Большая Медведица

      Сложные сочленения шестеренок, вращающиеся под стальным корпусом, работали слаженно и точно – адски точно, если верить словам господина Штайнера, как бесподобный часовой механизм, где всякая взаимосвязь малого с более крупным рождает цепную реакцию – другие взаимосвязи более крупного с ещё более крупным; результат – конечное движение, являющееся целью всего сложного процесса.       Примерно таким был мыслительный процесс Оскара в буквальном и в фигуральном смысле. Он думал о взаимосвязи людей друг с другом и событий через то, что лучше всего понимал – автоматику, знания о которой так любезно вложил в него Ганс Форальберг вместе с программой по управлению поездом и сводом некоторых правил. Впервые он задумался об этом на пути в Романовск, глядя на бесконечные белые просторы и на рельсы, скользящие чёрной линией за горизонт; думал он об этом, и гадая, что же заставило мисс Уолкер оставить прошлую жизнь позади в один миг и устремиться к неизвестности. Иногда он допускал мысль, что ей правят какие-то неведомые силы, которых ни она, ни он не могут постичь. Это вселяло в него уверенность о её мнимой безопасности: пока она часть огромного механизма, работающего в угоду чего-то Высшего, она не может сгинуть; она большая шестерёнка, за которую цепляются поменьше, такие, как он, чтобы образовать цельную систему – структуру, где всё на своих местах.       Если женщина вдруг остановиться, закончит своё неизменное движение, весь остальной процесс тоже встанет – это его поражало больше всего. Без неё не поехал бы поезд, не добрался бы до Сибирии господин Форальберг, не дошли бы до Священных земель юколы со страусами, не функционировал бы и сам Оскар. Наконец, остался бы в вечном неведении мистер Уолкер.       Обратная сторона этой почти радужной картины – ответом на импульс «большой шестерёнки» служат и те части механизма, задействовать которые не слишком хотелось. Речь, конечно, идёт о препятствиях: страшных людях, вроде Бородина, Бугровых или Полковника с Ефимовой, но их появление неизменно, ведь они тоже часть системы.       Сейчас, когда мимо автоматона пронёсся разъяренный мужчина, тащащий за собой хрупкую женщину, Оскар вновь ощущает движение Высшего механизма и чувствует, вместе с тем, процессы, происходящие в нем самом. Несмотря на сильный толчок мистера Уолкера, удар о косяк, его корпус и внутренние хрупкие части целы: всё-таки силы одного человека не достаточно для серьёзного сбоя (швыряние в сугробы, естественно, и откручивание кистей рук в расчёт не берутся). Однако некоторые шестерёнки на долю секунды застопорились. Что это? – думал он, – лёгкое волновое движение или что-то иное, вызванное вовсе не физическим воздействием, а тем самым импульсом особой мистической силы, связывающей его и Кейт Уолкер.       - Что такое? – Спрашивает запыхавшийся Кантен; в отдалении звенит голос Сары, поднимающейся по каменным ступеням через кладбище. – Куда звонить? Зачем?       - Марсону, Ник! Пусть забирает её.       - Вы уверены? – Наблюдает Кантен жалкие попытки женщины освободиться.       - Да, чёрт возьми, быстрее!       - Моё мнение здесь никого не интересует?! – Справедливо возмущается американская авантюристка. – Я не за тем проделывала такой путь, чтобы сейчас повернуть назад. Это неправильно!       - Какой путь? – Подскакивает на месте мистер Уолкер, раздувая щёки, - Куда? В вечную мерзлоту, к мамонтам? Боже, только не говори мне, что это правда! Да, ты хоть представляешь, куда вляпалась? Мать бы хоть пожалела!       - Как будто тебе до неё есть дело, - огрызается Кейт, видя, как мужчина плотно сжимает губы, отчего его усы, некогда рыжие, а теперь сплошь седые, сползают вниз и скрывают рот.       - Чего встали?! – Точно также огрызается мистер Уолкер на Кантена. – Забыли, как телефон выглядит?       Со вздохом детектив лезет за пазуху, снимает перчатку и методично жмёт на кнопки, иногда бросая тяжёлые взгляды исподлобья на горе-семейку. Кейт напряжена и не верит в происходящее. Она ждёт чуда, как тогда в вертолёте, но интуиция подсказывает, что на сей раз духи оставили её собственной судьбе.       - Папа, пожалуйста… - ласково прижимается она к его руке, твёрдо сжимающей её локоть.       - Нет, и не проси.       Вот подоспела и Сара с профессором, но близко подойти внучка часовщика не решается – ей хватило того раза, когда она оказалась под прицелом; память ещё в подробностях хранила ощущение холодного дула у виска.       Сзади раздаются чёткие металлические шаги, и Кейт с надеждой оборачивается, но мистер Уолкер тянет её вперёд и в сторону, чтобы та оказалась между ним и Кантеном, будто зажатая в капкане. Благодаря этому женщина и автоматон не могут пересечься взглядами, из-за чего оба приходят в необратимое расстройство.       Номер набран, осталось лишь нажать кнопку вызова. Ник поднимает взгляд, и женщина ловит эту последнюю возможность, пока её персональная гильотина не обрушилась ей на шею.       - Послушайте, - обращается она к двоим мужчинам сразу, видя резкую заинтересованность обоих в её возвращении домой, - я понимаю, вы хотите как лучше, но… Я знаю, как работает судебная система, и я сомневаюсь, что смогу всецело доказать свою невиновность. Вы бы поверили мне, мистер Кантен? Скажи я вам, что путешествовала на таинственный остров и пересекла целый континент на механическом заводном поезде, поверили бы вы мне? Не думаю. Вы бы решили, что я умалишенная! А ты, - смотрит она теперь на мистера Уолкера, - хочешь, чтобы я провела в психушке остаток жизни? Этого ты хочешь?       - Не перегибай.       - Нет, это ты не перегибай. Полковник больше не сможет мне помешать: его вертолёт разбился, а люди погибли. Даже если сам он и выжил, теперь он один и ничего не сможет сделать, когда я окажусь в Яхастане. Ты сам сказал, что его не пускают на территорию Олиландзы и заповедника, так отпусти же меня туда, – Вдруг её осенило, и её лицо осветилось нежной радостью. – Едем с нами! Ну, конечно, не об этом ли ты мечтал? Ты покажешь мне земли, где жил когда-то, где служил, разве не за этим ты так много говорил о них со мной? Может быть, этого подсознательно хотела и я, когда везла Ганса к его мечте. Теперь я знаю точно, что хочу. Прошу тебя... – она гладит его по плечу, затем кладёт ладонь на колючую щёку, - я так скучала…       Едва уловимый гудок в телефонной трубке доносится до её слуха, и женщину прошибает холодный пот. Кантен с суровым видом прижимал сотовый к уху и слушал протяжные звуки, пока Кейт, удерживаемая мистером Уолкером, смотрела на него, широко распахнув глаза.       Вокруг все затихли, ожидая страшной казни с замиранием сердца. Сара приложила кончики пальцев к губам, профессор заложил руки за спину, а Оскар приблизился, слегка подняв руку, да так и замерев в нерешительной позе.       - Алло, мистер Марсон? – Осведомляется он, и голос гремит громом. – Доброго времени суток. Спешу доложить вам, что… - он сделал короткую паузу, оглядывая всех присутствующих, - что мисс Уолкер скончалась. Да, вы не ослышались. Всё правильно поняли: Кейт Уолкер больше нет с нами, она погибла в результате падения вертолёта. Мне очень жаль, сэр, но я сделал всё, что мог.       Из трубки посыпались гневные обвинения в некомпетентности детектива.       - Да, сэр, конечно. Это полностью моя вина, - отрешенно отвечал на это Ник, - разумеется, я не претендую на гонорар. У меня есть все доказательства, я сообщу вам обо всём подробнее чуть позднее, всего доброго.       Мужчина нажимает на кнопку сброса и оказывается беззащитным перед пятью парами глаз, что уставились на него в немом вопросе. Наконец тишину пронзило мощное ругательство мистера Уолкера, которое не шло ни в какое сравнение с блёклыми возмущениями Марсона. Сара зарделась, а Понс смущенно провёл пальцем под носом.       Оскар видит, как сжалась до своего предела пружина мощного механизма, готовая выплеснуть энергию, и чудом успевает выхватить женщину из эпицентра взрыва, когда мистер Уолкер в неистовой ярости кидается на детектива; оба они, сцепившись в борьбе, то и дело наносят удары и поднимают перья снега.       Кейт рвётся к ним, сотрясая воздух криками, но с каждым порывом железные руки автоматона обхватывают её ещё сильнее и как можно бережнее. Она бессильна против этой «ловушки», даже если бы Оскар касался её лишь пальцем.       На помощь неожиданно приходит профессор, да так виртуозно, что Сара искренне поразилась его прыти, свойственной обычно юным мальчишкам: он устремился к дерущимся, несколько раз попытался как-то проскользнуть между ними, а когда эта идея провалилась, схватил ком снега и невероятно точно швырнул в затылок Уолкера. От удара снег рассыпался и мягкой пудрой скользнул за воротник.       Мужчина дёрнулся, тряся головой. Кантен, кряхтя, поднялся.       - Предупреждаю, господа, - дерзко заявлял Понс, - в молодости я был чемпионом среди сверстников. Так что шутки со мной плохи!       И он ещё разок доказал свои умения, так – на всякий случай.       - Да понял я! – Буркнул мужчина, отряхивая плечо и недобро глядя на взъерошенного детектива, утиравшего перчаткой разбитую губу.       Затянувшаяся пауза успокоила присутствующих – продолжения боя пока не планировалось. «Кончился завод», - подумалось Оскару.       - Мистер Кантен, - робко начала Кейт, - почему?       - А! – Невнятно восклицает мужчина. – Эта ваша строптивость, мисс Уолкер!.. Надеюсь, вы так рвётесь в Яхастан не ради банального укрытия от правосудия? Если так, я совершил страшную ошибку.       - Конечно нет, мистер Кантен.       Он заглядывает в её глаза и чувствует, что те видели нечто такое, что напрочь перекрывает комфорт современной жизни в огромном мегаполисе.        - Вам не место в Нью-Йорке: вы его безнадёжно испортите!       - Как же ваша репутация? – Улыбается Кейт.       - Я детектив, а не «принц-спаситель», как вы изволили недавно выразиться. Свою работу, как сыщика, я выполнил: то есть нашёл вас и готов был организовать ваше возвращение, всё остальное – проблемы не мои. А Марсон… пусть думает, что хочет. Как и вы, - бросает он в сторону мистера Уолкера, - думайте, что хотите. Я поступил так, как мне подсказала моя профессиональная честь – следовать фактам, а они говорят, что ваша дочь мертва. Больше недели назад пришло подтверждение судмедэксперта о совпадении пятен крови на шарфе с кровью найденного тела женщины.       - И вы молчали? Почему не рассказали мне? – Гораздо сдержаннее вопрошал мужчина.       - Рассказать вам?! Да вы бы на себя руки наложили! А мне бы потом отчитываться перед ней, - кивает на американку, - оно мне, по-вашему, надо? Господи, как же я от вас устал, скорее бы домой!       Неожиданно заговорила Сара:       - Значит, Кейт теперь может ехать куда хочет, и все обвинения с неё сняты?       Детектив кивает, но его лицо не избавлено от неясной тревоги.       - Вы же понимаете, мисс, что чем меньше людей знает об истинном положении вещей, тем лучше, особенно за океаном… Так вы гарантируете себе безопасность, и меньше шансов, что обман раскроется в короткие сроки. Так или иначе, всё станет известно, вопрос лишь в том, как быстро. Возможно, я просчитался, сделав вывод о вашем безоговорочном согласии. Есть ещё шанс всё изменить.       