Я выпил немного мутной воды, Пожал дьяволу руку. Я делал кое-какие пакости, И их становится все легче делать! Затем я настрочил милое письмецо И послал его Богу. Там говорилось: "Больше не смей приходить И доставать меня!" У меня были отличные друзья, Но я мог только все портить. А еще были влюбленные в меня, которых я любил меньше, Чем можно было бы себе позволить. (Из песни «Rocking Horse» - The Dead Weather)
Две недели до «свадьбы». Квартира Орихары Изаи. Синдзюку. 21.25. - Мистер Скетч, вы же понимаете, что мне необходимы только экземпляры в стадии цветения - 13 штук, ни больше, ни меньше. – Соединив два указательных пальца, сидя в кресле, сказал информатор. - Вам, как и мне, прекрасно известно, - с улыбкой прохаживаясь по комнате, ответил Скетч - что длительность цветения растения слишком мала, не говоря уже об особенностях места обитания. Этот голубой лотос просто не может зацвести где попало и когда попало… так что придется вам забыть… - Не стоит думать, - перебил Изая собеседника – что я вас недооцениваю. Вы бы не были и на сотую долю так круты, а вы очень и очень круты, если бы не нашли способ «заморозить» цветок в нужной стадии. Я даже боюсь браться рассуждать о вариантах и судить, как бы вам это удалось, но факт точный – удалось бы. - Может, я и знаю, как это сделать, - не смог сдержать улыбку ученый – только вот, зачем мне это? У меня никогда не было столь безумной цели, как ваша. - Моя цель ничуть не безумнее той, что движет вами, мистер Скетч, - прищурился информатор, - хватит этой демонстрации этики. Просто «законсервируйте» мне цветы и как можно скорее. Вы же знаете, что получите взамен. Скетч посмотрел на Орихару исподлобья, словно что-то обдумывая. Он не переставал крутить перстень на своей левой руке и, словно колебался между соблазном получить, наконец, бессмертие и тем, чтобы позволить психу с манией величия уничтожить мир. - Ладно, мистер Орихара, - выдохнул ученый спустя несколько минут – вы получите «Валькирию»… все 13 штук. – С этими словами Скетч покинул квартиру информатора также быстро, как в ней появился. Он ничего не добавил, прекрасно зная, что дополнительных угроз и наставлений этот разговор не требует. Изая остался один в комнате. Он откинулся на спинку стула и закрыл глаза, теряясь в блаженстве и предвкушении. Боль, которая прорывалась через калейдоскоп других – более присущих информатору чувств – доставляла щипающий дискомфорт и неприятно обламывала весь кайф от предстоящего триумфа. Он знал, что должен испытывать эти чувства, иначе ничего не выйдет, но одна мысль о том, что Шизуо больше не будет в его жизни убивала все хорошее настроение. Орихара открыл глаза и уставился в экран ноутбука. Он открыл документ с выдержками из книги Скетча и еще раз перечитал свои выводы: «Этот цветок называют «Валькирией». От меча проводницы в Вальгаллу – Валькирии - по поверью исходит северное сияние. Викинги видели этот свет и, умирая, додумывали образ прекрасной женщины на крылатой лошади. Все дело в том, что цветет «Вальктрия» в местах битв и сражений, прорастая на крови падших. Возможно была и девушка… и конь… Но это уже не так важно, ведь врата открывало именно «северное сияние». Аромат, который источает Валькирия, может избавить человека от страданий, успокаивает и исцеляет душу – так считали викинги». «Мне бы сейчас не помешал один глоточек этого аромата», - с желчью улыбнулся Изая, вспоминая, как пальцы Шизуо скользили по его телу, а низкий голос шептал на ухо всякую чепуху. Три дня до «свадьбы». Синдзюку. Лофт Орихары Изаи. 22.45. Изая уже и не помнил, когда в последний раз нормально засыпал. Чем был ближе заветный день, тем больше воспоминаний всплывало в голове. Он никогда еще не испытывал такого чувства утраты – тем более заранее. Он понимал, что остались считанные дни. Он