***
Парни в это время всегда ходили в спортзал, так что комната должна была быть пустой. А открывать простенькие замки с помощью пилочки для ногтей Яна научилась еще три года назад, когда в третий раз за месяц потеряла ключи от комнаты. Машку тогда забрали на выходные родители, и свой комплект она, естественно, увезла с собой, а звать завхоза было неудобно — тот мужик понимающий, но не спросонья. А учитывая, что пропажа обнаружилась ближе к часу ночи, когда уже часа два все хорошие девочки спали в постелях, то пришлось импровизировать. Замок их с тех пор, правда, временами заедает, так что навык в итоге был отточен до мастерства. Алитовская воровато огляделась вокруг и кинула сотый за последний час злой взгляд на Машку, которая караулила в конце коридора. Если Стас или Миша будут идти в комнату раньше, чем она управится, то Романцева должна будет сначала громко закашляться, а потом любым способом увести нежданного гостя подальше от комнаты, чтобы было время смыться. Яна закатила глаза и, нагнувшись, начала ковыряться в замке. Тот поддался достаточно быстро, так что, еще раз оглянувшись на подругу, девушка заскочила в комнату, тихонько прикрыв дверь. С одной стороны, лучше бы оставить щелку, чтобы слышно было, что происходит в коридоре, но это могло вызвать лишние вопросы у соседей, также знакомых с распорядком дня ребят. Приходилось рисковать. Комната мало чем отличалась от их: такие же одиночные кровати, тумбочки, два письменных стола, огромный шкаф-купе… Бардак здесь, конечно, был куда хуже, но с ним Яна была знакома — она нередко появлялась здесь, пусть обычно и легальным путем. Потому она быстро огляделась и решительно двинулась к столу брата. Ей нужна была толстая зеленая тетрадь с драконом на обложке. Которую на поверхности видно не было. Нервничая с каждой минутой всё больше, Яна заглянула в несколько ящиков, перерыла ворох конспектов на Мишкином столе и замерла, стараясь успокоиться. Нигде нет. Где еще может быть эта чертова тетрадь, которую Машка отдала Стасу за обедом? Разве что… Алитовская перевела взгляд на стул, где лежал рюкзак брата. Ладно, стол, там ничего криминального и не ожидала найти, но лезть в совсем уж личную вещь… Узнает — убьет. Потом простит, конечно, но вначале убьет. Яна еще раз закатила глаза, мысленно проклиная подругу, и решительно двинулась к стулу. Она уже и так взломала замок на двери и перерыла их вещи — хуже уже не будет, и так на хорошую взбучку уже дел наделала. Терять нечего. Зеленый конспект с, чёрт бы его побрал, драконом обнаружился почти сразу же. Как и сложенный напополам листок бумаги, исписанный их с Машкой почерками. Девушка едва не захлопала в ладоши от радости, когда из коридора донесся громкий кашель. Яна подлетела к двери, прислушиваясь и пытаясь понять, когда можно будет выйти. Голос Стаса прозвучал куда ближе, чем она ожидала. А затем и голос Маринки. Яна заметалась по комнате, чувствуя, как её прошиб холодный пот. Блять! Нагрянь сюда Стас — и так хреново было бы, а уж с его пассией вообще лишний раз встречаться не хотелось. Ключ вошел в замок, когда брюнетка сделала одну из самых глупых вещей в своей жизни — прыгнула в шкаф. Даже дверцу не успела до конца закрыть, когда услышала настороженный голос брата: — Странно, Мишка что, забыл дверь закрыть? — Плевать, — донесся приторно сладкий голос с придыханием, когда в комнату зашел Алитовский со своей спутницей. Яне открывался вид только на кровать и стол, так что видеть, что происходит у двери, она не могла. Зато прекрасно слышала звуки поцелуев и постанывания Остаповой. Яна невольно скривилась: уж слишком много возбуждения было в этих стонах для одного-двух поцелуев. С другой стороны, может они уже где-то начали?.. От пронзившей голову истины стало совсем дурно: они сюда не поболтать пришли. И самой девушке предстояло стать свидетельницей, как занимается сексом её брат. Она захлопнула ладонью рот, чтобы не взвыть от ужаса. Может, стоило прямо сейчас открыть дверцу и гордо, а, главное, молча, с чувством собственного достоинства выйти вон? Но Яна сразу же представила реакцию брата: когда он отойдет от шока, он её точно убьет. И куда более жестоко, чем