Дамы и Господа, Я достигну цели, Я не могу проиграть, Потому что я шпионю... О, у меня есть ваши телефоны, я все записал И изучил образ ваших мыслей. Ваш образ мыслей совпадает с моим За исключением того, что вы просто умные свиньи. Вы никогда не снимаете масок, Вы никогда не признаётесь в этом, Вас не поторопить. О, нет, нет, нет... И каждую ночь я думаю о том, Как я получу своё удовлетворение... Как я разрушу ваш рай, разрушу, разрушу, разрушу, о... Ведь я шпионю... Из песни «I Spy» группы Pulp
Хейваджима держал информатора за горло, переживая не самые приятные эмоции. Больше всего спектр его чувств напоминал калейдоскоп из злости, обиды и невозможности что-либо изменить. Он понимал, что одно маленькое усилие пальцев способно переломать все позвонки, имеющиеся на этой тоненькой шее. Понимал. Но, не мог заставить себя сделать ничего подобного. Его грудь, как будто перетянули тугим канатом. Такие болезненные ощущения, не имеющие ничего общего с физической болью, были для Хейваджимы Шизуо в новинку. Вид смеющегося под его натиском Изаи приводил вышибалу в состояние шторма, который мощными волнами был способен разрушить все вокруг: и эту чертову крышу, и дом, и улицу и самого информатора. Эта вошь смеялась так, как будто не находилась под властью смертоносной руки. Голова брюнета была опущена, а руки покорно подпирали металлическую дверь. - Слушай, Шизуо-кун, - резко подняв холодные глаза на сурового блондина, пропел Орихара, постепенно переходя на свой буднично-саркастичный тон, – зачем пришел-то? Я не виноват, что на тебя напали. Не надо было идти за мной и орать на всю улицу. - Кто были эти люди? – прорычал экс бармен, понимая, что раньше были ситуации и похуже. Осознавая, что еще полгода назад не приперся бы сюда с утра пораньше из-за типичной будничной встряски. - И не говори, что не знаешь. Я все равно не поверю. - Не лез бы ты в мои дела. Я же не хожу за тобой, когда ты избиваешь несчастных заморышей, заставляя отдавать трясущимися руками остатки жалких сбережений. – В этой спокойной фразе, обрамленной ехидством и лукавым прищуром, было столько яда, что Хейваджиму, словно опять полоснуло ножом. – И вообще, чего ты ко мне прицепился? Думаешь, такой особенный для меня? – «Особенный» - Ты сейчас просто жалок. Не слишком ли часто ты оказываешься в поле моего зрения, а, Шизу-чан? – «Зачем я это говорю?» - Прямо скажем, надоел. Ой, погоди… или ты решил, что между нами что-то большее, чем забавное обезьянье спаривание? – «Я так не думаю» - Что, чувства? – Красноватые глаза выражали издевательскую, явно наигранную, озадаченность. – Ой, ну не-ет… даже ты не такой идиот, чтобы повестись на всю эту историю! Давай так. Если мне понадобятся услуги жиголо, я к тебе обращусь! Хотя, нет, ты слишком навязчивый… есть варианты намного лучше… – «Так было надо» - Улыбка. Чертова улыбка, которая стала последней каплей. «Я лучше умру, чем признаю правду», - подумали оба. Шизуо не выдержал. Он отшвырнул информатора на метров пять, чуть не скинув с крыши. Изая этого не ожидал. Это просматривалось в неловком приземлении и удивленных глазах. Брюнет поднялся, отходя от самого края высотки, повернулся и увидел рядом с собой замахнувшийся кулак. Доли секунды хвалило для умелого уклонения, но почти в тот же момент на живот хрупкого парня обрушилась страшная сила удара левой. Дыхание перехватило, в глазах потемнело. Шрам взорвался такой болью, что даже атеист назвал бы ее адской. «Лучше уж так! - думал Изая, откашливаясь и задыхаясь, – давай покончим с этой мыльной оперой и спокойно дождемся финала. Только, не убей раньше времени». Но, не успел информатор перевести дух, как получил еще один удар под дых. И еще один, за ним следующий – все в одно и то же место. Брюнет попытался разогнуться, но боль в шраме не оставляла ни единого шанса. Шизуо, казалось, обезумел. Он уже не мог себя контролировать. Не мог оставить эти слова безнаказанными. Любые другие смог бы, но не эти. Изая упал. Удары прекратились. Он посмотрел в янтарные глаза своему истязателю со смесью ужаса и удивления. Взгляд Шизуо же был полон невыносимой боли и страха. - Животное…, - задыхаясь, выдавил Изая. Последнее, что помнил Орихара – это бесконечная, давящая тишина под тяжелым покрывалом воды. Он тонул. Как в детстве, пытаясь цепляться за свою жизнь, выбраться, разорвать оковы водной стихии – но ничего нет безжалостней океана. «Я же… не умею плавать» - пронеслось в темноволосой голове. «А где Изая? Изая! Сынок, ты где!? Дорогой, он же не пошел к морю?!» «Я здесь, мам… - хотел сказать он, если бы мог – я, кажется, видел огромного кита. Интересно, что у него внутри». «Блоха! Прости меня, я не хотел! Изая, очнись! Изая-я!». «Одержимость – сильнее любви. Любовь – это придуманное оправдание для химических реакций в организме, созданных природой для продолжения рода. Одержимость же – это психологическая зависимость от другого человека. А с зависимостью бороться практически невозможно. Эта химия гораздо сложнее и сильнее стократ. Как у нас с тобой. Есть три выделяемых людьми варианта