понимал, что недавний поход в Диснейленд окончательно превратил его в тряпку. Аттракционы - явный перебор. Стыд от того, что он - Орихара Изая мог испытывать какие-то эмоции в таком месте как развлекательный парк, удивляла, обескураживала и рождала чувство необъяснимого стыда. «Словно что-то превращает меня в кретина! Этому пора положить конец!» Информатор сидел на диване, рассеяно перебирая шахматы, повторяя одну и ту же комбинацию раз за разом. Вопросов у Изаи не возникало, сомнений тоже. Только ступор. Орихара устал от этого чувства. Оно не клеилось с его догматами. С его философией. И, хоть все происходящее, как ему казалось, было спланировано, присутствовал в голове тоненький голосок, который пищал, словно назойливый комар: «А может, ты ошибался?». Резко комнату наполнили звуки, доносящиеся с края стола – звонил телефон. На экране высветилось: «Монстр». - Я немного занят, - тихо ответил на звонок Орихара. - Ты уже ходил в душ? – Непринужденно донеслось из динамика. - Какой ответ тебя бы устроил? – Невольно улыбнулся Изая. - В принципе, любой, если с подробностями. Ты уже разделся? «И почему я чувствую себя девственницей, скрывающей от мамы свою первую мастурбацию?», – подумал Орихара. - Нет, я все еще в полном обмундировании, - откинулся Изая на спинку дивана, чуть прикрывая глаза. - Можешь приступать. Снимай с себя все. – Отрезал низкий голос в телефоне. - Ты серьезно? – Завелся информатор, нащупывая ремень. Голос его стал тише. Он инстинктивно стал поглаживать у паха. - Вполне. Я знаю, ты уже начал. Хочу, чтобы ты поласкал себя. Сможешь сделать это для меня? Изая приподнял водолазку, проводя тонкими пальцами по соску. - Ну как ощущения? – Раздался низкий голос. - Мне нравятся ладони побольше, - прошептал еще тише Орихара, продолжая гладить себя. Он знал, что там – на другом «конце провода» Шизуо уже расстегнул ширинку. - Нравятся побольше, говоришь? Что еще большое тебе нравится? Изая одним движением избавился от водолазки и приспустил брюки. Он лег головой на подлокотник дивана, а телом растянулся во всю его длину, поглаживая свой живот. - Ты же знаешь что. Твой член. Мне нравится твой член. - Подробнее. Давай, ты же это умеешь. «Ах, тебе нужны подробности? Будут тебе подробности!» - Люблю…облизывать его, ласкать языком, отсасывать тебе… Люблю, когда он во мне… – выдохнул Орихара, поглаживая собственный фаллос, - мне нравится, когда ты входишь в меня. Нравится, когда двигаешься вместе со мной. Когда ты трахаешь так часто, что дышать невозможно. Когда сжимаешь горло, лишая воздуха. - Очень хорошо, маленький извращенец, - шумно выдохнул Шизуо - очень хорошо, а теперь ты знаешь, что ты должен сделать со своими тонкими пальчиками. Только не снимай кольцо. «И кто тут извращенец?» Изая подчинился, проникая двумя пальцами в себя, приподнимаясь и прогибаясь, словно кошка. Он не смог сдержать стон, представляя, как Шизуо входит в него, постепенно погружаясь все глубже, гладит его по ягодицам, проводит языком по шее. - Ахх, - снова сорвалось с губ информатора, когда пальцы коснулись заветной точки - я так хочу тебя… - И я... Засадить бы тебе прямо сейчас, блоха, - Шизуо заговорил почти шепотом. Его дыхание сбилось. Было понятно, что он давно уже мастурбирует, представляя, как входит в информатора – Хочу раздвинуть твои тощие ноги и впиться пальцами в твою упругую задницу, оставить тебе засосов столько, чтобы никакая водолазка не скрыла, вцепиться в волосы, отодрать до потери сознания. Изая снова не удержался от стона. Он прикусил губу, но это едва помогло. Он уже был на грани. - Кусать, иметь тебя медленно, а потом долбиться так часто, как смогу. Я бы трахал тебя прямо на твоем столе. Слышишь меня? Изая… - Ахх, - услышав свое имя, информатор кончил себе на живот, все еще часто дыша, чувствуя, как эмоции