УГАСАЮЩИЙ СВЕТ

      - Я - работник Галактической безопасности, - сказал Странник с горечью. - Я сижу здесь уже пять лет. Мы готовим спасение этой несчастной планеты. Тщательно, бережно, с учётом всех возможных последствий. Всех, понимаете?.. А вот кто Вы такой? Кто Вы такой, что лезете не в свое дело, путаете нам карты, взрываете, стреляете, - кто Вы такой?       Стругацкие Аркадий и Борис «Обитаемый остров»       Несущие Слово, слушайте меня внимательно. Вы единственные из моих легионов, кто потерпел неудачу. У вас больше воинов, чем у всех остальных, за исключением Тринадцатого легиона. Но ваш поход идет слишком медленно, а ваши победы неполноценны.       После завоевания вы на долгие годы остаетесь в приведенных к Согласию мирах и насаждаете среди населения религию, множите культы, основанные на наивных и фальшивых убеждениях, возводите лживые монументы. Все ваши достижения в Великом Крестовом Походе ничего не стоят. Другие одерживают победы и способствуют процветанию Империума, и лишь вы меня подвели.       Речь Повелителя Человечества к Несущим Слово на руинах Монархии, планета Кхур       Ксафен отделился от группы братьев и подошел к капсуле под номером XI. Но не стал вглядываться, а через плечо обернулся к Аргел Талу.       - Внутри этой капсулы спит одиннадцатый примарх - всё ещё чистый и невинный. Мне так хочется покончить с этим прямо сейчас, - признался он.       Малнор, стоявший за спиной капеллана, усмехнулся:       - Это сэкономит нам массу сил, не так ли?       Аарон Демски-Боуден «Первый еретик: Падение в Хаос»       Мотивации и стремления примархов принадлежат только им. Они стоят вне понятий правды и лжи.       Ничто не является тем, чем кажется.       Аргонис «Нерезаный», легион Сынов Хоруса, эмиссар Воителя, командующий Исидским флотом       Обстановка в рабочем кабинете Уризена на борту «Фиделитас Лекс» производила впечатление делового беспорядка. Никакого сейфа для документов или чего-то похожего в помещении не было: свитки, пергаменты, диски и древние тома были разложены прямо на столе довольно аккуратными, впрочем, горизонтальными стопками, а разноцветные стеки данных - рядами поверх обложек раритетных книг прекрасной сохранности. Зато на мысли о сейфе наводила сама толстенная - с метр пластали - круглая гермодверь кабинета, с помигивающим в центре призрачно-синим огоньком. В данный момент запертая на все адамантиевые стержни и распорки.       Теоретически, вырвать такую дверь вместе с частью переборки смог бы лишь одновременный залп десятком ракет объёмного взрыва. А вот противотанковые кумулятивные заряды или мельта-оружие были бы бессильны. Они прожгли бы гермозаслонку, но не нарушили её структуры, не сдвинули бы с места запоры... Практически Лоргар не горел желанием когда-либо это проверять.       Помимо шкафов и стеллажей с эзотерическими трудами по обе стороны от рабочего стола Семнадцатого раскинулась забитая толстыми пергаментными свитками, твёрдотельными накопителями и папками инфотека, для удобства разделённая на восемнадцать отделений. Крайнее содержало единственную совсем тонкую папочку-файлик с тремя-четырьмя почти пустыми листочками внутри. «Альфарий» - сообщала папка.       В данный момент на столе лежала пухлая кобальтово-синяя папка с мелкой надписью «Жиллиман Робаут» на корешке.       Это Кор Фаэрон мог думать, что Ересь - это полёт на «санках с крыльями» в Тактической Броне Дредноута над Калтом и Пятистами Мирами со стрельбой из пары болт-пистолетов с обеих рук. Старик до сих пор не наигрался в войну. Для Ауреллиана и Эреба борьба сводилась к работе с данными и просчитыванию вероятностей... Правда, Эреб уже давно почти не консультировался с генетическим Отцом. У Тёмного Апостола явно был свой план и Уризен всё яснее понимал, что если завтра его собственная голова вдруг полетит вслед за головой Горгона, то Первый Капеллан лишь попытается всеми средствами «отжать» Первого Капитана от рычагов контроля и перехватить управление XVII-м, став его главой вместо мёртвого Примарха.       - «То ли мы делаем?» - с грустью подумал Ауреллиан. Что-то явно шло не так. На кону висела судьба всго человечества, а их великолепный План уже в самом начале стал давать сбои. По замыслу Хоруса Феррус Манус должен был присоединиться к восстанию. Однако, он погиб, а его Железные Руки, частью уничтоженные, частью рассеянные по галактике, никогда не простят революционерам трагической смерти своего Отца.       