Memento mori

Гокудера едва не чертыхается на каждом новом повороте. Выдержки, которой научили его тренировки с Джудайме, хватает лишь на то, чтобы не разразиться проклятиями вслух, хотя мимика и шевеление губ выдавали его мрачное настроение и отчаянную жажду убийства любого подвернувшегося под руку живого объекта. «Или неживого», — думает Хаято, косясь в сторону своей хранящей молчание спутницы. Он ехал всю ночь. Он устал. Дорога кажется ему бесконечной. Пустыри сменяются лесами, а леса теряются в глухой темноте, оставляя за собой лишь широкие полосы полей. Природа. Дикая природа. И ни одного человека. — Я думал, в аду атмосфера несколько иная. Грешников больше, страдания на каждом шагу, — внезапно выдает парень, и «Смерть» почти вздрагивает, с удивлением разглядывая Гокудеру, сосредоточенного на управлении их транспортным средством. — Так ты не в аду, — отвечает она, с интересом ожидая продолжения беседы. Неужели он готов смириться со своей кончиной и сдаться ей? Его вид говорит об обратном. Руки по-прежнему твердо сжимают руль, губы искривлены в усмешке, а глаза… даже в полумраке в них можно разглядеть непокорную ее воле веру и маленькое алое пламя бури, готовое разгореться пожаром, который выжжет это место ко всем чертям. Хаято заводит этот разговор совсем не потому, что готов все бросить. Ему нужно что-то, что поможет ему не заснуть. Адреналин из его крови испаряется стремительно, запуская в его организм сонливость и тяжесть. Гокудера мог бы невесело пошутить на тему «смертельной усталости», что смерть похожа на жесткую тренировку и т.д. Но он решает распутать клубочек словесной перепалки. — Сложно в это поверить, пока ты преследуешь меня… прямо как самый настоящий чертенок. — Фу. Ну и примитивные же у тебя представления об этом мире. Какой я тебе чертенок? У меня ни рожек, ни хвоста. И вообще я всего лишь проводник. Вот и та ниточка, которую искал Гокудера! Быть может, она выведет его из лабиринта этого нудного пути? У него будет шанс вернуться, если он узнает больше, и болтовню этой «проводницы» можно использовать в своих целях… — Проводник, куда?.. Куда конкретно ты меня провожаешь? Девушка отвечает молчанием, выдавая какую-то особенно коварную усмешку. Она будто видит его насквозь. Глядя на светлеющий горизонт, она меняет позу и прислоняется головой к боковому стеклу. Гокудера вздыхает: первый блин комом. Размышляя о том, как заставить ее говорить, он не сразу замечает, что с каждым новым километром, накручивающимся на счетчик спидометра, дорога становится все более неровной, превращаясь из асфальта в битый гравий. — Отдохнуть бы тебе, Хаято. Опасно продолжать путь в таком состоянии. — Твое какое дело? И не зови меня Хаято! — Ты знаешь, как хорошо тебя «помяли» перед тем, как ты поступил сюда? Столько трудов было затрачено, чтобы восстановить тебя. Если ты повредишь свое драгоценное тело, то и мне достанется. — Приятно, что и в аду меня оценили в кругленькую сумму. — Ты не в аду! И… — договорить девушка не успевает, потому что Гокудера резко ударяет по тормозам, и автомобиль с легким полу-визгом, полу-всхлипом повинуется его приказу. А причиной столь внезапной остановки служит «нечто». Помесь слизня с мухой, жертва экспериментов генетика-неудачника, стоит посреди дороги, как верный страж этого забытого богом шоссе. По угрожающему шипению легко догадаться, что гостям оно не очень радо. Мохнатый хоботок длиной в метр напоминает шпагу, и то, как они виляет из стороны в сторону, внушает смутные опасения за жизнь и здоровье пассажиров. Хаято жалеет, что остановился: сделать лепешку из этого выпучившего глаза чуда — кажется, это не такая плохая идея. — И ты все еще говоришь, что я не в аду, — вместо страха Гокудера вспоминает о том, что у него есть секретное оружие — жалящий своим сарказмом и ехидством язык. — Упс… — с губ Смерти слетело еле слышное восклицание, и она судорожно начала высвобождаться из ремня безопасности, который как назло заклинило. — Что значит это «упс»? — хранитель Бури хватает девушку за локоть, прерывая ее метания и получая в ответ испепеляющий взгляд. — Это значит, что если я сейчас не освобожусь, мне крышка! — в подтверждение ее слов существо начинает двигаться, расправляя свои полупрозрачные крылья и выпуская порцию желтоватой слизи, стекающей на капот, все чудище начинает превращаться в желе, теряясь в обилии производимого же им самим вещества. Шокированный таким раскладом парень на автомате расстегивает свой ремень. — Уходим! — быстро командует девушка, резко дергая свою удавку и наконец-то получая желанную свободу. Также молниеносно она открывает дверцу машины и выскакивает наружу. Хаято следует ее примеру, отбегая на расстояние от тонущего в слизи автомобиля. — Прощай, машинка! Мне нравился твой алый цвет и тихое жужжание, и скрип шасси… — «проводница» жалобно комментирует разворачивающуюся на их глазах сцену. — Что это за… — Гокудера примолкает, выбирая слово, незапрещенное цензурой. — Один из местных жителей, металл любит до жути. — девушка пожимает плечами и внезапно вспыхивает от гнева, — Знала же, что они тут водятся, и тебе говорила, что надо ехать по другому маршруту! — И как мне теперь туда добираться? — игнорируя обвинения, Хаято задает риторический вопрос, глядя на все еще утопающую в слизи машину, которая с грустью поскрипывает, словно прося о помощи. Сражаться с таким противником парень не готов, и еле теплящееся пламя кольца — тому доказательство. — Может… Пешком? — проводница считает необходимым ответить на его реплику, за что и получает испепеляющий взгляд. — А тебе слабо создать новую машину? — По закону о пространственно-временных отношениях этого мира, пункт 123 из 5 главы: запрещено создание транспортных, технических объектов из иных измерений для… Ну, в общем, для меня. — Удобно, — фыркает парень. — А? Прости? — Удобно прикрывать неумение законами, о которых я понятия не имею, — произносит Хаято, уходя вперед. — Но это правда! За подобное можно на три века попасть в заклю!.. — девушка устремляется за ним, не замечая под ногами камень, и спотыкается об него. Мир перед ее глазами почему-то резко меняет угол обзора. А Гокудера не обращает внимания на ойканье и звук падения и, вздохнув, лишь увеличивает расстояние между преследовательницей и своим выдыхающимся телом. Шаг… шаг… еще шаг в неизведанную даль, без ориентиров и четкого маршрута. Прямо как аналогия к жизни. — Подожди… — она зовет его, маша огромным листом. — Без этого ты заплутаешь здесь. Хаято оборачивается и подходит к девушке, уже расположившейся на злополучном камне. Она пытается улыбнуться. — Не люблю человеческие способы передвижения, — объясняет она свою разбитую коленку. — Мой проводник еще и неуклюжий… — усмехается Гокудера, протягивая руку за картой. Но смерть проворно закидывает руку за спину. — Какого заслужил, такого и дали. И… ты идешь за мной, — она резко поднимается и убегает вперед. В этот миг Хаято в очередной раз осознает, что его ждет очень долгое приключение.