Моя невеста

      Нежно-розовые волосы, разметавшиеся по подушке. Слегка угловатые плечи с сине-фиолетовыми отметинами. Голая спина с выпирающими позвонками и рёбрами. И умиротворённое лицо моей невесты. Всё это было первым, что я увидел после пробуждения. В голову сразу ударили воспоминания о вчерашней ночи. Я осторожно коснулся подушечками пальцев спины Аму, вырисовывая на загорелой коже незамысловатые узоры. В моей голове не укладывалось, что художница призналась мне в любви, перед этим полностью отдавшись. Хинамори доверчиво прижималась ко мне всем телом, закинув на меня руки и ноги, так что я чувствовал все выпуклости девушки. Пожалуй, я погорячился, назвав её доской. Амелия имела довольно-таки женственные формы, и единственное, что казалось неправильным — излишняя худоба. Я мягко поцеловал девушку в макушку, скользнув ладонью на её талию, прижимая ближе к себе. Ресницы девушки затрепетали, и вскоре открылись её светло-карие глаза. Аму слегка прищурилась из-за яркого солнечного света. Затем она, успокоившись, положила голову мне на плечо, нежно улыбаясь. — Доброе утро... — прошептала художница, смотря прямо в мои глаза. Я слегка растерялся от такого начала дня, ведь ожидал каких-нибудь криков и обвинений в свой адрес, в лучшем случае, светловолосая просто вела бы себя со мной как раньше, будто ничего и не было, а это, пожалуй, всё-таки худший из вариантов. Потому что повторить события вчерашнего дня, не считая его замечательного завершения, мне бы не очень хотелось. — Доброе, — ответил я, поцеловав Амелию в лоб. Я не знал, что мне говорить дальше. Будто все темы для разговора испарились из моей головы. Хотя кое-что всё же не давало мне покоя. — Скажи честно, ты меня точно не убьёшь? Лицо художницы изумлённо исказилось. Тонкие светлые бровки взметнулись вверх, глаза удивлённо распахнулись, небольшой ротик слегка приоткрылся. Аму будто не понимала смысл моего вопроса, упорно ища ответ в моих глазах. Затем её глаза хищно сверкнули, и светловолосая села на мой живот, прижимаясь корпусом к моей грудной клетке. Она положила руки на мою ключицу, кладя свою голову на ладони, так что между нашими носами было всего пару сантиметров. — Я - нет, а вот мой папа - да, — она придвинула лицо чуть ближе, игриво касаясь кончиком носа моей щеки. Я положил ладони на талию Аму, слегка поглаживая её. — Твой отец принял меня, как твоего жениха, так что, я не сделал ничего противозаконного. — я подмял под себя Хинамори, нависая над ней. Я хищно улыбнулся целуя девушку в чуть приоткрытые от испуга губы. Амелия обхватила мою лицо ладонями, углубляя поцелуй. Она запустила руки в мои волосы, немного отталкивая назад. Разорвав поцелуй, художница, тяжело дыша, уткнулась лбом мне в плечо. Я обнял её, переворачиваясь вновь на спину. Светловолосая что-то недовольно буркнула и попыталась отстраниться. — Икуто, — Аму жалобно посмотрела на меня карими глазами, — я есть хочу. В доказательство её слов послышалось негромкое урчание. Аму мгновенно покраснела и уткнулась носом в мою шею, пряча лицо за волосами. Я заливисто засмеялся, пока не услышал урчание собственного живота. Хинамори фыркнула, стукнув кулачком по моей груди, и села спиной ко мне. Только сейчас я заметил, что розовые пряди девушки отросли уже до лопаток. Я приблизился к художнице, опаляя её шею своим дыханием, и поцеловал голое плечо. — Ты решила отрастить волосы? — спросил я, потянувшись к рубашке, висевшей на спинке кровати. — Я думала тебе понравится… — прошептала Амелия, вырывая из моих пальцев предмет одежды. — По всем канонам мелодрам и романтических комедий, которые меня заставили посмотреть Рима и Яя, рубашка моя. А ты шуруй на кухню и готовь блинчики. Девушка радостно улыбалась, будучи явно довольной в своих познаниях, вызывая у меня новую порцию умиления. Ну, как можно быть такой очаровательной? Удивляюсь, что раньше у этого наивного чуда не было парня. Хотя, теперь во мне проснулось какое-то собственническое желание запереть девушку дома. — Хорошо, — поцеловав художницу в лоб, я с превеликой печалью всё же выбрался из постели, попутно натягивая