Парень его мечты

      POV Катя Пушкарева.       — Алекс! Одну минутку, — остановила меня Маша, когда я уже практически входила в конференц-зал.       — Андрей Павлович, простите, важный звонок, — сказала я громко, закрыла двери и подошла к Марии. — Что случилось?       — Кира, как только вышла от Андрея, сразу позвонила Александру Юрьевичу.       — Зачем?       — Просила его приехать. Срочно! Сказала что-то про переворот. Я не очень расслышала.       — Ясно. — промямлила я, хотя ясно-то как раз мне ничего и не было. Я просто не имела понятия о каком перевороте может идти речь. О том, что Андрей собрал совещание? Так в этом нет ничего экстраординарного, мало ли собиралось совещаний? А что еще? — Маш, нам нужно хотя бы полтора часа без Воропаева, а лучше два. Придумай что-нибудь, очень тебя прошу.       — Может, его «застрять» в лифте?       — Мне все равно, что ты придумаешь, но время сейчас — это деньги. Только не перегни палку.       — Не перегну, не бойся.       Я быстренько написала записку: «Кира звонила Сашке, просила срочно приехать, говорила о каком-то перевороте» и пошла в конференц-зал.       — АлЕкс, сАдитесь сЮда, — показал мне на кресло рядом с собой Милко, не успела я войти, — этот тИран все рАвно не понИмает в красОте ничЕго.       — Извини, Милко, — Андрей говорил мягко, но в то же время непреклонно, — мы с Алексом должны представить новый план. Как только мы его примем, можешь делать, что хочешь, а пока он мне нужен рядом со мной.       — Милко, я бы хотел после совещания посмотреть ваши мастерские, если вы не против? — усаживаясь в кресло и незаметно передавая Андрюше записку, сказала я, он прочел и с такой ненавистью взглянул на «покаещеневесту», что будь я на ее месте я бы удавилась сама. Хорошо, что Кира так и не увидела этого Андрюшиного взгляда, иначе быть бы тут грандиозному скандалу.       — О! Это будЕт прЕкрасно, я не протИв. Я покАжу тЕбе эскизы новОй коллекцИи.       — А вот это вряд ли, — оборвал маэстро Андрей. — Прошу минуточку внимания. Прежде всего разрешите вам представить нашего нового финансового директора — Николай Антонович Зорькин.       — Зорькин, — вскричала Кира. — Тот самый Зорькин?       — Какой это тот самый? — очень тихо спросил Андрей.       — О котором Пушкарева всем уши…       — Кирочка, если ты не прекратишь постоянно упоминать Катюшу, мне просто придется пригласить ее на работу снова.       — А я ничего не сказала.       — Ага, ничего. Итак… Николай Антонович Зорькин, закончил экономический факультет МГУ, стажировался в швейцарском банке, затем работал старшим финансистом в международной инвестиционной компании «БурсаSBi». Есть вопросы?       — Да, у меня, — Кира не была бы Кирой если бы не попыталась потянуть время до прихода братца.       — Задавай.       — А почему ты позволяешь себе назначать финансового директора единолично? Не дожидаясь Совета Директоров?       Я демонстративно встала, достала диктофон, покрутила его в руках, встряхнула волосами, полюбовалась тем, как Воропаева побледнела, сделала МХАТовскую паузу и сказала:       — Кира Юрьена, даже мне, не акционеру, не члену Совета директоров, человеку отработавшему менее недели, и то известно, что господин президент обладает полномочием единоличного назначения любого человека на любой пост. Как впрочем и уволить он может любого человека с любого поста. Во всех случаях назначений-увольнений с номенклатурных должностей Совет Директоров может снять-восстановить в должности вопреки мнению президента только… Кира Юрьевна, только двумя третями, плюс один голос. Параграф двадцать третий, прим, пункт «с», устава компании «Zimaletto». Так что учите матчасть и не надо блефовать краплеными картами. Потому что я блефовать никому не позволю, для того я и личный помощник Андрея Павловича. — и я еще раз, так чтобы Кира поняла, что я, в отличие от нее, не блефую, покрутила в руках диктофон.       — «Да­вай боль­ше не бу­дем ссо­рить­ся. Лад­но? Ты же зна­ешь, что я всег­да на тво­ей сто­роне». — довольно внятно сказал Андрей, и Кира вспыхнула. Ну еще бы, она сама каких-то полчаса назад говорила это Жданову. — О, да! Еще как на моей стороне… всегда. — он сделал небольшую паузу. — Все, хватит, поехали дальше. Милко, следующая коллекция должна выйти в двух совершенно равнозначных вариантах.       — Что? Я ничЕго не понЯл.       — Объясняю. Как ты хотел назвать новую коллекцию?       — Четыре времЕни лЮбви.       — Прекрасное название, — сказала я.       — Да? Так есть! Я знал, что ты сумеЕшь оцЕнить этО.       — Милко, Алекс, отложите свой флирт на потом.       — Он тИран, он страшнЫй тИран, АлЕкс.       — Милко! Ты еще не знаешь, какой он тиран, — встрял Ромка. — Если ты сейчас не заткнешься, то парочку времен любви ты, кажется, проведешь в реанимации травматологического отделения. Глянь, как гуляют его желваки.       — Кто на нЕго гУляет?       — Желваки! Мускулы, показывающиеся на лице при сжимании челюстей, когда Жданов уже готов отправить кого-то в морг.       — Какой ты грубЫй.       — Я? Андрей готов начать сезон мордобоя, а я грубый?       — Прекратите балаган, — неожиданно резко, хоть и фальцетом, сказал Колька. — Не совещание, а пикировки на пикнике. Как вы не понимаете, что компания в которой дисциплиной и не пахнет, просто обречена на провал?       — Совершенно с вами согласен, Николай Антонович, — вдруг ожил Урядов.       — Так, мне все это надоело. Заткнулись все и слушаем, — взревел-таки наконец Андрюша. — Милко, ты преспокойно делаешь свою коллекцию «Четыре времени любви», как я понимаю речь идет о временах года. Весна — расцвет любви, лето — время жаркой страсти, осень…       — О! Как красивО ты скАзал, — в глазах чувствительного модельера заблестели слезы умиления.       — Заткнись, — не дал впасть ему в эйфорию мой любимый тИран. — Так вот, ты делаешь свою коллекцию. На все, про все у тебя есть месяц.       — Что? ТолькО месЯц, тОгда уволь меня.       — Хорошо, ты уволен, — в запале брякнул Андрей, и наступила гробовая тишина. Даже Колька, не очень понимающий, что происходит, и тот перестал дышать. Нужно было срочно спасать положение.       — Андрей Павлович, Милко просто погорячился. Так бывает с творческими людьми, когда их пытаются в чем-то ограничить. В средствах там, или во времени. Но зачем же сразу увольнять. Я уверен, что Милко успеет сделать коллекцию за месяц. Он же гений, — тут я встала подошла к слегка ошалевшему маэстро, опустилась в кресло рядом с ним и взяла его за руку.       Он вздрогнул, благодарно посмотрел мне прямо в глаза и начал сжимать мои руки. Мне стало противно до тошноты. И за себя, которая сейчас откровенно соблазняла одураченного гея и за него, который понятия не имел, что возжелал саму Катю Пушкареву — его личный ужас и кошмар, одним своим видов оскорблявшую его чувство прекрасного.       — Вы ведь успеете вовремя сделать коллекцию, правда? — и я тоже слегка сжала его дрожащие пальцы.       Ого! Пушкарева! Да ты семимильными шагами приближаешься к роковой… роковому… О, Господи, кому? А, ладно, пусть будет роковой соблазнитель. Разбить сердца двух самых ярких представителей своего подвида — натурала Жданова и гея Момчиловича — это нужно быть… я даже не знаю кем. Пушкаревой надо быть, вот так-то!       — ЕслИ ты будЕшь мЕня вдохнОвлять, я успеЮ.       — Ну вот, видите, Андрей Павлович, Милко все успеет, не нужно его увольнять.       