***
Тот день, полгода назад, Юнги теперь никогда не забудет. Апрель метеорологи обещали очень теплым и солнечным, с редкими кратковременными осадками, что и типично для Сеула. Но в тот чертов день, на который Намджун поставил красный кружок в календаре, естественно, дождь лил, как из ведра, не прекращая. Нет, Юнги, конечно, знал, что если за дело взялся выше упомянутый друг, то все будет через жопу, но погода стала неожиданностью, ни о каком ливне и намека не было. Намджун на год младше Мина, но своего соулмейта нашел раньше. Праздновал свое восемнадцатилетие с неразлучной компанией, шатаясь пьяными по ночному городу, крича и громко смеясь. По велению судьбы или алкогольного помутнения, на улице полез обниматься, спутал со спины товарища с чужим и оп-ля: взгляд-искра-приветяджин. «Тупикал дорама» - как назвал это все Юнги. Мин в поверья не верит, считает это суеверием, зато Джун верит и очень охотно. Поэтому после того, как Юнги стукнуло в марте двадцать три, а соулмейта еще на горизонте и не видно, Намджун решает действовать. — Хен, ну поехали! Я же ради тебя стараюсь! — упрямо гнет свое младший. — Блять, я же сказал, катись ты к своему шарлатану один, — с вымученным видом сбегает на кухню, закатывая глаза. Хвост, как и ожидалось, последовал за ним. — Да не шарлатан это, а очень крутой ясновидящий, хен! Вот что ты ломаешься, я же все устрою, с тебя требуется только присутствие. — Напомни еще раз, на кой черт я должен ехать в эти твои магические леса, где он обитает, и выставлять себя еще большим клоуном, чем он? — устало потирая переносицу, начинает сдаваться старший. Юнги уже порядком заколебали эти две недели, которые Джун, заделавшись феей-крестной, выносит ему мозги. Может нацепить маску на пол-лица и кепку на весь лоб натянуть, чтоб глаза только видны были, и съездить? Все равно не отстанет. — Повторяю: одна из древних легенд говорит, что если человек не находит своего соулмейта до наступления двадцати четырех лет, то так и останется на всю жизнь без своей истинной половинки, никогда не познает воссоединение предназначенных душ, — и ведь на одном дыхании выпалил. — Тебя самого не воротит от того, что ты болтаешь? — Тошнит, звучит до противного слащаво, знаю, но, хен, я потом себе не прощу, если ты так и не найдешь своего соулмейта, а я знал причину, но из-за ее тошнотворного звучания не помог. — Ключевое слово «если», — говорит, вздыхая и опускаясь на рядом стоящий стул. Уже сдался, искренность всегда подкупает, а Джун и правда старается, один раз ради лучшего друга можно и потерпеть роль шута. — Ну, хен! Да я бы сам к нему пошел, если б Джина не встретил, — толстокожий, так и не понял, что уже выиграл, взгляд еще свой умоляющий сделал. — Когда едем? — Ты серьезно? — лицо сразу просияло, на лице появились глубокие ямочки. — Давай меньше вопросов, пока не передумал, — будничным тоном, уже без раздражения, сказал Юнги, правда нотки усталости от этих споров никуда не пропали. — В следующую пятницу, хен. Я за тобой заеду ближе к шести, будь готов, — взволнованно протараторил своим басом Джун, направляясь на выход. Нужно поскорее скрыться, пока реально не передумал. — Интересно, на чем заедешь? Машину специально по такому поводу купишь? Прости, брат, если бы знал, что все так обернется, сразу бы согласился, — с неподдельным весельем, уже улыбаясь своей фирменной улыбкой деснами, по-доброму подколол старший. — На такси, ты так дорого не стоишь, — показав язык, скрылся за дверями тот, завершая обмен любезностями.***
