***
Мягкая подсветка циферблата была единственным источником света в комнате. Соседняя кровать пустовала уже два дня, комната была в полном распоряжении Стилински. На соседней улице играет музыка. Клуб за углом заполнен студентами, все отмечают сдачу сессий и завершение семестра. На небе не видно звезд, тучи застилали собой весь небосвод. Фонари не горели, оставляя улицу и самого парня купаться во тьме. Темнота не была такой давящей и угнетающей, как его сны. Она была защитным куполом, благодаря которому Стайлз чувствовал себя в безопасности. Она была его отдушиной, его тихой гаванью в которой можно было не притворяться кем-то, в которой он чувствовал себя уверенней, она успокаивала его. Сумка с вещами лежала около двери. Утром его уже не будет здесь, в этом месте, в этом городе. Подальше от всего случившегося. Желание покинуть это место било по сознанию с такой силой, словно хотела превратить его мозги в фарш. С этим местом связано слишком много ненужных воспоминаний и опыта, о котором никогда не забыть. Лист, с которого всё началось, хотелось вырвать и сжечь в адском пламени, сжечь вместе со всем его содержанием, словно его никогда и не было. Лист, в котором запечатано столько грязи, сколько не увидишь и в болоте. Лист, содержание которого является главной ошибкой в жизни Стайлза. Завтра он начнет всё с начала. Он начнет жизнь, в которой не будет ошибок прошлого. Это будет жизнь в которой Стайлз станет лучше. Для других, но не для себя. Он просто не сможет изменить себя, но сможет произвести правильное впечатление на других. Он пообещал себе. Его душа была полностью поглощена тьмой, там не было и намёка на проблеск чего-то чистого и светлого. Эта тьма была уже привычна, была как родная, но всё ещё отдавалась холодом. Хотя Стайлз и не ищет чего-то тёплого, он не достоин этого. Не достоин исцеления. Его душа, словно галактика, но в ней нет светлых отблесков, в ней нет миллиардов звёзд, она пуста. Она одинока. На часах четыре утра, музыка всё ещё играет, на улице пусто, от неё веет холодом. Ещё два часа. Осталось всего два часа до автобуса, всего пятнадцать минут до остановки, всего ничего до новой жизни.***
Полупустой автобус мчался по шоссе, оставляя за собой лишь следы от колёс на недавно выпавшем снегу. Небо чистое, окрашенное в нежный фиолетовый, как леденец у мальчика, сидящего на первых сиденьях вместе с каким-то мужчиной. Пустые сидения шатались из стороны в сторону. Окна слегка запотели, а задница горела от обогревателя под сидением. На часах уже семь, но солнце ещё не появилось над горизонтом, только светлые лучики окрашивали небо в мягкий фиолетовый, а ближе к горизонту — в тёплый золотой. Lie awake in bed at night and think about your life… Do you want to be different? Try to let go of the truth* — громко играет в наушниках. Глаза режет от света фар проезжающей мимо машины. Девушка сзади слегка пнула сидение парня, когда пересаживалась. Из её рук выпала брошюрка, и Стайлз наклонился, чтобы поднять её. Его привлек красивый шрифт на ней и слово Гарвард на самом верху, выделенное ярко-красным. Он поднял глаза с брошюры на её обладательницу. Распущенные волосы ярко-золотого цвета находились в полнейшем беспорядке, карие глаза с золотыми крапинками вокруг зрачка смотрели удивленно, она открыла рот, намереваясь спросить что-то. — Эм… не могли бы вы отдать мне мою брошюру? — спросила девушка, кивнув в сторону листка. — Ах… да… да, конечно, — ответил парень, тут же передав брошюру девушке. Он так и остался сидеть, обернувшись к ней и не отрывая от неё взгляда. Заметив, что её персону не оставили в покое, девушка вопросительно уставилась на парня. Стилински посмотрел на брошюрку, лежавшую на небольшом рюкзаке, потом на её обладательницу, и, прочистив горло, наконец спросил, — Ты едешь в Гарвард? На вопрос парня девушка удивленно вскинула