Changing yesterday

Гермиона опустилась в воду, позволяя ей смыть последние следы слез. Она подняла руку медленно, поднесла ее к лицу и провела пальцами по одному из шрамов. Он пометил ее. Он определил ее тем, кем она была, и шрам всегда будет служить горьким напоминанием о том, кто она и что она пережила перед тем, как выжить и сбежать. Она знала, что ей повезло; она не сомневалась, ей просто повезло. Однако иногда, поздно вечером, когда она сидела у окна и смотрела на ночное небо, она желала того, чтобы оказаться с Гарри и Роном сейчас рядом, хотя бы на пару минут. Ее глаза упали на определенные звезды, пляшушие в небе и сияющие в полночном небосводе. Слезы начались потом, когда она вспомнила, как сны, что преследовали ее, вновь появились в ее голове и наполняли ее разум изображениями, а она только начала забывать… Занавес. Сириус. Выражение чистого ужаса на его лице, когда он пятился назад, в черноту, туда, где никто не мог до него добраться, где никто не мог спасти его от смерти. Нет, она не видела его лично, но она видела его в воспоминаниях Гарри. Видите ли, в течение шестого года Гарри все же пришел в себя и признал, что Сириус ушел, но память о его крестном отце по-прежнему не давала покоя золотому мальчику почти каждую ночь. Гермиона слышала, как Гарри кричит в одну из летних ночей и сразу же бросилась к нему на помощь, думая, что на него была совершена атака. Но то, что она нашла в стенах его комнаты было гораздо хуже, чем все, что она видела на поле боя. Гарри сидел на своей кровати, сжав одеяло руками, словно тисками, по его лицу текли слезы. В глазах его было отвращение, из-за чего Гермиона не могла на него просто стоять смотреть, а вместо этого призвал миску с холодной водой и тряпкой. Она села молча на кровать рядом с ним, но он не заметил. Его глаза были прикованы к фотографии Сириуса, которая была размещена на стене рядом с его кроватью. Гермиона обмакнула тряпицу в холодную воду и медленно приложила ко лбу Гарри, чувствуя, что ее глаза наполняются ее слезами, как и ее сердце. Она терпеливо, медленно и мягко, вытирала пот и слезы с его лица, пока оно не было вымыто. Она положила тряпицу в миску и перенесла ее на комод, чтобы она могла сесть ближе к Гарри на кровати. Девушка аккуратно убрала его неопрятные волосы со лба и тихо прошептала, что все будет хорошо. Гарри упал в ее объятия, плача о человеке, который за такое короткое время стал ему отцом. Гермиона просто обняла его и стала баюкать, как мать младенца. Она дала обет, в тот момент, чтобы сделает все, что только сможет, чтобы облегчить его боль. Именно поэтому на следующий день она умоляла его позволить ей разделить его бремя, чтобы позволить ей увидеть его кошмары. Он не хотел сначала, но вскоре сдался. Гермиона была настойчива, и в конце концов убедила Гарри. Бутылки Огденского были куплены по просьбе Гарри Ремусом. Оборотень знал желание подростков искоренить из себя некоторые из его самых болезненных воспоминаний и не задавал вопросов. Позже той ночью, Гарри опустошил одну из бутылок и собирался вместе с Гермионой просмотреть одно из воспоминаний. Она уставилась в серебряную жидкость, немного неуверенная перед погружением. Эти изображения преследовали ее с тех пор. Сириус — собачья звезда — только ее облегчение. Она-то знала, что его звезда всегда сияет на небесном своде, даже днем. Сейчас, она помнила только смерть, она видела и помнила боль запечатленную на лицах ее друзей. Нет, она больше не нашла никакого утешения кроме как в небе или звездах. В последнюю минуту полного отчаяния, в тот момент, когда весь ее мир, казалось, шел к краху, вокруг нее, звезды танцевали в небе над ними, а слезы лились каскадом вниз по ее щекам, превращаясь в устойчивый поток. Спустя некоторое время, Гермиона заставила себя отойти от окна и направиться в сторону ванной комнаты, глаза ее наткнулись на ванну и сразу же настигли мысли о ней, о том, какая она сейчас была глубокая. Да, шрам и звезды были двумя напоминаниями о том дне. В будущем, она знала, остались только смерть и боль для тех, кого она любила. Слезы остановились, а Гермиона сидела в ванной, ее палец по-прежнему очерчивал ее шрам. Нет, завтра еще не конец, сказала она себе, будущее еще может быть изменено. Она была послана сюда, чтобы изменить ход будущего, и она должна была сообразить, что она должна была сделать. Но девушка хотела бы это понять и изменить ход истории. Она стала прошлым. — — – * * * — – — Глаза