одержимости: влюбленность, ощущение собственной неполноценности и приворот. Не нужно пояснять, что я думаю по поводу третьего пункта? И могу заверить тебя, Шизуо-кун, неполноценным я себя тоже не ощущаю. Но я в тебя и не влюблен. Нет. Влюбленность – это слишком нестабильное и примитивное подобие эмоции. То, что я на самом деле к тебе чувствую по сравнению с влюбленностью – все равно, что цунами на фоне грибного дождя. Так что это все чушь. Просто теории людей, привыкших рассуждать о том, чего они сами не знают. Психология говорит, что с появлением одержимости кем-то или чем-то привычный уклад жизни человека и близких ему людей может измениться в корне. Болезненным привязанностям свойственно появляться в жизни у тех, кто в детстве или даже во взрослом возрасте не находил тепла и понимания среди людей. Ха! Все-таки, как приятно анализировать других, но не себя. Страсть, которая превращается в зависимость, дает человеку иллюзорное состояние поддержки, ощущение собственной важности и наполняет его жизнь своеобразным смыслом. Опасность заключается в том, что чаще всего такие привязанности ведут к нарушению психического и физического здоровья, где человек все больше отдаляется от себя. Слышишь, Шизуо? Это про нас… Это, дорогой мой, своего рода «Обоюдный стокгольмский синдром». Мы не сможем жить мирно. Мы одержимы этой борьбой и друг другом. Одно невозможно без другого. Как нам быть, спросишь ты? Не бойся ничего - я уже все придумал. Ведь из нашего тандема, антагонист – это я. Возьму ответственность за всю ту боль, что причиню нам обоим. Счастье ведь для всех выглядит по-разному. Для меня счастье – это осознавать, что еще ничего не закончилось. Я, наконец, признаю это. Я живу мыслью о том, что смогу тебя победить, но наслаждаюсь этим процессом со всем присущим удовольствием. Увы, так не бывает. Всему приходит конец. Жаль,… как же мне жаль, Шизу-чан… ведь… одержимость – это то, что в отличие от любви не проходит так запросто. Думаю, в итоге, мы оба проиграем». Он открыл глаза. Свет моментально ослепил непривыкшие глаза. Изая лежал на кушетке, начиная осознавать, что каждый вздох дается с трудом. Похоже, ребра были сломаны. Он осторожно повернул голову: Шинра сидел и вводил в капельницу какой-то препарат. - Долго я здесь? – осипшим голосом спросил Орихара. - Часов пять, – с улыбкой ответил врач, – у тебя треснуло два ребра. Множественные ушибы и буквально полсилы не хватило до разрыва селезенки. За что он тебя так? Хотя, глупый вопрос. Это же Шизуо. - Да, - убийственным тоном просипел информатор – Это Шизуо.… Сколько мне здесь торчать? Если ты помнишь, у нас есть кое-какие дела. - Ну, боюсь недели на две тебе никаких активных дел вершить точно не придется. Я продолжаю заниматься тем, чем занимался, хоть и даётся мне это нелегко. И вот еще, на счет ампулы: я изучил состав. Такого я еще не видел. Дикая смесь. Половина компонентов перемешана совершенно несовместимым образом. Но особенность в том, что для людей этот препарат почти безвреден. Позволь задать тебе вопрос.***
Селти мчала по автомагистрали к клиенту, которому необходимо было передать некий сверток. Она все еще злилась на жениха - тот явно что-то скрывал: вчера, вдруг, ни с того ни с сего сказал остерегаться англичан. Что за сложность – рассказать правду? Но нет, молчит как партизан. Всадница остановилась у черного входа одного неприметного минимаркета и слезла с байка. Именно здесь клиент должен забрать пакет. Но вот она стоит здесь уже десять минут и никого. «Странно, - подумала Селти, – обычно клиенты ждут меня, а не наоборот». Из-за угла вышла компания долговязых людей. Один из них – тот что блондин, уверено направился к девушке. - Здравствуйте, - заговорил он учтиво, – у вас для меня кое-что есть. Девушка протянула пакет мужчине, но тот брать сверток не торопился. - Нет, вы меня не поняли. Я про ваш шлем, – галантно улыбнулся блондин. В блеске его голубых глаз было нечто жутковатое. Селти отметила сильный акцент у этого человека. А еще почувствовала недобрую атмосферу, которая зависла в воздухе невидимым, но хорошо ощутимым холодом. Она достала КПК и написала: «Зачем вам мой шлем?». - Почему не отвечаете словами? Вы немая? Селти совсем не понравилось, в каком ключе движется разговор. Она резко развернулась и двинулась к байку, но кто-то из злополучной компашки подбежал сзади, сбив желтый шлем с головы всадницы, обнажив отсутствие головы на обозрение почтенной публике. В этот же момент высокий белокурый мужчина закричал своим товарищам: - Кидайте! В спину дуллахан полетело несколько стеклянных ампул. На мгновение она опешила, но, осознав, что ничего не произошло, оседлала Шутера и помчала по дорогам Икебукуро, сотворив шлем из теней. - Что б вас! Что за ересь!? – Сквозь зубы злился Фишерман, глядя вслед своей добыче.***