Кейт поникла, как и остальные, думая о людях, которые неизменно испытают страшные страдания, хороня несуществующее тело бывшей юристки. Много ли таких людей? Один точно есть.       - Я вынужден спросить: ваша мать надёжный человек?       Мистера Уолкера изрядно веселит этот вопрос, и он громко фыркает, считая предположение совершенно идиотским.       - Может быть, она и импульсивна немного, иногда инфантильна, но не глупа. Она поймёт, что надо держать язык за зубами, - встала на защиту матери Кейт.       - Мы должны быть уверены в этом, мисс Уолкер, абсолютно уверены! – Поднимает указательный палец Ник, - Иначе все наши ухищрения пропадут зря. Вы можете гарантировать, что она не бросит все силы на ваши поиски – не думаю.       - Я поговорю с ней, - твёрдо заявляет мистер Уолкер.       - Поговоришь? Ты? Погоди, ты… отпускаешь меня? – Поражена Кейт.       - Похоже, у меня нет выбора. Раз ты уже всё давно решила, значит, препятствовать тебе не имеет смысла.       - Это очень мудро, - заметил Оскар как бы невзначай и тут же убрал руки от женщины, испепеляемый тяжёлым взглядом мужчины.       - Делай, что хочешь, - сказал Уолкер трагично и, сунув руки в карманы, побрёл прочь с кладбища, осторожно ступая по обледеневшим ступеням; могучая сутулая спина ещё некоторое время мелькала меж елей.       Предрекая новую волну разногласий, детектив просит американку дать время её отцу обдумать сложившуюся ситуацию и прийти к консенсусу с самим собой. Сейчас, когда эмоции немного схлынули, разум позволит принять верное решение – несомненно! – надо только выждать часок другой.       Напоследок Ник произнёс:       - Надо сказать, мисс, если бы не ваша находчивость, которая, порой, восхищала меня, я бы в жизни не догадался, что вы живы. Ведь у меня на руках было заключение врача, оказавшееся ошибочным. Но на тот момент я этого не знал.       - Что вы имеете в виду? – Задумчиво наклонила голову женщина.       - Ну как же. Ваши попытки дать о себе знать. На Кристалле мы слышали, как вы были по трубам, прося о помощи – это и натолкнуло меня на мысль.       - Простите, мистер Кантен, но я не понимаю, о чём вы. Я не возвращалась на Кристалл, и всё время была с автоматонами в их Новом Обществе.       - В самом деле? – Удивился детектив, - Что ж, вероятно я просто ошибся. С кем ни бывает, верно. Да… Я найду вашего отца, а вы пока готовьтесь к отъезду, - и он ушёл в крайнем смятении.       Солнце было в зените, когда два джентльмена, найдя пути к примирению, как это бывало уже много раз, обсуждали у стен «Олимпии» план дальнейших действий, а также некоторые догадки детектива. Оба стояли в тени и говорили тихо. Скоро к ним присоединился профессор, и поставленным голосом лектора чётко разъяснил все плюсы и минусы, огрехи и неточности. Объединившись, мужчины пришли к единодушию, пусть «рычание» мистера Уолкера не прекращалось ни на секунду: его недовольство то проходило, то вспыхивало вновь, стоило Кантену «подлить масло в огонь». Понс служил своеобразным катализатором мирного общения.       - Что ж, - вздыхает мистер Уолкер, - думаю, мы всё решили.       - Всё так, - подтверждает Ник.       - Нам стоит чаще выпускать пар, дружище, - говорит мужчина, и детектив одобрительно хлопает его по плечу в знак доброго отношения, словно между ними и не было никаких разногласий.       - Мы были отличной командой, - добавляет Кантен, приглашая и бывшего напарника, и Понса неспешно последовать к месту общего сбора – туда, где стоял припаркованный пикап, в ожидании отправления своих пассажиров в далёкие земли.       