Сомнение в себе, сомненье в мирозданьи —
Два сумрачных крыла, подъявшие меня.
Два сумрачных крыла, две раны у сознанья,
Две шпоры на боках крылатого коня.
Смятенье, скорость, ночь — приговоренный к казни,
Пытаюсь убежать дамоклова меча…
Но замкнут круг слепой. Божественной приязни
Мне не поймать уже живящего луча.
Все гуще ночь кругом, все гибельнее гонка,
Привычен хруст костей упавших от погонь…
И хоть еще мой вопль пока не слышен громко,
Но гневно говорит, горит во мне огонь…
Конст Иванов
— Мастер, мастер! — Адон полевкой проскользнул в полутемную комнату и опасливо замер, готовый при необходимости залечь на пол. Опыт прошлой побудки — налитый кровью синяк в пол-лица и ссора с подружкой. Мать-то была счастлива — девчонка ей не нравилась, а на щедрые чаевые они смогли прикупить теплое пальто. Адону же пришлось неделю работать в ночную смену полотёром, хозяин не допустил его — с побитой-то рожей! — к клиентам. Обращение к целителю тоже прошло впустую, тот отправил его восвояси, пригрозив еще и проклятием наградить, если со своей ерундой будет путаться под ногами. От наплывших воспоминаний настроение вновь испортилось: Найка — симпатичная девчонка, без кавалера не останется, а ему неизвестно теперь, когда счастье девчоночью грудь потискать перепадет. Адон в сердцах стукнул кулаком по ладони. Только что крепко спавший мужчина в доли мгновения прижал леденящую сталь к его горлу. Второй рукой постоялец пережимал ему правую руку, готовый вывернуть ее или сломать. И лицо! Воплощение Дреона — Сноходца — с багровыми шрамами и оскаленными зубами, что так и норовят в горло вцепиться… Адон пискнул и крепко зажмурился. — Адон, мастер. С-слуга я, Ад-дон. Вам письмо, — каркнул он. — Я тебя уже предупреждал относительно правил посещения моей комнаты, –холодно напомнил Страж, сильнее надавливая кинжалом на беззащитную шею. Возникло ощущение, что вдоль сонной артерии лениво поползла капля… крови? Его сейчас убьют. Точно, убьют, Великая Звездная бездна! — Да, мастер, простите, больше не повторится. — Последнее предупреждение, парень. Клади на стол. — Мастер кивнул на дубовую стойку у окна. Слабый свет от фонаря скользнул по изуродованной шрамами щеке, и Адона невольно передернуло, хотя уже можно было и привыкнуть. Трясущейся рукой, вслепую, он положил письмо на самый край, и оно немедленно упало. Адон зажмурился еще больше и попытался вжать голову в шею, жалобно попискивая в ожидании наказания. — Вот же олух, — пробормотал досадливо постоялец и отпустил его. Адон с всхлипом выскочил за дверь. Прислонившись к стене, он обессиленно по ней сполз. Пальцы в панике прошлись по горлу в поисках пореза, но, ничего так и не обнаружив, бессильно упали. Нет уж, лучше он будет внизу работать. Чаевых, конечно, меньше, да только и жизнь у него одна! А то, что долгое время придется обходиться дружеской помощью правой руки, ерунда! Зато постояльцу — даром что маг из Древнего Рода — перепадает разве что от шлюх: лицо страшное, в шрамах, и глаза–голубые ледышки. *** Деон проводил нервного юношу взглядом и раздраженно рыкнул — он явно допустил ошибку, заселившись в таверну со столь низким уровнем подготовки персонала. И ведь расчет был именно на привычность обслуги к разношерстной публике. Письмо! Деон подкрутил едва теплившийся фитиль лампады до максимальной яркости —воздушникам не давалась огненная стихия — и поднял письмо, придирчиво изучив целостность печати, прежде чем сломать ее. Градоначальник предписывал ему прибыть в кратчайшие сроки в дома О’Кадиана для дознания, магическая метка места прилагалась. Деон пожал плечами, чтобы собрать нехитрый скарб у него, привычного к жизни в полевых условиях, ушло не более пяти минок. Деон положил на стол пару серебрушек служке, выглянул и сообщил, что уезжает на