- Позволь задать тебе вопрос, Изая. Ты все ампулы подменил на фальшивки? - Ах, Шинра, - пытался улыбаться информатор, но по его лицу пронеслась судорога боли, – если бы ты меня так хорошо не знал. Даже обидно. Мои люди побывали в каждом из этих жилых блоков и все подменили. Сработано чисто, учитывая, что я сам лично все перепроверил. Кстати, управились до утра. Считай это моим искуплением за ранее доставленные неудобства. - Изая. Ты бы не был Изаей, если бы тебя все это не забавляло. - А как же иначе. Только вот как я смогу продвинуться дальше, лежа здесь? – Орихара начал злиться на то, что так глупо попался. Ну никак он не ожидал, что Шизуо слетит с катушек из-за пустячной перепалки! После всего, что было! <i>«Ты сейчас просто жалок».</i> Изая закрыл глаза и задумался о том, чего еще мог ожидать после таких слов в лицо врагу. Что монстр его за это поцелует? Или повалит на холодную крышу, наказывая другими способами? Похоже, такого больше не будет. Он же ясно тогда сказал: «Обойдешься». «Обойдусь». Орихара вспоминал, как захлебывался во сне. Как мама искала его на берегу. Эти далекие воспоминания из детства. Как и ещё одно старое происшествие: когда домой забрался незнакомый мужчина, и мальчику пришлось одному от него отбиваться с помощью кухонного ножа. Изая помнил то чувство – нож проскальзывает в человеческую плоть. Тогда ему было жутко интересно, что будет, если резануть глубже. Он даже не сразу заметил, что тоже ранен. Любопытство – вот что он испытывал к процессу жизнедеятельности мира. А людей любил. До дрожи, будоражащей сознание. Любил и изучал с маниакальным интересом. Почему они поступают так, а не иначе? Почему причиняют боль и предают? Почему оправдывают химические процессы чувствами? Почему клянутся в верности, если могут этого не делать. Даже, если знают, что лгут, то все равно лгут. А еще вся эта сегодняшняя ситуация, в очередной раз, напомнила ту ночь, когда его жизнь должна была навсегда покинуть тело - там, на Одайба. Он помнил как наяву. Он видел все, словно со стороны. Помнил, как лежал на хирургическом столе, борясь за жизнь каждой клеточкой своего тела. Видел себя такого: мертвенно-белого, с зияющей раной в боку. Но, тогда он не знал, что люди в белых халатах уже мысленно похоронили человека, лежащего перед ними. Он почти попал в свою Вальгаллу. Почти добрался до нее. Удивительно, на какие подвиги способен наш мозг в минуты смерти. Кто-то верит, что это вылетает душа, кто-то отрицает все, что нельзя объяснить рационально. Одно Орихара знал точно: он уже умер тогда. То была последняя перерезанная ниточка жизни, которую склеил один странный человек. «Что это за штука у него в ране?». «Звони ему». «Он не жилец!». «Не получается! Потерял слишком много крови! Позвоните родственникам, пока не поздно! Стойте! Сердце остановилось! Срочно дефибриллятор!». «Дали разрешение на применение препарата, можете начинать. Он уже едет». Когда глаза Изаи распахнулись, он чувствовал боль в каждом участке кожи. Повернув голову вправо, Орихара, насколько позволяла заторможенность, потянулся к кнопке, активирующей подачу обезболивающего в вену, даже не успев задуматься, где вообще находится. Конечно, в больнице. Это было очевидно. Он опустил припухшие глаза и прочитал на кромке одеяла надпись: Showa University Koto Toyosu Hospital. «Университетская больница, значит, - подумал информатор, пытаясь изо всех сил справится с тупой болью в висках, - Как? Как это возможно, что я сумел выжить?» В дверь постучали. В палату вошел высокий блондин с голубыми глазами. Волевой подбородок, суровые брови – все выдавало в нем солидного мужчину средних лет. Поверх дорогого костюма на плечи был накинут белый халат. Изая безэмоционально смотрел на незнакомца. Он не знал, что ожидать от этого человека, ведь на доктора тот был совсем не похож. - Здравствуйте, Мистер Орихара. Как вы себя чувствуете? – с британским акцентом поинтересовался мужчина, усаживаясь на стул. - Неплохо, учитывая обстоятельства. - Изая попытался добродушно улыбнуться, как улыбнулся бы старому доброму товарищу, при условии, что таковой существовал бы в природе. – Кто вы? - Меня зовут Том Фишерман. Я, можно сказать, любопытствующий ученый, который в экстренной ситуации дал разрешение на использование своего препарата. Он в критический момент выровнял ваше давление и поспособствовал тому, чтобы завелось сердце. Вы были ранены в живот, мистер Орихара. Но, вот то, чем была скреплена ваша рана – это довольно любопытно. - То есть, вы намекаете, что спасли мне жизнь? – ровно уточнил информатор. - Я не намекаю. Жизнь вам спасли врачи. При помощи моего препарата. Так что вы мне можете рассказать на счет некой субстанции? – он вынул из кармана небольшую стеклянную баночку, где лежал черный жгут теней дуллахан, который еще совсем недавно не дал умереть Орихаре Изае. Жгут, слегка подрагивая на дне банки, выглядел бы зловеще в глазах любого, кто не знал что это. - Мистер Фишерман, мне жаль, но я понятия не имею, что это такое. – Кротко, будто открывая нечто личное, отвечал информатор. Он вздохнул, словно от расстройства чувств, посмотрев на собеседника так откровенно, как только смог – Когда нож вошел, я сразу отключился. Просто брел по улице и нарвался на какого-то блондинистого верзилу. Не понравилось ему как я