Changing yesterday

      Гермиона встала рано утром, медленно моргая глазами, чтобы приспособиться к утреннему свету, который проникал сквозь окно. Ее глаза немного болели и были опухшими от слез, которые она выплакала, но руки Сириуса вокруг нее вызывали улыбку на ее лице. Медленно ее взгляд бродил по комнате, примечая многочисленные фотографии, которые висели на стенах. На большинстве из них изображались мальчики и она, но некоторые были такими, где изображалась ее семья, также она отметила пару фотографий ее, мальчиков, Сириуса и Ремуса.       Гриффиндорка освободилась из объятий парня и подошла к фотографиям, изучая их так же, когда она лежала. Не было ни одной фотографии, по которой можно было бы смело заявить, что она не с этого времени.       Когда девушка стояла там, то ее мысли полностью занимали фотографии. Но тут ее глаза попали на одну из фотографий, которая заставила ее сердце бешено подпрыгнуть. Грейнджер медленно двинулась к черной рамке.       Она вспомнила тот день, вспомнила тот момент, когда была сделана эта фотография. Ее глаза вновь наполнились слезами, а мысли вернулись к воспоминаниям тех лет… — Да брось, Гермиона, — разбушевался Рон, когда они шли вниз по территории школы после уроков. Погода изменилась в этот сентябрьский день, призывая студентов теплее одеваться. — А я еще раз повторяю, — бойко ответила Гермиона, — мы должны вернуться внутрь и сделать домашнее задание, которые заданы на завтра, вместо того, чтобы бесцельно бродить по территории школы.       Гарри, который до этого момента оставался необычайно тихим, просто усмехнулся и положил руку на плечо Гермионы. — Дорогая Гермиона, ты уже давно должна была понять, что мы никогда ничего не делаем без причины. Кроме того, у нас есть сюрприз для тебя.       Девушка подозрительно посмотрела на обоих мальчишек. — Сюрприз? Какой сюрприз?       Ребята обменялись одинаковыми озорными ухмылками, и Гарри ответил: — Ну ты должна это сама увидеть, когда мы доберемся туда, не так ли?       Гермиона обиделась, но смирилась с ответом. У них должна была быть причина, говорила она себе, они бы не потащили ее куда-то зря.       Когда трио приблизилось к озеру, гриффиндорка увидела что-то большое … и красное?.. лежало на земле у большого дуба, где она обычно любила сидеть по вечерам и думать. Девушка посмотрела, куда направляются ее друзья, и заметила, что именно туда, к тому дубу. — Что это? — спросила она, указывая на «это». — Что? — сказал Гарри, — твой подарок на день рождения.       Парень поцеловал ее в щеку, сжал плечи и вновь произнес: — С днем рождения, Гермиона.       Рон рассмеялся и схватил ее за талию, закрутил, а после поцеловал в другую щеку. — С днем рождения, Гермиона. Мы удивили тебя, не так ли?       Девушка улыбнулась и почувствовала, что ее глаза наполнились слезами. — Вы вспомнили, ребята… — Конечно, — сразу ответил Гарри, смотря прямо в глаза девушке. — Ты же не думала, что мы забудем о дне рождении нашей любимой девушки, не так ли?       Гермиона улыбнулась и покачала головой, подошла к мальчикам и обняла их по очереди. Вскоре они подошли к мини пикнику, который был устроен не без помощи Добби. Ребята если и весело смеялись, когда речь заходила о мечтах и желаниях на будущее, затем Гарри вытащил большой шоколадный торт с красивыми синими цветами.       Гриффиндорка задула свечи и загадала желание, думая о том, чтобы этот момент запомнился ей навсегда. Рон сфотографировал их, когда все они были так спокойны, веселы и беззаботны, тихо поедая торт. Оба мальчишки поцеловали подругу в щеки, оставив шоколадные следы.       