переполняют его. В динамике раздался глухой стон. Где-то там, в Иккебукуро, фантазируя о любовнике, в тот же момент кончил Хейваджима Шизуо. Какое-то время оба молчали, уставившись каждый в свою в пустоту и только тяжелое дыхание напоминало о чьем-то присутствии. Наконец, Хейваджима нарушил тишину: - Какая же ты шлюшка, блоха. – Ухмыльнулся Шизуо. - Я бы отымел тебя, как в последний раз. - Не говори так, - прошептал Орихара, все еще приходя в себя, лежа с закрытыми глазами. - Почему? – не понял здоровяк. - Я… я хочу, чтобы ты приехал. Приезжай сейчас же! Хочу кончать, пока не умру под тобой. - Как тебе откажешь, - удивился Хейваджима, выбрасывая салфетку в урну и поднимая с пола рюкзак.***
- Какой же идиот! Придурок, - хрипел Изая не в силах широко улыбнуться – чокнутый даже больше, чем я. У тебя сейчас был шанс, не марая свои белые ручки, навсегда от меня избавиться. Шанс упущен, Шизу-чан. Теперь придется добивать самому или наблюдать, как я медленно истеку кровью. На твоем месте я бы выбрал второе. «Я и не ждал благодарности от тебя, сукин сын» - Решил, что утопиться - это лучшее решение? Что ж, хвалю! Отличный план, уродец. Но, я не позволю тебе такой неземной роскоши. - Улыбался Шизуо, пытаясь изо всех сил скрыть и, что важнее, подавить беспокойство. Он только что заметил рану в предплечье Орихары. - Что, уже успел и пулю выхватить? Кому мне пожать за это руку? - Зачем ты меня вытащил, Шизу-чан? Возможно, ты забыл, но полчаса назад я хотел тебя поджарить. – Все еще неровно дыша, пробормотал Изая. Шизуо стоял перед ним мокрый до нитки. Несмотря на суровый вид, в нем читалась растерянность. Он, словно, сам до конца не знал ответа на этот вопрос. Он чувствовал уязвленность, обиду, гнев, досаду – все что угодно, но не ярость. Будто что-то лопнуло внутри в тот самый момент, когда в церковь влетели люди Фишермана – в тот момент, когда Хейваджима понял, Изая предал его. - Если ты умрешь, некому будет рассказать, что за паутину ты сплел из клубка своих вонючих ниток. Мне нужна информация. Что дальше? Угрожает ли что-то Шинре и Селти!? – Голос Хейваджимы суровым громом разносился по сторонам. Внешне казалось, что еще чуть-чуть и осознание положения вещей к нему окончательно вернется. – Понимаешь, я привык, что ты неадекватен в моем отношении, но если с ними что-то случится… Мое терпение не бесконечно, засранец. «Информация ему нужна, смотрите-ка» Изая молча взирал на своего спасителя, врага и любовника в одном лице. Боль в плече становилась сильнее. Он старался «держать марку», не показывать, что вот-вот снова отключится. - Если я скажу, что Селти и Шинре ничего не угрожает, ты мне поверишь? – Спросил Орихара, глядя в сторону. - Нет, не думаю. – Холодно ответил Хейваджима. - Тогда что бы я сейчас не наговорил, сказанное не возымеет никакого эффекта. – Информатор взглянул на собеседника без тени эмоций. Изая все еще сидел на земле, будучи не в полной уверенности, получится ли твердо устоять на ногах. - Хорошо, верзила, давай так: я истекаю кровью. Помочь мне сейчас может только Шинра. Как по-твоему, сможет Кишитани быть мне полезен, если с ним что-то случится. И подумай, будет ли он мне помогать, если что-то произойдет с Селти? Осознав, что в словах Орихары больше логики и аргументов, чем могло показаться, Шизуо был вынужден признать, что возразить здесь нечему. Но ведь это Изая. Изая, который мог продумать все в десяти вариантах. «Но вряд ли хоть один из этих вариантов включал в себя пулевое ранение» - Я звонил Шинре. Они продолжают придерживаться твоего плана. Я хочу понять, крысеныш, входило ли в твои планы облапошить только меня или всех остальных тоже. Ты хотел убить только меня, свалить в эту свою Вльгаллу и оставить Фишермана на Шинру? - Я хотел убить тебя, потому что так было нужно, - из последних