Наверное, тот день, когда он согласился, и стоит проклинать. Он положил начало кошмарам. Далее, ужасно дождливая пятница, грязное такси, перепачканные белые тряпочные кроссовки (он покупал их с расчетом на солнечный апрель, алло, прогноз) и часовая езда по проселочной дороге. Маску с кепкой он все же не надел, решив, что это уж совсем смешно. Лучше всем видом показать а-ля: «Мне ваши услуги даром не сдались. Видите эту шпалу рядом? Вот я поэтому тут, так что давайте по-быстрому и до свиданья». Ясновидящий же, в конце концов, должен понять. Высадив парней возле двухэтажного дома, в красный кирпич, таксист с явным не доверием оглядев парней, поспешил удалиться. Дом выглядел довольно аккуратно и даже в меру своего не большого размера богато. Его окружал черный металлический забор в узорчатую решетку, через который можно разглядеть красивый садик. Привлекает глаз, что в этом саду одни красные розы. Честно говоря, в такую серую погоду, под звуки грома, атмосфера с этими розами совсем не располагающая, наоборот, немного даже жуткая. Обнаружив калитку открытой, парни без проблем прошли внутрь, дошли до двери и позвонили в серебряный домофон. — Кто? — раздался голос молодого парня. Удивительно, как такой приятный голос может одновременно звучат так холодно и вежливо. — Здравствуйте, Ким Намджун и Мин Юнги, у нас на сегодня назначена встреча с Хоупом, — со всей формальностью отозвался младший. Надежда? Серьезно? Шарлатан назвал себя надеждой. Юнги начинает пробивать на смех, как представит несчастных, что пришли за надеждой, а этот просто скажет пару слов, какие от него и хотят услышать клиенты, вот и вся магия. Хотя он все же не в том положении, чтобы смеяться, его-то, конечно, привел друг, но кого это волнуют? В глазах окружающих Мин такой же, как и предыдущие гости. — Здравствуйте, он вас ожидает, пожалуйста, проходите, — их встречает невысокий парень, с обесцвеченными волосами и дежурной улыбкой. Юнги осматривается. Наверно, такую обстановку в доме и называют минимализм. За порогом открылась одна просторная комната, по ощущениям, будто три комнаты совместили в одну, скорее всего, так и было. В середине находился один большой бежевый диван, с выбитыми белыми цветами, и два таких же кресла по бокам от него. Рядом деревянный журнальный столик с кучей макулатуры. Напротив стоял черный плазменный телевизор на низкой подставке. Его окружали пара горшков с еще не распустившимися цветами. Около входной двери расположился стол и стул, похожие на рабочее место парня, что-то типо вахты. Кстати о нем. — Пак Чимин, единственный помощник мастера, пройдемте на второй этаж, — от прежней холодной вежливости и следа не осталось, очень теплая улыбка и приветливость в действиях. Слишком резкая смена настроения. Парни молча кивнули ему (ну как, Намджун кивнул) и последовали за ним по белоснежной лестнице, прямиком к кабинету всея «надежды». — Мастер, к вам прибыли мистер Ким Намджун и мистер Мин Юнги, — стук в дверь. — Проходите, — то, как звонко прозвучал голос, удивило Мина. Перед нами распахнулась дверь, открывшая вид на максимально светлую комнату, в такую-то погоду. Окно большое, сторона солнечная видать. Стеллажи по обе стены, стол заваленный бумагами и одним эйпл-ноутом, дополняют вид два кожаных кресла для гостей. Мин ожидал увидеть какие-нибудь фиолетовые «магические» шары, таро там, шатер, мантию. А тут самый обычный парень в белой рубашке и классических черных брюках, да и дом обставлен со вкусом. Кабинет напоминает больше рабочее место офисного работника. Радоваться или немного разочароваться? — О, коротышка