Дилемма

POV Алекс Слепящий свет безжалостно ударил по глазам, едва я успел их приоткрыть. Ну, если быть уж совсем точным, то распахнуть мне удалось только один глаз, второй же упрямо отказывался подчиняться. Но и этого мне хватило с лихвой, чтобы у меня всё вокруг поплыло, в итоге превратившись в одно сплошное белое пятно, без чётких контуров. Но белое – не чёрное. Значит, я хотя бы не слепой, что радует. Но что за хрень всё-таки? Ещё и тишина такая давящая, пугающая своим постоянством, не нарушаемая ни единым звуком, угнетающая. Прямо как в морге. Но я-то живой. Точно. Хотя лучше бы сдох, тогда хотя бы так больно не было. А меня будто через стиральную машину пропустили, причём далеко не в щадящем режиме. Рёбра ноют так, словно из них отбивную кувалдой сделать пытались, да так и не сделали. В голове мозги, будто хоровод устроили, а ещё, кажется, словно там выводок дятлов живет, и они там массовый долбёж замутили. А ещё меня этот грёбаный свет до жути раздражает. Ну, какой дебил лампу над самым изголовьем вешает? Сам бы он тут лежал, злой гений, ёпть. Надо напоминать себе почаще о том, чтобы не связывался с Лето, когда он в гневе. Чуть в суповой набор меня не превратил. Он бы и превратил, если бы Крис не вступилась. Не надеялся, что она будет меня защищать после всего. Но ведь защитила же по какой-то причине, не дала своему озверевшему Лето меня прикончить. А ведь могла бы. Неужели она всё ещё любит меня, просто не подозревает об этом. Или тщательно скрывает остатки своих чувств ото всех, в том числе от самой себя. В первую очередь от самой себя. Свежо придание, да верится с трудом. Но всё равно приятно так думать, пусть это и самообман чистой воды. И о чём я только думал, когда так над ней издевался. Я бы мог просто увезти её, вместо того чтобы заставлять проходить через весь этот кошмар. Надеюсь, я ей не сломал руку. Вот же идиот. Вроде любишь, а на деле только ещё больше калечишь. Её тело и душу. А потом ещё рассчитываешь, что она будет с тобой, что снова полюбит. Придурок редкостный. Но я не могу с собой ничего поделать. Когда она рядом, но при этом не принадлежит мне, мои мозги словно отключаются, а глаза застилает жгучая, неуёмная, неконтролируемая ревность. Безудержный гнев. И как с этим справиться я не знаю. - Алекс, сынок, - донёсся из глубины помещения заботливый, тёплый голос. Мама. – Как ты себя чувствуешь, где-то болит? Сильно? - Мам, - отозвался я, хрипло и едва слышно из-за пересохшего горла, задав единственный заботивший меня вопрос. – Где Кристин? - Кристин? – Удивлённо переспросила женщина. – А причём тут она? Твой отец сказал, что тебя избили хулиганы. Разве нет? - Да, всё верно, - убедил я её. Значит, папочка как всегда ей ничего не сказал, скрыл истинную картину. Но может оно и к лучшему. – Я просто забылся. А папа здесь? – Настороженно поинтересовался я, не сильно желая с ним встречаться. Тем более я на сто процентов уверен, что он-то знает всю историю «от» и «до». А значит, промывки мозгов не избежать. - Да, он скоро подойдёт, - подтвердила она мои худшие опасения, так что мне даже сбежать из палаты захотелось, куда ноги доведут. Хотя думаю, далеко они меня не уведут, учитывая моё общее хреновое состояние. В подтверждение её слов дверь со скрипом распахнулась, и вдали послышались грузные, становящиеся всё отчётливее шаги. При этом задолго до приближения отца в нос ударил крепкий, немного сладковатый, терпкий аромат сигар. - Он пришёл в себя, - оповестила мама его, мягко поглаживая мою руку. - Прекрасно, - цинично выплюнул мужчина, судя по интонации, совершенно не разделяя её радость. – Значит, мы сможем серьёзно поговорить. - Но, Ричард, - попыталась возразить та, - он же только что очнулся, ему наверняка больно. Этот разговор можно же и на потом отложить, когда Алекс поправится. Что за срочность? - Линда, выйди, - не вняв её убеждениям, бескомпромиссно бросил он. – Он уже не ребёнок, потерпит. К тому же не так уж ему и больно, я уверен. - Ричард, как ты можешь так… - Выйди, я сказал! - Грубо прикрикнул тот, на что у женщины губы от обиды задрожали. - Не кричи на неё, - решил я вступиться, слегка подтянувшись на локтях вверх по подушке. - А тебя вообще никто не спрашивал. Так что не лезь не в своё дело. - Не надо ссориться, - вмешалась женщина, отступая к двери. – Всё нормально, сынок. Я уйду. Мама быстро исчезла за дверью. При этом сразу после её ухода в палате воцарилась недобрая тишина. Затишье перед бурей. Так, кажется, говорится. - Ты совсем тупой? – Неприятный разговор себя долго ждать не заставил. – Или у тебя мозгов нет, - констатировал Ричард. – Ты что думаешь, я вечно буду тебя из передряг вытаскивать? Чёрта с два, мне осточертело каждый раз вытягивать тебя из очередной переделки, заминать судебные дела, откупаясь приличными суммами. Ты считаешь, что деньги на дороге валяются, а? - Пап, не начинай. - Молчи, я тебе слова не давал, - гаркнул тот, принявшись мерить палату нервными