Никаких сервиторов, а тем паче - слуг в кабинете не было. Уризен никому не доверял эти досье, собранные годами кропотливого труда десятков агентов «разведсети» Легиона. Он достал и положил рядом с первой вторую папку: «Фулгрим». Взял чистый лист, обмакнул перо в чернильницу и начал писать:       «Фулгрим превращается в проблему. Он не должен был убивать Горгона. Не должен! Оставался шанс попытаться обратить Мануса, но вместо этого Фениксиец поступил... слов нет. Вдобавок он и его люди выбрали служение... порождению нечеловеческого эгрегора*. Притом, такому порождению, которое не может и не стремится держать своих последователей в узде, поддерживать хоть видимость порядка. Не секрет, что среди большинства сущностей варпа царит полный хаос. Каждый Нерождённый, от величайших до самых малых, лелеет мечту - стать владыкой Вселенной: гордыня подсказывает ему, что потенциально сильнее всех - именно он. Поэтому хаотические боги и богини объединяются между собой лишь временно, по существу оставаясь соперниками не на жизнь, а на смерть. С захватом локальной власти их группой это противоречие скоро вскрывается, начинается взаимная борьба и сильнейший поглощает остальных. И если Великому Комбинатору удаётся поддерживать среди своих демонов и культов подобие иерархии, а Отец Чумы сумел хитроумно обойти это противоречие, то про прочих этого не скажешь. Бог Крови застрял в детстве человечества. Ему сложно отдать своим последователям приказ так, что бы они выполнили его, а не начали рубить друг другу головы. Среди адептов порождённой извращённым умом эльдаров Тёмной Принцессы идёт непрерывная вакханалия без всякого порядка и смысла. Подобное же безумие творится сейчас и на борту «Гордости Императора»... Аналитическая проекция показывает неизбежный распад III-го на отдельные, самостоятельные отряды и братства в течение буквально нескольких лет.       К сожалению, те силы, служение которым мы выбрали, хоть и являются истинными повелителями Вселенной, но в абсолютном большинстве ненадёжны и полностью эгоцентричны.       Хотя теперь я и мои дети знаем, что Хаос есть бесконечность богов и богинь, тёмных князей и первичных сил, таящихся в тёмных глубинах Имматериума, и, таким образом, мы неизбежно кого-то просмотрели, только с двумя из четырёх известных нам крупных игроков в Хаосе можно сварить какую-то кашу в плане серьёзной военной и магической поддержки. При этом необходимо учитывать, что Тзинч и Нургл взаимно полярны и будет сложно заставить их адептов сражаться против общего противника, а не стрелять друг в друга».       Примарх присыпал лист песком и вновь взглянул на досье «Жиллиман Робаут». Он испытывал странные чувства. Кор Фаэрон спорил. Наставник считал, что нападение на Калт неправильно.       - «Сын, а не руководствуешься ли ты личной местью? - говорил приёмный отец и Первый Капитан Легиона. - Было бы целесообразней обратить Жиллимана, как Эреб обратил Луперкаля. Жиллиман тщеславен, Жиллиман заносчив, Жиллиман крайне амбициозен. Его только чуть подтолкни - и он начнёт строить какой-нибудь личный «Империум Секундус», забыв про Терру и лже-Императора. И тогда мы получим нового союзника: увенчанного рогами, облаченного в радужный плащ демона».       - «Отец, уже поздно что-то перекраивать на ходу. Камни катятся под гору и их не остановить. Я не запрещаю тебе попробовать обратить Робаута. Но отменять операцию нельзя. Гигантские силы Легиона, культов и верной нам Армии приведены в движение, - возражал тогда Лоргар. - Ещё я попрошу тебя, как приёмный сын, присматривай за Эребом. Не удивлюсь, если наш Первый Капеллан и Тёмный Апостол что-либо учудит. Например, внезапно сбежит и бросит всех».       Уризен горько усмехнулся. Одной из претензий Императора к XVII-му было слишком медленное продвижение Крестового Похода. Несущие медленно и осторожно прививали населению веру в Божественность Повелителя Человечества, старались привести миры к истине аккуратно. «Готовили бережно, с учётом всех возможностей».       - А вот кто ты такой? Кто ты такой, что лезешь не в своё дело, путаешь нам карты, взрываешь, стреляешь... Кто ты такой, Робаут? - вслух спросил Семнадцатый у папки, понимая, что пытается оправдать себя за будущее предательство. - Сколько лет прошло, брат, а та книга всё не устаревает!       Ауреллиан не всё сказал Пулу про древнюю библиотеку в недрах Терры. Они с Магусом нашли не только детские приключения морских пиратов с пиастрами и одноногим поваром. Именно тогда в руки Лоргара попал написанный двумя братьями пергамент. Это была тоже вымышленная история, но уже не для детей. Книга называлась, кажется, «Пленник силы» (позже Уризен встречал и другие названия) и повествовала о планете с атмосферой столь же плотной, как у Барбаруса и с такой сильной рефракцией у горизонта, что её жители всерьёз полагали, будто живут не на внешней, а на внутренней поверхности шара. Сама повесть Ауреллиану понравилась. Вдобавок, он обратил внимание на ряд странностей в тексте. Например, в качестве материала оболочки космического корабля упоминался керамит при том, что, по остальным признакам, книга была написана задолго до Тёмной Эры Технологий и получения керамита.       Заинтересовавшись, Лоргар стал целенаправленно разыскивать все сохранившиеся образцы творчества двух братьев. Не всё ему понравилось. Юмористических повестей и высмеиваемых там реалий Семнадцатый откровенно не понял. Но вот иное... Много позже Уризен пришёл к выводу, что ряд образов и идей авторам нашёптывали силы варпа. С некоторыми сюрреалистическими, невозможными реалиями, описанными в их книгах, можно было столкнуться только внутри вихря Лебедь Х-1 или в Мальстроме... Либо подняв ставни в момент перехода. Особенно это чувствовалось в романе про невозможный четырёхмерный тороидальный мир с висевшим постоянно в одной точке неба неподвижным солнцем и город, зажатый на узком выступе между бесконечно высокой стеной и столь же бесконечно глубоким обрывом.**       Из иных свитков он впервые узнал понятие «прогрессорство» и про придуманную профессию «прогрессор». Впрочем, СЕЙЧАС Лоргару уже не казалось, что профессия столь придуманная. И причины так полагать у Семнадцатого имелись. Был как минимум один человек, понятие «прогрессор» знавший и тоже знакомый с творчеством древних Братьев...       Сигиллит впервые назвал Зуэна Странником, но Лоргар принял это название для Капеллана двадцать второй Роты, держа в уме не только гипотетических на тот момент Рыцарей Малкадора, но и книжного Рудольфа Сикорски или Экселенца. О чём ни Пулу, ни Сигиллит, естественно, не догадывались...       Досье Робаута и Фулгрима отправились на полку. Теперь их место перед Ауреллианом заняли другие весьма объёмистые папки. Первая -- в обложке тёмного индиго, и вторая - серая с пурпурной полосой. «Кёрз Конрад», «Сартано Алькарин».       Множество раз ему казалось, что он приблизился к разгадке секрета единственной женщины среди Примархов и каждый раз тайна ускользала. Каждый раз какая-нибудь незначительная с первого взгляда деталь ломала всю картину, оставляя больше вопросов, чем ответов.       - Это все объясняет… кроме штанов, впрочем. Штаны, насколько я понимаю, не мутируют… - процитировал вслух господина Государственного Прокурора Уризен, открыл досье Алькарин и пододвинул стопку чистых листов для новых записей.       Лоргар стряхнул с пера капли фиолетовых чернил, сдул с листа пергамента мелкий песок и написал:       «Я всегда знал, что ты не такая как остальные, Алькарин. Я знал это ещё сорок три года назад. С того самого дня, как Аргел Тал, вернувшись из той жуткой экспедиции, рассказал о своих видениях. О Хорусе и о том, как Седьмая штурмовая рота побывала в прошлом, в генетических лабораториях Императора.       Аргел признался, что ему показали всех Примархов, каждую планету, каждую капсулу из двадцати, включая и мою собственную камеру-инкубатор, нестандартного цвета - чёрную, упавшую в реку на Колхисе. Он объяснил, что меня сильнее остальных коснулись Истинные силы. Но так же он упомянул, что я - не единственный из Примархов, кто не очнулся при падении капсулы и, не будучи совсем беспомощным младенцем - как, скажем, Фулгрим, или Мортарион - не смог покинуть инкубатор самостоятельно, а был извлечён посторонними лицами. Когда я поинтересовался - кто же второй ребёнок, Тал указал тебя. В череде видений ему явилось, как смертные достают тебя из капсулы в захламлённом подземелье. Видимо, жители планеты, где совершил посадку инкубатор. И ты, Рин, внешне маленькая принцесса трёх-четырёх лет, не разбираешь самостоятельно капсулу на детали телекинетической силой - как наш ХV-й брат, не делаешь из обломка обшивки импровизированный нож, подобно VIII-му, а словно находишься в лихорадочном сне или болезненном забытьи.       - «Из всех двадцати подобное мне показали только у неё и у тебя, Лоргар, - капитан Седьмой штурмовой роты никогда не называл меня ни отцом, ни повелителем, только по имени, - что б Примарх не очнулся при посадке. Ещё я обратил внимание, что Сартано была столь же мертвенно бледна и имела такой же измождённый вид, как Кёрз, а губы и лицо были так же искажены внутренней болью, как у тебя самого».       Уже тогда я взял на заметку, что у нас с тобой есть нечто общее. Что-то, что объединяет тебя со мной самим, и, вероятно, с восьмым.       Магнус искал в прошлом Эзотерику, оккультизм, древние Исчисления. Мой железный брат Пертурабо тянулся к трудам гениальных механиков и инженеров прошлого. Что искал в забытых эпохах я сам? Всю свою сознательную жизнь - от первого вздоха и до последнего - я искал и буду искать только одно. Истину. А что же искала в потерянных папирусах, манускриптах и инфо-ядрах ты, сестра? Первые годы, учитывая твою, уже тогда жёсткую позицию, уже отвергнутую сделку с Механикум Марса, и я, и братья, и Сигиллит были уверены, что мы нашли второго Пертурабо. Что ты ринешься к ветхим научным и инженерным трудам, к загадкам технологий прошлого. Сигиллит заранее спрятал от тебя некие особо опасные научные знания на своей секретной космической станции. Как прятал их от Пертурабо: так прячут вино от горького пьяницы.       Но ты сумела удивить всех. Секреты древних мастеров и механиков не заинтересовали тебя. Труды обожаемого железным братом Фирентийца оставили равнодушной. Словно это не ты спорила с Марсом о технологиях и инновациях, словно не ты ставила под сомнение всю их веру в Бога-Машину, словно не с тобой уже была связана чёткая ассоциация: «Говорим Алькарин Сартано - подразумеваем техноересь. Говорим техноересь - подразумеваем Укротителей Штормов».       Словно одержимая, ты погрузилась... в историю. Первые годы на Терре тебя интересовали не чудеса возрождаемой планеты, не красоты Гималазийского Дворца - лишь древние документы. История нашей расы. Древнейшие эпохи. Старше Долгой Ночи, древнее Тёмной Эры Технологий.       Это было странно. Нелогично. Никак не вязалось с тем характером и той философией, которую ты явно демонстрировала отцу и нам. Это было первой нестыковкой в твоём поведении. Именно тогда я впервые задался вопросом: «Что моя дорогая сестра может искать в столь древних записях? Что она надеется там найти? Ответ на какой - видимо, очень важный для себя! - вопрос пытается прочесть в записях историков и философархов на давно стёртых из памяти языках? Почему именно история, а не технические секреты? Не чертежи, не схемы забытых машин? Почему ты не рядом с Пертурабо, где должна была быть по логике?»       Я не Альфарий и никогда не стремился ему подражать. Но ум, ищущий Истину, нельзя ставить перед загадкой, которую он разглядел, но ответ на которую ему не доступен. От такого парадокса, по легендам, могла сойти с ума разумная машина Тёмной Эры.       Есть очень старая греканская сказка про лабиринт с чудовищем и клубок ниток. И такая же старая история про след из хлебных крошек... Тогда я впервые почувствовал, что у тебя, дорогая сестра, есть какой-то секрет. Тайна, которую никто не видит. Но тень от тайны отброшена на стену. Именно я, Лоргар Ауреллиан, первый раз потянул за нить клубка, проложенную в лабиринте, сделал первый шаг по ведущему в далёкое прошлое Тронного мира длинному следу из хлебных крошек, по которому иду по сей день. Именно тогда впервые задался мысленным вопросом: «Кто ты такая НА САМОМ ДЕЛЕ, моя сестра Алькарин? Кто ты такая?!»       