неопределенное время. Парень, не глядя на него, кивнул. Ревет он там, что ли? Легкое чувство стыда кольнуло. Избавляясь от чуждой эмоции, он чуть прикрыл глаза и призвал ветер. Хлопнула ставня, а в воздухе сформировался голубоватый столб, в который он и шагнул. Сквозняк затушил огонек лампады, и комната погрузилась во тьму. *** Гнездо О’Кадианов выступало из темноты единым монолитом, освещалась только парадная лестница и каменная дорожка перед ней. Деон запустил сканирование, всматриваясь в магическую составляющую. В свете подобные вольности рассматривались как нарушение этикета, даже как угроза безопасности Родового Гнезда. Чтобы наказать чрезмерно любопытных, частенько накладывали защиту от бесцеремонного вторжения в личное пространство. Сквозь темноту проступили магические линии–дом был опоясан в несколько колец. Некоторые были яркими, сыпали искрами, другие–почти прозрачными. И почти все имели прорывы, истекающие ручейками силы. Плохо. Деон взбежал по короткой лестнице и отворил приоткрытую дверь. Короткий коридор привел в гостиную. Красные тона различных оттенков подчеркивали принадлежность хозяина к Огненной стихии. Кованая мебель с неожиданными, новаторскими решениями по оформлению, пол и стены, выполненные из огнеупорных материалов —все здесь выдавало в хозяине огненного мага. В одном из кресел расположился старик, который при виде гостя начал подниматься. Деон машинально отметил, как тот вздрогнул при взгляде на него, даже ступил на шаг назад, но вскоре замедлился. Сжав губы, Деон продемонстрировал знак Стражи. Старик чинно сложился в поклоне. — Страж… — Деон Ви' Ласто. Лиер. — Деон Ви' Ласто, — послушно повторил старик.— Дуартье, чернь. Это я вызвал Стражу. — Что произошло? — Убит лер Андрэ О’Кадиан. Глава Рода. — Магическая атака? Ему перерезали горло? Ударили тяжелым по голове? Задушили? —нетерпеливо потребовал уточнения Деон. Старик вздрогнул и укоризненно посмотрел на него, прежде чем с достоинством обронить: — Яд, лиер Ви Ласто. Его отравили. — Яд. Понятно. Старик побрел по коридору вглубь дома. Деону казалось—еще минка, и он начнет ворчать о новом поколении, что столь нахально и без пиетета относится к старости, но управляющий молча шел впереди, освещая путь изящной лампадой. Андрэ О’Кадиан обнаружился в кабинете. Неестественно изогнувшись и откинувшись назад, он сидел за столом. Одна рука лежала перед ним, вторая безвольно висела плетью. Что ж, предположение о яде могло иметь все основания—синеватые прожилки вен, перекошенные в судорогах черты лица, дорожка от бежавшей слюны. Приглядевшись, Деон отметил сломанные в попытке удержаться ногти и даже мизинец. Смерть настолько исказила черты лица, что невозможно было суверенностью определить возраст или внешнюю привлекательность убитого. Присев на корточки, он внимательно осмотрел пол, проверил карманы убитого. Ничего. Деон поднялся, мельком оглядел бумаги на столе, отметил отсутствие посуды и других признаков того, что перед смертью покойный общался с кем— либо, заглянул в ящики, предварительно натянув перчатки. И там, и там царил хаос. Поняв ход его мыслей, управляющий подтвердил: — Бумаги всегда были в некотором беспорядке. Огонь, — с гордостью добавил он. Деон запустил магическое сканирование и поморщился—девственную чистоту помещения нарушала только слабая дорожка от двери к камину, на котором сверкал гранями магический вестник. Можно не сомневаться, это след управляющего. Убийца в отличие от жертвы был весьма предусмотрителен и не склонен совершать ошибок. Или не убийца, а тот, кто не был заинтересован в раскрытии преступления. — Так почему вы сделали вывод о убийстве, Дуартье? — Самоубийство тоже относится к категории насильственного лишения жизни, —педантично заметил управляющий. — Интересная точка