сил улыбнулся Изая, и от этой улыбки Шизуо снова почувствовал укол ярости – я бы с удовольствием поделился с тобой подробностями, но, боюсь, они тебе очень не понравятся. Если хочешь, я напишу тебе все электронной почтой. Могу даже приложить иллюстрации, но, уверяю тебя, вредить Селти и Шинре в мои планы не входило. Я был уверен, что все получится. «Немного недооценил Валькирий… кто знал, что они обладают разумом» - Кто тебя ранил, псих? – Уже тише спросил Шизуо. - Один якудза. Я сливал о нем информацию Аваксу. – Незамедлительно соврал Орихара. – Вот так вот не вовремя явился с расправой. - Ясно, - с пониманием ответил Хейваджима. Эта версия показалась ему довольно правдоподобной – и что теперь? Что ты намерен делать дальше? Но Изая уже не слышал этого вопроса. Последние его силы ушли на то, чтобы улыбнуться, соврать и сделать непринужденный вид. Голова информатора откинулась назад - сознание его покинуло. Шизуо подошёл к информатору и убедился, что тот дышит. На мгновение блондину показалось, что все происходящее - больной розыгрыш. Полчаса спустя. Лаборатория Кишитани Шинры. Икэбукуро. Высокий блондин чувствовал тяжесть в висках. Он очнулся от невыносимой давящей боли – ощущения были похожи на то, как если бы кто-то бил тупым топориком по темечку. Когда голубые глаза приоткрылись, не сразу смогли сфокусироваться. «Где я, черт возьми!?» - отстукивало в голове вместе с невыносимой болью. Когда Фишерман, наконец, пришел в себя, то с удивлением и ужасом обнаружил, что комната вокруг перевернута: белые стулья стоят, прибитые к потолку, а лампа бьет ему в лицо с пола. Прошло не меньше минуты, прежде чем до англичанина дошло – это не комната вверх тормашками, а он – подвешен к какому-то крюку за ноги. Руки были связаны за спиной, а на шею давил собственный галстук. Стало понятно, почему голова налилась кровью – он провисел в таком положении не меньше получаса. Хорошенько оглядевшись, Том Фишерман увидел справа кушетку, на которой без сознания лежала Мидори, а в углу на одном из белых стульев сидела девушка в черном латексном костюме. Желтый шлем она держала в руках, закинув ногу на ногу, а из места, где должна по всем правилам находиться голова, струилась темная дымка. Из-за дверей появилась знакомая фигура в белом халате. Кишитани Шинра излучал всем своим видом маниакальную веселость. Его радость граничила с предвкушением – предвкушением расправы и преинтереснейшего времяпрепровождения. Насвистывая себе под нос какую-то известную лишь ему одному мелодию, он разложил на инструментальном столике несколько предметов, предназначение которых мало кому известны. Здесь же появились классические: скальпель, тампоны, нити, иглы, шприцы и зажимы. От ужаса увиденного Фишерман чуть снова не потерял сознание, но все-таки смог выдавить из себя: - Кишитани! Кишитани, что ты задумал?! Шинра бодро повернулся в сторону подопытного и будничным голосом, словно собирался пригласить того выпить чаю, произнес: - А, мистер Фишерман, вы уже очнулись. Предлагаю сыграть в «угадайку». Угадайте, понадобится ли нам с вами анестезия? Глаза англичанина расширились от ужаса. Сердце сильно стучало, а в голове не укладывалось, как Шинра - такой добропорядочный юноша, его любимец - смог оказаться врагом. И не просто врагом, а человеком, способным с улыбкой вонзить скальпель в сонную артерию. - Знаете, мистер Фишерман, - продолжал говорить врач все тем же пугающе веселым голосом, перебирая инструменты – Селти никогда не позволила бы мне этого, не будь вы такой занозой в заднице. Она настолько добрая, что даже сейчас хочет меня остановить и сидит здесь лишь затем, чтобы я не выкладывался на полную катушку. Но, милая, - Кишитани повернулся к даллахан – прости, за тебя я готов не только умереть, но и быть беспощадным с теми, кто причинит тебе