Парень его мечты

      POV Андрей Жданов.       — Ты прек­расно сда­ла вы­пус­кные эк­за­мены, Ка­тень­ка. — под утро шепнул я ей, ког­да мы, на­конец, до­пол­зли до кро­вати, решив, что и ее пора опробовать на прочность. Только вот сил уже не было. Желание было… Теоретически… На практику не было сил.       — На крас­ный дип­лом? — она при­жалась спи­ной к моей гру­ди, поерзала устраиваясь поудобней.       — Нет! На пла­тино­вый с брил­ли­ан­та­ми. Ты моя луч­шая вы­пус­кни­ца.       — А ты са­мый боль­шой бол­ван! — почему-то блаженно промурлыкала Катя.       — По­чему?       — Я, ко­неч­но же, не рев­ную, но мог бы это­го и не го­ворить.       — Я бол­ван! — констатировал я.       — Я знаю! Хо­рошо еще, что лю­бимый.       — Что? — вслух и про себя: «Катька, не засыпай, ну, скажи мне еще раз, что ты меня любишь».       — Ты лю­бимый бол­ван, Ан­дрю­ша.       — Я то­же те­бя… люб­лю. Ка­жет­ся. — я даже не сказал, я едва выдохнул это.       Я говорил, что люблю сотни, а может, и тысячи раз. Десяткам женщинам. И никогда мне не было так трудно произнести это слово, как сейчас. Почему? Я ведь впервые его произносил потому, что именно так и чувствовал, потому, что хотел сказать: люблю. А почему-то казалось, что я могу только обидеть им Катюшу, что она ни за что не поверит мне. Странно…       Катя уснула как-то мгновенно, а ко мне сон не шел и не шел. Уже вторую ночь, между прочим. Только сегодня мне было, что вспоминать — Катюха оказалась действительно лучшей! Может потому, что мы не «делали секс», а любили друг друга? Не знаю. У меня еще будет время разобраться в этом…       В шесть утра в двери позвонили. Раз, потом еще раз, а потом одним долгим непрекращающимся звонком.       — Это па­па! — в ужа­се зак­ри­чала Катюша и при­жалась ко мне всем телом. — Не от­кры­вай! Он убь­ет и ме­ня и те­бя. Ан­дрю­шень­ка, не от­кры­вай.       — Ка­тя, кто бы там ни был, две­ри при­дет­ся от­крыть. — я встал.       — Я с то­бой, — она решительно вскочила с постели.       — Хо­рошо, со мной. Ку­да ты пош­ла го­лая? Пи­жаму хо­тя бы на­день.       Че­рез па­ру ми­нут мы спус­ка­лись, дер­жась за ру­ки, по вин­то­вой лес­тни­це. Катя дро­жала, как оси­новый лист, все время бормоча что-то вроде: «Пусть лучше убьет меня» и «Я не дам ему ничего плохого с тобой сделать». Чудачка. Милая моя чудачка. Даже если это ее папа, так что? Я уже точно знал, что люблю эту девочку, что она — моя. И я никому не дам ее в обиду.       — Кто там?       — Па­лыч! От­кры­вай! У нас ЧП, — раздался голос Романа, и у меня все оборвалось внутри. Я отом­кнул за­мок и рас­пахнул две­ри. — Что слу­чилось?       — Вы­пить есть? — Ромка был бледный, капельки пота блестели у него на лбу, а ужас, казалось навечно поселился в его затравленном взгляде.       — Ма­лина, ты не ох­ре­нел? Ка­кое вы­пить? Что слу­чилось?       — Ро­ман Дмит­ри­евич! Сей­час здесь бу­дет мой па­па? Да? Сейчас папа сюда прийдет? Да, Роман Дмитриевич, — как одержимая без кон­ца спра­шива­ла Катя дергая его за рукав.       — Ка­кой па­па? На­таш­ка Ла­рина…       — Что На­таш­ка? — недоуменно спросил я. Это имя я никак не ожидал услышать.       — Ее труп наш­ли в две­рях «Zimaletto».       — Что? — зак­ри­чал я.       — Сла­ва Бо­гу, не па­па, — Катенька опустилась на пол и заревела.       — Ка… Какой папа? Блин! Какой папа?! — каким-то свистящим шепотом спросил Ромка, замер на мгновение и вдруг как заорет: — Ларину убили! Ее труп наш­ли в две­рях «Zimaletto». При чем здесь папа?       