убивал бы просто за вторжение. Реально у неё оставалось два варианта: пожертвовать собственной жизнью или остаться здесь и пережить самый страшный эпизод, который точно будет преследовать её в кошмарах. Яна задумалась, что, в принципе, катастрофы не произойдет. Ну, в самом деле, она ведь тоже не девственница, откуда берутся дети в курсе. А то, что именно брат будет заниматься сексом буквально в паре метров… Переживет. Напьется вечером — Димка Измайлов только вернулся от родителей и протащил в чемодане несколько бутылок виски и текилы — и постарается навсегда вычеркнуть этот день из своей жизни. Ах, да, еще по ходу дела в местном саду прикопает труп Машки. Между тем парочка, как назло, переместилась в поле зрения. Яна честно закрыла глаза и мысленно начала решать математические уравнения, которые всегда действовали на неё успокаивающе, но звуки игнорировать она просто не могла. Потому, смирившись с происходящей в её жизни жопой, она открыла глаза и с любопытством глянула на парочку. Маринку она не раз видела в женских душевых. Стройная, подтянутая, с идеальным загаром после лета. Тело брата, в принципе, тоже не было для неё тайной. И пара выглядела действительно красиво: оба высокие, явно посещают тренажерный зал… Она лишь задалась вопросом, как они так быстро успели раздеться почти догола, если вошли всего-то пару минут назад. Наверное, спешили, пока не пришел Мишка. Или были так объяты страстью, что не было времени на прелюдии. Остапова оперлась задницей на стол, и Янка брезгливо протерла руки. Знала бы, что там такой рассадник заразы, надела бы перчатки. Нет, конечно, она не ожидала, чтобы брат всегда занимался сексом в миссионерской позе под одеялом, но… Ладно, прежде она вообще не задумывалась, как именно любит Стас. Между тем Маринка осталась совершенно голой, и Яна немного стыдливо отвела взгляд. Она совсем не такая… У самой брюнетки грудь едва-едва дотягивает до второго размера, живот скорее просто плоский, без этих изящных линий мышц, бедра куда более узкие. Достается же кому-то от природы фигура такая! Брат, слава богу, всё еще был в трусах. Конечно, Яна понимала, что это ненадолго. Она вновь решительно зажмурилась, решив, что совершенно точно смотреть не будет, когда громкий стон заставил её широко распахнуть глаза. Это был не такой стон, как те, у входа, когда они были скорее наигранными, которые нравятся многим парням. Нет, этот был уже чувственный, искренний, полный наслаждения. Брюнетка осторожно выглянула в щель, чтобы увидеть спину брата, который навис над женским телом и быстро двигал рукой на уровне её бедер. Нет! Яна резко укусила себя за костяшки пальцев, когда почувствовала, как внизу живота завязывается предательский ком возбуждения. Между ног внезапно стало мокро, и девушка резко сжала зубы еще сильнее, чтобы не издать ни звука — хотя сейчас пара вряд ли её заметила бы. Боже!.. Она ведь никогда не замечала в себе склонность к вуайеризму! Ей не нравились порно фильмы, она никогда не зачитывалась эротической литературой, откровенные фотки в интернете вызывали скорее отвращение… Так какого черта у неё ноет низ живота при виде, как трахается её брат? Какого чёрта она готова отдать в эту минуту всё, чтобы оказаться на месте Марины?! Девушка перестала кусать пальцы и захлопнула рот ладонью, сообразив, до чего едва не додумалась. На месте Марины?! Нет, она не хотела брата, но смотреть, как перекатываются мышцы под его кожей, слышать его хриплое дыхание, видеть, как извивается тело под ним от его прикосновений… Это завораживало. Она и до этого прекрасно знала, что Стас сексуален — последние три года она наслушалась об этом от своих одноклассниц и других девочек из школы, да и не раз приходилось отваживать их общих подруг, пытавшихся добиться внимания, подружившись с ней, Яной… Но никогда до этого момента она не понимала, чем вызван этот ажиотаж. Теперь, глядя на разворачивающуюся перед глазами картину, она вдруг поняла, что лучше бы она вышла из шкафа и он её убил. Внезапная пауза между стонами привлекла внимание Яны. Оказывается, она прикрыла глаза, представляя, что это её сейчас касаются мужские руки — не Стаса, конечно же! Девушка вновь