Девушка почувствовала, как Сириус подошел к ней сзади. Она не повернулась к нему, чтобы встретиться с ним взглядом, ее глаза были прикованы к фотографиям. Гарри с одной стороны, Рон — с другой, как всегда. Никогда бы не поверила, если бы ей кто-то сказал, что она будет отправлена в прошлое, после того как увидит смерти друзей. Девушка всегда думала, что они все вместе навсегда.       Гермиона скорее почувствовала, чем услышала, как Сириус подошел к ней сзади. Она не повернулась, чтобы встретиться с ним, вместо этого ее глаза задержались на фотографии.       Гарри с одной стороны, Рон-с другой, как всегда. Никогда бы она не поверила, если бы кто-то сказал ей, что она будет отправлена обратно в прошлое после просмотра ее друзей убитыми. Она всегда думала, что она будет иметь их навсегда… — Твой день рождения? — спросил Сириус, мягко обвивая одной рукой ее талию и втягивая ее в свои объятия. Он поцеловал ее губы и уставился на фотографию в ее руках.       Она кивнула, не в состоянии сейчас что-либо озвучить. — Когда у тебя день рождения? — спросил Сириус, вдруг осознав, что он никогда не интересовался этим. — 19 сентября, — ответила Гермиона, и Сириус повернул ее к себе лицом.       Он пальцами приподнял ее подбородок и заставил смотреть на него. — Почему ты не сказала нам, что у тебя день рождения? — спросил он.       Гермиона смотрела в его ясные синие глаза, восхищаясь цветом, который в будущем будет казаться призракам. — Это не казалось столь важным, — сказала она неэмоционально, отвернувшись от него и поставив фотографию на полку, рядом с другими. — Конечно это важно, — возмутился он, подходя к ней со спины и обнимая. —Это твой день рождения, который мы должны были отпраздновать. — Я просто… я не хотела праздновать.       Взгляд Сириуса последовали за ней, когда она подошла к камину. Он знал, что между ними нет теперь той стены, что была раньше, но также знал, что от некоторых личных демонов очень сложно отпустить, и бороться с ними сложно. Парень был готов бороться с ее демонами за нее. — Гермиона, — его голос был мягким, девушка повернулась к Сириусу, хотя ее глаза были прикованы к фотографиям. — Гермиона, посмотри на меня, пожалуйста.       Гриффиндорка посмотрела на парня, удивившись эмоциям в его глазах. — Это, — сказал Сириус, смотря на фотографии, — это то место, где хранится твое прошлое, они все твое прошлое. Эти ребята не хотели бы, чтобы ты наказывала себя за то, что жива.       Гермиона нахмутилась, ее карие глаза наполнились задумчивостью. «Что он знает о моей боли» — с горечью думала она, «что он знает о моем прошлом?». — Не надо, — предупреждал он, — Не отталкивай меня, я никуда все равно не уйду.       Он пропустил ее волосы сквозь пальцы. — Разве ты не понимаешь, что эти люди любили тебя и хотели, чтобы ты жила, чтобы ты была счастлива, не жила прошлым, сгорая в этих воспоминаниях. И все потому что их жизнь закончена, а твоя нет. Они хотели бы чтобы ты двигалась дальше. —Мы никогда не узнаем, чего бы они хотели, — тихо произнесла Гермиона, — Они мертвы! Сириус, мертвы! Они не вернутся, и я… — Должна смириться с этим, — тихо закончил он, обняв ее, — Ты всегда будешь помнить их. И они никогда не оставят тебя одну, они всегда в твоем сердце. Ты должна продолжать жить, иначе их смерть была напрасна.       Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Сириус был прав, и она это знала. Дорогие ей люди умерли за нее, и она должна жить, чтобы спасти их. Она спасет их. Он улыбнулся ей волосы. — Вот и все, любовь моя, вспомни хорошие времена, а не плохие. Живи за них, сражайся за них, но не позволяй преследовать себя.       Девушка медленно подняла взгляд и посмотрела ему в глаза, вспоминая, почему в той жизни она так доверяла Сириусу. — Спасибо, Сириус, — Гермиона обняла его и положила голову ему на грудь. — Большое спасибо. Он поцеловал ее в лоб и крепче прижал к себе. — Всегда пожалуйста, любовь моя.