вред. Селти вышла за дверь в тот момент, когда истошный вопль раздался из угла, где висел пленник. - Где сейчас ваш Бог, мистер Фишерман? – Доносились слова Шинры. – Он что-то не торопится вас защитить! А единственный, кто сдерживает вашу кару – это «исчадие ада», которое вы так стремились извергнуть в ад! Да она ведь даже не имеет отношения к христианству, как вам ирония?! Скальпель двигался по телу, не вонзаясь слишком глубоко, чтобы блондин не потерял сознания раньше времени. Точные пальцы хирурга очерчивали те места, где боль доходила до мозга медленно и мучительно. Врач очертил под каждым глазом места, где проходят слезные железы и под оглушительный крик блондина отделил очерченную кожу. Одну руку ученого Шинра все-таки обезболил. И Фишерман понимал, что ничего хорошего это не сулит. - Знаете, почему я – единственный, кто тогда смог отыскать формулу? Не только потому, что я изучал Селти много лет до этого. Еще потому, что я мыслю чуть шире, - Шинра с улыбкой присущей демону вонзил шприц с анестетиком во второе предплечье пленника – мне не приходится думать обо всей этой религиозной чепухе, в которую, как я уверен, вы и сами не верите. Единственный в кого вы верите – это вы сам, ваше эго – уверенность в том, что истине подвластно лишь ваше слово. - Кишитани, - тихо прохрипел Фишерман, глаза которого уже ничего не видели от пота и крови - сынок, остановись. Давай все обсудим. Тебя просто зомбировали. Это все эта всадница, она, наверняка влияет на твой разум! Шинра изменился в лице. Маска веселости исчезла. - Единственный плен для меня – это любопытство. Мне не интересно пытать вас. Мне интересно выяснить пару тройку реакций вашего организма на некоторые мои действия. Назовем это так. И да, еще одно плохое слово в сторону Селти и мне наскучит ваше общество, - врач посмотрел в сторону стола, где лежал канцелярский скотч. Кишитани потянулся за еще одним шприцем, когда зазвонил телефон. Выругавшись, он глянул на экран и ответил: - Я немного занят, Шизуо. Что? Вези сюда, разберемся. Придется мне прерваться. - Кишитани нажал на «отбой» и вздохнул. Внимательно посмотрев на Фишермана, он с улыбкой продолжил – Что ж, не будем останавливаться. Пока они там доберутся… Ого! Как любопытно ваши ткани здесь срослись... интересно, а мозг ваш также необычно устроен... Фишерман не выдержал и отключился. Правда не надолго. Вскоре адская боль в солнечном сплетении вернула его в сознание. «Хорошо поставлен удар для такого хрупкого пацана», - промелькнуло в сознании Фишермана.***
Шизуо не был уверен, стоит ли ловить такси, ведь человек без сознания с пулей в плече вызовет некоторые вопросы. Наконец, он ничего лучше не придумал, как написать Селти, ведь опасность для нее миновала с того момента, как Шинра прищучил фанатика. Сейчас это казалось единственным верным решением. Шизуо взглянул на Изаю. Тот не шевелился, но дышал ровно. «Я перестал удивляться. Как же бесит. Все это время он вынашивал план. Этот план. Бессердечно продвигался к цели. Зачем вот только были все эти нежные сопли? Издевался? Нет, секс ему нравился.. это я точно могу сказать. А все остальное? А что... остальное? Это же самый отпетый притворщик, которого я знаю. Которого кто-либо когда-либо знал. С того момента, когда он назвал меня по имени много лет назад... не прекращал играть и издеваться. А сам я... годы спустя все же попался на провокацию. Меня тошнит от этого! Тошнит от того факта, что не могу сейчас взять камень и добить его как таракана! А он - таракан и есть. Ни капли не изменился. Изменилось лишь мое псевдоотношение к псевдоситуации. Я чувствовал вину за все: за то, что почти убил его тогда, в Икэбукуро и тогда на крыше в Синдзюку... Но ведь это нормально! Он и сам меня заставлял мучиться от яда, пытался сжечь... дважды... Почему мне так