Другая история

Сутки назад крупный тяжёлый монстр зацепил дракона, порвал ему левое плечо и опрокинул на камни. Выстрел боевого пистолета с бронебойными патронами отбросил зверя, но тот снова кинулся в атаку и уже дохлым, падая на землю, подмял дракона под себя. Годжуна вытащили из-под туши, наскоро перевязали и унесли в госпиталь. Узнав о случившемся, адъютант покачал головой, достал из шкафа пижаму, халат и новый комплект формы, ибо знал: даже если дело плохо, и дракона домой отпустят нескоро, свеженькая форма обязательно должна быть при нём. А дело, действительно, оказалось очень нехорошим. Адъютант оценил бледное поцарапанное лицо командира, его безучастные глаза и поинтересовался: - Надолго это? Что врачи говорят? Годжун, ничего не ответив, отвернулся к стене. Адъютант решил не настаивать. Он повесил новую форму на спинку стула, забрал серый, изодранный тючок со старой и вышел в коридор. Там он тючок распотрошил. Рукав разорван, топорщатся от засохшей крови пола шинели и угол плаща. Кровь уже не отстираешь, но чистые куски ткани сгодятся для хозяйственных нужд. У адъютанта в квартире вообще все тряпки и половички были исключительно из самой качественной белой шерсти и шёлка. Действительно, порвано плечо. Других повреждений нет. Ну, пусть трещина, пусть даже перелом. Рана такого рода для молодого и выносливого дракона опасности не представляла. Адъютант понял, что он что-то упустил, вздохнул и двинулся узнавать подробности. Врач, куривший у открытого окна, просьбу поделиться информацией встретил без энтузиазма: - Не положено сообщать диагноз кому попало, вы же не родственник. Адъютант насторожился и попытался заглянуть врачу в глаза. - Что же это за диагноз такой?! И учтите, на Небесах у Годжуна-сама родственников нет. Только я. - Плохо, - сказал врач и придушил сигарету. - Что именно «плохо»? - Раненому нужен постоянный уход. Адъютант возмутился: - У вас в госпитале обслуга кончилась?! - Пока главнокомандующий в госпитале, я предоставлю ему обслугу – в дверях палаты постоять. Ближе он никого не подпускает. А вот потом – это не в моей власти. Врач, не поднимая глаз, прикурил новую сигарету. Адъютант испугался и потребовал: - Немедленно рассказывайте, что случилось! - При падении Годжун серьёзно повредил позвоночник. Известно о физиологии драконов мало, а уж каждое их воплощение в нашем мире и вовсе уникально. Точно оценить степень повреждения я не смог, даже, между нами, с помощью энергии «ки». Оставив в стороне медицинские подробности, скажу прямо: повреждение не оставляет шансов – ноги парализованы, ходить он не сможет никогда. У меня было несколько таких случаев. Самое страшное начинается, когда к раненому приходит полное понимание ситуации. Если ками я ещё могу предложить антидепрессант, то дракону… Адъютант был немолод, в боях провёл всю жизнь, поэтому удар держал стойко. - Найдём и дракону морковку, - пообещал он. – Как Годжуна-сама лечить? - Лечить? Постельный режим, хорошее питание, уход, как и за всяким лежачим больным. - А сколько он будет лежачим больным? - Вы меня не поняли. Это – навсегда! Адъютант пренебрежительно фыркнул. - Слово «навсегда» принадлежит Небесам, а Годжун-сама – не принадлежит. Что всё-таки можно сделать? - Массаж, чтобы мышцы совсем не атрофировались. - Значит, мышцы ему ещё понадобятся? - Я запишу вам адрес массажиста. - Не надо, сам справлюсь. Врач устал спорить, да и не хотелось ему. - Раз так – кожу на плече я зашил, рана чистая, без воспалений, перелома нет, забирайте, раз кроме вас у него никого нет. - Сейчас, - согласился адъютант. – Пару организационных мероприятий проведу и за командиром вернусь. Проводив хромого, но бодрого адъютанта долгим взглядом, доктор вздохнул: «ну, может быть». Через полчаса в гостиной Годжуна появилось удобное кресло с подвижной спинкой и подставкой для ног. Адъютант, прихватив двух дежурных и повозку, запряженную лошадкой, вернулся в госпиталь, а ошарашенный новостью маршал Тенпо отправился к генералу Кенрену. - Вот такие у нас теперь дела, - сказал он после проникновенной речи. – Замечаний по армии не должно быть вообще. Нельзя давать ни малейшего повода. - Какого повода? - Усомниться в эффективности