Драбблы по Двум звездам

Шимону нравилось летать. Он ещё с детства хотел себе крылья, которые унесут его далеко-далеко, в облака. Небо манило к себе магнитом, хотелось знать, что там. Будучи ребёнком, он выдумывал воздушные замки, которые скрыты от глаз. Потом его детство кончилось, но он не переставал думать о крыльях. Возможности экзорцистов велики, если есть сила. В случае Шимона его сила имела определённый вес в клане Икаруга. Не зря же он стал одним из Небесных Командиров. А с силой можно исполнять заветные мечты, которые в детстве дарили столько радости, сколько никогда в жизни. И Шимон исполнил свою главную мечту, получил крылья. Даже несмотря на знание, что никаких воздушных замков в облаках нет, только самолёты и птицы, Шимон наслаждался полученной с крыльями свободой. Однако, возвращаясь на землю, ступая на твёрдую поверхность, он возвращался и в реальность. Та тяжела, как и доля, которую он несёт на своих плечах уже больше пяти лет. Со сбывшейся мечтой пришла и ответственность: за силу, честь и свободу действий, выбора. Шимон, можно сказать, завёл себя в те рамки, от которых ненадолго освобождали крылья в небе. Каждый день, неделю, месяц, год сражаться за свой клан, за экзорцистов, в целом. Это его долг: охранять и защищать человечество от бед, приносимых Магано. И пусть сейчас мир Скверны не представляет такой большой угрозы, как раньше, но от работы это не избавляло. К счастью, Шимону всегда все давалось легко. Учёба — раз плюнуть! Работа — да вообще не вопрос! Бой с сильным басарой или его мелкой пешкой — проще некуда! Просто взять и сделать, предварительно подумав и придумав план... К сожалению, не все поддаётся такой логике мышления. Шимон не заметил, как стал предпочитать одиночество, но, когда заметил, ничего не изменилось. Он не хочет менять свое личное пространство на что-то шумное и зачастую безрассудное... Не хотел. Пока это самое "шумное и безрассудное" не появилось в его жизни случайным открытием двери в ванную. Шимон без всяких прикрас назовёт это самым постыдным знакомством в своей жизни. Его не так воспитывали, да и Маюру, наверное, тоже... Но знакомство прошло на такой вот ноте и этого уже не изменить. Да и Шимон, по правде, просто благодарен судьбе и богу за встречу с самым сильным ураганом, перевернувшим все его представление о дружбе, товариществе и многом другом. Маюра была младше, активнее и олицетворяла, по мнению Шимона, море. То спокойная, то буйствующая, неподвластная никому и ничему стихия. Маюра умна, сильна духом и упряма. В ней столько силы и света, что Шимон слепнет. Шимону нравилось море. Шимону нравилась Маюра. Со временем эта простая симпатия переросла в нечто большее, что он не может объяснить словами вслух. Румянец жёг щеки каждый раз, когда он думал о Маюре не как о товарище или друге, а как о девушке. Она действительно много значит для него... Маюра могла быть решительной в те моменты, когда он не мог. И это в ней удивляло, восхищало ещё больше. Шимон не мог оторвать глаз от твёрдой походки девушки. Она так отличается от той робкой, по-детски наивной девочки, которую он встретил в восемнадцать лет. И именно характер Маюры привёл их к тому, что у них есть сейчас. Шимон не побоится признать, что Маюра стала инициатором их отношений, но он всецело поддерживает её в этом, отвечает взаимностью настолько крепко, насколько это вообще возможно. Они с Маюрой почти полтора года вместе, десять месяцев из которых они живут вместе. Оказывается, делить одно пространство с кем-то не так сложно, когда этот кто-то — Маюра. В квартире всегда чисто (не то чтобы и раньше было грязно, но пыль скапливалась, если Шимон долго не убирался), свежо и пахнет вкусно. Маюре нравилось готовить, а Шимону — есть приготовленные ею блюда. Раньше он свою квартиру посещал только когда очень сильно устал после работы и ему нужно было где-то переночевать. Так-то он всегда уезжал в клан. Но теперь ему есть куда вернуться и это место он может назвать своим домом. И Шимон очень не хочет, чтобы этот дом снова стал просто холодными стенами, в которых будто воздуха меньше и находиться тяжело. У Икаруги были некие переживания, касающиеся отношений с Маюрой. Нет, у них почти идиллия, понимание от а до я и гораздо меньшее количество ссор, чем у тех же "двух звёзд". Но главное в этом всем слово "почти". И всё из-за того, как начались эти самые отношения. Умом Шимон понимал, что Маюра тогда просто снова дала ему толчок для действий, эдакое разрешение на то, чтобы полноценно войти в её личную, скрытую от чужих глаз жизнь. Однако от далёкого предисловия Маюры, с которого и начался их разговор, со знания о её первой любви к Энмадо Рокуро, ему было не по себе. Словно он служит заменой тому, кто уже недоступен. Бред, конечно. Маюра никогда за весь этот промежуток времени, что они встречаются, не давала понять, что она равнодушна к нему. Наоборот, в ней скрывалось столько нежности, что ему хотелось