— — – * * * — – –

— Ты будешь… — Нет. — Ты должен… — Нет. — Ты обязан… — Нет. — Северус… — Нет.       Произнесла фигура, остановившаяся посередине коридора, дабы посмотреть на блондинку в короткой юбке, которая чуть-ли не врезалась в него.       Он осмотрел девушку с ног до головы, глубже прячась в свое черное одеяние. — Почему бы тебе просто не оставить меня в покое?       Стефани Реззет смотрела на молодого человека перед ней. В отличии от многих, она не сторонилась его сурового взгляда, да и самого его тоже. На самом деле, он нравился ей, нравились его черные, угольные глаза.       Девушка сладко улыбнулась и произнесла: — Я просто хотела попросить помощи, Северус. Ты же лучший по Зельям среди всего курса.       Парень зарычал от раздраженности. Эта девушка слишком бесила его тем, что постоянно просила его о помощи. —Если я помогу, то ты отстанешь от меня?       Она смотрела на него, когда размышляла над ответом. Затем улыбнулась больно тошнотворно: — Могу сказать с уверенностью, что если ты захочешь, то я уйду, после того, как ты мне поможешь. — Хорошо, — огрызнулся он, разворачиваясь и идя к библиотеке. Стефани внимательно следила за ним. Он с легкостью ускорил шаг, возвращаясь в привычный для него темп ходьбы, к которой не смогла бы приноровиться эта девушка, и довольно усмехнулся. Если бы они очень хотела бы добиться его помощь, а он был бы в худшем настроении, то пришлось бы очень сильно потрудиться девчонке.       Для многих Северус был настоящим одиночкой. Единственным человеком в замке, с которым он хоть как-то общается, был Люциус Малфой, и только потому что этого требовали правила приличия и общие цели, для достижения которых они должны были работать сообща.       Снейп ненавидел всех людей, кроме тех, которые могли бы оказаться ему полезны в той или иной ситуации, но даже тогда он относился к ним весьма настороженно. Хотя, Люциус был именно тем, кого многие называли «другом», но Северус видел в нем лишь ценную фигуру, как в шахматах, которая была хитра и всегда могла выкрутиться из любой ситуации.       Парень быстро зашел в библиотеку и, не потрудившись придержать перед Стефани дверь, позволил захлопнуться ей. Он нашел свой любимый стол в самом конце библиотеки, в углу и слегка усмехнулся, когда девушка приземлилась рядом с ним, положив сумку на одну из свободных полок стеллажа. — Ну? — спросил он с нетерпением, в то время как она просто молча сидела рядом с ним. Он не любил попусту тратить время. — О, — испугавшись голоса, произнесла девушка. Стефани быстро схватила сумку, достала из нее учебник по зельям и начала быстро перелистывать страницы.       Слизеринец посмотрел на нее и приподнял бровь: — Это, — махнул он рукой на страницы учебника, — это то, с чем ты хотела попросить у меня помощи? — Э… ну, — заикалась она, ища ответ, — да.       Парень подозрительно посмотрел на нее: — Почему? Мы проходили это в прошлом году, и ты, насколько я помню, хорошо защитила эту тему. — Но это было тогда, да и не так хорошо, как ты. Я ненавижу делать все идеально, — сказала она в защиту, слегка приподнимаясь на стуле, чтобы выглядеть более уверенной в его глазах, и не пугаться той высоте партнера по разговору, так как была как минимум на фут ниже. — Хм, — произнес он, думая о том, что девушка нагло врет и выглядит в его глазах лгуньей. Парень потянулся, закрыл книгу и посмотрел на нее. — Чего ты действительно хочешь? Не утруждай себя враньем, ты слаба в нем.        Стефани ощетинилась. Его взгляд здорово пугал, но, как истинная слизеринка, она отказывалась тушеваться. — Ну, если ты хочешь это знать, то я просто хотела поговорить с тобой.       Северус откинулся на спинку стула, наблюдая за девушкой. — Пожалуйста, просветите, о меня нерадивого ученика факультета Слизерин, почему Вы, о благороднейшая из девушек, находите мою компанию приятной, когда от нее бежит большинство учеников нашей школы?       