заглянула в щелку, заранее понимая, насколько это плохая идея. Марина широко расставила ноги и выгнулась над кроватью, упершись ладонями в стенку. Её волосы были накручены на кулак парня, а сам он… Чёрт! Это не могло быть взаправду! Яна не могла оторвать взгляда от члена брата. Он был действительно большой. Не такой, конечно, что аж до гланд достанет, когда войдет во влагалище, но его размеры потрясали. Брюнетка задумалась, какой же глоткой надо обладать и как уметь сосать, чтобы заглотить его целиком, за что мгновенно дала себе беззвучную пощечину, оторвав руку ото рта. Но… От него было невозможно отвести взгляд. Прежде она никогда не понимала, когда другие девушки называли член «красивым», но теперь, кажется, поняла. Как и то, что при одном взгляде у неё невольно выработалась слюна, а колени чуть дрогнули. Интересно, было бы ей больно, если бы… Еще одна пощечина. «Ты о члене брата думаешь, идиотка!» А она не могла оторвать взгляд, наблюдая, как он медленно, на всю длину погружается в Марину, отчего та застонала куда громче и протяжнее, чем прежде. Остапова, блять, нахера тебе другие мужики, если у этого такой? Глаза Яны расширились, когда он вышел и вновь предстал во всю длину, влажный от женской смазки. Вновь вошел, всё так же медленно, растягивая удовольствие, испытывая весь спектр наслаждения… Яна вдруг поняла, что не так с её собственным телом. Её собственные пальцы, отодвинув вбок шорты с трусами, поглаживали и входили в неё саму, пока она смотрела, как её Стас занимается сексом. Глубоко, чуть царапая ногтями стенки, но едва ощутимо, даже приятно. В том же темпе, что и член. Она не могла трахать себя, наблюдая, как брат трахает другую! Толчки в Марину ускорились, как и в саму Яну. Уже не сопротивляясь происходящим с её телом странностям, она смотрела, почти ласкала взглядом член, который всё чаще появлялся наружу и тут же исчезал. Марина громко и надрывно стонала и подавалась навстречу, а брат запрокинул голову, вдалбливаясь так сильно, что Яне казалось, она чувствует его и внутри себя, едва ли не под ребрами. Остапова вдруг закричала, и в этот момент волна удовольствия захлестнула Яну. Абсолютно бесшумно, хотя рот она всё же прикрыла, опасаясь, что сорвется. Брюнетка оторвалась от зрелища, чувствуя, как постепенно расслабляется её тело. Стас еще несколько раз толкнулся, прежде чем со стоном кончил. Яна помутневшим взглядом наблюдала, как брат стаскивает презерватив и достает из прикроватной тумбочки влажные салфетки. — Нас, наверное, уже потеряли, — хохотнула Марина, натягивая стринги. Стас неопределенно махнул головой, а затем глянул на часы на стене. — Ужин уже начался. Мишка, значит, уже ждет в столовой. — Мог зайти? — с улыбкой поинтересовалась Марина. — И присоединиться, — кивнул брат. А Яне вдруг стало плохо, стоило лишь представить здесь кого-то еще. Особенно Гордеева. Вот уж чье достоинство она не хотела бы видеть. Хотя с утра именно Стас был для неё на первом месте в рейтинге парней, которых «никогда и ни за что». Впрочем, Остапову это, видимо, только насмешило, потому что она довольно хмыкнула и подошла ближе к Алитовскому: — Так раз он ужинает, может, мы еще раз?.. — не закончила она, но и так всё было ясно. Нет, нет, нет! Яна поняла, что просто не выдержит. И решила, что если уж парочка решит повторить, то пофигу на жизнь! Она выйдет из шкафа и уйдет! На миг она и правда представила глаза Стаса с Мариной, если бы сейчас дверца шкафа отворилась, представляя миру дорогую сестричку. Пришлось вновь зажать рот, чтобы не хмыкнуть. К счастью, они быстро собрались, а нужные братцу вещи обнаружились брошенными на диване. Да, открой он сейчас шкаф, это было бы не менее эпично, чем её самовольное появление. Когда дверь хлопнула, Яна вздохнула, надеясь, что осталась в комнате одна. Выждав две минуты, она вылезла из шкафа и покинула комнату, вновь не озадачившись запереть замок. Пусть братец гадает, что за полтергейст открывает двери. Главное, записка была в кармане.***
