Дазай и его армия

Холодные капли дождя текли за шиворот, оставляли мокрые дорожки на лице и мочили одежду. Дазай шел чуть впереди Куникиды. Это было опасное задание, поэтому на него отправилось почти все детективное агенство. Недалеко от Куникиды и Дазая был Ацуши и Танидзаки. Они двигались к двум противникам. Двум серьезным противникам. Это были два русских одаренных. Никто не знал, что у них на уме, чего они хотят и вообще каковы из способности о них знали лишь то, что они очень опасны. Слева раздался хруст ветки и негромкие ругательства с кашлем. - Акутагава? Что ты здесь делаешь? - шепотом спросил Дазай. - Тоже самое, что и ты. Портовая Мафия, если ты не знал, тоже боится русских. Тихо. Слушай. - недалеко двое человек переругивались и явно не заметили разговора Осаму и Рюноске. - Ты что, совсем что ли? Ты думаешь они попались на такое?! - Ну ты чего, Вань, они же дурачки. Конечно, они придут. - Сам ты дурачок! Не настолько же! - Такое ощущение, что тебя вчера все-таки сильно мешком с картошкой шандарахнуло. - Редиска! - Способность... - Идиот! - Отцы и Дети! На этом моменте всех присутствующих отбросило назад взрывной волной от пересёкшихся способностей. На ногах устоял только Дазай, правда, ненадолго. Фицджеральд, наблюдавший с крыши многоэтажки соседнего квартала (он отправил Лавкрафта посмотреть, из-за чего сыр-бор), так вот, господин Фицджеральд увидел, как поднимается грибок огня и дыма, после чего успешно сделал ноги. Иван Тургенев нахмурился, глядя на трансформирующихся эсперов. - Федь, а Федь... не дело это. Давай их хотя бы домой оттащим, а то помрут с чахоткой же, болезные... - Ну так и быть, но ради тебя - не ради них. Пользуясь помощью своего друга (русского конюха), они вскоре перенесли пострадавших в офис Агенства, после чего, успокоив неуёмную совесть, отправились восвояси. - Сильно их шибануло, м-да-а... - А не знаешь, чего длинный в детство не вернулся? Сознание потерял как миленький... - Хм. Ну, может, он и в детстве длинный был? - усталому драматургу было лень строить более сложные теории, потому и он, и его спутник, обошлись таким объяснением. * * * Некоторое время, придя в себя, Дазай не решался разлепить тяжелых век. Виски ныли, словно во время похмелья. С трудом попытавшись припомнить вчерашний день, эспер убедился, что не пил, хотя всё свидетельствовало об обратном. Открыв глаза, он увидел, что враскорячку полулежит в кресле в офисе, а вокруг валяются какие-то дети. В этот момент Дазай почувствовал мягкий тычок в щёку. - Дазай! Привстав на носочки, чтобы доставать до лица, рядом с креслом стоял Ацуши. "Это я вырос или он уменьшился? Что, во имя всех святых, здесь происходит?" - подумал Осаму, а вслух, улыбнувшись, сказал: - Чего тебе, дитя моё? - Это не похоже на плиют. Это детский садик? И ещё... - словно подойдя на помощь хозяину, желудок ребёнка печально проурчал, - я кушать хочу. Дазай попытался привстать и тут же обнаружил, что бинты мокрые, грязные и противные, не говоря уже о плаще. Глянув на Ацуши, он понял, что мальчику тоже не плохо бы переодеться. - Пойдём, посмотрим, есть у нас одежда для таких мини-версий, - пробормотал он, чувствуя себя в каком-то дурацком сне и, возможно, под грибочками. Когда Ацуши был одет в чистую майку, шорты и ботиночки (благо в кладовке откуда-то завалялись), а Дазай - в свой обычный костюм, пришло время сменить бинты. - О-о! - эспер вдруг с интересом посмотрел на Ацуши, словно только что его увидел. - Не надо так смотлеть, пожалуйста, - тигрёнок боязливо отступил на шаг назад, - у меня нехолошее пличусие... "Пличусие" Накаджиму обмануло. Спустя минуту он развлекался