снесло крышу? Почему я продолжаю смотреть на эту скотину и думать, что, возможно, эти его чувства были настоящие... Все надумано. Все идеализировано. Напрасно я... напрасно... напрасно» Селти сидела на стуле в углу лаборатории и с содроганием взирала на происходящее. Когда череда издевательств Шинры над Фишерманом стала напоминать пытки в концлагере, дуллахан не выдержала и встала. Выйдя из комнаты, девушка стала ходить кругами, не зная, что предпринять в такой ситуации. С одной стороны – ее парень сейчас проводил над живым человеком самые жуткие эксперименты из всех возможных, что мягко говоря, заставляло нервничать, с другой – враг, который пытался ее убить, наконец, получил по заслугам. Пока Шинра продолжал «развлекаться» со своим эксклюзивным подопытным кроликом, дуллахан бродила взад, вперед по коридору до тех пор, пока на КПК не высветилось сообщение от Хейваджимы: «Можешь приехать? Говнюк ранен, без сознания» - гласило сообщение. «Где вы?» - Ответила всадница. «На озере, не далеко от часовни». «Скоро буду». Убедившись, что Шинра занят своим пленником, Селти выскользнула из лаборатории и, оседлав Шутера, умчала в сторону сгоревшей церкви. «Неужели больше не придется прятаться и ждать засады из-за каждого угла. Как же я устала от этой конспирации», - думала девушка, поворачивая в очередной раз на перекрестке. Наконец, она добралась до берега озера, где у пирса обнаружила Шизуо, стоящего у ног Орихары. Последний лежал на земле и, судя по всему, был без сознания. «Что произошло?» - Напечатала Селти. - Этот таракан снова не смог сыграть честно, - выбрасывая бычок от сигареты, ответил Хейваджима. «Поехали, по дороге расскажешь», - настрочила Селти, усаживая Изаю с перебинтованной тенями раной в кабриолет, который совсем недавно скопировал Шутер. - В этот раз помимо попытки убить меня, он еще и спалил церковь, сотворив какой-то безумный ритуал, чтобы свалить в какую-то Вальгаллу, - перекрикивая ветер, рвущийся навстречу скорости воскликнул Шизуо. Селти услышала, но с первого раза до нее с трудом дошло: «Что?», - быстро напечатала она, и Шизуо пришлось рассказать все с самого начала. «Он безумен!» - подумала всадница – «Если бы у Орихары вышло… весь мир был бы в опасности… но… откуда у него «Валькирия»? Даже Изая не смог бы… или смог? Во всяком случае, хорошо, что ничего не вышло». Пока друзья добирались, Селти поведала Хейваджиме историю о том, как Изая велел ей обезвредить Мидори. «И когда мы попытались просмотреть историю сообщений, оказалось что все беседы удалены. Видимо, на автомате каждый раз очищала чат. Мы пока так и не смоли узнать, кому она скинула адрес. Собирались расспросить ее позже и пробить этот номер. Честно? Мне почему-то не верится, что она хотела навредить нам», - прочитал Хейваджима на КПК. - Знаешь, Селти, она же превосходная актриса... «Да, но я чувствую ее ауру. Она не злая. Скорее, обессиленная» Они подъезжали к лаборатории, когда стало ясно – что-то не так. Двери были открыты нараспашку. Шизуо мягко отстранил всадницу, продвигаясь вперед. Он старался двигаться как можно тише. Поднимаясь по лестнице за другом, Селти тащила за собой скованного тенями Изаю. Войдя в дверь, ведущую на нужный этаж, Хейваджима только успел разглядеть за стеклом, что разделяло коридор и лабораторию, несколько серьезного вида иностранцев. Внезапно справа его кто-то схватил и сильно тряханул. Вышибалу отбросило в сторону. Блондин услышал звуки глухого падения, как-будто что-то грузно опустилось на пол. Обернувшись, парень увидел лежащего на полу Изаю, а рядом с ним Селти: девушка растянулась поперек коридора. Дымка, что выходила из ее шеи стала совсем слабой – еле заметной. Над всадницей склонился высокий мужчина, который вонзил в шею дуллахан огромный шприц. Секунда понадобилась Хейваджиме, чтобы вскочить