Я никогда не был бойцом (я не о характере), и, признаю честно, воин из меня самый никудышный из всех нас. За исключением, естественно, лишь Магнуса, пользующегося в битве одним психическим потенциалом. Я до сих пор ощущаю когти Корвуса на своём лице... Сойдись я прямой схватке с Жиллиманом - он переломает мне все рёбра. Думаю, меня побил бы и Вулкан. Самый мирный и не любящий военное дело из нас после меня. Совершенно не разбираюсь в рукопашное бое и прочем. Однако, Хан как-то к слову упомянул, что есть в чогорийском кулачном бое «стиля богомола» хитрый приём: спарринг-партнёр замах руки принимает за удар, а сам удар, как правило, пропускает. Так большинство из нас видят только твой пол, не замечая очевидного. Особенно от этой избирательной слепоты страдает Лион, но она не обошла стороной даже Воителя. Если же воспринимать тебя не женщиной, а боевым товарищем - как это делаем я или Дорн - становится заметно: будь ты мужчиной, как остальные, странностей вокруг тебя не стало бы меньше.       Я считаю твои идеи утопическими, сестрица: не может каждый в социуме заниматься наукой. Подобно тому, как организм не может состоят только из нервных клеток, а организация - из одних начальников. Каждый из нас впитал особенности той планеты, где воспитывался. Первоначально я списал твою одержимость запретными технологиями и эксцентричную социальную философию на то, что в твоём мире много странных технологий, «нуменеров». И даже артефактов Тёмной Эры. Но это не объясняет ни твоей образованности - Кенджаной в ту пору был низкотехнологическим миром, наполненным суевериями, а не знанием, отнюдь не соперником Марса. Что ты действительно нашла на Селенцерусе - один из твоих самых охраняемых секретов. Что же касается нуменеров, то местные пытались забивать гвозди микроскопами. Ни твоей одержимости древней Террой, Тёмной Эрой Технологий и эпохами до неё. Ни явного пренебрежения собственно терранскими изобретениями при этом: если ты и интересовалась техническим прогрессом на Терре, то по остаточному принципу. Чем несказанно удивила и даже разочаровала Сигиллита и Пертурабо. Они оба ждали совсем иного.       Конечно, тут возникает побочный вопрос насчёт твоего уникального Легио Автоматронис... Что за заводные механизмы мастерят на твоей планете и подчинённых тебе мирах-кузницах? Правда ли эти порождения металла, стекла и керамита со временем способны обретать собственные душу и разум? Связано это с уникальными свойствами твоего родного мира или является особенностью технологии? Чуть менее ста лет назад ты даже назначила своим советником не человека, а наиболее старую из этих странных машин... Машин, которые, как ни старался, так и не смог воспроизвести Пертурабо - искуснейший механик, собравший по чертежам Фирентийца маленького заводного титана с «вечным двигателем».       Он так хотел превзойти тебя тогда. У него получились идеальные копии. Идеальные и «мертвые»...       Но это лишь одна нить из клубка. Лишь один след из хлебных крошек.       Второй след - твоя явная связь с Конрадом, дорогая Рин.       У большинства не хватит фантазии даже упомянуть ваши имена в одном предложении. Наш восьмой брат мало что неадекватен, так ещё и может вырядиться в рванину, напоминая не полубожественного Примарха, а жалкого бродягу. У него синие десны и заострённые зубы от которых бросает в дрожь. Любой старался бы общаться с подобной малоприятной личностью как можно реже... Любой, кроме тебя.       Я сказал Зуэну правду. Перед каждым твоим визитом на «Сумерки» Кёрза разбивают чудовищные приступы. Чуть ли не до кровавого пота... Его трясет и крутит в подобии лихорадки, но Конрад так никому и не сказал, что столь запредельно ужасное он при этом видит. Даже своим приближенным терминаторам-Антраментарам, даже Севатару.       Если ортодоксальные адепты Марса и зовут тебя, сестра, техноеретичкой и сумасшедшей, то тайно, за закрытыми дверями. Повелители Ночи считают тебя сильным псайкером и колдуньей, называют «проклятой кенджанойской ведьмой» ОТКРЫТО, ПРЯМО В ЛИЦО, не боясь расплаты за дерзость!       Но это лишь мнение большинства VIII-го Легиона, а не его Тёмного Повелителя. Он-то, похоже, тебя, наоборот, ценит... Несмотря на то, что события нашего восстания заслонили многие яркие моменты прошлого, до сих пор не забыт тот неприятный инцидент между Альфа-Легионом и Повелителями Ночи. Альфарий, естественно, предпочёл бы сохранить всё в тайне, но Ночному Призраку не было дела до желаний «предавшего его» брата. Он кричал: мало того, что его никто не любит - вдобавок и шпионят за ним!       