зрения, — криво усмехнулся Деон. Он достал из сумки фиал и собрал в него слюну убитого. Во второй — соскоб с кожи. — Моего опыта недостаточно для определения типа яда и времени его попадания в организм лера О’Кадиана. Смею также обратить внимание, что около лера О’Кадиана нет ни бокалов, ни другой посуды. Деон по-новому, с острым интересом присмотрелся к управляющему. За вышколенностью и продемонстрированной преданностью роду прятались ехидство и наблюдательность. — Рассказывайте. — Я поднимаюсь до рассвета, чтобы обойти дом, поднять кухарку и служку. Лер иногда работал по ночам и всегда плотно закрывал двери кабинета, чтобы не мешали, а тут створка приоткрыта, свет льется. Я постучал, уточнил не нужна ли моя помощь. Не услышав ответа, вошел. А он… лежит. Мертвый, — управляющий запнулся, впервые за время разговора позволяя себе проявление эмоций. — Тогда я прошел к камину и послал магического вестника Главе Агны*, после чего все время находился снаружи, дожидаясь вас и отслеживая возможные перемещения по коридору. — И? Старик отрицательно качнул головой. — Кто еще проживает в доме? — Вот уже две недели, как гостит монах Водной обители Вельмон, кухарка Дуата, да служка Бурс. Кухарка и служка — чернь, как и я, лиер Ви Ласто. — Вельмон? — Водный маг. — Кто-то еще имеет свободный вход в дом? — Бастард Янус О’Кадиан. Чернь, — с легкой, едва заметной слуху ноткой презрения бросил управляющий. — Бастард? — Младший сын покойного лера Гедеона, прижитый им от пришлой девки. Свободный допуск имеют друзья лера—Лиана и Леон О’Крузье и Стейс О’Луарто, троюродный брат лера Андрэ. Раннее был доступ и у его родителей, но год назад лер разошелся во мнениях с дядей по некоторым вопросам и закрыл доступ для старших членов семьи. Все. — Причина пребывания здесь монаха водной обители? — Архивы, старые дневники членов Рода… — старик заколебался. — Ну! Говори! — Вельмон и Янус враждовали. Янус высказал как— то предположение, что Вельмона интересуют исключительно старые и самые дорогие экземпляры семейной библиотеки. Признаться, у него были основания: монах расспрашивал всех о раритетах, оставленных нам Пресветлым Граном О’Кадиан, один раз даже простучал все стены в библиотеке в попытке найти тайник — посторонняя магия то в библиотеке не работает. — Андрэ — разошелся во мнениях с дядей, Янус — враждовал… — Страж упрекает меня в нарушении этикета? — ледяным тоном уточнил управляющий. — Звездная Бездна, милейший, всего лишь пользуюсь возможностями лингвистического анализа. А не подскажешь, где найти Януса О’Кадиана? — Деон с удовольствием произнес полное имя незаконнорожденного отпрыска гнезда. Управляющего хотелось подколоть. — Севернее гнезда небольшое селение. Янус—лекарь, его дом легко найти по символу на двери. Деон вздернул бровь—целительство было более чем почетным видом деятельности, и столь явное пренебрежение выглядело по меньшей мере предвзятым. — Какие отношения связывали братьев? Управляющий поколебался, недовольно поджал губы: — Лер был против, чтобы Янус перебирался в деревню, однако тот ослушался, — в воздухе повисло невысказанное: «Бастард». — Они тоже «враждовали»? — Враждовали? Слишком громкое слово. Спорили. Да, иногда. После ухода в поселение Янус редко здесь появлялся. Деон начинал понимать, почему старик задержался на должности: сдержанность в сочетании с долей иронии — неплохая основа для выживания в окружении взрывных огненных. — Реже лиеров О’Крузье? — Леон бывал практически каждый день. Лиана два-три раза в неделю. — Вчера Леон также находился здесь? — Днем. Ужинал лер в одиночестве. Я ухожу спать с наступлением темноты, и был ли кто в более позднее время, знать никак не могу. — Есть что— то еще, что ты хотел бы мне сообщить? — Никак нет. — Что ж, посещение кабинета, спальни и