выгляжу. Наверное, наркоман. Вот – это последнее что я запомнил. Как эта штука на мне оказалось, даже ума не приложу. Повисла пауза. Фишерман внимательно смотрел в источающие вселенскую честность глаза Орихары, после чего опустил голову и вздохнул: - Ну, что ж, видимо, правда. Не утешить мне сегодня своего любопытства. – Улыбнулся вдруг мужчина во все тридцать три зуба – Не стану вас пытать. Он встал со стула и прошел к выходу. Вдруг он на секунду замер и, повернувшись, напоследок добавил: - Знаете, мистер Орихара. У вас божественно-прекрасное имя. Вас назвали в честь пророка Исая? Изая такого вопроса не ожидал, но ответил: - Да. Юмористы родители. - Гордитесь тем, как вас назвали, ведь не каждое имя переводится как «спасение, посланное Богом». Возможно, по этой причине вы и остались в живых. Изая, если бы не подавил в себе желание ответить, закипел бы, как чайник. Но, сейчас, он просто лежал в кровати, пытаясь проанализировать эту подозрительную личность. «Ну, каков индивид… заинтриговал меня», - думал информатор, ухмыляясь впервые за долгое время.***
И вот, он снова на больничной койке. И снова по вине Хейваджимы Шизуо. - Шинра, как я вообще здесь оказался? – Спросил Изая, смутно припоминая то, что могло быть и галлюцинацией. - Самое странное, что это Шизуо тебя приволок. Он позвонил, спросил, где я нахожусь и примчал с тобой на плечах сюда – в лабораторию. Сказал, что перестарался немного, положил тебя на кушетку и быстро ушел. Как-то меня это даже напугало, – улыбнулся врач. Изая дотронулся до своих губ. На них была подсохшая ранка от укуса. «Не галлюцинация» - зажмурился информатор, ощутив в районе груди неприятный укол, который никак не был связан с потрескавшимися ребрами. Шизуо сидел на кровати, подперев лоб руками. Теми самыми руками, что пять часов назад чуть не убили Орихару Изаю. Руками, которые, сжимаясь в кулаки, били тощего информатора в самые уязвимые места. Те самые места, что не так давно горели от ласк под грубыми пальцами вышибалы, а теперь содрогались под ними от тяжелых ударов. Экс бармен не знал, что спровоцировало в нем такое поведение. Когда увидел, что натворил, то испугался так сильно, что готов был сам себя прикончить, если бы с Изаей что-то случилось. А это ненормально. Нормально было раньше, а сейчас нет. Как бы там не было, слова, сказанные Орихарой на крыше звучали мерзко. Так мерзко, что обида и ярость слились в одно целое. «И часто ты подставляешь кому-то свою тощую задницу, чтобы так цинично отзываться о происходящем? То есть, это все было для тебя такой же игрой, как обычно? Просто притворство, чтобы помучить меня? Поздравляю, таракан, у тебя вышло. Даже лучше, чем ты этого хотел». Он вспомнил панику. Как пытался привести Изаю в чувства на крыше. Как хотел, чтобы тот оказался сильнее и очнулся. Но, куда там выдержать столько ударов монстра. Шизуо вспомнил, как на автомате стал прижимать Орихару к себе и просить прощения – так испугался, что звал его по имени. Пытался поцеловать, даже куснул за губу, но тот так и лежал, не подавая признаков жизни. «Жуть. Я так не могу. Хочу с ним все выяснить и постараться не убить. Хочу поговорить нормально, насколько это возможно. Кажется, я серьезно влип».***
В лабораторию на всех парах влетела всадница без головы и без шлема. Не заметив, кто лежит на больничной кушетке, она подлетела к Кишитани и огрела того несколько раз по голове тяжелыми предметами, сотворенными из теней. - Ай! Селти! Милая перестань! Объясни что случилось! Ай! «ЧТО ЗА АНГЛИЧАНЕ!? РАССКАЗЫВАЙ!», – напечатала даллахан, суя КПК чуть ли не к самому носу доктора. - Милая, я все тебе объясню, только расскажи сперва, что произошло! – Взмолился Шинра. Селти настрочила подробный рассказ о произошедшем. Шинра посмотрел на экран и глаза его округлялись, по мере того как строки в тексте поднимались выше. Кишитани прищурился и сжал кулаки в карманах халата. - Изая, - сказал он – прочти и ты. Селти только сейчас обратила внимание на раненого гостя. Вздрогнув, дуллахан напечатала: «Я почему-то даже не удивляюсь».***
Через три дня Изаю отвезли домой – в Синдзюку. Ребра еще болели, но, в целом, передвигаться со скоростью улитки он мог. Шинра настоял на двух неделях постельного режима, при условии, что информатор автономно будет следить за претворением в жизнь плана по поимке Фишермана. Это Орихара умел. Оставаться в стороне, как будто непричем, на самом же деле полностью владеть ситуацией – это то, за что Орихара Изая мог бы получить золотую медаль, если бы такие выдавали. Как раз сейчас, лежа на своем диване, он ждал очень важную гостью. В дверь позвонили. Еле передвигаясь, Орихара доковылял к двери и впустил Мидори внутрь. Девушка прошла к дивану, и устало опустилась на него. - Я вообще-то тут лежал. – Буркнул Изая, ковыляя обратно от двери. Только сейчас Мидори заметила, что с информатором не все ладно. - Что с тобой случилось? – с довольной улыбкой спросила она. - Хочешь посмаковать подробности? Послать цветы виновнику? – Усаживаясь на противоположный диван, улыбался в ответ Орихара. – Лучше расскажи