на ноги и откинуть незнакомца к стене. Тот моментально потерял сознание и выронил шприц. - Что он здесь делает?! – Донеслось до ушей вышибалы. – Он должен был быть мертв! «Изая!» - Со злостью подумал Шизуо, резко оборачиваясь к тому месту, где лежал Орихара. Но информатора там больше не было. Не было и Селти. «Хватит!», - подумал Хейваджима, и, издав вопль ярости залетел в лабораторию, раскидывая мужчин как волейбольные мячи. Долго не думая, он мельком бросил взгляд в угол комнаты. Там, рядом с кушеткой, где лежала Мидори, несколько человек обступили какого-то мужчину, соорудив живой щит. Шизуо кинулся прямо на незнакомцев. Тот, что был за их спинами воспользовался моментом. Мужчина с накинутым на голову черным капюшоном прошмыгнул к двери и скрылся за ней. «Пытаются закрыть Фишермана, какая непоколебимая верность!» - подумал Шизуо, вбивая одного из парней в стену. Но целью чужаков было - отвлечь здоровяка, чтобы позволить главному сбежать. Это у группировки получилось. В итоге, Хейваджима стоял посреди комнаты с кучей поверженных врагов и растерянно озирался. В углу он увидел белую дверь, но не знал куда та ведет – не было надобности спрашивать об этом Кишитани. Шизуо рывком прыгнул к двери и вышиб ее. Это была небольшая комната с высокими стеллажами. Здесь Шинра хранил свои препараты и медицинские принадлежности. В углу стоял небольшой стол, за которым, привязанный к стулу сидел Кишитани, готовый грызть веревку зубами. Рядом лежал Фишерман не в лучшей своей форме - лицо было в крови, а руки местами согнуты в местах, где гнуться не должны. «Тогда кто был там!?» - удивился вышибала. - Шизуо! - Закричал врач. - Где Селти!? - Я не знаю! - Недоумевал Хейваджима, наспех развязывая доктора. - Я думал, ее сюда утащили! Кто это такие?! Шинра выпутался из пут и вскочил на ноги с проворством человека-паука. Страх на его лице граничил с паникой. - Они влетели сюда. Искали Селти. Надо выяснить, кто за этим всем стоит... Мидори! Она может что-то знать! - С этими словами Шинра стал копаться в своих закромах, переворачивая пробирки и склянки на полках. Наконец, он нашел то, что искал и вылетел и комнаты как ошпаренный. Шинра подбежал к кушетке, где лежала Мидори и вколол ей какой-то препарат. Когда веки девушки задрожали и она, судя по всему вот-вот должна была открыть глаза, Кишитани ввел ей еще какой-то раствор. Орихара очнулась, но была похожа на человека под наркотиками. Она глупо улыбалась и смотрела на двух друзей как ребенок смотрит на палец. - О, ребята! И вы здесь? А мы где? - Слабо хихикая произнесла девушка. - Здравствуй, Мидори, - серьезно сказал Кишитани - расскажи-ка мне, кто на самом деле хочет вреда Селти? Кто хотел ее похитить? - Селти похитили? - Словно ребенок, удивилась Мидори. - Почему она тебя вырубила? Отвечай! Что ты задумала тогда? - Начал терять терпение врач. - Я хотела... - Мидори надулась, словно отвечала на что-то очень оскорбительное - хотела быть с Хито. Я так хотела сбежать... - Что? Ты о чем еще? - Недоумевал врач. - Да она нам голову морочит! - Вскипел Хейваджима. - Сам же знаешь, как умеет прикидываться. - Нет, Шизуо... - растерянно произнес Шинра - она не может прикидываться. Я вколол ей препарат, который использовали в КГБ. Доработанная версия сыворотки правды. - Я не вру, - захныкала Мидори - я просто хотела, чтобы мы с Хито были вместе. Я хотела, чтобы он забрал меня оттуда и мы уехали... уехали подальше... Я хотела... хотела нормально жить! Но никто не должен был знать! Все должно было выглядеть так, словно меня действительно кто-то похитил. Я хотела инсценировать свою смерть в дальнейшем - представить все так, будто меня убил кто-то из врагов Изаи. - Мидори. Мы работали с тобой бок о бок столько времени. Почему ты не попросила меня помочь? - Врач вдруг испытал жалость к