Ремус мгновенно увеличились, а лицо стало неестественно белым, когда он посмотрел на человека, стоящего в дверном проеме. –…Может быть, мы должны быть не здесь, — Джеймс пробормотал, медленно приближался к двери, двигая за собой Сириуса. Они легко маневрировали и тихонько закрыли дверь за собой, закрыв два. — Привет, — Ремус сказал, наконец, после того, как снова обрести свой голос. — Привет, — она стояла в двух шагах от двери, ближе к нему. — Э… — пролепетал Рем: — Как долго ты там стояла? — Достаточно долго, — ответила Лаури, двигаясь ближе к нему, ее глаза не отрываясь смотрели на него. Когда девушка достигла его, то потянулась вверх и смахнула челку со лба. — Ты когда-нибудь расскажешь мне, Ремус? — спросила она негромко. — Что? Тот факт, что я люблю тебя или что я оборотень? Лаури улыбнулся и склонил голову набок. –Все. — Э… — Ремус почесал голову и посмотрел на нее в замешательстве. Почему она еще здесь? Она знала, кем он является и все еще продолжала стоять, улыбаясь ему. Лаури засмеялся, как будто она могла читать его мысли и придвинулась еще ближе к нему. — О, Ремус, ты действительно слишком строг к себе, ты знаешь это? — Я оборотень, Лаури, — повторил он, чувствуя, что он должен был поставить точку, так как она, очевидно, не видит угрозы. — Я слышала, ты говорил это раньше, –сказала она хрипло, — и мне все равно. Разве ты не слышал, что я сказала? Она была значительно близко к нему, чтобы он мог корректно обрабатывать любые рациональные мысли, поэтому он сделал шаг назад, но она последовала за ним. Что случилось с девушкой? Ремус бешено думал. Почему она не боролась за жизнь, как любая другая девушка, попавшая бы в ее ситуации. И тогда его осенило. Она не была похожа на любую другую девушку… она была Лаури, его Лаури, и он любил ее. Он медленно улыбнулся. — Тебя действительно это не волнует? Лаури медленно покачала головой, а ее улыбка становилась все шире. — Нет, Ремус, мне пофиг, — она нежно обхватила его лицо руками и заставила его смотреть его только на нее. — Я люблю тебя. Ремус наклонился к ее лбу и издала судорожный вдох. — Ты не знаешь, как долго я хотел услышать эти слова, — сказал он с легким смешком. Потом он откинулся назад и расхохотался. — О, Сириус будет восхвалять этот день, — сказал он. — Он долго утверждал, что мы не «просто друзья». Лаури лукаво улыбнулась и поднялась против него, ее руки движутся от его лица, чтобы обернуть вокруг шеи. — Тогда давай дадим ему тему для разговоров, — сказала она хрипло, когда приближалась лицом к нему, чтобы соединить их губы в сладком поцелуе. Между тем, когда Джеймс и Сириус вышли из комнаты, они обнаружили что находят дома не одни. Джеймс разинул рот и Сириус вздохнул. Теперь он будет вторгаться куда бы он ни пошел. Если… Сириус усмехнулся и легонько пихнул локтем Джеймса, чтобы привлечь его внимание. — У меня есть некоторые дела, — Сириус прошептал — так что я просто оставлю вас наедине… Джеймс был слишком восхищен тем, что Лили находилась сейчас в его доме, поэтому не обратил на Сириуса никакого внимания, так что последний просто на цыпочках спустился вниз по лестнице и подошел к камину. С хитрым прищуром подросток бросил летучий порошок в камин перед уходом и произнес место назначения. Секунду или две спустя он стоял в украшенные гостиной Гриффиндора, которая была необычайно тихой. Сириус улыбнулся и посмотрел на свой дом, так как он не считал дом Блэков 'дом'. Он выскочил из портретного проема и вдруг остановился. Он не знал, где она была… — Господин Блэк, — толстая дама заметила его, — что ты здесь делаешь? — Я пришел, чтобы увидеться с девушкой по имени Гермиона Грейнджер, — Сириус сообщил ей. — Вы не видели ее случайно? — Сириус Блэк, — сказала она надменно, — она бедная, дорогая, милая девочка, и если вы, в любом случае, сделаете ей больно, я сделаю моей личная целью уйти с этой картины и доставать вас! Сириус бы посмеялся, если бы не тот факт, что он знал, что чувствовал то же покровительство над девушкой, хотя он не понимал, почему. — Она не просто очередная девушка, — ответил он серьезно. Он сделал паузу, прежде чем продолжить. — Я действительно думаю, что ей сейчас нужен друг, а пока здесь нет учащихся, это не лучшее место, чтобы заводить друзей. Толстая женщина немного сместилась. — Я думаю, что ты прав… — Вы знаете, что я прав, — сказал Сириус обворожительно. Потом — смотрите, я могу сказать, что она прошла через многое и я просто