Парень его мечты

      POV Катя Пушкарева.       Мир сошел с ума. Правда-правда, я ни капельки не выдумываю. Если я расскажу вам, что было в «Ришелье», вы сами поймете, что мир сошел с ума. А может, не рассказывать? Может, пусть вы и дальше будете пребывать в иллюзии о гармоничности и разумности этого мира? Или все-таки рассказать?..       Мы с Андрюшей заранее договорились, что он играет доброго полицейского, а я, как представитель ненавистной Воропаевыми «монстровидной» Пушкаревой — злого. Причем я сама настояла на таком распределении ролей, уж очень мне хотелось, чтобы если не Катя, так хотя бы кто-нибудь от ее имени наглядно показал ее обидчикам, где раки зимуют. Я же тогда еще не знала, что затеял Андрюшенька в роли доброго полицейского, не знала, что мир сошел с ума, не догадывалась, что в какой-то момент нам с ним придется поменяться ролями…       — Андрей Павлович, — подскочил к нам метрдотель, как только мы вошли в зал ресторана. — Совсем вы о нас забыли, давненько вас не было видно.       — Давненько не брал я в руки шашек! — засмеялся Андрюша.       — Знаем мы вас, как вы плохо играете! — в ответ засмеялся и метрдотель. Надо же, и он Николая Васильевича читал. А может, это домашняя заготовка, поди знай.       — А, скажи-ка, любезнейший, — продолжил Жданов все еще слогом Гоголевского Чичикова, — что мертвые души у вас на селе имеются?       — А как же! Целых три! И все вас ждут не дождутся.       — Давай-ка не будем, голубчик, обманывать их ожиданий. Веди нас немедленно к ним. — соточка перекочевала из Андрюшиной руки в руку служивого и молниеносно скрылась где-то в недрах его кармана.       — Сюда пожалуйте.       Воропаевы сидели не то чтобы в отдельном кабинете, но и не в зале, так чтобы их было видно сразу от дверей, а в укромном закуточке, что было довольно глупо и странно. Если они хотели, чтобы наш разговор не подслушали, то нужно было брать отдельный кабинет, закуток никак не приглушал звуков. А если мечтали, чтобы нас никто не видел, то и здесь вышел прокол — столика Воропаевых не было видно только в одной точке, на входе.       — Добрый день, — приветствовал всех сразу Андрюша. Я же, кивнув головой (опять-таки сразу всем), задрал/а подбородок повыше. — А почему столик на четверых, я же предупреждал, что буду с Алексом.       Вот тут первое сумасшествие и случилось. СашЕнька поднял голову, очень пристально посмотрел на меня, вдруг побледнел и резко встал.       — Присаживайтесь! — как-то даже робко проговорил он, показывая на место с которого только что вскочил, — я сейчас попрошу чтобы поставили еще один стул.       — Благодарю, — даже не повернув к нему головы, сухо сказал/а я и сел/а.       Андрей тоже сразу сел на свободный стул. Соляным столбом, не спускающим с меня глаз, остался стоять только Александр Юрьевич. Что тут началось… На сумасшествие номер два суета вокруг стола, стульев, СанЮрича и абсолютно заполошных сестричек, лихорадочно крутящих головами и совершенно не понимающих, сошел их братец с ума или только собирается, не тянула. Обычная, можно сказать, суета, но все же не каждый день в «Ришелье» официанты вынуждены прыгать вокруг намертво вросшего в пол субъекта… И только мы с Андрюшей совершенно невозмутимо просматривали меню, периодически поднимая от него глаза и незаметно улыбаясь друг другу.       Наконец, все потихоньку успокоилось: стол заменили на больший, отсервировали его, Сашка присел возле меня, а Кира заставила Кристину поменяться местами с ней так, чтобы оказаться под рукой у Андрея, пусть и под левой (по правую сторону был/а я), но все же рядышком. Два вышколенных официанта склонились над нами.       — Вы готовы заказывать?       — Мы его не приглашали и мы за него платить не будем, дядька, — вдруг ни к селу, ни к городу выдала Крис, глядя на Андрюшу.       — За меня тоже не надо платить, я могу себе позволить оплатить свой счет за обед сам. — мягко, бархатно и даже интимно-ласково прошелестел мой любимый, призывно глядя в глаза Воропаевой-старшей, и приложился к ее ручке.       Вот тут случилось второе сумасшествие. Кира так посмотрела на сестру, что умей Кристина воспламеняться, она бы уже без остатка сгорела. Нет, прав Андрюшка, на тысячу процентов прав! От этой ненормальной прятать Анечку необходимо, а вместе с ней и меня-Катюху хотя бы до тех пор, пока я не рожу. Это же надо, приревновать придуривающегося Жданова к родной сестре! Да еще так, что искры посыпались от стола в разные стороны!       — Каждый платит за себя, — голосом робота возвестил Александр. — Но я могу заплатить за Алекса, если…       — Вот как? — взвилась Кира. — А что это ты братец так расщедрился?       — Ну, хотя бы из вежливо…       — У меня достаточно средств, чтобы заплатить за себя самому, — холодно перебил/а я Сашку. — Это же не такие бешеные деньги, как счет за Кириного адвоката, и за частного сыщика, с одобрения Катерины Валерьевны нанятого мною ей в помощь. Давайте, наконец, сделаем заказ и приступим к сути. Время — деньги. А швыряться деньгами я не привык.       — Не можете себе этого позволить, — не то спросила, не то припечатала Кира и нервно хохотнула. Ну, еще бы! И Андрей, и ее собственный братец готовы наперебой меня танцевать*. Как тут оставаться спокойной? Кирюша явно вытягивала меня на скандал, но я не доставил/а ей этого удовольствия, не ответил/а ничего, только тронула губы загадочной улыбкой Моны Лизы. — Я вообще не понимаю, что он здесь делает. Его никто не приглашал.       — Это неудивительно, Кирюша, — улыбаясь самой своей соблазнительной улыбкой, сказал Андрей, — ты вообще многого не понимаешь. Не понимаешь, что ты все еще под следствием, не понимаешь, что мы с тобой давно расстались, не понимаешь, что ни один из вас больше не имеет никакого отношения к «Зималетто», в отличие от Алекса. Он не просто имеет отношение к вашей бывшей компании, он держит всю колоду карт в своих руках. Именно поэтому он здесь.       — Благодарю вас, Андрей Павлович, — я, чуть улыбнувшись, кивнул/а ему, затем сухо и по-деловому обратилась/лся сразу ко всем, передавая СашЕньке копию генеральной доверенности. — Я нахожусь здесь от имени и по поручению Пушкаревой Екатерины Валерьевны, хозяйки «НикаМоды», а соответственно и «Zimaletto». Мне выпала нелегкая… Очень нелегкая работа. Я должен разъяснить вам ваши права, а главное, ваши обязанности и штрафные санкции, которые могут быть наложены на каждого из вас в случае нарушения договора. Я понятно говорю? Не слишком заумно для блондинок? — злой полицейский внутри меня цинично и нагло хохотнул.       — Алекс! — вспыхнула Кира. — Если тебе позволили сидеть за одним столом с приличными людьми, то это еще не значит, что ты, как та свинья, можешь и ноги положить на стол.       — Кирюша, ты не права, — неожиданно выступил против сестры СашЕнька. — Судя по тому, что я слышал, это Алекс позволил тебе наслаждаться обедом в «Ришелье», а не кишку бить** на живопырке***, так что веди себя несколько поскромнее, сестричка.       — СашЕнька, — Кристина захлопала в ладоши, — а что это ты сейчас сказал? Дядька! Какие ты слова интересные знаешь!       — Андрей Павлович, — довольно громко сказал/а я, — мне этот балаган надоел. У меня нет полномочий целый день сидеть в этом балагане и манкировать своей непосредственной работой. Как я понимаю, серьезного разговора не получится. Значит, нам с вами делать здесь нечего.       — Алекс, — мягко сказал Андрюша, — давай хотя бы отобедаем. Согласен?       — Согласен, здесь неплохая кухня. Только предлагаю это сделать за соседним столиком, я устал от шума и гама.       — Алекс, уверяю вас, что мы все осознали и в дальнейшем будем говорить только по делу. Правда, сестренки? — строго спросил СашЕнька.       — Правда… Попробуем, — ответили Кира и Кристина. И в самом деле притихли, предоставив брату право вести переговоры.       Нам удалось спокойно сделать заказ и даже начать разговор.       — Андрей, почему «Zimaletto» принадлежит Екатерине Валерьевне?       — Сашенька, тебе не кажется, что с этим вопросом ты, мягко говоря, опоздал? Если бы ты у меня об этом спросил до того, как продал свои акции, ты был бы в праве требовать ответа. А теперь все! Поезд ушел! Ты никакого отношения к «Zimaletto» не имеешь, и я не обязан отвечать на твои вопросы. И все-таки ты получишь ответ. Знаешь почему?       — Почему?       — Потому что так захотела Катенька, — голос Андрюши стал теплым и хриплым. А Воропаев почему-то очень пристально посмотрел на меня.       — Катенька?! Снова Катенька?! — всплеснула Кира руками. — Она повсюду, эта мым…       — Не произноси слов, о которых потом пожалеешь, — резко перебил ее Воропаев.       — Я попробую объяснить, почему «Zimaletto» принадлежит госпоже Пушкаревой.       И я буквально в трех словах рассказал/а, как получилось, что «НикаМода» поглотила их компанию, очень зло и жестоко добавив при этом:       — Если бы вы, Александр Юрьевич, хоть на йоту были бы обеспокоены судьбой компании, а не своим президентством, если бы не ставили постоянно Андрею Павловичу палки в колеса, такого бы не случилось. И «Zimaletto» до сих пор была бы вашей семейной компанией.       — Я? Когда это я…       — Замолчите! Немедленно замолчите, иначе я вынужден буду напомнить вам, как вы за спиной президента интриговали вместе с его финансовым директором, как сделали Клочкову своей шпионкой и заставляли ее саботировать работу, как вели войну против помощницы Андрея Павловича, нечестную войну… Вспомните хотя бы историю со взяткой. Вспомните, как по вашему наущению Ветров записал разговор. — я выпил/а глоток воды. — А вы, Кира Юрьевна? Да если бы вы не устраивали публичных истерик и скандалов, если бы не травили Пушкареву, не воровали ее работу… Да что там — Пушкареву... Вы унижали весь секретариат, всех, кто хоть чуть ниже вас по положению. Вы вот меня здесь тоже попытались унизить. Но я не девочки, я цену себе знаю, меня не так-то просто обидеть, тем более вам. Потому что и вам я тоже знаю цену. — в горле пересохло, Андрей протянул мне стакан с водой, восхищенно на меня глядя. — Да, Андрей Павлович виновен в развале «Zimaletto», но ничуть не больше, чем вы все.       — Александр Андреевич, а откуда вам все это так хорошо известно? — в голосе Воропаева было столько ликования, словно только что поймал меня за руку на воровстве. — Вас ведь тогда не было в компании.       — А вы что, вы до сих пор ничего не поняли?       — А что мы должны были понять? — Кира сидела ни жива ни мертва.       — Кира Юрьевна, по вашей глупой прихоти Андрей Павлович уволил Пушкареву. Ну, неужели вы думаете, что она ушла бы из компании, которая принадлежит ей, за которую она отвечает не только перед Ждановыми и собой, но и перед банками не оставив в «Zimaletto» свое всевидящее око? Неужели вы думаете, что я просто так появился в компании?       — Нет?       — Конечно нет! Екатерина Валерьевна вместе с Андреем Павловичем придумали как убрать ее из компании и в то же время оставить. Я пришел вместо нее. Я ее глаза и уши. Я ежедневно докладывал и докладываю ей обо всем, что происходит в «Zimaletto». А она мне за это так хорошо платит, что меня не перекупить.       — Александр Андреевич, почему же Катерина, после того, как Кира оставила…       — Понимаю о чем ты хочешь спросить, Сашка. Я отвечу тебе на твой вопрос. — Андрюша был сама любезность. — Во-первых, не Кира оставила компанию, а Киру несколько изолировали. А во-вторых, и это главное, Катенька сейчас отдыхает за рубежом и готовится к свадьбе…       — Что?! — закричали Вооропаевы в три голоса.