Парень его мечты

      POV Катя Пушкарева.       Запись на диктофоне закончилась.       — А ведь Кира по большому счету права, — я встала, чтобы убрать со стола и вымыть посуду. — Я-таки прибрала «Zimaletto» к рукам и владею компанией через «НикаМоду».       — Кать, перестань. Это же я тебя втянул во всю эту хрень, — Андрей притянул меня к себе, чмокнул в висок, отнял тарелки и сам стал наводить порядок.       — Какая разница, кто втянул. Что делать-то будем, Андрюшенька?       — Как это что? Что ты скажешь, то и сделаем. — составив посуду в посудомоечную машину и вытерев стол, он отнес меня на диванчик и усадил не к себе на колени, а рядышком, значит, нужно поговорить. — Ты у меня вон какая башковитая. Не может быть, чтобы ты ничего не придумала.       — Когда ты вот так на меня смотришь, я ни о чем не могу думать. Отвернись, тогда я скажу тебе, что я придумала.       — Девочка моя, так не должно быть. Ну, представь себе, идет Совет Директоров, или проходят какие-то переговоры, я поворачиваюсь к тебе и интересуюсь твоим мнением, а ты в ответ: — «Отвернись, тогда я скажу». Куда это годится? У нас с тобой вся жизнь впереди и надо как-то учиться сдерживать свои эмоции.       — В зеркало!       — Что в зеркало?       — Посмотрись в зеркало?       — Зачем?       — Потому что ты тоже не очень-то умеешь свои эмоции сдерживать.       — Это правда. Мне тоже нужно учиться сдерживаться, особенно при посторонних.       — Будем учиться вместе?       — Будем учиться вместе.       — Постой! А что ты имел в виду, когда сказал, что у нас вся жизнь впереди?       — А ты не поняла?       — Может, и поняла, но так хочется не догадываться, а услышать…       — Кать, когда это все закончится, я хотел бы возвращаться с работы в дом, где меня будешь ждать ты. И не одна, а с парочкой маленьких Жданчиков.       — Ни за что! — я даже отодвинулась от Андрея.       — Ты за меня не выйдешь? — свет был приглушенный, но то, что он вспыхнул, я заметила.       — Обязательно выйду, главное, чтобы ты согласился меня взять.       — Тогда я не понимаю…       — А ты про «ни за что»?       — Ну да.       — Я ни за что не стану домохозяйкой. Я не для этого закончила школу с золотой медалью, потом Университет с красным дипломом, потом…       — Год стажировалась в Германии, — подхватил Андрюша, — потом работала в инвестиционном банке, потом была личным помощником президента компании «Zimaletto», потом стала мальчиком, потом вышла замуж за этого президента, потом родила ему наследников, потом… Кать, разве ветер удержишь в кармане? Разве стихию усмиришь, заперев ее в доме? Девочка моя, если бы мне нужна была домохозяйка, я никогда даже не задумался бы о тебе, как о своей жене.       — Это что, официальное предложение?       — И не надейся! Официальное предложение ты получишь, когда все будет позади, когда я смогу прийти к твоим родителям и попросить твоей руки.       — У… Когда это еще будет, — протянула я разочаровано.       Андрей как-то странно на меня посмотрел, задержав свой взгляд на моем животе, улыбнулся, притянул меня к себе и очень-очень нежно коснулся губами моих губ.       — Надеюсь, что очень скоро. Рассказывай, что ты придумала.       — Андрюша, нам самое главное не допустить аудита. Правильно?       — Без сомнения.       — Кто может, согласно уставу, требовать его проведения? Только президент при вступлении в должность, и тогда не нужно никакого голосования, или… но об этом позже, или Совет директоров большинством голосов. Давай считать. Милко, Ромка, ты, Колька и я — против.       — А себя-то ты каким боком посчитала?       — А ты меня буквально завтра приказом введешь в Совет у тебя есть такие полномочия. И Кольку, кстати, тоже. Ему по должности положено автоматически, но все равно лучше все сделать заранее.       — Ну, Катька, ты даешь.       — Всегда!       — Что всегда?       — Всегда готова! — я шутливо выбросила руку в пионерском приветствии.       — Маньячка! А кроме секса ты о чем-нибудь думать можешь?       — Нет, но я стараюсь, — захохотала я. — Э! Не приставай, иначе я перестану не только думать о чем-нибудь другом, а и вооб… руку убери… Ну, Андрюша, пожа… — но я уже сдалась…       POV Андрей Жданов.       Да что же со мной происходит? Ведь не пацан какой-то желторотый, только-только начавший половую жизнь, ошалевший от новых впечатлений и теперь постоянно думающий лишь о сексе. Далеко не пацан, все это было, прошло и забылось. Мне вполне хватало одного-двух раз в неделю с Кирой да парочки забегов в сторону. А иногда и эту программу отрабатывал, как повинность.       А теперь? Я как будто сбросил десяток лет. Все мысли — о ней, все, что делаю — для нее. Все желания, тоже она. Я хочу ее всегда. Катя… Катя… Катя… Засыпаю — Катя, и рукой прижимаю к себе, чтобы не исчезла. Просыпаюсь — Катя, и рука первым делом шарит по кровати, ища, где Катя, а найдя, тут же дает сигнал — вот она, твоя женщина, и я снова хочу.       А может мы оба маньяки?       Нет! Однозначно — нет! Просто Катька первая женщина в моей жизни, которую я хочу даже не для себя, а для нее. Непонятно, да? Попытаюсь объяснить. Оргазм — это, конечно, здорово, и момент разрядки мне очень нравится, было бы странно, если бы это было не так. Но!       