библиотеки под запретом. По моему возвращению мы с тобой вместе проведем более тщательный осмотр документов и хранилища книг на предмет исчезновения раритетов. Пошли служку в дом О’Крузье с приглашением для брата и сестры. Вызови похоронную службу Императора и местного Жреца. Когда я вернусь, пусть накроют в малой столовой. Ах да, остальных слуг не отпускай, я допрошу их. — Будет исполнено, Страж. Они вместе вышли из кабинета, на который Деон наложил собственные защитные чары, и прошли к центральному входу. Остановившись в дверях, Деон обернулся к погруженному в собственные мысли управляющему: — Забыл спросить, ты где— то работал до службы у О’Кадианов? — Да, в городской службе сыска, — чуть улыбнулся Дуартье. — Давно? — Семьдесят лет назад. — Семьдесят?! Ты отлично выглядишь для?.. — Сто пятьдесят семь миновало, лиер Ви Ласто. У нас хороший целитель в гнезде, — с некоторой иронией в голосе добавил он. — И есть предположение о том, кто убил лера Андрэ? —спросил Деон, все еще потрясенный ответом. Сто пятьдесят семь лет для черни было... чудовищно много. — Мотивы могли быть у каждого, Страж. Деон вздернул бровь в ожидании продолжения. — Бастард протестовал против контроля за его жизнью. Лиер Леон искал в дружбе с лером Андрэ способ легкого обретения благосостояния и мог разочароваться. Лиера Лиана… они были любовниками с лером, два взрывных темперамента в одной постели — весьма пламенная смесь. — Огненные, — с иронией пробормотал Деон. *** Солнце, пока он проводил первичное дознание, успело подняться над горизонтом и висело багровым шаром над дальним лесом. От крыльца до кованой ограды вела выложенная брусчаткой дорожка, переходя в широкую дорогу, что вилась через ровные поля посевов. Деон совершенно равнодушно относился к сельской тематике, но и он знал, что настолько ухоженными поля бывают разве что в землях земных стихийников, да в личных угодьях императора. О’Кадианы никак не относились ни к тем, ни к другим. Он даже присел и пропустил мясистые стебли меж пальцев, вдыхая аромат свежей зелени и чувствуя, как внутренне напряжение несколько отпускает. Заметив на подходе к поселению людей, — чернь спешила в поля, — он снова напрягся, подспудно ожидая вскриков страха и неприязни. Одно хорошо — военная форма защищала от прямых нападок. Домик целителя и, по совместительству, бастарда Януса стоял немного на отшибе. Небольшое здание было оплетено виноградными лозами, его окружали аккуратно подрезанные кусты и посыпанные гравием дорожки. Бастард демонстрировал развитое чувство прекрасного и привычку к роскоши. Деону даже стало интересно: младший О’Кадиан занял дом предыдущего целителя или же ему помог обустроиться брат. Потому что столь уютное и дорогое даже на первый взгляд жилище основательно расходилось с версией о частых ссорах и противостоянии меж братьями. Стукнув в дверь, он прислонился к перилам, ожидая появления хозяина. — Лекарь у роженицы, милок, — окликнул его старческий голос со спины. — Всю ночь Малаха мучилась, мальчика ждет, крупного. Деон, не поворачивая голову, кивнул, показывая, что услышал. Бабка посетовала на черствость нынешнего поколения и убрела восвояси. Мелькнула мысль, что было бы неплохо осмотреть дом, но останавливала реакция соседей, могли ведь и попытаться атаковать «вора». Впрочем и так понятно, что у целителя есть возможность самостоятельно приготовить яд любой сложности. Могли ли приготовить яд О’Круазье, еще предстояло выяснить. В ожидании бастарда Деон достал трубку с кисетом и начал тщательно набивать деревянное нутро смесью, основательно приминая ее пальцами. Подготовив трубку, вытянул из кармашка на сумке «вечную свечу» — довольно дорогой артефакт от огненных магов, и поджег смесь, следя за равномерностью распределения огня. Потянуло горьковато — сладким ароматом, будоражащим сознание. — Курение разрушает легкие, Страж, — недовольно заметили сбоку. — Не говоря уже о изрядном вреде зубам и дыханию. Твои любовники спасибо не скажут. — Ты искренне полагаешь, что те, кто будут настолько отважны, чтобы целоваться с чудовищем, оттолкнут меня из-за неприятного запаха изо рта? — Деон медленно повернул голову в сторону говорившего, позволяя тому в мельчайших подробностях рассмотреть шрамы. — Деон Ви’Ласто. А ты — Янус, целитель, как я полагаю. — Кто-то любит глазами, кто-то носом, — усмехнулся целитель. Насыщенно-медные пряди как светлых, так и темных оттенков, очень светлая и тонкая кожа. Среднего, а для очень высокого Деона даже низковатого роста, худощавый. Он, собственно, весь состоял из углов. Острые черты лица, темно-карие с золотыми вкраплениями глаза. Его принадлежность к огненному роду О’Кадианов была очевидна. Сбивала с толку простая деревенская одежда — серая туника, холщовые штаны, сандалии. Да, интересные личности собрало гнездо О’Кадианов. Хотя все это Деон отметил машинально, по привычке. Важнее было другое—в глазах ни капли страха, жалости или отвращения не было. Доброжелательный интерес, вот и все, пожалуй. — Она магическая, — несколько растеряно проговорил он, чувствуя, что контроль над ситуацией ускользает из рук. Он знал, как реагировать на негативные эмоции, позволяя себе в ответ прямолинейность и грубость, но доброжелательность от незнакомого человека была совершенно новым ощущением.—Смесь временно снимает чувство усталости. И никаких кислых запахов, –на всякий случай добавил он. А вдруг? Табак давали строго лимитировано в рамках пайка, сто грамм на человека для использования в условиях затяжного периода бодрствования при выполнении заданий. — Интересно. Не возражаешь, если я возьму немного для исследования? — целитель требовательно вытянул руки вперед, и Деон покорно достал кисет, отсыпая немного на ладони. — Спасибо. Проходи уже в дом, не стой. Ах, да, Деон Ви’Ласто, можешь обращаться ко мне по имени. Получив в свое распоряжение смесь, младший О’Кадиан унесся в маленькую комнатку, из которой пахнуло ароматом высушенных трав. Предположив, что там лаборатория, Деон расположился на резном стуле у окна и приоткрыл ставню, чтобы можно было стряхнуть и развеять пепел. — Ты прошел обучение у мастера-алхимика или самоучка? — У мастера. Отец оплатил всестороннее образование для меня и брата. — Брата? — Андрэ О’Кадиан. — А яды ты тоже можешь изготавливать? — Могу. И готовлю. Многие маги, особенно старшие в Роду и их наследники, просят для формирования защиты от отравления. Здесь же все зависит от дозы. Деон тоже прошел через такую подготовку и знал, о чем говорит целитель — магия «запоминала» яд, и в дальнейшем даже очень большая доза не могла нанести серьезного вреда организму, не говоря уже о летальном исходе. — Да, хороший материал, — одобрительно сообщил из своего убежища Янус. — Больше не дам, — ехидно отозвался Деон. — Жадность до добра не доводит. — Наставительность в звонком, совсем юном голосе воспринималась как нелепость. Не менее странной была и сама фраза. Вот скажите на милость, какое отношение «добро» имеет к жадности? — А к чему доводит? — поинтересовался Деон, чувствуя легкое удовольствие от разговора. Лиер Янус, судя по первой реакции, к шрамам относился равнодушно. После трех лет неприятия—приятное разнообразие. — К ожирению, если не можешь остановиться при поглощении еды. К испорченной репутации, если ищешь легких и частых удовольствий. К… — Понял, — махнул в его сторону трубкой Деон. — Жадность есть корень зла в твоем понимании. — Вот еще, — фыркнул парень, появляясь из своего закутка. — Корень зла — это отказ от возможности контролировать собственную жизнь. А если добавить к слабоволию