Love me. I love you. Kill me. I will kill them

POV Диппер Все-таки эти последние две недели, что я живу в поместье Сайфера прошли просто странно (а живу я там около месяца, а то и больше). Даже не со стороны Билла, нет, с моей. Мои действия оставляли желать лучшего, как и мысли, что тогда, что и сейчас. Кажется, тогда я совсем не разобрался в своих чувствах и мыслях. Но и сейчас все не так хорошо и разобрано. Пусть я и более или менее понимаю свои чувства и отношение к моему… другу? Или парню? Любовнику? Просто секс-партнеру? Сейчас я не скажу, что могу полностью взаимно ответить на чувства Сайфера, но могу сказать о симпатии, когда он так бережно поддерживал меня во время стресса от этой необузданной херни. Конечно, он виноват во всех этих страшных убийствах, расчлененке и, следственно, в моем стрессе и потери просто кучи нервов, но при этом он относился ко мне с искренней заботой, нежностью и, возможно, любовью. А я просто не могу устоять перед непривычным ко мне отношением. Иногда я даже думал, что Билл особенный. И сейчас думаю. Наверное, поэтому он стал мне немного нравиться перед тем, как украсть меня. И, наверное, сейчас я могу хоть чуть-чуть оправдать свое странное даже для меня поведение. Мне все еще стыдно — я говорил и делал такое, что могут такое вытворить только редкостные проститутки. По крайней мере, я так считаю. У Билла, скорее всего, мнение не сильно уж отличается от моего. Он же косился на меня, когда я как-то не так дергался. Хотя… спорный вопрос, учитывая его «наипрекраснейший» способ завоевания моего сердца. Проще говоря, мне нравится этот идиот даже после того, что случилось. Ведь не думал я, что когда-нибудь буду оправдывать этого идиота во всех его грехах, при этом упрекая себя в том, что стонал под ним, как шлюха. А это даже не Стокгольмский синдром. И вообще, может мне признаться ему во всем? Он наверняка обрадуется этому. Надеюсь, это будет так. Вместе с тем, что Билл будет рад и поймет все мое состояние и тот случай, когда мне было стыдно перед ним ходить нагишом, пусть и мы занимались подобными непристойностями, я окончательно признаю симпатию к этому больному. Главное теперь, нужные слова подобрать. Конец POV Диппер POV Билл Ух, сегодня годовщина, как я пизданул своего мальчика прямо из-под двери дома. Ровно месяц. Наверное, обойдемся без моих вожделенных потрахушек, если Сосенке будет так угодно. Ну, если я не сорвусь на его красивенький хуик. В большинстве своем это же в честь него праздничек, а я как богохульник развращаю символ и сую в его жопеньку всякие нехорошие вещичечки. Ебу к своему алтарю и заводу по выкачиванию спермы я даже без секс-игрушек, патамушта праздник. Мой праздник. Зато любимый тортик Отсосенки, я, конечно же, приготовил. Как без этого-то? Я никогда-никогда не забуду, как этот пупсик уплетал вкусняшечки, как разъяренное бревнишко. Да, стучусь в свою же спальню с намеками на припадочную шизофрению. Я во все грехи готов к празднику. Но от ответа охуеваю не по-детски, а праздничное настроение чух-чухает прямой дорогой в окно: — Билл, это же твоя комната, входи, — ко мне, что, мамка из Германии прилетела? Три раза разбилась и прилетела? А голос вроде не похож. Я все еще во сне процветаю онанизм? Я умер — это рай? Что, мать твою нахуй, происходит? Теперь я дверки разпиздярить в хуи не хочу и открываю кусок стены согласно технике пожарной безопасности. Приоткрываю дверь, как с доисторических сказенках, то бишь медленно и верно, и выглядываю наличие своей матери или Сосенки. Слава Ктулху и Оку Саурона, только мое любимое Бревнышко. Он стоит около панорамного окна и рассматривает задний дворик, обнимая себя за плечи. Обычно же окно зашторено. Его лица я совсем не вижу, но это выглядит точной копией из моих сопливых сновидений. А теперь и просто видений. Сейчас обязательно произойдет что-то интересное, потому что я ловлю дежавю, будто курнул кальян. Либо феромоны Сосенки с наркотической составляющей. — М, Сосенка? Тебе нравится вид за окном? — мой голос, кажется, поменялся от волнения и силы гравитации одновременно, что так слащавенько пиздеть