главнокомандующего. Серьёзное, даже суровое лицо Тенпо заставило Кенрена призадуматься. - А Годжун сам в отставку не уйдёт? Маршал пожал плечами. - Захотеть уйти он может, и не только в отставку. Мы этот вопрос с Тирлэ-доно обсудили. Тирлэ клянётся, что уйти Годжуну не даст. Кенрен примерил ситуацию на себя и горестно вздохнул: - Не верится мне. Вот беда-то! - Ты ходишь на своих двоих? Так излучай оптимизм: дыши ровно, сиди прямо. Вечером заберёшь у меня папку с рабочими материалами и отнесёшь Годжуну. - Он что - этим вечером документы читать будет? Тенпо ответил сквозь сжатые зубы: - Ты папочку возьмёшь и отнесёшь. Кенрен оценил тон и прозрачность безмятежного взгляда маршала. - Есть. Адъютант вернулся в палату и позвал: - Годжун-сама, насколько я знаю, вам в госпитале уютно не бывает? Годжун молчал. - Молчание надо понимать так, что я должен уйти, а вы здесь на ночь останетесь? Учтите, сиделки к вам подходить боятся. Останетесь? Годжун тихо ответил: - Нет. - Тогда извольте надеть пижаму и халат. Я позову дежурных с носилками, а у входа вас ждёт повозка. Хотя, давайте, одеться помогу, руку надо беречь. А дома пообедаете, отдохнёте, книжечки почитаете, - бубнил адъютант, выковыривая Годжуна из больничного наряда. Переодетый в домашние шелка дракон спросил горько: - Тирлэ-доно, вы хотя бы понимаете?.. Адъютант ответил твёрдо: - Кому же, как не мне понимать. Армия тоже понимает и ждёт. Вопрос дался Годжуну с трудом: - Чего ждёт армия? - Когда вы отдохнёте и приступите к своим обязанностям. Дома адъютант устроил командира в разложенном кресле и, не обращая внимания на его тяжёлое молчание, добросовестно пересказал все сегодняшние новости. Потом, ещё меньше внимания обращая на злобные косые взгляды, заставил поесть. А когда Годжун однозначно и категорично закрыл глаза, скомандовал: - В спальню. Туда хромой, но крепкий бывший разведчик Тирлэ вполне смог нетяжёлого дракона дотащить. Годжун, с удовольствием вытягиваясь на родной кровати, спросил: - Что вы будете делать, когда меня отправят в отставку? - Куда отправят? Командир южан на голову парализован и, ничего, служит. - Беда в том, - не слушая адъютанта, продолжил Годжун, - что я и на родину не могу уехать. Брат служит далеко от дома, а сестра совсем юна. - Правильно, не стоит огорчать юную госпожу. Родных навестите, когда в себя придёте, руку подлечите. А для этого надо больше спать. Давайте, я вам косу расчешу, а то это не коса, а веник уже. Измотанный событиями последнего дня Годжун, действительно, заснул. Разбудил его громкий шёпот и сдавленные восклицания. - Подождёшь, бездельник. - Я бы подождал, хотя и дел полно. А вот документы ждать не могут! - Говорю же, спит! - Ночью поспит. Годжун поднял голову. - Тирлэ-доно, кто там? - Генерал один - Кенрен. Пьяный и некультурный в гости пришёл. Кенрен возмутился: - Я не пьяный, я с документами! Годжун спросил: - С какими документами? В голосе у него прозвучала тревога, и адъютант этой тревоге обрадовался. Кенрен ответил недоумённо: - Какие маршал дал, с такими и документами. А вы какие ждёте? - Приказ об увольнении, - брякнул Годжун спросонья. Кенрен обрадовался: - Вашем? Годжун взревел не своим голосом: - Вашем! На счастье тяжёлых предметов рядом с кроватью не оказалось. - Вон! Кенрен из дверной щели попросил: - Подпишите документики, у вас же ноги отстегнулись, а не руки. Годжун попытался встать, и это ему почти удалось. Кенрен крикнул на прощание: - Я попозже за бумажками заскочу. Годжун помотал головой. - Вот мерзавец! Тирлэ-доно, помогите мне форму надеть, я буду работать в кабинете, - Годжун замялся и продолжил. – Если, конечно, вы не устали служить транспортным средством. - Да, я сейчас кресло из гостиной в кабинет переставлю, вам в обычном сидеть нельзя. - Валяйте. - Как вы сказали? - Гм… Действуйте. Годжун, устроившись в непривычной позе за привычным рабочим столом, пробурчал: - Принесите мне катану. Адъютант вскинул брови: - Зачем? И не подумаю. Годжун сказал укоризненно: - Вы полагаете, я справлюсь с армией? В теперешнем состоянии, когда мне не подчиняется даже адъютант. Тирлэ пожал плечами: - А я, если слышал глупый приказ, в любом состоянии вам не подчинялся. - Не хотите катану