Только тут до меня дошло, что он не шутит. Даже не знаю, что я почувствовал… Растерянность? Недоумение? Ужас? Жалость? Не знаю! Знаю только, что почему-то хотелось куда-то бежать и что-то делать.       Первой в себя пришла Катюша. Вскочила с пола, погнала нас обоих на кухню, налила Ромке коньяка, заставила выпить.       — Роман Дмитриевич, рассказывайте. Подробно рассказывайте, что случилось. — и он рассказал…       Я так обрадовался, что удалось выкрутиться и Вика не забила меня до смерти, что сразу в «Аквамарин» к Синицкому поехал. Приезжаю, а заведение закрыто. Я туда, я сюда… А время только полшестого, рестораны как бы работают, но мне же не в кайф одному в зале сидеть и накачиваться. Позвонил Изотовой — облом, у Бузыкиной какой-то медиа магнат, Леночка в Венеции деньгу зашибает. Тут я о Натахе и вспомнил. Ну, а что? Палыч, ты не обижайся. Ты же ее через бедро пробросил…       — Ромка, давай по существу, — перебил я его, заметив, что он свернул на весьма скользкую дорожку в присутствии Катеньки.       — Так вы же просили подробнее. Или я что-то не то…       — Роман Дмитри…       — Кать, давай уже без Дмитриевича и на «ты», ладно?       — Ладно. Роман, ты не мог бы без лирических отступлений?       — Попробую.       — И без упоминаний обо мне, — попросил я.       В общем, позвонил я Наташке. Она так обрадовалась. Сидит сейчас без работы… Сидела… Сразу спросила, когда у нас показ… Ну… Слово за слово, я и не заметил, как оказался у нее дома. Все как положено, привез виски, вино, фрукты, сыр… Палыч! Это такая горячая штучка! Вау! Не понимаю, как ты смог от нее от…       На этот раз мне не пришлось его затыкать, я только взглянул на него и он сразу понял, что погорячился.       — Впрочем, это все не важно. Важно то, что около часа ночи Натахе вдруг приспичило выйти в люди. А мы уже оба под парами. Я за руль в таком состоянии не сажусь. Вот и вызвал такси. С этого все и началось…       Ромка вдруг занервничал, начал совать Катюше свой пустой бокал, что-то мычать.       — Роман, я больше не налью, пока все не расскажете. — Катя была непреклонна.       — Палыч! — встрепенулся Малина. — С каких пор бабы нам указывают…       — За базаром следи. — перебил я его. — Рассказывай дальше, что там у вас началось.       — Не буду! Пока не нальешь, — хорохорился Ромка, но все же продолжил рассказ. — Ну, раз в «Аквамарин» мы поехали на такси, то и назад тоже на тачке ехать пришлось. А времени полпятого утра. Если бы я был за рулем, я никогда бы не остановил. Понимаешь? Ты веришь мне? Никогда бы…       — Катюша, может ему все же налить? Иначе мы никогда ничего не поймем.       — Тебе виднее, — она передала Роману бутылку.       Он налил полный бокал, осушил его, схватил с тарелки пирожок, закусил и немного успокоился.       Назад мы тоже поехали на такси. Вдруг Наташка как закричит: — «Тормози!», водила по тормозам. Наташка выскакивает из машины и мчится со всех ног вперед. И только тут я понимаю, что мы буквально в шаге от «Zimaletto». Что у самого турникета стоит Кира, а Ларина летит к ней.       — Кира? — вскрикнула Катя.       — Что она делала в это время у «Zimaletto»? — заорал я.       — Откуда я знаю? Понятия не имею! — заорал и Роман, решивший, что я кричу на него.       Короче, я выскочил из такси, сунул водиле бабки и бросился за Натальей. Пока добежал, они уже с Кирой сцепились. Начала скандала я не слышал, а то, что слышал мне очень не понравилось.       