же Мин Юнги, верно? Чимин-а, можешь забыть, что у вас есть, возможно, разница в сантиметр, и радоваться, ты не одинок, — пожалуй, врезать и уйти. Если б это было сказано не в таком беззлобном тоне, он бы так и сделал. — Верно, — ответил Джун. У него получилось сдержать смешок, но не улыбку. А вот этот товарищ точно получит. — Задрал, я вниз, — кажется, это та самая точка, когда тебе так надоедает отвечать, что проще игнорировать. Они при всех клиентах вежливость на второй план откладывают? — Ага-а, а вы проходите, присаживайтесь, — улыбается и жестом приглашает на кресло. За Чимином захлопнулась дверь, и они присели. — Ну, начнем. Для начала, меня зовут Джей-Хоуп, Хоби, Чон Хосок, как вам удобней. Я ознакомился с историей, что мне прислал заказчик, мистер Намджун. Моя задача состоит в том, чтобы найти где находится соулмейт мистера Мин Юнги, я все правильно понял? — он посерьезнел, взгляд адресован Юнги. А, ну да, он же за все это время не обронил ни слова. — Все так, — единственное на что его хватило. Желание болтать так и не появилось. Хоуп только усмехнулся. — Понял, переходим быстрее к делу. Объясняю, как я оказываю эту услугу. Звучит просто, даёте мне руку, я вижу нить к вашему соулмейту, прикасаюсь к ней, таким образом увидев, где он, его месторасположение. Хотите вы или нет, а связаны вы с ним с рождения. Если нить красная, он жив или уже родился, белая - либо не родился, либо мои соболезнования. Считайте это моим даром. Итак, ваша рука, Юнги, — он потянул свои ладони. Окей, была не была. Краем глаза Мин замечает, с каким интересом наблюдает Намджун. Вот холодная рука Юнги, оказывается, будто в печке. Хоуп обхватывает протянутую руку обеими горячущими руками и закрывает глаза. Воцаряется тишина. Мин следит за часами, что стоят на столе. Прошла минута. «Надежда» вся вспотела, по виску покатилась капелька пота, брови нахмурены, сведены к переносице. Свою ладонь Юнги давно уже не чувствует, она расплавилась. — Не получается, — неожиданно отпускает руку, и ее охватывает приятная прохлада. Парень весь напряжен, от забавы, с которой он их встретил, не осталось и следа. — Что вы имеете в виду? — у Намджуна проскочили не менее напряженные ноты. — Нить есть, я вижу ее, она красная, ваш соулмейт жив, Юнги. Но ухватиться за нее не получается, она убегает от меня. Со мной такое впервые, признаюсь честно, я растерян. Помощь не оказана, я верну вам ваши деньги, — Мин, собственно, этого и ожидал, но легкое разочарование есть. Наверно, его ручки-печки дали какую-то надежду. — Убегает? Нить убегает?!! Да как такое воз- — Намджун, нервы успокой, они тебе пригодятся. Деньги тебе вернут, беру свои слова назад, шарлатанством такое не назовешь, так что просто дыши, — Юнги знает, что за него волнуются, но скандал сейчас нужен меньше всего. — Ну, будь я шарлатаном, клиентов бы у меня не было, все-таки я говорю, где конкретно человек, а не «и будешь ты жить долго и счастливо, дитя мое». А там уже своего соулмейта ты ни с кем не спутаешь, однажды встретив. Но такое у меня и правда впервые, я не могу прикоснуться к нити. Она крутится, отскакивает, не дается. Обычно процесс занимает секунд десять, но тут сами видели, сколько прошло. Дольше я и держать руку не могу, возможен ожог. — Так что нам делать? — младший трет глаза правой рукой. — Давайте я попробую вас записать на еще один сеанс, через полгода? Поищу информацию за это время, может и в вас, Юнги, что-то изменится, — взгляд решительный, Мин для него загадка, а решать их ему, как видно, нравится. Намджун