шагами. – Ты хоть представляешь, как твои выходки отражаются на моей репутации, мне скоро стыдно людям в глаза смотреть будет. Ты только и делаешь, что позоришь меня. Перед родственниками, коллегами и даже абсолютно посторонними людьми. - Отец, я… - предпринял я очередную попытку к пререканиям, безуспешную. - Заткнись, - проорал мужчина, порядочно покраснев в приступе то ли гнева, то ли хрен знает чего. – Я устал разгребать то дерьмо, которое ты воротишь. А именно это я и делаю последние месяцев так семь. И всё из-за этой чёртовой девчонки. Тебе что, других девушек мало вокруг? Подумаешь, эта шлюшка отказалась быть с тобой, найди другую. Тебе это труда не составит никакого с твоим-то состоянием, но нет. Ты зациклился на этой потаскухе, будто на ней свет клином сошёлся. А расплачиваюсь за это я. - Она не потаскуха и не шлюшка, - вскипел я, не снеся подобных оскорблений в адрес Кристин. Хоть я и сам также обзывал её не столь давно, но у меня на это были свои причины. У Ричарда таких причин нет. – Не смей её оскорблять. - Я буду называть её так, как захочу, - осадил меня мужчина. – И не надо мне перечить и указывать, что мне можно говорить, а что нет. Я твой отец. - Только по паспорту, - процедил я сквозь зубы. - По паспорту или нет, - продолжил тот, - но всё-таки отец, и ты живёшь на мои деньги. И всё, чего ты достиг – ты достиг за мой счёт. Не будь меня: и ты, и твоя мать подохли бы с голода. Ибо вы бесполезны и беспомощны как котята, выброшенные на улицу. Если бы я не подобрал твою нищую мамочку и не женился на ней, кто знает, где бы она сейчас была. Наверняка вдоль шоссе бы стояла в надежде поймать выгодного клиента. - Ты о моей матери говоришь, - злобно произнёс я, - не забывайся. Ей памятник в пору возводить за то, что она столько лет смогла прожить с таким бездушным, алчным чудовищем как ты и… - Хочешь ещё что-то добавить? – Язвительно поинтересовался мужчина. – Продолжай, не стесняйся. - Нет, - хорошо подумав, буркнул я в ответ. - Вот и правильно, ибо за такие слова можно дорого поплатиться. Но так как ты мой сын – на первый раз прощаю. И ещё у меня для тебя известие – как окончательно оклемаешься, ты уезжаешь в Австралию – управлять моим новым офисом. - Я никуда не поеду. - Нет, ты поедешь, - неоспоримо заявил отец. - И больше не будешь искать встреч с этой девушкой, вообще будешь держаться от неё подальше. А если ослушаешься, я лишу тебе наследства, вообще всего лишу и, не задумываясь, выставлю на улицу. И тогда уже пеняй на себя и барахтайся, как хочешь. Второго шанса я тебе в этом случае уже не дам. Что скажешь? - Хорошо, я сделаю это, папа, я уеду, - ядовито прошипел я, смирившись с выдвинутыми условиями. Лишиться всего в одночасье я не готов. На это я не пойду даже ради Кристин. Как бы я её ни любил – деньги я люблю больше. Да, я неисправимый материалист и тут меня уже не переделать. – Ты доволен? - Вполне, - ответствовал тот, внеся дополнительную поправку: - А ещё ты будешь посещать психолога раз в неделю, я уже договорился. - Я не псих, - выйдя из первого оцепенения, воспротивился я, заотрицав неверные, как по мне, представления о моём эмоциональном благополучии. - Это ты будешь уже доктору объяснять, меня убеждать не надо. Либо терапия раз в неделю, либо я помещу тебя в психиатрическую клинику. Выбор за тобой. - Как пожелаешь, папочка, - удовлетворил я его требования, запихав свои истинные мысли и чувства куда подальше. – А теперь уйди, я устал и хочу побыть один. Ричард молча покинул помещение, оставив меня наконец-то наедине с самим собой. В какой-то степени я даже благодарен ему, ровно в той же степени как ненавижу его. Ненавижу за то, что запрещает мне остаться в Калифорнии, вынуждает ехать в эту чёртову Австралию. Где я уже точно не смогу быть с Крис рядом, даже видеть её и то не смогу. А благодарен потому, что он всё решил за меня, практически не оставив иного выбора. Во всяком случае, для меня в данной ситуации иного выбора нет, кроме как смириться и подчиниться своей судьбе, согласиться с ультимативными условиями отца. Останься я, всё, возможно, было бы куда хуже. А так я буду далеко и больше не причиню никому вреда и не создам неприятностей. Как знать, может оно и к лучшему. Я так устал плыть против течения, рассчитывать на невозможное и бороться за несбыточную мечту. Теперь же можно отдать всё на волю случая и лишь наблюдать, во что это выльется. Сторонний наблюдатель собственной жизни. Звучит печально, но я так устал бороться, сопротивляться. Ведь как бы я ни старался, как бы ни продвигался на шаг вперёд в достижении цели - какой-то злой рок вечно отбрасывает меня на десять шагов назад, сводя все мои усердия на «нет». Видимо, так суждено. Но кое-что я всё-таки должен сделать. Без этого я просто не смогу спокойно уехать и вообще спокойно существовать. То, что облегчит мою совесть и успокоит мою душу. Во всяком случае, я на это очень надеюсь. А надежда, как известно, умирает последней.