Тогда Русс, ухмыльнувшись в бороду, промолвил загадочно, сохраняя полную внешнюю флегматичность: «Легионы действуют против Легионов? Беспрецедентно? Нет, это не беспрецедентно...»       Возможно, кроме вас двоих только мне и Альфарию известно иное. То, чего Русс не знает и я бы даже сейчас многое отдал бы, что бы увидеть, как Волчий Король - такой непробиваемый и ко всему готовый - прокомментировал бы ЭТО. Конрад послал тебе кошмарный подарок. Подарок достойный сумасшедшего маньяка, полностью в стиле Ночного Охотника, но суть-то в другом. В том, что наш Конрад послал подарок женщине. Тебе, Алькарин...       Резюмируя: слишком много мелких косвенных фактов указывают на то, что между вами есть некие... неформальные отношения. Имеющие давнюю и запутанную историю.       Если завтра Алькарин Сартано соберётся на «Сумерки», в первую же десять минут эта весть облетит флагман моего брата. Яго Севатарион, Рукокрылые, Отблески Сумерек, Атраментары будут знать - ты летишь где-то в космосе, окружённая двумя сотнями своих головорезов и Морских Драконов. И молча покрасят перчатки в алый цвет. Запасут побольше боеприпасов. Проверят болтеры. Движимые своей ненавистью к Белой Ведьме - или, быть может, любовью?***       Я не знаю, как повёл бы себя Кёрз, не будь тебя в природе, Сартано, но, похоже, Луперкаль не понял, что мы имеем то, что имеем. Ключ к лояльности Ночного Призрака следует искать в твоём сейфе, сестра. Ненависть привязала к тебе Вороньего Принца Яго «Севатара» и его последователей из VIII-го так, как может привязать только самая преданная, жертвенная и возвышенная любовь. Если не намного сильнее.       И третья нить. Какие потери в убитых, раненых, заключённых в саркофаги за время ВКП с момента как ты возглавила Легион понесли твои Укротители? Не больше, чем остальные. А какой в XI-ом апотекарион? Сразу после вступления в должность командующего одним из первых твоих приказов, сестрица, было увеличить апотекарион вдвое. Ты создала в своём Легионе целое подразделение фундаментальных медико-биологических исследований. Такое, которому позавидовали бы многие магус биологис на Терре. И цели этих изысканий открыто не афишировались.       До тебя лишь один из нас открыто влезал в дела апотекариона и что-то изменял в стандартных процедурах своей волей и знаниями: Мортарион. С которым ты отнюдь не дружна. Но, насколько мне удалось узнать, ты шагнула намного дальше Мортариона... Если Четырнадцатый брат что-то изменял и модифицировал лишь в процедурах превращения рекрута в Десантника и в процессах лечения, то ты, Одиннадцатая, поставила перед несоразмерно огромным штатом апотекариев задачу разобраться в нашей биологии. Биологии полубожественных детей Императора. Это то, на что не рискнули замахнуться ни Фабий Байл со своим фанатизмом, ни Мортарион со всеми принесёнными с Барбаруса знаниями. Согласно тем неполным данным, что мне удалось получить, практически с момента переименования Космических Рейнджеров в Укротителей Штормов твой апотекарион работал над созданием неких препаратов неясного предназначения, должных действовать на Примарха как на обычного смертного, минуя барьеры преомнора, оолитической почки, модифицированной пост-человеческой печени и способных «обмануть» улучшенную «вторичную иммунную систему». Якобы, некоторые полученные алхимические смеси и сыворотки ты испытывала на себе. ЧЕГО ТЫ ДОБИВАЕШЬСЯ, сестра? Ты создавала смертельный яд, призванный убить всех нас, твоих братьев по крови? Или, напротив, спасение? Но, если это было спасением, то кого и от чего ты намеревалась спасать?       Тут мы плавно переходим ещё к одному моменту, четвёртому: ты и Красный Король, дорогая сестрица. В ряде Легионов библиариум и до Никейского Эдикта существовал сугубо для проформы. А среди Гвардии Смерти и вовсе никогда не было ни одного псайкера. Даже присягнув к Хорусу и увидев, что может дать Истинный Пантеон, Мортарион так и не изменил своего мнения о магии. Но у тебя, Рин, всё не так. Хотя псайкеров ты и... побаиваешься. Не раз говорила, как они могут быть «драконовски опасны» без контроля. Но параллельно ты была дружна с Магнусом, у Укротителей Штормов был полноценный библиариум, в твоём Легионе проходили стажировку легионеры из Тысячи Сынов. Вопрос в том, есть у тебя самой психические способности или нет?       