смотрит с просьбой во взгляде, лишь бы не отказал. Он ведь выдержит второй раз? — Значит, до октября? — и на что он только что подписался. — Я назначу на двадцать восьмое октября, удобно? Вам еще перед сеансом Чимин позвонит. Вот моя карточка, буду нужен, пожалуйста, для вас буквально в любое время дня и ночи, — старший засунул ее в карман своей клетчатой рубашки, уверенный, что не воспользуется ей. Домой хочется, подальше от этого всего. — Спасибо, мы тогда пойдем. — Да, до свидания, — уставившись в потолок и откинув голову на кресло, задумчиво ответил Хоуп. Мда, озадачили они его не хило, но у Юнги даже настроения злорадствовать нет. До калитки их под зонтом провожает Чимин. Усадил в такси, помахал своей маленькой ручкой и пошел обратно.***
Сегодня двадцать седьмое октября, вчера звонил Чимин, напоминал о встрече. Юнги так и не воспользовался карточкой, хотя поговорить было о чем. Например, об одном и том же сне, что начал его преследовать через день, после встречи с Хоупом. В нем все происходит просто. Он ничего не видит, только чернота, из-за чего обостряется слух, как у слепых. И только слышно отчаянный голос: «Юнги, где же ты... Ты ведь Юнги? Я знаю, это ты. Я хочу увидеть тебя. Раз вторгнулся в мой мир и дал мне надежду, найди меня! Мне кажется, я скоро умру, если не появишься, без тебя тяжело так. Какого хрена, хватит молчать, сколько еще мне ждать?...» И все в таком духе каждую ночь. Юнги бы ответил, с радостью, но и немым становится тоже. Голос всегда сначала говорит спокойно, шепотом, а под конец невыносимый крик в адрес Мина, от чего тот всегда и просыпается. Иногда крика нет, вместо него тихий плач: «Юнги, я скучаю. Не видел, но скучаю. Чувствую». Черт возьми, он тоже скучает. Что за любовная хрень? Мало ему недосыпа, так еще и стрела в сердце, которая болит и кровоточит. Еще реже просто пение: «Нет такой высоты, На которую я не взлетел бы ради тебя. Я бы выплакал все слёзы Ради тебя. Каждый свой вдох Я хочу делить с тобой. Я сдержу любое обещание, Я заберусь на гору, какой бы высокой она ни была» Лучше бы он сразу после того сеанса пристрелился. Мысль позвонить Хосоку как-то сразу отлетела. Первые два месяца рассчитывал на «пройдет». Потом тупо побоялся сделать хуже. Говорил его соулмейт, сомнений не возникало, иначе откуда такая любовь? У Юнги ее вообще раньше не было. Подружки были, но любви нет. Говорят, предназначенного ты узнаешь сразу, стоит взглянуть в глаза и поймешь, что это он. Намджун, в принципе, и подтверждал эти слова. — Так Джин-хен не придет? — интересовался Тэхен. Их давний друг, в декабре двадцать один стукнуть должно, но предназначенного еще не нашел, хоть и очень хотел. Все время требовал от Намджуна историю их встречи с Сокджином, как единственного имевшего опыт в этом. — Ему доклад дописывать надо, так что ничего не обещал, — ответил Ким, копошась в телефоне. Честно говоря, на Намджуна смотреть приятно очень, когда он о Джине говорит, такой спокойно-уютный становится. Сокджин здорово выручает Юнги с Тэхеном, им больше не надо использовать рукоприкладство, чтоб порой успокоить этого засранца в переделках, в которых его приключенческая попа любила побывать. — Жалко… А, точно, Зомби-хееен, так можно я завтра с тобой пойду, а? Пожаалуйстаа, — жалостливо спрашивает, откинув голову на спинку стула, чтобы быть ближе к Мину. — Мне хватило сопровождающих в прошлый раз, тебе там все равно ловить нечего. — Я до сих пор обижен, что вы меня тогда не взяли, зная мою любовь к такому роду вещей. — У тебя эта любовь, потому