на себя боксёры и высматривая на полу шорты. Оказавшись рядом с дверью, я обернулся. — всё равно ты готовить не умеешь. Я мгновенно выскочил из спальни, прячась за дверью от летевших в меня подушек и ругательств. На моих губах сама собой появилась улыбка. Миф о том, что девушки долго одеваются, разрушен. Стоило мне только положить на тарелку стопку свежеиспечённых блинчиков, как почувствовал прожигающий взгляд в спину. Аму злобно смотрела на меня сжимая в кулачках край моей рубашки, оттягивая её вниз. — П… Почему она т… такая короткая? — цвет лица девушки можно было сравнить разве что с её цветом волос. Я слегка усмехнулся, наблюдая, как Аму подходит ко мне. Оказавшись рядом со мной, Хинамори дрожащими руками обняла меня за талию. — Ты носишь шорты, которые намного короче, чего сейчас-то стесняешься? — пройдясь подушечками пальцев по выступающим рёбрам, мои ладони остановились на лопатках девушки, прижимая её ближе к себе. В последнее время у меня вошло в привычку прижимать художницу к себе. Оставив, лёгкий поцелуй на светловолосой макушке, я немного отстранился, любуясь Амелией, которая смотрела на меня затуманенным взглядом, словно зачарованная. Не знаю почему, но желание запереть её только увеличивалось в геометрической прогрессии. — Аму, прошу тебя, никому кроме меня не показывай себя такой. Закрыв глаза, я приблизился к губам девушки, намереваясь поцеловать её. Но вместо мягких губ художницы, я почувствовал что-то горячее и масленое. Резко распахнув глаза, я увидел ухмыляющуюся Хинамори и блин между нашими губами. Светловолосая заливисто засмеялась, отстранившись от меня. — Я же сказала, что хочу есть! — Амелия залезла на стол, положив ногу на ногу, и откусила небольшой кусочек блина. Я взял тарелку с блинчиками и, положив её на стол, уселся рядом со своей невестой, давя в себе желание взять художницу прямо на кухонном столе. Девушка ехидно ухмыльнулась, явно зная мои мотивы. — Приятного аппетита. Приторно сладкий голос резал уши, заставляя сморщиться. Я буркнул что-то наподобие благодарности, переведя взгляд на шею Аму, усеянную багровыми пятнами. Настроение резко поднялось. Я поцеловал художницу в макушку, обнимая её за талию и пододвигая ближе к себе. Услышав рваный выдох Хинамори, я отодвинул ароматные блинчики в сторону. Оставляя лёгкие поцелуи на шее Амелии, я удовлетворённо слушал тихие полустоны. Случайно коснувшись мочки уха светловолосой, я услышал громкий вскрик художницы. Она испуганно закрыла лицо ладонями, скрывая зардевшиеся щёки. — Чего ты боишься? — прошептал я хриплым голосом, покрывая поцелуем тонкие пальчики девушки. Она осторожно убрала руки, смотря на меня своими глазами, полными наивности и любви. Положив одну ладонь на затылок девушки, я притянул её к себе, соприкасаясь лбами. — Когда я с тобой, я ничего не боюсь, — Аму обхватила мою шею руками, закидывая ноги на мои колени. На моём лице расползлась улыбка Чеширского кота, когда девушка принялась покрывать мои скулы робкими поцелуями, переходя на шею и ключицы. Внезапно раздался звон телефона. Хинамори дёрнулась и слегка отстранилась, вызвав у меня разочарованный стон. Резко захотелось убить звонившего человека. Каким-то волшебным образом достав из кармана шорт телефон, я резко пересмотрел своё решение. На дисплее высветилось имя мамы моей будущей жены. Ответив на вызов, я услышал нечто схожее с криком выпи. — Тсукиеми, где моя дочь?! — верещала на другой стороне трубки мисс Соука, отчего я чуть не выронил телефон из рук. Уткнувшись лбом в плечо девушки, я решился ответить. — Здравствуйте, Ам… Амелия сидит рядом со мной и завтракает, — если бы не тычок между рёбер от художницы, я бы жёстко прокололся, — уверяю Вас, всё хорошо, и в скором времени она Вам перезвонит, а сейчас до свиданья. Сбросив вызов, я облегченно выдохнул. Хинамори оставила на моих губах лёгкий поцелуй, выложив из моих рук злосчастный сотовый. — Я же говорила… — как-то грустно улыбнулась девушка. Она нежно, почти невесомо, касалась кончиками пальцев моей щеки. Я поцеловал художницу в запястье, накрывая её ладонь своей и прижимая к своему лицу.