В комнате Машки не оказалось. Значит, она была в столовой, ужинала с остальными. Аппетита у Яны не было никакого, однако оставаться одной она сейчас просто не хотела. Не после того, что она видела, что она делала. Потому, быстро сменив белье и натянув джинсы, она почти бегом отправилась на поиски подруги. Та и правда ужинала, однако на лице её появилось облегчение, когда она увидела в дверях Алитовскую. Маша стрельнула глазами в сторону соседнего столика, где расположились Миша и Стас, и Яна кивнула, сразу отвечая на вопрос в глазах. Добыла. Она честно отстояла в очереди с подносом, хотя в итоге взяла лишь яблоко и чай. Что угодно, лишь бы оттянуть момент, когда придется приблизиться к брату. Может, к тому времени они уже закончат есть и уйдут. Но они никуда не спешили, мирно разговаривая за столиком, а тянуть дальше было просто глупо. Собрав всю свою храбрость в кулак, Яна подошла к подруге. Та немедленно защебетала о какой-то ерунде, в суть которой девушка как ни пыталась, но не могла вникнуть. Внимание отвлекает, это понятно. Не может же она перейти к волнующим её вопросам там, где их могут услышать. — Я сейчас, — прервала её Яна и резко встала. Звук проскрипевших по полу ножек стула привлек ненужное внимание, но к тому времени девушка уже почти подошла к столику, где сидел Дима Измайлов. — Можно тебя на секунду? Тот кивнул и отошел от друзей, явно заинтригованный. Они общались, хотя и не очень близко, но прежде такой секретности в исполнении Алитовской не наблюдалось. — Есть выпить? — прямо спросила девушка. Одноклассник вскинул брови, а брюнетка поспешно добавила: — Стасу ни слова. Мне… надо, — выдавила она из себя. Жалко звучало, да и странно, но не станет же она признаваться в содеянном? Дима хмыкнул и с любопытством уточнил: — Очень надо? — С меня любой напиток, когда побываю дома. Ну, в пределах разумного, — серьезно подтвердила она. Измайлов замялся, явно что-то обдумывая: — Стукнет меня твой брат, если узнает… Ладно, через полчаса в моей комнате. Если что, просила конспект по истории, все видели, вы сегодня не записывали. Яна благодарно кивнула и вернулась к Машке. Та изогнула бровь в недоумении, когда на соседний стул приземлился Стас. — Что у тебя уже за тайны с Измайловым? — поинтересовался он. Яна едва сдержала себя, чтобы не дернуться в сторону. Сидеть с ним спокойно после того, что произошло меньше часа назад, было практически нереально. Она всё же выдавила улыбку и ответила: — Да ничего такого, конспект по истории попросила, — Машка поперхнулась чаем, но это, к счастью, осталось без внимания. — У меня бы взяла, — удивился Стас. Прежде сестренка всегда прибегала к нему по всем вопросам учебы. И он уже понимал, что конспекты за одиннадцатый класс придется оставить ей. Яна неопределенно пожала плечами, вгрызаясь в яблоко. А прожевав, всё же ответила: — Да как-то не подумала. Стас всё ещё недоверчиво смотрел на неё, словно не мог сложить в голове пазл. И неудивительно. — А зачем было его отзывать? Чёрт, да прекрати ты допрос! — Не хотела перебивать разговор остальных, — Яна постаралась улыбнуться как можно более открыто и наивно. Наверное, получилось, ведь брат всё же расслабился, а затем уставился на её поднос. — Всего одно яблоко? Ты так желудок посадишь! Яна перевела на него взгляд и почти взмолилась, чтобы он ушел прямо сейчас. Сидеть с братом рядом вдруг стало невыносимо. — Нет аппетита, — буркнула она, поймав совершенно непонимающий взгляд Маши. Та смотрела на них и хмурилась, пытаясь разгадать задачку, условия которой знала наполовину. — Тебе надо съесть еще хоть что-то, — начал было брат, когда Яна взорвалась. — Да отстань ты! Я же сказала: нет аппетита! — рявкнула она, вновь утыкаясь взглядом в поднос. Дыши, девочка, дыши. Неожиданно нос уловил аромат знакомой кожи. Яна повернула голову и чуть не стукнулась носами с братом, который приобнял её за плечи и явно ждал объяснений такого поведения. А у девушки в горле пересохло. Она смотрела в лицо Стасу, а перед глазами мелькали картинки его секса с Мариной. Всё тело встрепенулось, стоило вспомнить о тихом оргазме в шкафу. — Просто плохо себя чувствую, — постаралась она сгладить ситуацию, чувствуя, что вот-вот запаникует. «Это ведь та рука, пальцами которой ты совсем недавно трахал Остапову…» — Тебя отвести в комнату? — Нет! — вырвалось слишком быстро. Меньше всего