что сам необычный, — встревает Джун. — В любом случае, я тоже к нему обращусь, если не найду своего до двадцати четырех, — Намджуна проигнорировали, — так что, Зомби-хен, можно с тобой? Что-то типа пробного заезда. Клянусь молчать всю поездку, — Юн сам понимает, что с зомби теперь имеет схожесть, но заколебало. — При условии, что «зомби-хен» я больше не услышу. — Есть, сэр! — и довольно подскакивает, принимая позу «солдатика». Мучения Юнги ему кажутся даже захватывающими, поэтому смысла отговаривать его, от возможной когда-нибудь поездки к Хоупу за услугой, нет.***
Нужно отдать Тэхену должное, он, действительно, всю дорогу молчал. Да и погода удалась, что надо. Сухо и солнечно, на термометре плюс семнадцать по Цельсию. Законного «Кто?» в этот раз тоже не было, дверь сразу распахнулась, стоило позвонить. Чимин широко улыбался, вызывая ответную улыбку. Все-таки этот парень был очень располагающим. — Давно не виделись! — приобнимая, поприветствовал Чим. — Плохо выглядишь, бессонница? — Есть такое, со сном проблемы, — краем глаза подмечает, что Тэхен пропал. — В этот раз снова с другом? Вижу, он оценил мой сад, — кивком указывает куда-то позади. Мин резко поворачивается, а тот и правда сидит к ним спиной, на корточках, и нюхает розы. — Эй, ты остаешься? Я захожу, двери закрываются. — А, иду, хен, подожди, — подскакивает и забегает в дом, попутно закрывая за собой дверь. Обстановка в доме совсем не изменилась. Юнги даже провожать до двери в этот раз нет необходимости. — Хен, ты сможешь дойти, куда тебе надо, сам? — Мину смешно становится. — Тэ, ты роз магических нанюхался, мысли читать научил... — лучше бы он не переводил взгляд на этих двоих, — ...ся? Парень начинает корить себя, почему сразу не обратил внимание на хрипловатый, наверно, от нервов, голос и серьезный тон Тэхена? Они же сейчас друг друга с Чимином взглядом съедят. — Я пошел, — лучше быстрее смыться. Появилось чувство «третий лишний» и оно очень правильно вписалось в данную ситуацию. Кажется, это было «оно». Юнги как будто пощечину дали, он сразу проснулся. В кабинет парень вошел без стука, Хоуп сразу поднял взгляд из-под своих круглых очков. Он как раз в этот момент что-то строчил в ноутбуке. — Здравствуйте, — кивнул ему Мин, присаживаясь в то же кресло. — Ну, здравствуй, мой друг-загадка, — снова забавляется, Юнги надеется, что это из-за того что у него есть нужная информация, — ближе к делу, да? — Буду благодарен. — Но, серьезно, что с твоим лицом? Ты в зомби-апокалипсисе побывал, не спал несколько суток, в страхе больше не проснуться? А Юнги мысленно до десяти считает и задается вопросом: «Почему у всех все сводится к зомби?» — Хуже, к тебе на прием согласился прийти. Несколько суток? Полгода не хочешь? — окей, переходим на «ты». — Оу, понял, окей, — поднимает руки в примирительном жесте. — Я порылся в старых записях. Надеюсь, понимаешь, действительно старых, их в интернете не найдешь. — Цену набиваешь? — перебил. — Да нет, — пожал плечами, — просто твой случай единичный, я такое, как и говорил, не встречал никогда, хотя зарабатываю так с четырнадцати лет, а сейчас двадцать шесть. Материал крайне занимательный, я тебя еще благодарить должен, — Юнги не ошибся, он, действительно, любит загадки. — С апреля мне снится один и тот же сон. Он больше похож на односторонний диалог, я молчу, голос говорит. Началось после сеанса с тобой. — Бинго, — щелкает пальцем, но увидев недовольное и усталое лицо клиента, усмиряет свой энтузиазм, — прости. Считалось что такие люди как вы, ты и твой соулмейт, уже