нести? Тогда, чтоб через полчаса около этого кресла стояло ведро с камнями. Адъютант сильно удивился и уточнил: - С драгоценными? - С мелкими булыжниками, но за крупные с вас тоже не взыщется. Адъютант принёс ведро и попросил: - Кого-нибудь толкового не прибейте. Годжун кивнул, а про себя подумал: «Ловко же вы мне мозги засорили». Когда стемнело, в драконьи покои вернулся Кенрен. - Ну, готовы документики? – жизнерадостно спросил он. Годжун наклонился к припасённому ведру. - Пощадите! – взвыл генерал. - Ладно, - согласился Годжун. – Вот что: я отпустил адъютанта. Нельзя же, в конце концов, держать его при себе от рассвета и до поздней ночи. Найдите кого-нибудь, кто сможет приходить ко мне вечером. Желательно гражданского. Я буду платить за работу. Кенрен почесал нос: - Найду. - А сейчас, если не трудно, помогите мне добраться до постели. - Не трудно! «Укладыватель в постель» – моя вторая профессия! Но, может быть, сначала – в сортир? - Кенрен! - А что такого? Уложив Годжуна, Кенрен снова почесал нос, сел на кушетку и сказал: - Не надо никого искать, я сам буду приходить. Даром. Зачем вам чужие? Спите, а я завтра вниз смотаюсь и кресло на колёсиках притащу. К нему ещё моторчик можно приделать. Для скорости. - Нет, завтра с утра вы контролируете работу кухни, не объешьтесь. Потом идёте на склад номер три и пресекаете там игру в покер. Пресекаете, а не наоборот. В полдень примете отчёты от групп. Вечером зайдёте к маршалу и принесёте мне вместе с документами сводки разведподразделения за последние три месяца. Да, забыл. Проведёте утреннее построение. - Я не успею! - Надо вам ракету куда-нибудь присобачить. Для реактивности. К вашему приходу я по всем генералам обязанности разбросаю. График дежурств составить… Годжун, не договорив, отключился. Кенрену не хотелось оставлять беспомощного командира в одиночестве. Он послушал мирное сопение, вытянулся на кушетке, с удовольствием представил себе процесс разбрасывания обязанностей и через пять минут уже крепко спал. Прошёл один день, прошёл другой. Кенрен исправно приходил вечером, смеялся, говорил, говорил, слушал, как шутит Годжун. И однажды утащил зазевавшегося адъютанта на улицу. - Это только мне кажется, что он умирает? – хрипло спросил Кенрен. - Он сделал всё, что было в силах, - скорбно ответил адъютант. – А я – не всё. Кенрен растерялся, но, тем не менее, предложил: - Так делай. Адъютант набычился и рыкнул: - Есть сказка такая. Страшная. Умирающую принцессу может спасти поцелуй не того, кто её любит, а того, кого любит она. - И что? – спросил Кенрен. - Он тебя любит. По-своему. Вот такая беда. - Я – беда?! – возмутился Кенрен. - Да – ты! Что «ты»? - Тирлэ-доно, дайте мне время. - Кенрен-доно, надеюсь на вас. Кенрен пришёл, как всегда, под вечер и сказал радостно и весело: - Годжун-сама, полнолуние, пойдёмте со мной, прогуляемся. У Годжуна не нашлось слов для возражения, поскольку его подняли на руки и потащили к реке. А там было предчувствие свободы - прибережная трава, на которую Кенрен скинул командира. Мокрая, терпкая, пахнущая личинками стрекоз. А потом – вода, где Годжун был свободен по-настоящему. Он плавал до тех пор, пока не услышал далёкий зов: - Годжун, домой, давай. И Годжун поплыл домой. Кенрен помог ему одеться и отнёс в спальню. Утром, что удивительно, первым проснулся Кенрен. Он открыл глаза, мотнул головой и запротестовал: - Сидишь, любуешься? Прикрой ему ноги одеялом! Негодование Кенрена относилось исключительно к адъютанту Годжуна. Тирлэ улыбнулся и, помахав пером, провёл им по голой пятке дракона. Когтистые пальцы поджались. - Это что же такое?.. – прошептал Кенрен. - Не знаю. У меня к вам просьба. Останьтесь на день, я всю ночь не спал. - Что-то случилось? - Попытка бунта. Ли Тотен для свержения Императора попытался манипулировать силой Бога Войны, но тот предпочёл себя убить. - Что говорит об этом маршал Тенпо? - Ничего. Он последнее время занят очень: ещё вчера утром увёл Вниз три группы. Вернётся только завтра. Колесо истории, подпрыгнув на ухабе, соскользнуло с оси, но никто, даже Тенпо, об этом не догадался. А, ведь, именно умный маршал любил повторять: «От перемены мест слагаемых химик может поседеть».