я больше не могу. Сегодняшний день как-то распиздец какой особенный. А все так хорошо начиналось-то, блять. — Нам нужно серьезно поговорить, — он так и не оборачивается на меня, продолжая пялиться в окно, но опуская руки. Теперь еще более пиздец-пиздец, что даже я так не матерюсь. Что я мог сделать не так заебительно, что Мой пупсег решил со мной дохуя серьезно поговорить? В прошлый раз я его плохо трахнул? Он хочет домой? Он хочет больше секса? Он решил мне напомнить про годовщину? — Наверное, я должен был давно тебе это сказать… Что за индийские сериалы, блять? Я скоро ребра сломаю от такой интриги, потому что сердце бухает в крови даже не по-взрослому и не по-адски. Хуже. Старость — не радость, так сказать. И все-таки онанизм совсем не улучшает организм, как писала газета. И мои нервы в том числе. Сосенка выдерживает такую паузу, что за это время мы могли пожениться и потрахаться. Ужас. Но я, дохуя такой стойкий, жду, когда мое слишком Бревно начнет говорить, либо начну материться я. И в этот момент я даже рад, что на нем висит моя майка и боксеры, иначе «серьезный разговор» перерос бы в «серьезный секс» без предупреждения об опасности для Соснового Деревца. Теперь он оборачивается, смотрит немного грустно и в то же время радостно, подходит ко мне. Что мне, блять, в такие овердохуя пропиздяренные моменты нужно делать? Я даже не знаю радоваться мне или плакать. Не знаю, что мой милейший хочет мне сказать. Полный пропиздон. Дальше он садится на кровать и предлагает мне тоже рядом. Что-то максимально нечисто — я чувствую. Он нашел себе психа покруче? — Уже вот как месяц я тут с тобой живу и осмелел впервые… Но я должен тебе все рассказать. Еще до того, как ты меня похитил, ты заботился обо мне. Ты мне помогал, когда другие смотрели на меня свысока. Ты, наверное, не замечал, но я просил помощи только у тебя, потому что ты лучше, чем остальные. Даже лучше, чем Венди. Даже не знаю, где был мой мозг, когда так хорошо думал о ней. Пусть ты, Билл, нашел не самый лучший способ сблизиться. Вот тогда я подумал, что ты для меня стал больше, чем просто знакомым или другом. Я понял, что ты особенный. И все это время я принимал тебя за хорошего человека со своими тараканами в голове… Просто, пойми, Билл, что ты мне достаточно давно нравишься… Правда. Надеюсь, сейчас я полностью оправдал свое странное поведение. Даже не оправдал, а объяснил тебе все… Ты много сделал для меня… Спасибо. Тут Сосенка меня обнял и крепко-крепко прижался к моей груди, легонько подрагивая плечами. Ему намного страшнее, чем мне, конечно. Я обнимаю его в ответ и чмокаю в макушку. Сейчас я вообще не понимаю происходящего. — Я люблю тебя, Сосновое Деревце, я же так много раз тебе это говорил. — И ты мне нравишься, Билл… — он всхлипнул, а мне только-только кислород к мозгам поступил. От моего ебанного визга аж стекла полопались. Просто потому, что я такой пропиздатый! И потому что я нравлюсь Сосенке! Потому что Сосенка меня любит! Одно и то же ведь! Я так счастлив! Просто до безумия счастлив, что пусть меня прямо сейчас и кладут в больничку! Потому что это уже клиника! Мой милый пугается, дергается и сильнее прижимается ко мне. Такой хороший. Мой и только мой. Я улыбаюсь, почти плачу, и чмокаю его в губки, даже не пытаясь поцеловать собственное чудо. Все точно списано из отечественных романов, потому что все безоблачно сказочно. Потому что в моей душе все перевернулось, а сердце бухает уже от радости и отмечает нашу свадьбу. С такими сюрпризами я совсем забуду что такое «убийство соперниц» и «блять». А Сосенка точно о таком позаботится со своей любовью ко мне. — Мой милый, мой хороший. Я так тебя люблю. Я так рад, так счастлив. Прости меня, но я не могу перестать улыбаться… — сплетаю наши ручки в замочек и кусаю губы в предвкушении нашего общего счастья, которое уже началось как месяц назад.

***

Иногда ты сам просто понимаешь, что вы созданы друг для друга. Конечно, необязательно убивать жалких соперниц, потому что шансов у них не будет никогда. Нужно просто любить и верить, что любовь живет при любых обстоятельствах.

Конец.