изжили себя, слишком долго не появлялись, поэтому и остались только в летописях. Информации крайне мало, из них могу сказать только то, что у вас самая сильная духовная связь, ее нужно только разбудить. Эта сила не дала мне прикоснуться к вам, но неосознанно я смог частично разбудить ее с одной стороны, к счастью, не с твоей. Без обид, но я сомневаюсь, что ты смог бы воспользоваться ей, а второй явно с мозгами. Кстати, кто это, девушка? Парень? — Парень, — его назвали «без мозгов», замечательно. — О, у твоего обаятельного друга тоже парень, как насчет двойных свиданий? — он подвигал бровями, а Мин только закатил глаза. В свете последних событий, кажется, уже тройных. — Не удивляйся, откуда знаю, у тех, кто нашел своих, я могу видеть образ второго. У Намджуна настоящий красавчик. — Они оба тоже так считают, но ты отошел от темы. — Ты прав, хотя тут особо больше говорить нечего. Везде только и написано: «особенная связь», «избранные», «любимцы солнца». Вместо разговоров я хочу еще раз попробовать прикоснуться. Можно руку? — опять протягивает свои раскаленные угольки. Юнги подозрительно покосился. — Уверен, что хуже не станет? — Есть три варианта. Первый, я разбужу связь и с твоей стороны, что избавит от всех проблем. Полноценный разговор обеспечен. Второй, может, каким-то чудом нить поймаю, увижу что-то о нем. Третий, самый неприятный, ничего не произойдет. Как видишь, хуже не станет, — в горле стоит неприятный ком из нервов, но руку все-таки дает. Наступает тишина, а от Хосока так и чувствуется напряжение, брови сведены на переносице, губы плотно сжаты, зубы чуть ли не скрипят. — Есть... Да!! — он резко открывает глаза, и отпускает руку. Победная улыбка. Прошло тридцать секунд, как же хорошо без его хватки. — Я весь во внимании, — Мин сильно соврет, если скажет, что не заинтересован. — Ну что, готов ко второму? Прикоснуться к нити я так и не смог, повторилась прошлая история, но-о тактика номер два сработала. Я перестал за ней гоняться, и она сама в меня врезалась. Знаешь, что-то типа, когда человек резко останавливается, а сзади идущий в него врезается. — Где? — слишком много болтает, Юнги ждут, он не может терять еще больше драгоценного времени. Скорее всего, вся нетерпеливость и обеспокоенность отразились на его лице, Хоби мгновенно перестал ликовать над своей маленькой-большой победой. — Точно не скажу, я увидел мизерный отрывок на секунду. Там было море, портовый город, корейские вывески. Он в Пусане. — Спасибо. Юнги чувствует, что полетел по этим ступенькам, но в голове только голос парня из сна. У двери его тормозит Хосок. — В чем дело? — недовольно спрашивает, скидывая руку со своего плеча. — Пешком до Пусана топать собрался? Я вызову такси, так точно будет быстрее, через десять минут приедет, подожди, — черт. Взгляд Хосока переключился на новоиспеченную парочку, а Мин отошел к окну, следя за дорогой. — Вижу-вижу, мой Чимин-и нашел, наконец, своего предназначенного, — Чон кинулся с объятиями на Пака, а зря, Юнги Тэ никогда таким нагруженным не видел. — Мой, — смотрит прямо в глаза, — только мой, — быстро заменяя конечности Хоупа на плечах на свои, еще и ноги обвил вокруг талии. Что за ленивец на дереве. Хорошо, что они сидели на диване. — Ярый собственник, — усмешка. — Я ни на что не претендую, расслабься. Так как тебя зовут, красавчик, похожий на модель от Гуччи? — Ким Тэхен, — желание разговаривать с ним у него так и не появилось. — Завались и кончай этот цирк. Мы с Тэхеном сегодня идем вместе ужинать, так что я ухожу пораньше. — Да, пожалуйста, иди, наконец, меня никто сторожить не будет, — мягкая улыбка, как у родителя. Такси подъехало. Мин оставляет Тэхена, им явно сейчас не до друг друга, и называет единственное крутящее в голове слово: — В Пусан.***