Девушка ухмыльнулась и ответила: — Потому что я влюблена в тебя, ты похож на взрослую летучую мышь.       Она чуть было не рассмеялась над выражением его лица. Стоило ли говорить о своих чувствах? — Куда делся твой язык, Северус?       Он открывал и закрывал рот, смотря на девушку, как рыба на суше, не в состоянии понять, что только что она сказала. Его мозг замер.       Она убрала свои книги обратно в сумку, улыбаясь тому факту, что она, наконец, заставила его замолчать. Стефани накинула сумку на плечо, вставая со стула. — Ну когда ты наконец сможешь говорить, найди меня.       Таким же Северуса нашел Люциус спустя двадцать минут, его взгляд все еще был прикован к тому месту, где была девушка, его рот был раскрыт. — Северус, закрой рот. — сказал Люциус, занимая свободный стул. — Ты все равно не съешь эти книги.       Слизеринец закрыл рот и посмотрел на блондина перед ним. Он знал, что Люц здесь не из-за компании Северуса. — Что ты хочешь, Люциус?       Человек напротив ухмыльнулся. — Северус, кто-нибудь может подумать, что ты не любишь компании других людей. Тем не менее, я был очень удивлен, когда в общую комнату Слизерина завалилась ухмыляющаяся мисс Реззет пятнадцать минут назад. Поэтому я решил, что может быть ты решил больше не быть одиноким.       Северус обнаружил, что друг насмехается над ним. — Какого черта она не может оставить меня в покое, как все остальные люди! — Потому что тогда бы она не была бы влюблена в тебя. Вообще она единственная, кто заботился о тебе как минимум последние четыре года. — заметил Люциус, небрежно перекидывая волосы через плечо. — Но почему она влюблена в меня? — не понимая происходящего, спросил Северус. — Откуда ты вообще знаешь, что она влюблена в меня последние четыре года?       Люциус ухмыльнулся. — Это было совершенно очевидно, мой друг. Мы делали ставки последние три года на то, когда же ты наконец поймешь или, когда же она во всем тебе признается.       Его ухмылка растянулась на все лицо, когда он откинулся на спинку стула и положил руки за голову. — Я рад сказать, что благодаря тебе я выиграл пятьдесят галеонов, мой мрачный друг. — Я рад, что каждый человек считает, что имеет право вмешиваться в мою жизнь. — съязвил Северус. — Конечно, Сев, — со смехом заметил слизеринец, — твоя жизнь очень… интересна. — Я сомневаюсь в этом. — тягуче произнес голос из-за книжного шкафа, и Беллатриса Блэк появилась в поле зрении друзей, а Родольфус Лестрейндж внимательно следил за всей компанией, находясь чуть поодаль. Белла улыбнулась Люциусу: — Я уверена, что моя дорогая сестренка ищет тебя и щебечет что-то о свидании.       Люциус посмотрел на мрачного слизеринца. — Если вы меня извините, я не хочу нежится в одиночестве, а хочу наслаждаться обществом женщины.       Когда он встал и собирался было уже уйти, Белла положила руку ему на грудь и произнесла: — Ты же понимаешь, Люциус, что Цисса — моя сестра, и если ты причинишь ей боль… — Вы будете постоянно доставать меня и докучать мне до конца моих времен. — закончил Люциус, почти скучая. — Дорогая Беллатриса, ты уже должна знать, что у моего отца огромные планы на меня и твою сестру, не зависимо от того, есть ли кто-то против. Глаза Беллы сузились. — Ты говоришь о том, о чем я думаю, Малфой? — прошипела она. — Зависит от того, о чем ты думаешь. — элегантно ответил он. — Все что я говорю, это то, что брак между мной и Нарциссой очень важен для моей семьи и для семьи Блеков, и мой отец очень жаждет заключить его. Независимо от противников этого.       С этими словами он прошел мимо нее и вышел из библиотеки, почти сбив двух первокурсников по пути. Группа за столом наблюдала за ним еще мгновение, прежде чем Северус встал и пошел за ним, уходя все дальше от библиотеки и комнаты отдыха Слизерина.