девушке, что сейчас прижалась к кушетке, напоминая душевно-больного человека. - Нельзя... - прошептала Орихара - нельзя было никому... говорить. Никому. Никому нельзя верить. - То есть, - продолжил за врача допрос Шизуо - ты не знаешь, кто мог забрать Селти? - Фишерман. Он желал ей смерти. Вы же знаете, - отвечала девушка ровным голосом, рассеяно уставившись в стену. - И все? Больше ни о чем таком ты не слышала? - Нет. Не слышала. Мы обсуждали Фишермана и его лабораторию... нужно было туда проникнуть... раздобыть сведения... а Хито никогда ни о чем подобном меня не просил, - Мидори стала клевать носом, ее глаза затуманились. Шинра взглянул на часы. - Изая должен был где-то обронить хоть слово. Говнюк все знает, он с самого начала водил нас всех за нос, - не успокаивался Хейваджима. - Изая... Проныра... играет в бога... хотя даже в него не верит... как же я... устала, - девушка закатила глаза и снова отключилась. - Все, - нервно сказал Кишитани - теперь проспит еще часа четыре. Толку - ноль, мы только время потеряли. Что эти уроды сделают? Чего им надо от Селти?! Я что-то упустил. Упустил что-то важное! Я же провел в этих подземельях кучу времени! Где-то должна быть подсказка! Они не забрали Фишермана. Значит, не так уж он и важен. - Почему ты не хочешь допросить его? Козел же может что-то знать, - недоумевал Хейваджима. - Мы потеряем время. Он в худшем состоянии, чем Мидори, а после моих опытов, только голову нам заморочит. К тому же, я работал с ним так долго... слишком долго, чтобы понять - он считает себя главным звеном в этом деле. Тот, кто обхитрил эту сволочь должен быть... невероятно увертлив и умен... он должен быть... - Изаей. - Закончил Шизуо. - Вот. - Нахмурился доктор. - Непонятно почему его тоже забрали. Икэбукуро. Восточный район. Изая сидел у холодной стены в одном из темных переулков, спрятавшись за мусорным баком. Рядом с ним лежало безголовое тело девушки. Он чувствовал тупую пульсирующую боль в плече и, опустив лицо к коленям, пытался лихорадочно что-то придумать. Впервые в жизни все пошло настолько наперекосяк. Парень вслушивался в каждый шорох и ждал, когда очнется дуллахан. Наверняка он не мог знать, очнется ли она вовсе. Но иного выхода сейчас у Орихары не было. Когда он пришел в себя на лестничном пролете и осознал, что его несет Селти, то понял, что отключился на неприлично-долгое количество времени - он не смог проконтролировать действия вышибалы и всадницы, позволив привести себя в лабораторию. В лабораторию где, как ему было прекрасно известно, уже ждал Скетч с кучей головорезов. Он знал, что эти люди собирались сделать. Но вот присутствие Хейваджимы и самого Изаи в их планы не входило. Чем могло все обернуться, не попытайся Орихара все переиграть. Пусть и далось ему это ох как не легко. Там, в лаборатории Изая воспользовался моментом борьбы Шизуо и одного из людей Скетча. Не теряя ни секунды, информатор лежа открыл дверь ногой и, прихватив за руку дуллахан, выкатился на лестничный пролет. Он заметил, что Селти снова закупорила его рану своими тенями. «Что ж, бывало и хуже», - подумал тогда Орихара. Ему еле хватило времени и сил завернуть за угол с бесчувственной безголовой девушкой на здоровом плече, а потом шмыгнуть в ближайший темный переход. Он не совсем точно понимал, куда идет. Телефон покоился на дне озера и как-то дать знать Шинре или Шизуо о своем местоположении парень не мог. Да и было не совсем понятно, нужно ли вообще сейчас кому-то что-то сообщать. «Лимит доверия окончательно иссяк, да, Шизу-чан?» - с горечью подумал информатор. Казалось, чем темнее сейчас переулок - тем лучше. Орихара шел до тех пор, пока окончательно не выбился из сил в одном из темных дворов. Так он оказался здесь. «Мне нужно подумать» - закрыл ладонями лицо Изая, представляя шахматную доску.