В том вулканическом кратере на Никее лишь ты и Джагатай Хан осмелились поддержать Магнуса. Даже частично согласившись с Мортарионом после его рассказа о компании на Каойре в том, что использование сверхъестественных сил, конечно же, не должно быть бесконтрольным и добавив, что имея похожий опыт сама, логику Мортариона понимаешь, ты, тем не менее, без страха заявила, что разделяешь позицию Красного Короля о том, что никакое знание не может быть вредным. Бросила в лицо главному обвинителю брата Охтхере Судьбостроителю целую речь о том, что «добро» и «зло» есть моральные императивы целеполагания разумного существа, а вовсе не имманентное свойство какого-либо знания, что в схватке следует бояться не секиры, пусть даже и самой острейшей, а рук, эту секиру направляющих, что у законов природы и психических сил нет и не может быть никакой «национальности», зависящей от того, кто их открыл и использует - рунный жрец Пятой роты Космических Волков или член братства Тысячи Сынов, что оружие или инструмент не ведают греха и закончила ставшей в последствии известной фразой: «Людей убивают не колдовство и не болтеры. Людей убивают люди!»       Не боясь того, что сама можешь оказаться следующей после Магнуса.       Император поступил согласно любимому императиву: «Мы посовещались и я решил» - как делал всегда, но твоя смелость, сестра, удивила многих. Кое-кого - неприятно.       Иногда кажется, что ты никого и ничего не боишься. Ты лезешь в области знания столь запретные, что туда не решается ступить даже прошедший через ад Барбаруса Мортарион. Похоже, твои амбиции простираются много дальше, чем у Хоруса, Магнуса, Пертурабо или Фулгрима...       Вот я сейчас это написал, остановился, перечитываю и ловлю себя на мысли: А НЕ ОШИБСЯ ЛИ Я В ВЫБОРЕ КАНДИДАТОВ? Может, Зуэна надо было послать Капелланом к Луперкалю в XVI-й, а к тебе, Алькарин, отправить Эреба? Хотя вот кому-кому, а Эребу ты бы незамедлительно указала на дверь - с твоим-то характером! Возможно ли такое, что это тебя следовало заманить на Давин и ранить Анафемом? Не застили ли мне глаза громкий титул Воителя и возможность получить в союзники человека, командующего всеми Легионами? Что получило бы в руки наше молодое движение уже несколько лет назад, обрати Эреб и Ложа Змеи изначально тебя и твой Легион вместо Луперкаля с его Сынами?       И... И сходство наших судеб. Оно не дает мне покоя. Аргел сказал тогда, что я Избранный. Что моя капсула была повреждена в полёте и силы варпа «отметили» меня. Но ты попала на Кенджаной всего за восемь местных лет до прибытия на планету Лунных Волков. У тебя не было пятидесяти лет, как у Фулгрима. А это значит, что твоя капсула-инкубатор находилась в варпе дольше, НАМНОГО ДОЛЬШЕ любой иной. Дольше моей... Из всех капсул Примархов только инкубаторы с бортовыми номерами XI и XVII имели нестандартную конструкцию. Лишь у нас с тобой «почему-то» (Из-за сбоя? Аварии?) не сработала система автоматического пробуждения и мы оба, сестрица, рисковали погибнуть. Мы с тобой не проснулись сами, не могли самостоятельно открыть и покинуть капсулу, нас, единственных из девятнадцати, будили другие люди. Мой инкубатор упал в реку около города и ушёл в ил, «необычный метеорит» поднимала со дна команда в примитивных водолазных костюмах. А если бы падением не заинтересовались? Или водолазные работы сорвались бы? У меня бы кончился кислород или внутрь просочилась бы речная вода и я бы попросту захлебнулся во сне. А ты? Ты упала на отдалённом, безлюдном острове. Инверсионный след твоей капсулы случайно заметила команда воздушного судна, на котором случайно летел любопытный чудаковатый профессор, заинтересовавшийся небесным телом... Истинный Пантеон, да тебя могли никогда не найти! Истории Одиннадцатого и Семнадцатого Примархов имели огромную вероятность закончиться, не начавшись, а Космические Рейнджеры и Имперские Герольды получили бы Чёрные Свитки о роспуске.       