Подобие короля

PG-13, омегаверс (или почти).       Странная, пугающая тяжесть внизу живота раздражала Леонхарда, скрутившегося на своей огромной постели, в окружении мягких подушек, которые сейчас казались твёрже камня. Мальчику плохо, постельное бельё промокло и пропахло ужасным для него, но сладостным для других запахом. Он не понимал и не старался вникнуть. Отец говорил, что всё расскажет, когда исполнится семнадцать, но это время наступило чуть раньше, и Виктора рядом нет. Принц знал, что есть беты, обычные, счастливые беты, не нуждающиеся ни в чём, есть сильные и властвующие альфы как его братья, а есть хрупкие и красивые омеги, которые часто всего сплошное разочарование для семьи, особенно если омега — парень.       Леонхард скулил от боли и несправедливости, думая о скорейшей смерти, нежели о том, что его выдадут за кого-нибудь и трона ему не видать. И смилостивится судьба, будь это женщина-альфа, которая полюбит его как сына; они будут вместе пить чай с каким-то заморским пирожным и обсуждать последние новости в стране под руководством старшего брата. Он захныкал от боли и согнулся в три погибели, стараясь содрать спазмы живьём, искоренить их из себя, но в то же время хотелось оставить, дабы было единственное напоминание о том, что он не являлся телом без стержня.       Буря, не зная милосердия, срывала с клумб его любимые лилии, которые потом заново посадят служанки. Лилии будут чёрными, под стать его внутреннему миру и его дорогому брату Эйнсу, занимающийся сейчас подготовкой к церемонии коронации.       В груди неприятно ёкнуло и боль на время отступила, позволяя принцу нормально вздохнуть. Слабость медленно уходила, прихватив с собой остатки дискомфорта.       Ветер ещё сильнее завыл, норовясь выбить окна, намереваясь окутать принца холодом, как бы пытаясь уменьшить страдания. Принц встал, шагая в сторону двери: нужно было найти умывальню, смыть этот позор и просто лечь спать. — Что ты здесь делаешь? — раздраженный голос брата остановил принца и его бросило и в жар, и в холод от такого… странного тона. Эйнс так не говорил. А Эйнс ли это?       Леонхард повернул голову вбок и увидел высокую мощную фигуру своего старшего брата. — Тебе дурно («Как будто я не заметил!»). Я тебя доведу до комнаты и никому — слышишь? — никому не открывай дверь. — П-почему? Из-за того, что я омега? Я же… я же ничего не сделал! Почему от меня хотят избавиться? — О чём ты? Не мели чепухи. Тебе могут навредить, поэтому не смей открывать дверь. — Мне страшно, — признался Лео, — страшно-страшно-страшно. Ты же останешься со мной? Пожалуйста!       Мужчина растерянно посмотрел на младшего, а после лишь заторможено кивнул. Печальные голубые глаза вмиг засветились счастьем.       Эйнс чувствовал себя неловко, обнимая подозрительно довольного брата, сжавшего между ног одеяло. Лео забавно хмурился, подумалось королю, но треклятый сон не шёл третьи сутки. То ли из-за непогоды, то ли из-за предстоящей коронации. И даже сейчас, когда под боком тёплое надоедливое существо, а накатившая резко усталость так и шептала на ухо об отдыхе, глаза не закрывались, в голове мелькали различные мысли.       И в одной из них оправдание тому, почему их запахи осели друг на друге.