мне, как идут дела. Мидори еще несколько секунд молча наблюдала за попытками брюнета не выдавать признаков, судя по всему, сильнейшей боли и будничным тоном продолжила: - Все отлично. Завтра вечером идем в тот же ресторан, в который ходили на первом свидании. Думаю, сделает предложение. – Она сказала это, разглядывая свои ногти – Знаешь, как хочется сделать нормальный маникюр? Нанести лак там… не знаю, надеть короткую юбку… - Он водил тебя в лабораторию? Рассказывал о Селти? – пропустив последнюю реплику мимо ушей, спросил информатор. - Да я уже всю голову сломала, почему он до сих пор не посвятил меня в свои дела. Все идет потрясающе. Придурок уверен, что я без ума от него! От него и его помешательства. Знаешь, что мы так ни разу и не поели без молитвы? И походы в церковь по воскресеньям – это уже вошло у меня в привычку. А когда идет на эти их собрания, меня с собой не берет! – возмущалась Мидори, – Шинра, и то больше разузнал! - Шинра действует проще в условиях своей деятельности. Ты же, занимайся своим сценарием. Фишерман осторожен как с врагами, так и с союзниками. Прими предложение. Может, после этого, все, наконец, двинется с мертвой точки. - Принять то я приму, - вздохнула Мидори, – только, даже если ты очень захочешь, выйти за него замуж я не смогу. Догадываешься почему, муженек? В дверь позвонили. Изая закатил глаза от перспективы снова ползти до двери. Без динамика через эту антивандальную систему звуки не проходят, и даже если орать «Кто там?», ничего никто не услышит. - Слушай, Сато… не поможешь раненому мужу? Не посмотришь кто там? - Называешь себя мужем и зовешь девичьей фамилией, – рассмеялась Мидори, – сам открывай. - Плачу двойной гонорар за неделю. – Нахмурился Изая. - Хорошо, - Мидори резко поднялась и, легко добежав до двери, нажала на кнопку камеры видеонаблюдения и включила громкоговоритель. Она пялилась на экран несколько секунд - до тех пор, пока звонок не повторился, и из динамика не донеслось: - Изая! Прошу, открой дверь. Надо поговорить. – Голос звучал спокойно и низко. Легкий холодок пробежал по спине Орихары Изаи. Он округлил глаза и посмотрел на Мидори, которая, в свою очередь, точно такими же глазами взирала на него. - Не открывай! – одними губами произнес брюнет, но, девушка и так не собиралась делать подобную глупость. Звонок повторился, а из динамика снова раздался голос: - Орихара, не заставляй меня извиняться через дверь. Блоха! Мидори приподняла одну бровь. Ей становилось интересно, по какой причине Хейваджима Шизуо – заклятый враг информатора, пришел к нему домой с извинениями. Она посмотрела на Изаю с удивлением и заинтересованной улыбкой. Орихара же, в свою очередь, как огня боялся, что Мидори узнает информацию, для ее ушей совершенно непредназначенную. Брюнет сузил глаза и почти беззвучно затараторил: - Выруби! Выруби быстро, я сказал! Но, Мидори продолжала стоять с улыбкой на устах. Она выглядела так, словно выиграла в лотерею. - Прости. Я понимаю, что переборщил, иначе бы не пришел! Да пусти ты меня уже, я просто хочу поговорить и прояснить все как взрослые люди! Изая-кун! – разрывался динамик. Изая же был уже на пол пути к двери, где стояла красная как помидор Мидори, содрогающаяся в беззвучном смехе. - Я не уйду, пока не откроешь, насекомое! – злился Хейваджима за дверью. «Никакого тебе гонорара!», - подумал Изая, отталкивая девушку от панели управления домофоном. Но, в кои-то веки, Мидори его опередила. У нее, все-таки, все ребра были целы. Девушка ловко нажала кнопку «Открыть» и дернула ручку. В этот момент Орихара схватил ее кисть, пытаясь отдернуть от замка. Дверь распахнулась и перед глазами Хейваджимы Шизуо предстала интереснейшая картина: Изая весь в бинтах и одном халате стоит позади молодой симпатичной особы и держит ту за запястье. Несколько секунд прошли в немом молчании, пока Орихара не стал снова Орихарой. - Ну, чего трезвонишь? Видишь, я немного был занят. Сказать, что Шизуо, в очередной раз почувствовал себя идиотом – не сказать ничего. Он тупо пялился на сложившуюся картину, пытаясь понять, как реагировать. «Он имеет полное право встречаться, с кем захочет, но у блохи же треснули ребра. Она его просто навещала? И почему у меня такое смутное чувство, что я ее где-то видел? В любом случае, после того что случилось, надо держать себя в руках». - Ну, что, заходи, если уж пришел, - растягивая слова, небрежно просил Орихара, освобождая проход. Хейваджима прошел, чувствуя себя прямо сказать, неловко. Ему хотелось провалиться сквозь землю - в памяти всплыли до боли в груди неприятные слова: «Есть варианты намного лучше». Изая жестом указал блондину на левый диван, сам усаживаясь на тот, что справа. Вышибала отметил - информатор изо всех сил старается не показывать то, насколько тяжело ему сейчас двигаться. Новый укол совести ужалил тяжелую грудь. Да после того, что он сотворил, кто будет ждать теплого приема, особенно, если предмет страшного избиения – его злейший враг. Раньше так и было. Раньше все было проще. Мидори уселась рядом с Изаей и с интересом стала