Как хорошо, что Андрюша умница, что быстренько понял мою игру и сейчас уже не он умолял Милко остаться в компании, а он, так и быть, дал себя уговорить не увольнять модельера.       — Ладно, забудем этот инцидент, только больше никаких капризов, — и Момчилович мелко-мелко закивал головой, при этом все более нервно сжимая мои руки.       На Кольку я старалась не смотреть. Его раскрытый рот, выпученные глаза и отвисшая челюсть могли бы выбить из колеи и гораздо более опытную, чем я, актрису. Я его понимала, увидеть подругу детства в образе рокового парня, вертящего взрослыми дяденьками как хочет, это зрелище не для слабонервных.       — Андрей Павлович, я хотел бы попросить вас еще об одной услуге, — я встала, подошла к Андрюше и теперь уже его взяла за руку.       Это был блестящий ход. Во-первых, это щекотало мне нервы, когда я на глазах у Киры держала за руку ее «покаещежениха» и незаметно нежно поглаживала пальцем центр его ладони. Во-вторых, сам Андрей потихонечку начинал заводиться от этих тайных условных знаков, и я понимала, что сегодня вечером мало не покажется нам обоим, может, я даже буду в образе мальчика. Пушкарева, ты просто маньячка. В-третьих, и самых главных, Милко жутко взревновал, а значит на мои слова он сейчас не станет обращать пристального внимания, будет, как китайский болванчик кивать головой и думать только о том, чтобы вернуть мою руку в свои. Правда, что он станет делать потом, когда до него дойдет, за что он проголосовал, это был вопрос вопросов. Но ничего, месяц я смогу его продинамить. Но было еще и в-четвертых, Кира сейчас тоже проголосует за что угодно, только бы я отпустила руку Андрюши, она же видит, как он на меня реагирует…       — Какие еще просьбы, Алекс?       — Не просьбы, а всего одна просьба.       — Слушаю.       — Мне кажется, что за эту коллекцию Милко нужно дать премию. Ну, например, внеочередной оплачиваемый отпуск. А массовую копию его коллекции для сети наших магазинов с расширенным коридором размеров и роста, выполненную из более дешевых, но не менее качественных тканей, сможет сделать любой другой модельер. Зачем этим утруждать Милко?       Главное было сказано, теперь все зависело от того, как быстро Андрей сможет провести голосование, и успеют ли опомниться присутствующие в конференц-зале до этого времени.       — Ну, не знаю. Давать отпуск, брать еще одного человека на это время… Это дополнительные расходы. Давайте вместе решать. Кто за предложение Алекса? — лес рук потянулся вверх. — Вот как? Единогласно? Мне ничего не остается делать, как примкнуть к вам. Я тоже «за». На этом совещание прошу считать закрытым. Алекс, через десять минут мне нужен протокол совещания.       — Будет сделано, Андрей Павлович. — я пошла к двери в президентский кабинет, но повернулась, одарила Милко улыбкой и сказала: — Вы будете у себя? Я только запротоколирую наше совещание и принятое на нем решение и приду к вам в мастерскую. Можно? Ужасно хочется увидеть эскизы новой коллекции.       — КонечнО, я буду ожИдать.       Первым делом я бросилась к Маше.       — Воропаев не приходил?       — А как он мог прийти, если его ГАИ второй час трясет? Вначале за мелкое нарушение, а теперь за попытку дачи взятки должностному лицу. У меня один мент в должниках ходил. Вот и расплачивается.       — Машенька, скажи своему должнику, что через пятнадцать минут он спокойно может взять мзду. За это время успею распечатать протокол и собрать под ним подписи.       — Не торопись, Воропаев каждые пятнадцать минут играет на повышение. Половина взятки будет моя, так что пока Серж его как следует не выдоит, у тебя есть время…