Ромка посмотрел на Катю, потом на меня, потом опять на Катю.       — Рассказывай, Роман. Мое прошлое — это прошлое. Катя не Кира.       — Только оценок своих прошлому Андрюши не давай, ладно? — попросила Катюша. — Рассказывай факты.       — Андрюши?       — Андрюши!       — Понял, не дурак.       Наташка кричала, что Кира последняя сука из сук. Что это она, Кира, перекрыла ей возможность работать, что таким образом она, в смысле Кира, не привяжет тебя к своей юбке. А потом вообще издеваться начала. Мол, если бы Кира умела удержать мужика в постели своей харизмой и женственностью, то он не бегал бы за всеми моделями, что Кирюше нужно априори каждую модель Москвы лишать работы, потому что рано или поздно, но ты переспишь со всеми. И она тебя понимает, потому что от такой, как Воропаева любой мужик бы гулял. А напоследок еще добавила, что когда модели собираются вместе, то как притчу во языцех рассказывают друг другу сколько раз за вечер с ней позвонила рогатая невеста и грозно спросила: «Андрей! Ты где?».       — Бедная Кира Юрьевна, — вдруг всхлипнула Катя. И так посмотрела на меня, что у меня внутри все перевернулось. Я понял, что это себя она сейчас поставила на место Киры.       — Бедная? Катенька! Она не бедная! Это Ларина бедная!       — Ромка, ты хочешь сказать, что это Кира?.. — мне срочно захотелось выпить. Не только додумывать, вообще знать не хотелось, что там дальше произошло.       — Наташку грохнула? Не знаю я. Вы дальше послушайте.        Кира не выдержала, влепила Лариной пощечину. А Наташка-то под парами, вот и схватила Кирюшу за волосы. Я бросился их разнимать, а они вместо спасибо обе набросились на меня, да с такой яростью, что мне ничего не оставалось, как ретироваться.       Ромка закатал рукав рубашки. Мама дорогая, чуть выше запястья его руку украшал синяк от укуса. Да какой! Прямо все следы от всех зубов видны были.       — Это кто тебя? Наташка или Кира?       — А я знаю? Они обе размахивали кулаками, причем по мне, и орали, что я такая же скотина, как ты. А кто укусил — это только экспертиза сказать может.       — Ясно. И что было дальше?       Мне и так сегодня хватило, и в обмороке полежал, и друг меня предал, а тут еще это. Ну я и вбежал в «Zimaletto», решив, что пусть они разбираются сами. Тем более, что выпил-то я немало. Вот и… В общем в туалет побежал. Иду назад, мне навстречу Потапкин. То да се, пока поболтали, да у него с собой фляжка с каким-то дерьмом оказалась. Ну, а потом я пошел к двери… Вот тут труп Лариной и нашли.       — Кто нашел? — спросила Катя побелевшими губами.       — Так я и нашел. Заорал, побежал к Потапкину.       — Погоди, а Кира где была? — спросил я.       — А я откуда знаю. Только ее там не было.       — А дальше? Ну, что из тебя все клещами надо вытаскивать?       — А что дальше? Прибежал я к Сергею, рассказал, и мы вместе к дверям пошли. Приходим… а трупа нет.       — Чего?       — Роман Дмитриевич, а с чего вы вообще взяли, что Ларину убили? Может она живая была, просто без сознания. Потом пришла в себя, встала и уехала. Или ушла, — с надеждой выстроила версию Катя.       — Живая? Жи-ва-а-а-ая?! Да у нее в башке была огромная дыра, и все лицо кровью залито.       — Ромка, а пульс ты ее щупал?       — Там ничего не надо было щупать, у покойников пульса не бывает.       — Допустим. И куда делось тело?       — А я знаю?..