Пусть скептик скажет мне: «Ищешь мистику, где её нет. Вспомни Мортариона, Лорд Ауреллиан. Он тоже оказался в ситуации «непреднамеренного оставления в опасности» и мог погибнуть». Но я возражу скептику. Мортарион проснулся. Его система пробуждения сработала штатно. Он закричал. И риск был в разы меньшим хотя бы потому, что когда вблизи человеческого поселения из ядовитого едкого тумана, в котором не может жить ни одно кислородом дышащее существо и даже хим-защиту разъедает, кричит, зовёт маму и плачет человеческий младенец, то это либо массовая галлюцинация, либо чудо. И рано или поздно на звук столь невозможного явления обязательно прибежит кто-нибудь любопытный из местных аборигенов. А уж Робаута нашли так быстро, что он, вероятно, не успел испугаться...       Мы оба никогда не мыслили себя в роли воина. Я видел себя священником, и возможно, литератором, а ты - учёным и изобретателем. Но нас обоих отправили в этот Крестовый Поход, не поинтересовавшись нашим мнением... Я не был самым воинственным, это к Ангрону, и самым «крутым» - слово «крутой» здесь хорошо подходит и это к Руссу и Хану - Примархом. Меня считали никчёмным в военном плане. Ультрамарины смеялись над боевыми качествами моего Легиона. Так же и с тобой, сестра. Возможно, ты и Магнус наиболее умные, но далеко не наиболее сильные из нас. Твои любимые Укротители с их тактикой быстрых нападений и отскоков вряд ли устоят против холодного бешенства Космических Волков. Едва ли выработали бы тактику против слепой эффективности бездушного механизма Железных Рук или Гвардии Смерти...       Сходств слишком много, что бы списать их на совпадения, сестра. Значит ли это, что я, возможно, не был единственным Избранным? Что Аргел Тал не ошибался, но не располагал всей полнотой информации? Что ты такая же «меченая» Хаосом?**** Что я не увидел, не распознал знаки и вместо Хоруса Луперкаля мне следовало выбрать тебя?       Возможно, ты и не подозреваешь, сестрица, что не ты одна знаешь творчество древних Братьев и что не только тебе одной видно, что, по крайней мере, часть твоей деятельности, чётко подпадает... нет, вовсе не под «техноересь», столь пугающую страшащихся возникновения второй «технологической сингулярности» ортодоксальных марсиан. А под придуманное и введённое забытыми авторами понятие «прогрессорство». Но, если ты прогрессор, Рин, встаёт вопрос, поиски ответа на который мучают меня уже многие годы:       Сестра, чей ты прогрессор?»       Помните: любые прочитанные тексты и книги - это всего лишь призма, преломляющая и организующая то, что уже заложено в голове. Ни один, сколько бы ни искал, не найдёт во внешнем мире ничего кроме того, что изначально не существовало бы в нём самом. Знания даже величайших учителей не смягчат боли личных трагедий и переживаний личного опыта. Некоторые древние пророки и пробудившиеся называли это «действием» или «кармой». И, согласно их древним воззрениям, этому страшному Закону бессильны противостоять даже самые могущественные боги.       Потому никогда не спрашивайте даже мысленно: «Ты был одним из самых умных Примархов. Как ты мог так поступить? Как ты мог ввергнуть Галактику в пучину кровопролития, расколов её на две части, Лоргар?» Я не имел никакого другого выбора. Все мы родом из детства.       Книга Лоргара, двести тринадцатая песнь Хаоса.       * Внимание, это не совсем те «эгрегоры», что в мартинистско-розенкрейцеровских моделях, у Папюса и т.д. А, называя вещи своими именами, совсем не те. Что Золотой понимает под «эгрегорами» объяснить можно только страницами ста публицистики на эзотерическую тему. Но, поверьте, не вполне то, что сейчас этим словом называется.       ** «Град обреченный».       *** Большой писатель и любитель древних книг Лоргар «скрыто цитирует» и перефразирует Антуана де сент Экзюпери, «Планету людей». Оригинальный текст звучит так:       И если Боннафу вернется, в первую же ночь эта весть облетит непокорные племена. Мавры будут знать - он спит где-то посреди Сахары, окруженный двумя сотнями своих пиратов. И молча поведут на водопой верблюдов. Запасут побольше ячменя. Проверят ружья. Движимые своей ненавистью - или, быть может, любовью.       ****Никогда бы не подумал, что к этому моменту может потребоваться отдельное разъяснение. Уризен в своём досье называет Звезду Надежды и самого себя не «отмеченными» или «помеченными» (labeled, flagged), а именно «мечеными» (Marked One). Вкладывая приблизительно тот же смысл, что в народное наименование «Мишка Меченый» для Горбачёва Михаила Сергеевича.