Яна хотела сейчас оставаться наедине с человеком, чей член ей все-таки было интересно попробовать заглотнуть. — Машка доест, и мы пойдем. Всё нормально, — улыбка вышла слабая. Брат нахмурился еще сильнее, явно не понимая реакции на него. Его любимая сестра почему-то едва не дергалась от каждого его слова. — Значит, зайду чуть позже, проведаю. «Нет, я собираюсь напиться, пытаясь забыть, как ты занимаешься сексом. Я собираюсь изгнать из головы мысли, что хотела бы быть вместо Марины. И дело не в тебе. Дело в твоем теле». Яна глубоко вздохнула, активируя последние капли самоконтроля и призывая все воспоминания, связанные с братом как с братом, а не как с человеком, глядя на которого совсем недавно удовлетворяла сама себя. — Стас, успокойся, — она мягко улыбнулась и чуть сжала его руку, — я правда в порядке. Просто устала, наверное. Отдыхай, — тебе надо, — увидимся завтра. Стас секунд десять изучал её лицо, прежде чем привлечь к себе и чмокнуть в лоб. И отойти.***
По дороге в комнату они сделали крюк, чтобы зайти к Измайлову. Машка молча и с удивлением пронаблюдала, как её подруга заскочила в комнату Измайлова, а потом вышла, что-то прижимая к боку. Но вопросов задавать не стала: видимо, всё еще терпела до места, где не будет лишних ушей. Оказавшись в комнате, Яна впервые за несколько часов облегченно вздохнула и расслабилась. Под ошарашенный взгляд Маши она продемонстрировала той бутылку виски и коротко скомандовала: — Чашки и конфеты. Романцева быстро метнулась к шкафу, находя всё необходимое. Алитовская плюхнулась на пол, как сама блондинка всего несколько часов назад, и щедро плеснула себе виски, а затем, скривившись, отпила. Только после этого она умиротворенно прикрыла глаза и поинтересовалась: — Дверь закрыла? Маша-то закрыла, но на всякий случай перепроверила. После чего опустилась рядом, ожидая объяснений. Яна молча извлекла заветную записку из заднего кармана, и её соседка взвизгнула от радости, а затем бросилась обниматься, едва не повалив подругу на пол и не разлив содержимое чашки. А затем приступила к расспросам: — Так в честь чего это? — кивнула на добытое у Димки. Яна молча глотнула еще, ощущая, как жжет внутренности, а желудок возмущается отсутствием в нём еды. Только после еще трёх таких подходов она всё же ответила: — Романцева, ты — труп. Подруга непонимающе вскинула брови, так что пришлось объяснять: — Кто, блять, должен был задержать их в коридоре и увести подальше? Маша замялась, всем своим видом демонстрируя вину: — Я пыталась. Но Остапова тащила его вперед как тягач. Я и слова сказать не успела, как они к двери подошли! А с тобой что было? — под конец запал вины иссяк, и девушку опять заинтересовали подробности. Яна глотнула еще два раза, чувствуя, что напряжение наконец-то отпускает, а в голове появляется дымка, сквозь которую всё ещё стоящие перед глазами картинки сложно разглядеть. — Мне пришлось спрятаться в шкафу. И ждать, пока они закончат трахаться, — лаконично выдала она. Вот так, всего в двух предложениях представила всё то, что еще долго будет её преследовать наяву и во сна. Глаза Машки округлились до такой степени, что Яна распереживалась, не вывалятся ли они совсем. Она, кажется, зависла на несколько минут, явно пытаясь уложить в своей голове то, что только что услышала. Девушка пару раз раскрывала рот, явно собираясь что-то спросить, но затем закрывала. Видимо, нужные слова никак не находились. Она всё так же молча пододвинула ближе свою чашку, которая сразу наполнялась алкоголем. Три крупных глотка — Яна была готова поклясться, что увидела на её глазах слёзы, как и попытки сдержать рвотные позывы, а затем донеслось сиплое: — И как? Алитовская даже растерялась. И как — что? Как они трахались? Как она пережила этот кошмар? Как ей понравилось сидеть в шкафу? — Впечатляюще, — ответила она на все вопросы махом. А затем выдержала допрос с пристрастием. Пришлось детально описать всё: начиная от белья Марины и заканчивая тем, о чем они говорили уже после секса. Единственное, что она упустила в своём рассказе, это собственное падение. Потому что, чёрт возьми, мало того, что она кончила при виде, как её брат удовлетворяет другую, так