хочу узнать ее немного лучше, хочу стать ее другом. Толстая дама заерзала на картине, внимательно смотрел на него. Она знала про его 'подвиги', поскольку она была единственной кто мог позволить ему проходить в общую комнату, когда он возвращался поздно ночью. Но теперь она видела, что он выглядел… иначе. Она вздохнула. — Очень хорошо, мистер Блэк, я вам скажу, но не потому, что я даю вам разрешение надоедать этой девушке своим вниманием, поскольку я считаю, что ей действительно нужен друг, и, как бы я ни не хотела это признавать, но ты, кажется, логичный выбор. Сириус усмехнулся. — Спасибо, моя леди, и я обещаю, что не обижу ее, пока у меня есть возможность дышать. Если я это сделаю, то я попрошу нарисовать мой портрет и повесить рядом с вашим, так что вы можете лично провести остаток вечности, убивая меня. Она засмеялась вместе с ним и сказала, на этот раз без колебаний, что текущие номера девушки находятся на шестом этаже за портретом Фалько великого. Сириус был немедленно начал спускаться вниз по лестнице которые все еще двигались, хотя в школе не было учеников. Он понял, хотя слишком поздно, что он не знал, кто такой Фалько великий и как он выглядел. Подросток застыл на лестничной площадке шестого коридора. На большей части портретов, висевших на шестом этаже, были изображены мужчины. Сириус выругался себе под нос и впервые в своей жизни жалел о том, что не знает историю. Тихо вздохнув, Сириус начал долгий путь по коридору, осматривая портреты и ища любые подсказки, вдруг один из них может скрывать внутреннее святилище Гермионы. Он чувствовал, что его притягивает один из портретов. Человек на портрете был удивительным, в отличие от многих других портретов, которые Сириус обошел, мужчина проснулся и уставился на него с выражением любопытства и развлечений. Сириус осмотрел его одежду. Старец выглядел по-гречески. Сириус подумал и опустил глаза, чтобы прочитать заголовок под портретом. Первый человек, ставший анимагом. — Если вы хотите знать, кто я, — портрет, проще говоря, шокировал Сириус слегка, — то вы могли бы просто спросить. Однако, учитывая, что студенты не должны быть в школе еще, я должен бы поинтересоваться, кто ты есть». Сириус усмехнулся, ему уже нравился этот мужчина. — Почему, мой добрый сэр, я несравненный Сириус Блэк, из благородного дома Гриффиндор, известный шутник. Портрет слегка рассмеялся и официально поклонился. — Рад познакомиться с вами, Сириус Блэк, из благородного дома Гриффиндора. Я Фалько великий, греческий философ и волшебник. Лицо Сириуса засветилось от триумфа и его улыбка увеличилась. — Ты Фалько великий? — когда портрет легко поклонился, Сириус подскочил, как нетерпеливый ребенок. — Я на самом деле искал вас! Фалько предал своему лицу любопытства и спросил: — Действительно? И почему вы искали меня, скажи на милость, и говорите потише, то не будет никакой сложности для кого-то, чтобы найти вас здесь, когда вы, конечно, не должно быть. Сириус кивнул и быстро бросил взгляд в оба конца коридора. — Ну, видите ли, я на самом деле ищу Гермиону Грейнджер, а Полная дама сказала мне, что вы является охранником ее апартаментов, — заявил он. Фалько глядел на него, казалось, несколько часов, но в реальности был всего минуту или две. Несмотря на пристальный взгляд, нервировавший его немного, Сириус не побоялся и уставился на картину. Фалько вздохнул. — Очень хорошо, мистер Блэк, я исполню ваше желание в этот раз и помогу в поиске Мисс Грейнджер, чтобы узнать, хотела бы она встретиться с вами или нет». Сириус наблюдал за тем, как человек исчез с портрета и терпеливо ждал…ну, несколько не терпеливо… Фалько появился с мрачным взглядом. «Да, мистер Блэк, она будет рада видеть Вас, но я предупреждаю вас, она не выглядит не очень хорошо сегодня. Не давите на нее. Сириус нахмурился, но кивнул. Он удивлялся, что случилось с Гермионой, что теперь не один, а даже два портрета предупредил его. Видя его недоумение, Фалько продолжил. — Она просто девушка, которая видела слишком много и слишком рано. Ее воспоминания преследуют ее все чаще, чем раньше, и что в конечном счете может привести к ее гибели, если не предотвратить ее от падения в черную яму. Молодой подросток кивнул. — Я знаю, сэр. Вот почему я и пришел. Она выглядит, как будто ей нужен друг в данный момент, поэтому я решил узнать, позволит ли она мне быть ее другом. Фалько торжественно кивнул, открывая рот, как будто ему было что сказать, прежде чем он