рассматривать ковер под ногами. Изая же, напротив, смотрел Шизуо прямо в глаза. Рубин буквально сплелся с янтарем на расстоянии, рождая искры напряжения. Подняв подбородок, он откинул голову на спинку дивана, и взирал на вышибалу с непрошибаемым холодом. - Чего замолчал? – Высоким ядовитым тембром голос информатора отдавался от стен – Ты пришел мне что-то сказать? - Я, - Начал смущенный Шизуо – хотел сказать, что перегнул, но рассчитывал, что мы поговорим наедине. Секундная пауза понадобилась брюнету, чтобы изобразить самую недобрую из своих улыбок. Он подсел ближе к Мидори и картинно приобнял ее за плечи, чего сама девушка не ожидала совсем. Она посмотрела на Изаю со смесью удивления и паники, в то время как сам информатор, мерзенько хихикнув, убийственно выдал: - А ты знаешь, Шизуо-кун, у меня от жены секретов нет. Знакомься, Орихара Мидори. Какое-то время Шизуо вообще не был уверен, что все правильно расслышал. Может, он сказал «от сестры». Нет, вроде сестер у него всего две и эта девчонка не одна из них. «Какая жена? Какая, нахрен, жена!?». - Какая… жена, блоха? – Ухмыльнулся экс бармен, но смешно ему не было. - Единственная и неповторимая. Дорогая, он не верит! Покажи ему паспорт. – Изая со всей присущей ему картинностью чмокнул Мидори в щеку, чего сама Мидори уже вынести не смогла. Девушка понимала, что, если Изая задавал темп игры, то она обязана следовать правилам. Но этот человек доставил в жизни слишком много неприятностей, чтобы и тут спокойно реагировать. Она избавила себя от объятий горе-мужа и, приобретая оттенок спелой сливы, тихо сказала: - Я тебе позвоню, дорогой. Пойду я… надо мне… там дела ещё.... - Все, на что хватило актерской игры Мидори. Она быстро встала и захлопнула дверь с другой стороны. Они сидели в полной тишине. Изая понимал, что сейчас весь план мог покатиться к чертям. Что не должен был Шизуо видеть лицо его важнейшей пешки и уж тем более знать, кто она такая. Но соблазн раскрошить чувства вышибалы в труху был сильнее. Что уж поделаешь, все равно увидел. «Зачем она открыла дверь!? Идиотка!», - думал информатор. - Когда успел? – выдавил из себя блондин. - Два года назад, – отчеканил Изая. - Да как? Ты же один живешь! Чего ты мне голову морочишь!? – ревностно взревел Хейваджима, не в силах сдержаться. - Она в Англии жила, - устало отвечал брюнет, - слушай, чего тебе надо? Хочу – женюсь, хочу - не женюсь. Злишься, что в шаферы не пригласил? Так ты бы все фотографии своей физиономией испортил. Пришел добить окончательно? Хейваджима не мог в это поверить. Либо, потому что не хотел, либо, потому что знал Изаю. И почему-то он был уверен, что женитьба для этого человека что-то вроде того же Бога или НЛО. Хотя, вот Селти верит в НЛО… а если правда? Если у блохи кто-то есть. Чему тут удивляться: взрослый парень с нервной работой и скверным характером. Должен же быть хоть кто-то, кто будет его любить. «Почему это не мог бы быть я? - сверкнуло в голове Хейваджимы, – «потому что последние десять лет я пытался его убить». - Так, у вас любовь на расстоянии, так что ли? – не унимался блондин. - Ты пришел извиняться? Считай, что я тебя простил. Можешь и дальше меня ненавидеть, – устало выдохнул информатор, – только уходи, прошу тебя. «Если он сейчас все поймет, получается, я зря выдал Мидори. Как мне заставить его уйти? Я не вынесу этого ревностно-щенячьего взгляда больше ни минуты». - Ответь мне на один вопрос, - тихо продолжил Хейваджима – честное слово, я больше и пальцем тебя не трону, только скажи. Зачем тебе вообще было нужно меня так мастерски окучивать? Соблазнять? – Хейваджима пересел на противоположный диван, на то самое место, где раньше сидела Мидори и продолжил: – Нести весь этот бред про белого кита, - экс бармен подсел к Орихаре еще ближе, Информатор же изо всех сил старался сохранить каменное выражение лица. Шизуо это только больше раздраконило. Он слегка провел пальцами по показавшейся из-под ткани коленке, не прекращая томно проговаривать: – Целовать меня – он приблизился к самому уху информатора, шепотом произнося последнюю фразу: – Просить себя трахнуть в каком-то переулке. Стонать так сладко только лишь от одних моих пальцев. Изая закрыл глаза. Неимоверных усилий стоило скрывать возбуждение, но шило, как известно, в штанах не утаишь. Впрочем, не только шило. «Лучше уж доломай мне все кости». - Где у тебя болит, Изая? Я могу зализать. – Продолжал низко шептать Шизуо на ухо брюнету. Звук его имени из уст Хейваджимы окончательно сломил Орихару. Информатор удивился ровно настолько, насколько возбудился. Красные щеки и выпирающий халат выдавали его с потрохами. Он хотел почувствовать то, до чего у них не дошло в прошлый раз и тело выдавало это предательски четко, не смотря на боль, что сейчас вызывало каждое мельчайшее движение. «Сволочь нежная!», - в сердцах думал брюнет. - Ты и со своей женой такое вытворяешь? Делаешь такое лицо? – не унимался вышибала, сильнее сжимая бледное колено, медленно поднимаясь к бедру. Губы его задевали мочку уха, в то время когда с языка срывались пошлости: - Чего