ленность ума, когда вместо самостоятельного осмысления опыта и выработки собственных убеждений право решать передается на откуп Церкви… Янус деловито поставил рядом с ним чашу с водой, в которую вылил немного пахнущей жидкости. Намочив в получившейся смеси тряпку, он чуть приподнял подбородок Деона и начал протирать его лицо. Деон едва не хлопнул беспардонного целителя по наглым рукам. Вовремя вспомнил, что его воспринимают как пациента, и позволил закончить процедуру, вслепую вернув трубку в сумку. — Сейчас я смогу частично снять воспаление и смягчить уплотнившиеся слои кожи, — деловито сообщил Янус. Деон кивнул, решив, что так будет легче задавать вопросы. Чуткие пальцы уверено разминали кожу, нос жадно ловил горьковатый аромат, а где-то на краю сознания скользнула и канула в небытие мысль, что парень всю ночь провел без сна у постели роженицы и устал. Гибкое тело, чьи линии обрисовывала короткая туника, манило. В последний раз он был с Крейном Т’Кирлей три месяца назад, после схватки на границе с бандой Висельника. — Если ты брат местного Главы, так почему бы тебе не жить в доме и не пользоваться благами благородного происхождения? — Деон буквально заставил себя сосредоточиться на выполнении задания. — Потому что Андрэ не нравится реагировать на приход каждого моего посетителя. Янус повернул голову Деона, провел пальцами по одному из шрамов. — И тебе не противно? — вырвалось, он даже не успел прикусить предательский орган! — Я целитель, а не нежная барышня, — сразу понял его младший О’Кадиан. И, Тьма сущая, Деону нравилось. Он не сочувствовал, не прятал во фразах презрение или отвращение. Деон поколебался, а потом положил руки на талию Януса, сделав вид, что так удобнее. Провел большими пальцами вдоль ткани, чувствуя на кончиках пальцев тепло. Янус не отреагировал, сосредоточенно массируя рубцы. — Сложные отношения с братом? — По-разному, — рассеянно отозвался целитель. Деон приподнял пальцами кончики ткани пробираясь к краям, чтобы добраться до кожи. Пах отозвался болью и томлением. — Высокомерный лер и незаконнорожденный бастард. Тяжело, наверное, чувствовать себя изгоем в собственной семье. — Ты слишком осведомлен для случайного гостя. — Родители поддерживали связь со старшими членами вашего рода. — Еще немного ткани уползло в складки под ладонями. — Андрэ сложно назвать высокомерным. Вспыльчивым, да. Обидчивым, пожалуй. — Я слышал О’Кадиан готовится к свадьбе с дочерью О’Крузье. — Вот уж не знаю, где ты мог это слышать, разве что в кабаке Карского перевала. — Слухи. — Да, слухи бывают иногда весьма настойчивы, как и твои пальцы, — пробормотал Янус, активно втирая мазь. Деон замер, сосредоточив взгляд на тех самых «настойчивых пальцах». Они были практически на кромке ткани, за которой уже белела полоска кожи. Такая доступная! Янус закончил массировать рубец и потянулся за тряпкой. Восприняв отсутствие запрещающих слов или действий как разрешение, Деон окончательно приподнял край и добрался до вожделенного тела. — Лиана О’Крузье очень красива. — На чем ее достоинства с точки зрения выгодного брака и заканчиваются. Дар слабенький, финансовая сторона тоже оставляет желать лучшего, как и связи при дворе. — Что ж, в ее интересах заполучить столь выгодную партию, как твой брат. — Ты слишком настойчив. Деон поднял глаза, вопросительно взглянув на целителя. — Я не против секса, — усмехнулся Янус. — Выбор в деревне, с учетом моего статуса, сам понимаешь, весьма невелик, а вы, пациенты, больше озабочены здоровьем, нежели желанием активно радоваться жизни. Но твои расспросы наводят на очень неприятные подозрения. Деон вздохнул, загоняя горящее в крови желание под замок. Резко заболела голова. — Служба сыска и регулирования Асторы. Твой брат Андрэ О’Кадиан был убит сегодня ночью.