передумал и закрыл рот. — Будьте осторожны, мой мальчик, — сказал он перед тем, чтобы открыть Сириусу проход. Когда Сириус вошел в личные покои Гермионы, он был потрясен явной простотой и красотой комнаты. Она успокаивала его, и он обнаружил, что ему довольно понравилось, как девушка украсила помещение. Он мог видеть дверь, в углу, и был уверен, что она ведет к спальне и еще одна дверь рядом с ней, которая должна была привести к ванной комнате. Камин на другом конце комнаты был освещен, и там сидела Гермиона, маленькая фигурка съежилась в чрезмерно большом кресле. Она выглядела такой маленькой, что Сириус не мог сдержать небольшой улыбкой от того, как мило она выглядела. — Вы можете войти, — сказала Гермиона, поражая Сириус. Она слегка повернула голову и улыбнулась ему. — Я не кусаюсь, ты знаешь. Сириус хмыкнул, — Не трудно в любом случае, верно? Гермиона сдержала смех. — Не тяжело, — она согласилась и похлопала по ковру рядом с ней. Девушка наблюдала, как он медленно подошел и занял место рядом с ней. Гермиона отодвинула половину ее одеяла для Сириуса, а после призвала в обе руки чашку с горячим шоколадом и зефир на вершине. Сириус улыбнулся, когда пил теплую жидкость и смотрел, как Гермиона делает то же самое, немного зефира прилипло к кончику ее носа. — Ты немного испачкалась, — он засмеялся, когда высунул палец и вытереть ей нос. Гермиона покраснела и улыбнулась. — Я всегда любила эти вещи, однако, мне всегда как-то удается заставить себя выглядеть полным идиотом. Сириус наклонился ближе к ней и толкнул ее слегка. — Я думал, что ты выглядела мило, просто, как маленькая девочка, которая не может ждать. Гермиона закатила глаза, но улыбнулась. — Отлично, я напоминаю тебе ребенка… — Такой милый ребенок, — Сириус перебил, очаровательно улыбаясь. Она рассмеялась, и он присоединился к ней, когда они оба подняли свои кружки в безмолвном салюте и сделали большой глоток. Гермиона поставила ее кружку на жесткий каменный пол и посмотрел на своего спутника. –Я должна сказать, Сириус, что я удивляюсь, что ты здесь… Сириус посмотрел на нее и усмехнулся. — Ну, я могу объяснить почему я здесь, –Они оба рассмеялись, а Сириус опустил голову вниз.– Лаури и Лили пришли, и я чувствовал себя лишним. И очень хотел увидеть тебя. И вот, я тут. Гермиона посмотрела на него в замешательстве. — Лаури и Ремус решили выяснить отношения? Я сомневаюсь в этом, они едва ли могут что-то произнести в присутствии друг друга… Сириус посмотрел на нее взглядом, который говорит, 'да', хотя его брови слегка приподняты. — Ну, мы не знали, что они придут и они услышали кое-что…что не нужно было слышать. –О… — Да, — Сириус сказал, — но, думаю, они разберутся и держу пари, что у Эванс и Джимом тоже все получится. Гермиона понимающе улыбнулся в свою кружку, которую она взяла и быстро проговорила: — Я уверен, что у них все будет хорошо, –прежде чем сделать глубокий глоток из кружки с шоколадом, произнес Сириус. Парень совершил длинный глоток своего шоколада, внимательно наблюдая за девушкой. Его глаза изучали ее лицо, и Гермиона нервно переминалася, зная, что его глаза следили за ее видимый шрам. Конечно, она могла скрыть это макияжем, но она хотела, чтобы его видели. Она хотела быть в состоянии проснуться и смотреть на него в зеркало каждое утро и вспомнать, вспомнать, кто она и как она получила сие увечье. — Гермиона, — Сириус тихо заговорил, звон его голоса отдавался от камня: — Что случилось с тобой, прежде чем ты приехала сюда? Гермиона сделала глубокий вдох и медленно выдохнул. Медленно она повернулась лицом к Сириусу снова, ее глаза нарисованы и безэмоциональным. –Я бы не хотела​ говорить об этом сегодня…не сейчас. Давай просто посидим здесь, хорошо? Сириус усмехнулся и обнял ее вокруг плеч под одеялом и привлек к себе. Вздыхая, он сказал: — Хорошо, Гермиона, мы не будем говорить об этом сейчас, но я не уйду. — Я не хочу быть одинокой, — она тихо пробормотала, ее тело сильнее прижилось к нему. Сириус облокотился головой на ее макушку. — Сегодня ты не одинока​…я буду здесь для тебя, — пообещал он, когда его глаза были обращены к огоню. И остался на месте, даже после того, как она уснула. Он сидел там долгое время, просто слушая ее тихое дыхание. Затем он взял ее на руки и уложил в ее постель, целуя легонько в лоб. Он смотрел вниз на нее мгновение или два после этого, перед уходом из Хогвартса и от девушки, которая медленно прокладывает свой путь в его сердце.