Парень его мечты

      POV Катя Пушкарева.       — Катенька, — он снова потянулся ко мне, но в это время из темноты трижды мигнула фарами какая-то машина. — Это Малиновский, жаль. — Андрей выпустил мою руку из своей. — Катюша, а давай поспорим, что он тебя не узнает?       — Зачем? Нет, я не люблю спорить.       — Катька! Это не такой спор, который ты не любишь, это очень интересный спор! Заодно посмотрим, как ты сумеешь перевоплотиться! Считай, что это репетиция.       — И какую роль мне репетировать? Мальчика?       — Наш мальчик так тих и скромен, что это уже девочка. Будешь репетировать роль девочки.       — А можно девочки-хулиганки?       — Можно и девочки-хулиганки.       — Все равно Роман Дмитриевич меня узнает.       — Спорим, что не узнает! — Андрей все вокруг заражал своей неуемной энергией. И меня зарядил.       — Спорим, что узнает! Андрей Па…       — Так нечестно. Если ты скажешь «Андрей Павлович», то он тебя, конечно же, узнает. А если ты… Так, радистка Кэт, запоминай легенду. Тебя зовут Алекс, мы познакомились пару часов назад и я тебя пригласил… Блин, куда я тебя пригласил?       — В ресторан! — я уже горела его идеей. — Но по дороге сказал, что тебе нужно подъехать забрать ключи и посмотреть квартиру. Ты ее для сестренки снял.       — Класс! А где мы познакомились?       — У Дробышева. Ты привел туда какую-то лахудру, а я… Андрюша, помогай. Что я там делала?       — Зашла к Славке поболтать.       — Он мой приятель?       — Он твой приятель. Только не смей больше о себе говорить «лахудра».       Фары машины Романа Дмитриевича снова начали мигать. Вот же нетерпеливый!       — Ну, что, Алекс, вперед? К приключениям?       — Вперед! — и тут меня осенило. — Андрюш, а на что мы поспорили-то?       — Мммм… Значит так! Если я выиграю, то завтра я сам заберу тебя из родительского дома, перевезу сюда и помогу устроиться!       — Договорились! А если выиграю я, то завтра вы… то завтра ты сам заберешь меня из родительского дома, перевезешь сюда, поможешь устроиться и поцелуешь. — я засмеялась.       — Так не честно! Если я выиграю, я тоже хочу поцелуй.       — А, была не была. Я сегодня добрая, так и быть, я согласна.       Мы вышли из машины, Андрей обнял меня за талию и повел к автомобилю Малиновского.       — Чего ты сигналишь? — мы подошли к дверце сзади и Андрей резко распахнул ее.       — Фу, черт, напугал меня.       — А что это ты такой пугливый? Выходи давай.       Роман Дмитриевич вышел из машины и только тут заметил меня.       — Не понял! Ты же вроде с Пушкаревой собрался приехать? Нет?       — С этой лахудрой, чё ль? — развязно сказала я писклявым голосом и выдула приличный пузырь из жвачки «Хубба Бубба», которую сунула в рот пару минут назад как раз для этого. Как она оказалась у меня в сумочке, я не имею никакого понятия. Пузырь с хлопком лопнул, вздрогнули оба.       Андрей, наверное, потому, что никак не ожидал от меня, ни такого голоса, ни такого тона, ни таких слов. А нечего было со мной спорить. Я, между прочим в детстве всегда играла в куклы одна. Все роли — одна. И маму, и папу, и дочку, и ее подружек, так что представление об актерском мастерстве имею. А вот почему вздрогнул Роман, я честное слово, понятия не имею. Хотя… видно от звука хлопка. Вот уж не думала, что господин Малиновский такой пугливый, то Андрея испугался, то жвачки.       — О, Палыч, слушай, что умные люди говорят, — загоготал Ромка. — Знакомить будешь?       — Алекс, я никому не позволю оскорблять Катю, — сказал Андрей, обращаясь к нам обоим, — ни тебе, ни тем более тебе, Ромио.       — Значит, вы Алекс, прелестное дитя? — не обращая никакого внимания ни на Жданова, ни на его реплику, спросил меня Малиновский.       — Ага, — я снова начала выдувать пузырь.       — А я Роман.       Я только головой кивнула, сложно разговаривать и дуть пузыри.       — Детка, выбрось эту гадость, — попросил Андрей, но я всего одним жестом показала ему, что он зануда, что я не собираюсь выбрасывать свою драгоценную жвачку и вообще, я буду делать то, что мне хочется.       Как я не сгорела со стыда, как смогла показать такой жест? Понятия не имею. Видно в момент объяснения ему в любви, я перешла границу за которой осталась Катенька Пушкарева. А по эту сторону жили только Алексы. Алексы мальчики, Алексы девочки. Хулиганы и свободные люди. И объединяло их лишь одно — любовь к Андрюше.       — Ах так? — нисколько не стесняясь Ромки, Андрей притянул меня к себе и поцеловал.       — Я вам не мешаю? — ехидно спросил Роман.       — Нисколько, — с сожалением отрываясь от меня и выплевывая жвачку, за которую у нас только что была война ртов, сказал Андрей. — Ну, что пошли смотреть квартиру?       — Пошли, — тяжело вздохнул Малиновский. — Алекс, а у тебя случайно подружки нет? А то позвонила бы, пригласила. Мы бы отметили новоселье…       — У меня все подружки — лохушки, других не держу, мне конкуренция не нужна.       — Ромио, я кажется, предупреждал, что это квартира не для нас…       — А для Катеньки! Помню. Поэтому мы идем туда с Алекс? А потом ты срочно вспомнишь, что мне пора уходить.       — Мальчики, губу закатайте, оба, — захохотала я так, что слезы выступили на глазах. Этого нельзя было допускать, ведь ресницы накрашены. — Роман Дмитриевич, вы что? Вы в самом деле меня не узнали? — спросила я уже своим, нормальным голосом.       POV Андрей Жданов.       — Мальчики, губу закатайте. Оба! — захохотала Катюша так, что слезы выступили у нее на глазах. — Роман Дмитриевич, вы что? Вы в самом деле меня не узнали? — спросила она уже своим, нормальным голосом.       Ромка начал крутить головой, оглядываться и только затем стал пристально вглядываться в Алекс. Он даже взял ее за плечи и развернул так, чтобы свет фонаря падал ей прямо в лицо. Мне это сразу не понравилось! Во-первых, не твое — не лапай, а во-вторых, я прямо физически ощущал, как где-то в недрах Ромкиного нутра зреет, готовясь прорваться фраза, состоящая из одних непечатных слов.       — Ромио, только без мата, — успел я предупредить друга. — И Катю-то отпусти… по-хорошему.       — Роман Дмитриевич, выходите из стопора. Это действительно я, Катя Пушкарева.       — Во я дурак, — ошалело пробормотал Малина, — как же я раньше не разглядел такой цветочек? — он убрал руки с Катюшиных плеч и, несколько пошатываясь, пошел к подъезду. Затем остановился, помотал головой, словно сбрасывая наваждение, резко развернулся и снова подошел к Кате. — Катерина Валерьевна, это действительно вы?       — Я!       — Андрей! Я так понимаю, что за этим цветком мне не ухаживать?       — Правильно понимаешь, садовник. Это мой цветочек, это Катька моя.       — Жаль! Катенька, если этот варвар обидит тебя, ты должна знать, что я всегда готов тебя утешить.       — Меня? Мисс «железные зубы»?       — Гад ты, Палыч. Ей Богу гад! Сразу решил меня заложить? Боялся, что Катя меня выберет?       — Ты чего, псих? Я ни слова Кате не…       — Мальчики, не ссорьтесь! А вы, Роман Дмитриевич, когда в следующий раз захотите что-то скрыть, не говорите об этом так громко в президентском кабинете. Потому что у меня все слышно.       — Что «все»? — слегка переменился в лице Малина.       — Ну, например… «Ан­дрю­ха, ты дол­жен влю­бить в се­бя Ка­тю» или «А ес­ли этот Зорь­кин пот­ре­бу­ет от нее «Zimaletto» в ка­чес­тве при­дан­но­го? Тог­да что? Ты во­об­ще пред­став­ля­ешь на что спо­соб­на влюбленная уродина». И про мисс «железные зубы» я тоже слышала.       — Так вот почему ты в машине сказала: «Вы бо­итесь, что пе­репи­сали на ме­ня ком­па­нию, а я те­перь ра­ди лю­бимо­го че­лове­ка…»? Да? Ты все слышала? И ты не обиделась?       — Обиделась, конечно, что вы оба мне не доверяете. Но потом…       Договорить она не успела. Ромка, стукнув мне под колени так, что я на них опустился, тут же добровольно и сам встал на колени и руки как для молитвы сложил.       — О, великая и великодушная царица Катерина, простите нас, смердов недостойных, — начал он и мы наперебой стали просить прощения и бить поклоны, едва не касаясь асфальта лбом.       Катя смеялась, говорила, что давно нас простила, гладила нас обоих по голове и казалась такой счастливой, что я невольно залюбовался ею.       — Ну, хватит, мальчики. Время позднее, мне еще ехать домой, собирать чемодан, а завтра рано вставать, завтра тяжелый день.       — А что будет завтра? — поднимаясь с колен, спросил Роман. — Вроде на завтра у нас ничего особенного не запланировано.       — Это у вас не запланировано, Роман Дмитриевич. А у меня завтра собеседование. Так сказать, кастинг! Пушкареву-то уволили, вакансия появилась, вот я и хочу занять это место.       — Типо Алекс?       — Так точно, Алекс!       — Ромка, если бы ты видел, какая Катюха красотка в образе Алекса.       — Красот.       — Что?       — Не красотка, а красот! Он же мальчик! Палыч, а ты не боишься, что Милко у тебя твоего хлопчика отобьет?       — Не боюсь!       Мы подошли к квартире, Ромка достал ключи, вошел первым и зажег свет.       — Первой надо бы пустить кошку, но за неимением оной сойду и я, — Малина прошел внутрь, а я не преминул воспользоваться тем, что мы одни и быстро, но качественно поцеловал Катеньку.       — Вау! Как здорово! Андрюша, посмотри какая ванна! Ой, а балкон какой громадный! На нем можно завтракать, или пить вечерний чай. А гардероб! Мамочка, он больше моей комнаты! Как мне все нравится.       Квартирка-студия и в самом деле была прелесть, что такое. Катенька бегала по ней, осматривала каждый уголок, восхищалась и восторгалась вместе со мной. Правда мысли у нас, скорее всего, были разные. Катя ошалела от размеров самой ванны-джакузи красного цвета, от черного кафеля, и зеркального потолка. Она даже не смутилась, чистое невинное дитя, смутился я, представив как будут отражаться в зеркале наши тела.       — Андрюш, а где спать? Тут маленький диванчик и кресла. Диван разбирается, да?       — Голову подними.       — Какая прелесть! — крикнула Катя и побежала по узенькой винтовой лестнице наверх. — Ой! Какая огромная кровать! И всю квартиру отсюда видно.       Я не стал подниматься следом, боялся, что еще и кровати я не выдержу.       — Кать! Тебе нравится? Берем?       — Конечно берем! — ее голова показалась над перилами навеса. — Роман Дмитриевич, спасибо!       Мы с Малиной перенесли Катюшины вещи из машины, она развесила все в гардеробе. Справа для Алекса-мальчика, слева для Кати-девочки…       Уже возле дома Катюши она сказала: — Спасибо, Андрюша, за это приключение. С завтрашнего дня начинается новая жизнь.       — Завтра в восемь? — спросил я.       — Завтра в восемь. И приснись мне, пожалуйста…