— Мы подъезжаем, куда именно вас отвезти? — спрашивает таксист, пожилой мужчина. Хоуп видел море, порт, возможно, тогда есть вероятность встретить его где-то там. — На побережье, поближе к порту. — Будем через минут двадцать. Время тянулось долго. Ехал он в неизвестность, но от мысли, что теперь есть зацепка и возможной скорой встречи, руки подрагивали. Кончики пальцев стали ледяными от волнения. Юнги правда было интересно увидеть человека, что превратил его в ходячего мертвеца. Теперь приходит понимание, что старые переживания были настоящей ерундой, к примеру, о том, как сказать родителям: «Университет мне белым платочком помахал. Мы не любим друг друга». Вот машина наконец затормозила. Не теряя ни секунды, парень вылетает на свежий воздух, быстро расплатившись. Время было ближе к восьми вечера, ночлег он явно проведет на берегу. Холод, повеянный от моря, заставлял посильнее укутаться в легкую куртку цвета хаки и прогонял сон. Безрезультатно побродив по берегу, решает на чуть-чуть остановиться. Уже начинает темнеть и Мин совсем погрузился в свои мысли, присев на большую глыбу, прям у края. Все же волны красиво плещутся. — Очисти свои мысли, будь готов к неожиданностям. Ты больше не будешь просыпаться в пустой кровати, Давай разделим эту жизнь на двоих, она теперь стала твоей, Ведь я отдал тебе всего себя Не заметил, как заснул? Щипок. Это не сон. До изнеможенного головного мозга поздно, но доходит, что поют где-то рядом. Мин сразу же подскакивает, чудом поймав равновесие и не свалившись с этого камня прямо в воду, шокировано оглядываясь. Стоит-то высоко, поэтому в ближнем радиусе должен все видеть, но темно же, блять. — Эй, ты где? — спрыгивает с глыбы и негромко зовет, губы пересохли, а голос мгновенно стих. — Это же ты, да? Я слышал тебя раньше. Тишина. — Покажись! Разве не ты просил меня взять на себя ответственность?! — на секунду Юнги серьезно испугался, что он убежал и больше не появится. И тут его чуть не сшибают с ног. Кто-то явно выше набросился со спины и сгреб в охапку рук, уткнувшись лицом в плечо. — Это, правда, ты, хен. Я думал, эта дыра в груди никогда уже не зарастет. Я хотел найти тебя, искал, но ведь абсолютно ничего не знал о тебе. Вообще ничего. Поэтому просто гулял целыми днями и ночами по улице, заглядывал чуть ли не каждому в лицо, но тебя не было. А я ничего не мог сделать с этой тоской. Откуда она вообще взялась? Я просто сидел в кафе, пил кофе, и бам! А потом... — Юнги чувствует, что если его сейчас не успокоит, то у самого истерика начнется, поэтому аккуратно поворачивается к парню лицом, встречается с его глазами и теряется. Второй, судя по тишине, тоже. Но это только на секунды две. Одиночество, тоска, печаль, боль, все разрывающее внутри исчезло. Осталось только притяжение. Мин не знает, не уверен, кто первый потянулся, может быть одновременно, но крышу от близости снесло двоим окончательно. Он не заметил, как касание губ переросло в откровенный поцелуй. Парень с ангельским голосом обхватил одной рукой узкую талию Мина, другой затылок, запустил пальцы в волосы. Юнги же просто обвил руками его шею. На секунду Мин отстранился на несколько миллиметров, открыл рот, спросить что-то хотел, но в этот момент почувствовал чужой язык у себя во рту. Неозвученный вопрос сразу показался мелочью. Они отвечают