сгореть от смущения, провалиться сквозь землю, когда она её выпускала. Ее симпатия к нему была зверьком, пугливым и, в то же время, кусачим. Его постоянно держали на поводке. А теперь, когда Шимон стал парнем Маюры, поводок исчез, привязь больше не останавливает, и все чувства на виду. Шимону нравилось это чувство, когда тебя обволакивает словно тёплым одеялом забота близкого человека. С Маюрой забота была в сто раз сильнее. Даже если она устала, она всегда находит время на него. Он тоже старается поддерживать этот своеобразный баланс между ними. Он постепенно учится не только принимать, но и отдавать столько же, сколько дали. На его взгляд, это хороший опыт и лучшее, что с ним случалось после исполнения мечты. И все же беспокойство терзало его. Он мог отложить эти мысли на пресловутое потом, но до тех пор, пока не вернётся домой. Не сразу, но там он вспоминает, что, возможно, Маюра не любит его, а просто пытается "вылечиться" от любви к Рокуро посредством его, Шимона, присутствия. Быть Командиром сложно, если спросить Шимона. Большая ответственность, особенно когда появляются новички. Шимону важна слаженность и послушность, идеально отработанная схема, которая сократит по минимуму число жертв, а лучше поможет обойтись без них. С новичками нужно работать, долго и упорно, чтобы достичь всего этого. Повезло им или нет, но Шимон хороший наставник, в нужных местах равнодушный к слабостям и справедливый, когда дело касается нечестных приемов. Хотя Маюра с нервным смешком смотрела на их тренировки, когда их отряды встречались для обмена опытом. Наверное, вспоминала, как проходили её занятия. Шимон был крайне строгим учителем, когда дело касалось его любимой работы. После инструктажа с новенькими он всегда возвращался домой измотанным. Все-таки он любил тишину, а галдеж молодых учеников бил по барабанным перепонкам. Дома была идеальная концентрация тишины и покоя. Дома дышалось лучше. Пройдя на кухню, парень увидел готовящую чай Маюру. Она, кажется, не услышала его прихода, поэтому все ещё не обернулась, чтобы поприветствовать улыбкой, как это у них завелось. В такие моменты Шимону хотелось уткнуться ей в плечо, но храбрости не хватало. Кажется, будто ему нужно разрешение на это. Маюра, разумеется, разрешала, но, наверное, из-за его сомнений у него не получается поддаться полностью романтике отношений. — Привет, — пока он думал, Маюра уже заметила его в дверном проёме и, поставив кружки на стол, подошла к нему. Её объятия имели магическое свойство расслаблять, лечить его после трудного дня. Хотелось закрыть глаза и подремать даже вот так, стоя на их небольшой кухне. Жаль, что нельзя, — Как там новички? Не падали ещё в обморок от измождения? — Нет, конечно. Сильные и очень рвутся на первую вылазку в Магано, — Шимон не стал упоминать про то, что его ученики и вполовину не такие понятливые, как она. Иначе эта особа горделиво вздернет нос и будет долго усмехаться, смущая его. — Без этого никак. Каждый из них хочет увидеть, какой там мир, — улыбнулась девушка, садясь напротив него. Шимон чувствовал, что сегодня что-то поменялось. Атмосфера дома была такой тёплой, можно сказать, приглашающей. Шимон не знал, как объяснить, но словно сомнения, которые одолевали его, когда они с Маюрой наедине, ослабили свою хватку и позволили провести вечер, купаясь в лучах внимания Маюры. Возможно, не насовсем, но этим вечером он точно отдохнёт. После чая и ужина они пересекли на диван, включив телевизор. На одном из каналов шёл какой-то фильм со спецагентами, но было не важно, что смотреть. Даже звук был почти на нуле. Шимон прикрыл глаза, склоняя голову на плечо девушки. Маюра вроде следила за происходящим на экране, но слушала его дыхание, ровное и тихое. Умиротворяющая тишина накрыла уставшее сознание, и Шимон, погружаясь в ненавязчивую дрему, почти не осознавая этого, прошептал: — Я люблю тебя. Это вырвалось само по себе, заставляя обоих замереть. Шимон напрягся, понимая, что сказал вслух те самые три слова, которые много раз говорил в мыслях. Маюра же пару мгновений сидела, как окаменевшая статуя, но потом тихо хихикнула (честно? У Шимона едва сердце не остановилось) и, кажется, поцеловала его в макушку. — Я тоже тебя люблю. И звучало это так тихо и громко одновременно. Искренность, которой так много в этих ответных трех словах, ошарашивала, но была такой сладкой, убаюкивающей. Сомнения и тревоги, все проблемы разлетелись от того, что он наконец услышал то, что так желал. И им бы поговорить о том, что их беспокоило все это время, но оба понимали, что это ещё будет. Когда-нибудь. Возможно, и не будет. Потому что такие банальные, избитые, но такие честные и откровенные слова уже произнесены, волшебство смело все, что было до. У Шимона снова выросли крылья. Но в этот раз они совсем не видны и способны летать только когда Маюра рядом держит за руку; когда три важных слова беззвучно разносятся по пространству вокруг них.