молчишь, Изая? Боишься звуков собственного голоса? А я вот хочу его послушать, – блондин прикусил ухо информатора, шумно вдыхая воздух. Орихара не смог сдержать тихий стон. Он понимал, что сейчас проиграл. Все зря – весь дешевый спектакль. - Уже неплохо, - ухмыльнулся Хейваджима. Шизуо провел ладонью по внутренней стороне бедра информатора, после чего, раскрыв халат, стал поглаживать затвердевший член Орихары прямо через ткань трусов. - Хочешь, я заставлю тебя кончить, даже не прикасаясь? – Шизуо нравилась эта издевательская игра. Но он был на грани, не смотря на внешнее спокойствие. Он желал почувствовать этого кровососа, выдавить из него все соки, вгрызаться зубами в шею и вставлять ему так глубоко, насколько это возможно, слушая громкие возбужденные стоны, срывающиеся с мягких губ. Но грубое надругательство над телом, которого так жаждал Хейваджима, для треснутых ребер могло плохо закончиться. - Нет, хочу прикасаясь..., – словно само по себе, вырвалось у Изаи. Хейваджима, поддавшись накатившей волне страсти от ответных слов, развернул подбородок Орихары к себе и жадно накрыл его губы поцелуем, всасывая язык, кусая припухшие губы, наслаждаясь пылающей кожей. Лишая возможности вздохнуть, Шизуо контролировал каждую попытку информатора сделать глоток воздуха. Наконец, он оторвался от влажных и требовательных губ, переходя к шее, ложбинке между выступающими ключицами, распахивая халат, обнажая бледную перебинтованную грудь. Здесь не было живого места. Где не виднелся бинт, тело сплошь покрывали синяки. «Я не могу. После того, что натворил, не могу», – защемило в сердце экс бармена. - Прости меня, блоха. Я лучше пойду. Поправляйся. – Прошептал оторопевшему Орихаре Шизуо, поднимаясь с дивана и целуя врага в макушку. – Доброй ночи. «Доброй ночи!? Доброй ночи, орясина!? Монстр! Чудовище! Тупой мул! Неужели опять так поступишь?!». - Выходит, - Изая старался говорить ровно, но голос его подводил – снова, сбегаешь. И чего, спрашивается, приходил? - Попросить прощения, – отвернулся Хейваджима. - Попросил? – гневно пылая, ответил Изая. – Ну, катись тогда на все четыре стороны. - Да и не хорошо это – женам изменять. - Коварно улыбнулся Шизуо. Изая вспыхнул. - Закрой дверь за собой. – Выпалил он, прищурив глаза. Вид уязвленного информатора возбуждал Шизуо даже больше, чем ласки. - Или. Есть еще вариант. Ты сейчас признаешься, что как бы там ни было, эта женщина никакого отношения в интимном плане к тебе не имеет. – Он присел перед диваном, примкнув своей щекой к коленям информатора. Блондин смотрел снизу вверх прямо в прищуренные глаза, которые сейчас озарял гнев уязвленного самолюбия. - В этой комнате опросы провожу я. Ты что-то перепутал. - Зарываясь тонкими пальцами в светлые волосы, съязвил Изая. Шизуо напомнил ему огромного лабрадора, что никак не мог устроиться у дивана. Халат был приоткрыт. С этих бледных колен Шизуо хорошо было видно возбуждение брюнета. Орихара же чувствовал каждую щетинку на своей нежной коже. И так похотливо смотрел сейчас этот монстр, что серый кардинал Токио уже физически ощущал напряжение в разгоряченном паху. Изая тем временем избавил вышибалу от бабочки, начиная с проворством расстегивать пуговицы на белой рубашке, уводя вышибалу выше и ближе к себе, обнажая каменный рельеф, проводя по нему тонкой ладонью, опускаясь пальцами ниже, добираясь до ремня и снимая его к чертовой матери, расстегнул ширинку, освобождая напряженный, внушительный орган. Тот уже сочился в предвкушении и, оказавшись в мягкой ладони информатора, заставил своего хозяина издать низкий стон. Шизуо подался чуть ниже, целуя и зализывая каждый синяк на впалом животе. Изая же, не убирая руки с головы монстра, опрокинулся назад, давя крик от боли в ребрах и стон от наслаждения. Он чувствовал, как Шизуо снова поднимается выше, упираясь коленом между эротично приоткрытых бедер. Нежно касаясь губами сосков, экс-бармен провел по ним языком, и, шумно выдыхая воздух, стал покусывать. Правой рукой Хейваджима уже проник в боксеры к информатору, поглаживая влажную головку, сжимая ее кончиками пальцев, несколько раз проводя ладонью до самого основания. - Ах-х…, - не смог сдержаться информатор, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди – да-а.. Эти пошлые стоны срывали крышу. Вышибала хотел наброситься на брюнета, закинуть ноги как можно выше, сжать упругие ягодицы до синяков и рывком войти внутрь, ощущая эту горячую задницу всей своей плотью. Толкаться в него быстрее и жестче, ускоряя темп, грубо вгрызаясь в шею, пальцами впиваясь в бедра. Он почти был готов все это сделать, но вид бинтов и синих пятен на тонком теле заставил блондина передумать. Он тихонько поднялся к губам Орихары и поцеловал настолько чувственно, насколько была способна его грубая хватка. Хейваджима мягко провел подушечками пальцев по опухшим губам брюнета, который тут же отозвался на эти намекающие ласки. Он коснулся пальцев языком, облизывая и всасывая их, изображая полноценный минет. Выглядело это сногсшибательно. Сдерживаться не хватало духу. Слишком далеко