Пиро, измазанным кобальтовой копотью, оставляющим следы-вмятины на выжженной земле.
У Шельмы пустошь остается внутри от мальчика-пожара.
И еще одна седая прядь.