Приблизившись, они сразу заметили две женские фигуры – Сару и Кейт, которые о чём-то разговаривали, и предмет их диалога, похоже, сильно волновал их: так мисс Штайнер всё время делала короткие пасы руками и вздрагивала через слово; женщина держалась чуть более спокойно, но тоже напряженно шептала что-то девушке.       Появление мужчин испугало мисс Уолкер, и та оборвала беседу с юной Такмун на полуслове, чтобы с тёплой надеждой встретить великодушных джентльменов.       - Всё готово для нашего путешествия, - берет она за руку мистера Уолкера и смущается его скрытным поведением.       - Мне нужно остаться, - говорит он, жестом останавливая её желание оспорить эти слова, - так нужно, поверь мне. Я только завершу кое-что, одно небольшое дело, и сразу поеду за вами.       - Обещаешь?       - Обещаю, - отвечает он, помолчав немного.       Она целует его в щёку долго и нежно, вложив в этот жест как можно больше тепла, неожиданно ощутив, что её саму наполняет чувство бесконечной преданной любви, огромной, как бескрайние космические просторы.       Идиллию момента нарушает механический голос:       - Кейт Уолкер, я вынужден поторопить вас, наше отправление не может задерживаться слишком надолго – следует добраться до границы до наступления сумерек, иначе мы рискуем заблудиться.       Эта вполне обыденная фраза всколыхнула столько особенных воспоминаний, что кровь мгновенно прилила к щекам женщины, и это не укрылось от внимательного взгляда мистера Уолкера. Он буквально отодвинул от себя Кейт, чтобы сделать несколько размашистых шагов в сторону Оскара, который уже лишился дара речи от дурных предчувствий. Страх охватил и женщину, передавшись интуитивно Саре: девушки переглянулись, затаив дыхание в ожидании некого страшного события. Понс успокаивающе кивал то одной, то другой.       Кейт силой воли заставила себя стоять на месте.       Мужчина подошёл почти вплотную к автоматону, одёрнул дублёнку, будто китель, и весь как-то выпрямился, делаясь ещё больше и ещё суровее: теперь он походил на военного, даже чем-то напомнил американке фотографию Андрея из альбома Екатерины – уверен и грозен, как истинный служащий.       Бедняга Оскар прижался спиной к двери пикапа, но вместо того, чтобы ощутить на себе гнев мистера Уолкера, увидел вдруг протянутую руку, свидетельствующую о добрых намерениях. Тогда и он сам выпрямляется, повторяя жест, – состоялось рукопожатие, вызвавшее общий вздох облегчения вперемешку с радостными переглядываниями.       Пока все отвлечены, мужчина одними губами говорит что-то автоматону, и тот вновь готов вжаться в стену. Кейт упускает этот момент из виду: её ладони держит профессор, искрясь благодарностью.       - Деточка, как я рад, что встретил вас вновь. Хочу отдать вам это, - он протягивает женщине свой блокнот, на что Сара поражённо воскликнула: «Там ведь все ваши записи», и Понс уточняет: - больше, чем просто записи моих наблюдений. Это необходимые знания – весь мой опыт и моё видение мира, если хотите. Наверное, я так привык смотреть на кости, что совсем забыл, как выглядит жизнь… простите за ремарку; мисс Уолкер, если вы вдруг заблудитесь или почувствуете нехватку знаний, загляните сюда – это поможет вам увидеть истину.       - Спасибо, профессор, - только и сумела произнести растроганная авантюристка.       - Вы возвращаетесь в университет? – интересуется милая Штайнер.       - Да. Моё приключение на этом кончено. И как я могу оставить студентов! Они ждут, что я поделюсь с ними знаниями, а ведь это ценность, которую не купишь за деньги!       - Даже за вино? - Подстегнула Кейт, рассмешив старика чуть ли не до слёз.       