зашли, чтобы останавливаться. - Ты уверен, блоха? – Тихо спросил Шизуо, вдыхая аромат черных волос. «Почему ты такой нежный со мной!? Ты должен уже разрывать меня на части! Ты же монстр!», - в сердцах думал Орихара. - Повторюсь, - тихо, на придыхании выпалил информатор, – вставь мне уже. Шизуо больше не спрашивал. Он впился в губы Изаи своими, словно говоря, что вопросы закончились и, не выпуская парня из оков поцелуя, шире раздвинул своим коленом стройные бледные ноги. И вот, наконец, с тихим выдохом удовольствия, запустил пальцы в туго сжимающийся сфинктер. Стон наслаждения вырвался из груди Орихары, но его губы еще были окутаны властью поцелуя, не давая этому стону вырваться наружу. Информатор задыхался от боли и экстаза с каждым движением пальцев внутри него. Наконец, губы разомкнулись, давая возможность Изае крикнуть, – Шизуо дотронулся до маленького заветного узелка. - Шизу-чан…, - Изае казалось, что он вот-вот потеряет сознание, – а есть что покрупнее…? «Черт, что ж ты так нарываешься, блоха?». Резкий толчок подарил Орихаре вспышку боли и нереального кайфа. Его спина выгнулась, а ребра обожгло таким взрывом, что мир перед глазами поплыл. Изая вскрикнул, из глаз брызнули слезы, а пальцы добела впивались в жесткую обивку дивана. Шизуо, почувствовав тесные, сжимающиеся мышцы, задержался ненадолго внутри. Он вошёл только наполовину, сдерживаясь всеми силами. Ему хотелось прочувствовать этот сладкий, опьяняющий момент. Он наклонился к лицу Изаи и прошептал: - Я не хочу делать тебе больно. «Что б тебя, монстр! Что ты несешь!? Не будь таким! Это не ты!» - Злился информатор. Он подался ближе к вышибале и схватил того за волосы, и с силой оттягивая их от макушки, прошипел прямо в лицо врагу: - Хватит притворяться человеком! «Ах, тебя заводит моя не человечность!?» - яростно подумал экс бармен и резким толчком вошел до конца, вырывая из груди парня под ним, громкий крик. Изая улыбался, прогибаясь под сильным телом, наплевав на боль. Огромный член Шизуо врывался в него теперь беспардонно и властно, переходя на быстрый и уверенный темп. Орихара подался бедрами выше, обхватывая ногами шею блондина, закатывая глаза и издавая такие сладкие звуки, что Хейваджима до синяков сжал пальцами бледные бедра информатора. Сильные толчки все глубже проникали внутрь, задавая быстрый темп, заставляя Изаю задыхаться в сладком тандеме боли и кайфа. Снова и снова он касался простаты, отчего Орихара, словно слышал свой голос со стороны. Он вообще теперь все слышал со стороны. «Вот это мой монстр!», - подумал Изая, изливаясь в неповторимом оргазме. Глаза его закрылись. Он куда-то улетал. Прочь от реальности. Прочь от чудовища. Изая очнулся у себя на кровати. Несколько секунд до него не доходило, как он тут оказался. Болело все. Теперь еще и задница. Оглядевшись, он вздрогнул – справа от него на краю кровати сидел Шизуо и пристально наблюдал. - Какого… ты еще здесь? – закрыл глаза Изая в болевом спазме. - Ты сознание потерял. Я испугался и решил подождать, пока не очухаешься. Блондин подался ближе к лицу Орихары и тихо сказал: - Может, обсудим, почему ты от меня бегаешь? Или ты со всеми такой? - настырно подавался ближе экс бармен. К слову, его рубашка была все еще расстегнута. Информатор тупо пялился в лицо врагу, после чего улыбнулся, словно чеширский кот: - Шизу-чан. Ты не мог бы уйти? Боюсь, еще одного раунда мне не пережить. - Я не уйду, пока ты не скажешь, что у тебя ко мне за эмоции такие, – не унимался вышибала. - Я. Тебя. Ненавижу. – С серьезным лицом отчеканил Изая каждое слово. - И со всеми ты такой, кого ненавидишь? Скажи, с кем еще? – Шизуо был уже совсем близко. - Послушай, верзила, – Орихара опустил глаза вниз, – чего ты хочешь? Чтобы мы встречались? Дружили? Дарили друг другу забавных медвежат? Тебе самому не смешно? - Нет. Я просто хочу понять, почему ты так себя ведешь, Изая-кун. «Уходи! Прошу тебя, уходи! Вся эта чушь мне омерзительна!» - С каких пор, тебе интересны мои действия? Ты же знаешь меня лучше, чем кто бы то ни было. Хоть раз пораскинь извилинами, если есть хоть одна! Люди – это единственные существа, которые вызывают во мне трепет! Я вижу их, я их изучаю! А ты – не человек! Ты – вечная заноза в заднице! Я же хотел тебя взорвать! Отравил тебя, пытался убить множество раз! Ты все еще думаешь, что мне присущи человеческие чувства? Сам-то что чувствуешь, а? Монстр, с легкостью раздробивший мне все ребра! У Изаи сперло в груди. Он не хотел все это разжевывать. Объяснять, путаться самому и путать Шизуо. «Раскудахтался, как старая барышня», - злился брюнет. - Ты плохо выглядишь. Хочешь, я останусь и принесу тебе чего-нибудь попить? – Даже усом не повел вышибала. - Ты вообще слышал, что я сказал? - Когда ты начинаешь играть в Бога, я всегда отключаюсь. Сказать честно? Раньше ты выпендривался, выдавая мне свои настоящие чувства, особо не рассчитывая на то, что я поддамся на них. А теперь тебе страшно. Как доигравшемуся котенку. Вот и все, блоха. «Сволочь! Монстр! Идиот!». - Ты знаешь, где кухня. Только не сломай там ничего.