вовсю. А игра заключалась в следующем: Ацуши осторожно хватал зубами конец бинта, превращался в зверя и начинал свои кульбиты и скачки над и под протянутой рукой Дазая. Буквально за минуту бинт был размотан. И, пока Ацуши, всё ещё в виде тигрёнка, тащил его в утиль, к Дазаю подошёл второй выживший. - Я тоже хочу игр-р-раться! - сообщил мелкий Говард Лавкрафт. Окинув его взглядом, Дазай сказал только: - О-о-оу... - но разрешил щупальцами размотать второй бинт. У Лавкрафта это получилось даже быстрее, чем у тигра, который, кстати, к тому моменту вернулся. Дазай с видом фокусника сунул руки в карманы, извлёк два чистых бинта и выдал один Ацуши, а второй - Говарду. - Давайте наперегонки! - сказал он, едва не мурлыча от восторга, что у него появился собственный штат прислуги (о том, что это он будет вынужден прислуживать толпе маленьких эсперят, Осаму пока не знал). Ацуши сделал суровое лицо (получилось скорее мило, чем страшно, но не суть). Лавкрафт не сделал никакого лица - это у него осталось от себя-взрослого. Сидя в кресле, Дазай расставил руки. - На старт... Внимание-э-э... Марш! И замелькали белые полосы! С одной стороны летал и прыгал, как проклятый, тигрёнок Ацуши, а с другой щупальца Лавркафта слились в зелёное облачко. В это время появился и третий "дитёнок". Дазай вгляделся в квадратные очки, и лицо его приняло непередаваемое выражение. - Куникида? Мальчик кивнул. Дазай улыбнулся. - Писать умеешь? - Конечно, - фыркнул маленький Доппо и задрал нос. - Запиши, кто первый кончит и кто - второй. Это очень важно, - Дазай взглядом указал на соревнующихся. Куникида опять кивнул, выражая глазами дозу ответственности, способную убить лошадь. За три секунды до того, как Ацуши превратился в человека, чтобы закрепить бинт, Лавкрафт уже был готов. - Молодчина, к... ктучка! - улыбнулся Дазай. Ацуши осторожно заткнул кончик бинта за предыдущий виток, но тот выпутался и ослабил всю работу, так что нужно было перебинтовывать. Тигрёнок всхлипнул и залился тихоньким воем, а на глаза его уже наворачивались слёзы обиды. - Ну-ну, - Осаму забеспокоился, он не знал, что надо делать с прислугой, если у той из глаз льётся вода, - чш-ш, не важно, кто победил, тихо. - Как - не важно? - вдруг возник Куникида, поднимая глаза от блокнота. Нижняя губа у него задрожала, и, составив аккомпанемент тигрёнку, он залился безутешным плачем, после чего благополучно грохнулся в объятья последнего, и они зарыдали в обнимку. - Ну-ну, не плачьте, - Дазай ласково гладил по головкам то одного эсперёнка, то другого, не зная, откуда подступиться, - ну, зачем плакать... Ацуши поднял головку, продолжая всхлипывать: - Ну... Я плоиглал... У Куникиды всё оказалось бессмысленно... я нитьтожество, и вообще... - он робко поднял глаза на Дазая, но тут же опустил, - кушать хочется... Дазай засмеялся, встал с кресла, потрепав по головке и Лавкрафта (тот по-прежнему не выражал никаких эмоций), и провозгласил: - Еда - это хорошо. Будите остальных, и пойдёмте кушать. Куни... Ах, да... Блин. Похоже, придётся самому платить... Ну ладно. - Зачем платить? - возник сзади какой-то рыжий мальчуган, - я приставлю кафешнику лезвие к горлу, и он нас накормит. Дазай поднял указательный палец, и, прикрыв глаза, повернулся к проснувшемуся: - Во первых, не кафешник, а официант, а во-вторых... - он соизволил глянуть на мальчика, и тут его глаза засверкали, а из груди вырвался стон умиления, - Божечки-дракошечки, Чуя, какой ты ми-и-и-илый!!! - на этом сильнейший оперативник Агенства благополучно упал в обморок. Чуя зло фыркнул. Ацуши хлюпнул носом. Куникида ударил ладошкой по лицу. Лавкрафт промолчал.