Самый большой, не испытанный мною ни с кем, кроме Кати, кайф — видеть, как напрягается ее тело, выгибается ее спина, как она замирает и все ее существо взрывается, растекаясь судорожными волнами по ее телу. А лицо! Господи, какое у нее при этом лицо! Словами невозможно описать всю ту гамму чувств, которое выражает ее лицо за какие-то пару минут оргазма. Вот эту картину я и готов смотреть бесконечно, потому что это удовольствие куда как сильнее и острее собственной разрядки. В этот момент я чувствую себя чуть ли не Богом, щедро дарящим наслаждение.       Катя призналась, что и ей важнее доставить мне удовольствие, чем самой получить его. Так какие же мы маньяки, если нам обоим так важно дарить, а не брать?       К разговору мы смогли вернуться только часа через два, когда насытились друг другом, когда я заварил чай с бергамотом и мелиссой, а Катя накрыла стол на балконе и мы уселись чаевничать, глядя на темные окна моего кабинета.       — Кира, Сашка и Кристина, — без предисловий, словно мы и не прерывались, начала Катюша, — будут голосовать за аудит, это даже к доктору ходить не нужно. Остаются твои родители и Урядов, в случае равенства голосов.       — Мама точно проголосует вместе со мной, значит, у нас есть шесть голосов, против четырех. Таким образом мы избежим аудита. Даже если папа…       — Андрюш, ты когда-нибудь выучишь устав?       — Зачем? Для этого у меня есть Алекс.       — Затем, что если бы ты знал устав, то не говорил бы глупостей. Помнишь, я сказала: «или… но об этом позже»       — Помню. Что ты имела в виду?       — По уставу, кроме президента право провести аудит без голосования на Совете Директоров могут ведущие акционеры при условии их единогласного решения. А кто у нас ведущие акционеры?       — Епсть. Папа и Сашка… То есть, если они оба решат провести аудит, то мы ничего сделать не сможем. Так?       — Так! Поэтому тебе нужно позвонить отцу и сделать его нашим союзником, твоим союзником.       — Дать ему прослушать запись Сашки и Киры?       — Да. И запись Киры и Алекса. Но и это еще не все. Это хорошо лишь для начала разговора. Павел Олегович должен быть уверен, что «Zimaletto» в самых надежных, из всех возможных рук. Тогда он и будет за тебя горой.       — И как этого добиться?       — Очень просто… Было бы очень просто, если бы не цейтнот. Ты помнишь, что Сашка уже завтра собрался звонить Павлу Олеговичу?       — Помню, и точно знаю, что если отец успеет ему что-нибудь пообещать, то потом его будет не заставить нарушить слово.       — Так что ты сидишь? — Катя аж подпрыгнула. — Немедленно звони папе, для начала попроси его не принимать никаких решений и дай послушать разговор братца с сестричкой.       Именно в это время зазвонил мой мобильный.       — Если Кира, я ей сейч…       — Ты будешь вежливым и хорошим, Андрюша. Зачем гусей дразнить до поры.       — Ты права, солнышко. — я сходил за мобильным. — На ловца и зверь бежит! — чмокнул Катю в макушку и нажал соединение. — Привет, папа! Я только что собрался тебе звонить.       Катя тактично вышла с балкона, сделав вид, что собирается подогреть воду в чайнике, и даже двери за собой прикрыла.       — Андрей, мне сегодня весь вечер, без перерыва звонит Кира. Я увиливал сколько мог, в конце-концов маме пришлось самой ей ответить. Теперь мама пьет таблетки от давления и сердца, плачет и не отвечает мне ни на один мой вопрос. Андрей! Что у вас там происходит?       — Пап, дай мне маму, я сам с ней поговорю. А потом и с тобой. Хорошо?       — Рита, Андрей хочет с тобой поговорить.       — Андрюша, — это уже мама, — что у вас с Кирочкой происходит? Она так плакала, говорила, что ты хочешь ее бросить. Это правда, Андрюшенька? — мамуля всхлипнула.       — Мам, ты хочешь, чтобы твой сын был счастливым?       — Конечно, сыночка.       — И ты понимаешь, что никто не может быть счастливым, если его заставляют прожить жизнь рядом с человеком, которого он ненавидит?       — Как это? Ты ненавидишь Кирюшу?       — Мама, я не просто ее ненавижу, я готов придушить эту гадину.       — Боже! Андрюша, что ты такое говоришь? Ненависть — это такое сильное чувство. За что?       — Мама послушай, пожалуйста, — я включил диктофон:       — Алекс, как бы вы посмотрели на… На дополнительный заработок и мою дружбу, — раздался голос Киры.       — Кира Юрьевна, хватит говорить загадками. Или говорите прямо, что вам нужно, или я ухожу.       — Алекс, вы не могли бы стать моими ушами и глазами.       — То есть шпионить для вас против Андрея Павловича?       — Ну, почему сразу шпионить?       — Хорошо, придумайте этому сами название.       — Вы поможете двум любящим людям не совершить ошибку и немного подработаете, вот и все.       — Какая гадость! Андрей, что это?       — Это, мамуль, твоя любимая Кирочка вербует очередного шпиона в моем окружении. О том, что Клочкова подслушивала и подсматривала за мной, я надеюсь, что ты уже знаешь. Пришлось убрать ее из своей приемной.       — Не может быть! Как Кира могла опуститься до такой низости?       — О! Это еще не дно! Хочешь послушать еще кое-что?       — Не хочу! Даю тебе папу. Ты взрослый мальчик, Андрюша. И тебе решать на ком жениться.       — Я люблю тебя, мамуля!       — Я тоже люблю тебя, сынок...