брови и, не отрывая взгляда, ответила: — Да, а ты… — не зная, как задать вопрос, она кивнула в сторону брошюры, а затем снова посмотрев на Стайлза, спросила, — Ты тоже? Парень кивнул, не зная, что делать дальше. Эта девушка могла бы стать его первым другом на новом месте, но как именно с ней познакомиться, Стайлз не имел ни малейшего понятия. Стайлз задумался и не заметил, как девушка подошла к нему. Заметив наконец ее, Стилински скинул свою сумку на заднее сиденье, и сам отодвинулся к окну, освобождая для нее место. — Я — Эрика, а ты? — улыбнувшись представилась девушка. — Стайлз, —девушка прыснула, но увидев недоумевающий взгляд, она в удивлении уставилась на него. — Стоп… так тебя на самом деле зовут Стайлз? — дождавшись кивка, она продолжила, — Ох, прости, не хотела быть грубой. — Моё настоящее имя не выговариваю даже я, — с улыбкой ответил парень, на что девушка заинтересованно посмотрела не него. Увидев взгляд новой знакомой, он тут же попятился к окну, выражая слишком уж наигранный ужас на лице. — Не-е-е-т, неа, ни за что, даже не думай! — вскрикнул он, — Оно слишком ужасно, чтобы было произнесено вслух! Его нужно занести под запрет из-за нанесения психологического ущерба, его произношение должно караться смертной казнью! — девушка захихикала от слов парня, истерически отнекивающегося и беспорядочно размахивающего своими конечностями, выражая тем самым полное отвращение в адрес собственного имени. Он был таким искренним в выражениях своих эмоций, что это не могло не озадачить девушку, не встречавшую так людей, кажется, вечность?.. Он был не таким, каких девушка обычно встречала в своей жизни. Он был другой, он выражал эмоции, он чувствовал, он был живой. Этот парень был странным, странно реагировал на слова и действия, не как все. Он был полон той самой подростковой энергией, про которую часто забывают, считают ненужной, игнорируют её. Той самой, которой лишилась она сама, которую посчитала своей слабостью, которую загубила. Он показался ей уникальным. Она поняла это всего за пару минут общения с ним. Всего пары минут хватило, всё, что показывали его глаза, его жесты и телодвижения. Всего пара минут, и она завидует ему, его силе, духу и возможностям, которые у неё самой отобрали. Всего пара минут, и он становится чем-то невероятным в её глазах. Он смотрит на неё и видит отражение столь большой боли, что невольно содрогается. Столько боли, что он даже задумался, что же произошло с ней. С той, у кого лучезарная и добрая улыбка, от кого так веет теплом, которым она делится с окружающими, с той, кто так прекрасен. Он смотрит на неё и хочет знать всё, абсолютно всё. — Расскажи мне, — вылетает у него раньше, чем он успевает понять, что произнёс. На её лице непонимание, а в глазах столько восторга, что парень засматривается на них, пытаясь понять, что же заставило её так смотреть на него. Что было в этом вопросе такого, от чего она смотрит на него таким взглядом. Взглядом, которого он не достоин. — Ты потрясающий! — тихо произносит она, взгляд ее все так же полон необъяснимым восторгом. Парень удивлённо вскинул брови, совершенно не понимая, о чем идет речь. В нём разгоралось столько злости, что хватило бы на целый апокалипсис. Эта девчонка не понимает, что говорит. Она ничего не знает, она не способна почувствовать всё, что почувствовал он, она не видела всего того, что видел он. Она не знает всего того, от чего он отказался, ради чего он отказался и каких усилий ему это стоило. Заметив, изменение во взгляде парня, Эрика удивленно на него посмотрела. — Я сказала что-то не так? — осторожно поинтересовалась она. Он глубоко вздохнул, попытавшись успокоиться. Взгляд его стал таким уставшим, побитым и откровенно заколебавшимся. Девушка не виновата. Она ни в чем не виновата и он не может просто так срываться на ней. Она не достойна этого.