Долгое прощание затянулось ещё на несколько минут; процесс ускоряет Кантен, немного разбавив слезливую мелодраму саркастичными высказываниями.       - Скажу-ка я Марсону, - говорит он, - что видел огромного кальмара, величиной с дом. Как думаете, это поразит его сильнее ваших мамонтов?       - Хм-м, пожалуй, мне придётся добавить, что я ездила верхом на снежном страусе… - комично-печально отвечает женщина.       - И всё же, мисс Уолкер, что вы ищите в этих богом забытых землях?       - Не знаю, - глядит Кейт на скованный вечными льдами острый пик Белой горы, - может быть, себя.       Примерзшая дверь пикапа поддаётся только с четвертой попытки: автоматон мог бы дёрнуть со всей силы, но заложенное в нём бережное отношение к транспортному средству не позволяет действовать столь грубо. Он вдруг подумал, что Кейт Уолкер вызывает у него схожую реакцию, даже сейчас, когда она прощалась со всеми по очереди, ему хотелось в очередной раз удостовериться в её безопасности. Раньше он не был столь радикален в этом вопросе, и когда женщина заметит эту перемену, будет расстроена. Она не любит, когда о ней слишком пекутся, - решает он.       Кейт идёт к машине, провожаемая Сарой, и слуха Оскара касается следующий диалог:       - …ведь вы мечтали о приключениях. Всё равно хотите вернуться?       - Да, - уверенно отвечает мисс Штайнер, - Вальсембор – мой дом. Дедушка и его часовая лавка – всё, что у меня есть, и моя судьба – быть рядом. Что-то не так, Кейт?       Мисс Уолкер долго смотрела на юною Такмун, в которой не осталось прежней возбужденной стремительности, свойственной романтичным мечтательным девушкам – она вдруг обрела мудрость, достойную сильной женщины. Наконец, она сказала:       - Нет, Сара, всё хорошо. Вы напомнили мне одного человека.       - Кого же?       - Анну Форальберг.       - Сестру Ганса? Вы знали её?       - Теперь, кажется, знала, - наклоняет голову женщина, думая, как удивительно путь способен показать истинную сущность человека.       Девушки обнимаются в последний раз, долго и крепко, после чего Сара возвращается к профессору, мистеру Уолкеру и Кантену, которые стояли чуть вдали у высоких освещенных елей; снег на лапах сверкал в лучах полуденного солнца.       С другой стороны в контражуре стоит тёмная фигура, возникшая, будто из воздуха – это Дуняша, вернувшаяся после долгой прогулки. Она плавно, словно мрачная тень, движется к мисс Уолкер, оборачивается к свету и замирает, торжественно подняв подбородок. Залитая солнцем, она смотрит на женщину, как на равную себе, – как на сестру, как на близнеца по происхождению. Кротко девушка касается пальцев полуамериканки, такой же «полу-», как и она сама. Женщина кивает в ответ, спеша занять своё место на пассажирском месте. Мотор чихает и грозно ревет.       Кейт чувствует тоску. Совсем не это она ощущала, когда прыгала в вагон уходящего поезда в далёком Аралабаде; она ищет поддержку у Оскара, и тот дарит ей её в виде незаметного для других лёгкого жеста рукой, призванного обратить внимание женщины, во-первых, на ремень безопасности, а во-вторых, на боковое зеркало, в котором маленькими точками отражались люди. Их прощальные взмахи походили на тонкие иглы звезд, складывающихся в единую картинку, систему, структуру, словом – Большой Механизм.       «Поехали!», - мысленно восклицает женщина, ощущая с закрытыми глазами, как вдавливает её в кресло.       Оскар не отводит взгляда от ухабистой дороги, а люди не могут насладиться зрелищным видом пылающего в ярком свете автомобиля, и чем дальше тот становился, тем сильнее походил на ещё одно – самое главное небесное светило. Конец первой части.