важно и то, что её лучшая подруга влюблена в этого парня. Это не хренов треугольник. Это вообще из области фантастики. — А какой у него? — хихикая, полюбопытствовала Машка. Видимо, на неё уже подействовал алкоголь. Её подруга хотела бы так же. Какой у него? Такой, что Яна всерьез думала о том, как его облизать. О том, что хотела бы быть на месте Остаповой, чувствовать, как он именно её растягивает изнутри, выбивает из головы абсолютно всё, кроме желания. О том, что даже в смазке другой девушки он не вызывал отвращения. Но вместо всего этого Яна скривилась: — Мы действительно будем говорить о члене моего брата? Романцева вновь хихикнула, определенно совсем пьяно. Как же мало ей оказалось нужно. Яна завидовала. Это ей надо напиться, а затем отключиться. Это ей надо, чтобы весь следующий день было плохо, чтобы не было времени на другие мысли. — Представь, что это не твой брат. Просто ахуенно, — точно пьяна! Романцева сроду не произносила таких слов, — сексуальный парень. Который при тебе драл другую. Пришлось поддаться на провокацию. Демонстрация отвращения по тому лишь поводу, что это её родной брат, подругу не смутила. — Красивый, — член. Красивый член. Твою мать, она и правда его так охарактеризовала. — Большой. Не гигантский, чтобы это вызывало уже ужас, но такой, что невольно задумываешься, как он поместится внутри, — достаточно откровенно ответила она. И, опасаясь дальнейших расспросов, ступила на опасную почву: — Как ты можешь слушать об этом так спокойно? Маша пожала плечами и сделала еще один глоток. Ей пора было завязывать, но Яна лишь последовала её примеру. Руки почему-то опять начали трястись. — Я влюблена в него, но не строю иллюзий. Он занимается сексом с Мариной и еще с парой девчонок в школе точно. Я не хотела бы войти в этот круг, в смысле, не как одна из многих. Слушать про такие вещи неприятно, но я привыкла. Зато классно наблюдать, как ты краснеешь! — вдруг добавила она, смеясь. — Как тебе было подглядывать? Яна стиснула зубы, а затем постаралась выдать отвращение на лице: — Ужасно, — «пока я не испытала оргазм, когда кончала его шлюшка». — Да уж, — хмыкнула Машка, приподнимая чашку, чтобы чокнуться, — не представляю, как смотреть на собственного брата в такой момент. Блевануть же можно! Брюнетка согласно кивнула, выпила и скривилась — совсем не от алкоголя во рту. — И всё же, я не думала, что ты сегодня так спокойно отреагируешь, — Яна вдруг вспомнила счастливую улыбку подруги, когда та вернулась после «урока гитары» вместе со Стасом. И когда они, собственно, впервые поцеловались. — В смысле, ты целовалась с моим братом, потом держала это в секрете, а сегодня тебе абсолютно пофиг на то, что он занимался сексом с Мариной! — она махнула чашкой, каким-то чудом выплеснув из неё всего пару капель. Маша перевела вдруг погрустневший взгляд на свежие пятна на полу и пожала плечами: — После того поцелуя между нами ничего не изменилось. Я, в принципе, и не ожидала, что мы вдруг станем парой и всё такое… Короче, я морально была к этому готова. Что он может поцеловать меня, а потом пойти и трахнуть мою одноклассницу, — Маша затянула хвост на голове и накрутила локон на палец, как всегда делала, чтобы успокоить себя. — Да, сегодня пытаться остановить их было больно, но потом я подумала: «Эй, ты же не наивная девочка, которая после одного поцелуя представляет себе свадьбу и пять детишек!», а еще я отлично знала, в кого влюбилась. Прости, Ян, но твой брат кобель, и я так давно это знаю, что уже просто перестала страдать из-за этого. Он меня не отталкивает — и на том спасибо, — завершив эту странную тираду, Маша решительно допила из чашки, а спустя пару минут откинулась на край кровати и засопела. Яна с удивлением уставилась на подругу, которой удалось вот так отрубиться. Да и вообще, пережить этот день. Её собственные волнения не в счет. Но она представила, как рвала и метала бы, если бы парень, в которого она была влюблена, шел бы в комнату с другой после того, как поцеловал её саму. Либо Машка абсолютно святая, либо откровенная мазохистка. Пока Алитовская перетягивала тело Романцевой на её кровать, она окончательно убедилась: Маша — мазохистка.