— — – * * * — – –

      Лаури вздохнула, передвигая ремень сумки немного дальше на плечо. Она ненавидела воскресенье гораздо больше, чем понедельник, ведь в воскресенье ей приходилось делать все что было отложено на неделе, за что Лили ее всегда наказывала. Она услышала знакомый треск, но было слишком поздно, ее сумка лопнула по шву и книги разлетелись по полу в коридоре. Она застонала и вскинула руки вверх, восклицая: — Почему я?       Медленно она подняла вещи с каменного пола и, когда начала вставать, в кого-то врезалась и вновь упала, теперь уже на пятую точку. — Извини ме…       Эмили Вантем, ученица седьмого курса факультета Равенкло, с белыми светлыми волосами, так же известная как последняя девушка Сириуса, стояла со скрещенными руками и кричала на Лаури: — Почему бы тебе не смотреть, куда идешь?!       Рот Лаури раскрылся в возмущении, когда она посмотрела на девушку перед ней. — Извини? Я просто подбирала свои вещи с пола, а ТЫ налетела на меня, так что я думаю, это ты должна смотреть куда идешь.       Лицо Эмили скривилось в отвращении. — Смотри сюда, Ферн, скажи этой шлюхе, чтобы она отстала от Сириуса, он мой. — Так ли это? — произнесла Лаури с ухмылкой, — Тогда почему он с ней, а не с тобой?       Эмили ощетинилась. — У него видимо кратковременный провал в памяти. Он приползет ко мне, ты увидишь, как он будет делать это. А когда он сделает это, то твоя маленькая подруга будет брошена и забыта.       Лаури закатила глаза и убрала свои вещи в сумку, быстро починила шов одним движением палочки. — Смотри Вантем, Сириус сделал свой выбор, так почему бы тебе не отступить. Очевидно, что чувства не взаимны.       Слишком поздно Лаури поняла, что повернуться спиной к Эмили было ее огромной ошибкой. Хоть заклинание и едва задело ее руку, она все равно почувствовала ожог. — Эй! — послышался крик из соседнего коридора. — Если вы имеете что-то против меня, то говорите прямо, а не нападайте на моих друзей!             Лаури обернулась, чтобы увидеть Гермиону, стоящую там, позади Эмили, с палочкой в руках, направленной прямо на грудь развернувшейся девушки. Ее взгляд был диким, и Лаури стало страшно за равенкловку.       Эмили должно быть заметила гнев в глазах брюнетки, сделала шаг назад. Палочка выпала из рук Вантем, прежде чем та крепче схватила ее. — Посмотрите кто тут, Грейнджер, — язвительно произнесла она, но ее голос не звучал так же уверенно, как раньше, — с удовлетворением заметила про себя Лаури, — Сириус принадлежит мне, и он любит меня…       Рот Гермионы сузился, ее костяшки побелели. Но либо Эмили не заметила, либо была слишком глупа, чтобы воспринимать это как предупреждение для себя. — Ты просто не видишь всего. Как только он наиграется с тобой, то вернется ко мне. Он никогда бы не подумал о серьезных отношениях с грязнокровкой. — Я не хочу причинять тебе вред, Вантем. — сказала Гермиона, сжимая челюсть, — Но я не буду колебаться и прокляну тебя сразу же да так, что твоя семья тебя не узнает, если ты еще раз тронешь кого-то из моих друзей или что-то скажешь в их сторону. Поверь мне, я знаю такие проклятия, которые даже самых гнусных Слизеринцев заставят побледнеть. — Это угроза, Грейнджер? — усмехнулась Эмили, забыв на мгновение, что другая девушка подняла свою палочку, и что Лаури была там, чтобы если что поддержать Гермиону. — Нет, спокойно ответила Гермиона, хотя в ее глазах все еще плескался огонь, — это обещание.       Эмили, казалось, понимала, что если она начнет бой сейчас, то проиграет. Однако это не означало, что она оставит в покое Сириуса.       Когда девушка прошла мимо Гермионы, она прошипела: — Это не конец, Грейнджер.       Гермиона просто улыбнулась и сказала: — Я и не думала. Я всегда буду готова ответить.