друг другу с таким рвением, что становится мало. Юнги о их местоположении забывает. Кого он вообще волнует? Забирая инициативу на себя, прижимает его к тому самому камню. Руки уходят под куртку, сминая накаченные бока через тонкую хлопковую футболку. — Хен, — слышит, на секунду отстранившись, голос у него севший и с хрипотцой, — расскажи мне о себе. А, точно, Юнги про имя спросить хотел. — Тебя правда сейчас это волнует? — Меня волнует все, касательно тебя. Но да, ты прав, я бы не прервался на это, если б не вспомнил, что мы на пляже. Хотя я и о нем забыл, просто море увидел случайно, — Мин медленно переходит к шее. — Юнги-и. Стоп. — Об этом, как ты мое имя узнал? — голос стал неузнаваем, но Юнги старается игнорировать это. — Оно пришло в голову вместе с той же болью. Я, естественно, ничего не понял, что за хрень, какого Юнги я до коликов увидеть хочу. Но друг, заметивший перемену, предположил, что соулмейт так себя проявил. — Как тебя зовут? — Чон Чонгук, девятнадцать лет, ты ведь меня старше, да? — Чонгук-и значит, — температура на улице явно упала, ближе к ночи время все-таки, а у старшего такое тепло в душе от одного имени. — Да, мне двадцать три, Мин Юнги. Касательно возраста, интуиция подсказала? — Просто хен как дед выглядит, — и смеется засранец. — Ты сейчас договоришься, — дает легкий щелбан, весело им будет. — Так ты учишься? — Не-а, бросил, прошел интернет-курсы на фитнес-тренера и им теперь работаю. А ты уже закончил? — Тоже бросил. Открыл свой ночной клуб, — получается без особого энтузиазма. — Обычно люди этим гордятся или хвастаются, а ты так безразлично говоришь. — Не люблю эти льстивые визги о том, какой я молодец и как это трудно. Ты живешь здесь, в Пусане? — Снимаю квартиру, — пожимает плечами, — но, хен, ты ведь неместный, да? Я не хочу снова чувствовать расстояние, я выжат, как лимон, и чуть морально не умер за эти полгода, — начинает тараторить, глаза нервно забегали из стороны в сторону, — и моя работа ничего не стоит, везде могу устроиться, давай я начну снимать квартиру там же, где и ты, а? Боже, какой глупый. Мин снова припадает к таким манящим губам, на мгновение, просто чмок, но такой собственнический. — Эй, — лбом ко лбу, — думаешь, я теперь отпущу тебя? — Юнги проводит носом по скуле, а Чонгук дышит шумно, сбивчиво. — К черту работу, о какой чужой квартире ты говоришь? Я надеюсь, ты добровольно переберешься ко мне, и мне не надо будет посылать за тобой своих придурковатых друзей. — Придурковатые друзья? Звучит заманчиво, — склонив голову на бок, смотрит в глаза, улыбаясь. — Ну, познакомишься ты с ними в любом случае. Чувствую, Намджун тебя расцелует, — нервный смешок. — И чем я заслужил? У меня столько вопросов. — Уверен, у меня не меньше. Нам нужен обмен информацией. Поехали ко мне, раз уж я тебя нашел, то перспектива ночевать на пляже больше не очень манит. — Но ведь можно и ко мне, правда, там не прибрано, но зато ближе. — Хочу, чтобы ты увидел своё новое местожительство, — глаза в глаза. — Хорошо, — чуть погодя, смущенно бормочет, перебирая чужие волосы, — только тогда «ко мне» это куда? — В Сеул, — Мин подстраивается головой под горячие руки, попутно, доставая телефон и набирая номер такси.***
В столицу они подъезжают к трем часам ночи. Звук мотора, ночной пейзаж и тело рядом успокаивали, в результате чего юноши заснули, прислонившись и сложив головы друг на друга. Чонгук на плечо старшего, а тот поверх. На их умиротворенные лица, сквозь тонированное стекло машинного окна, периодически падает свет уличного фонаря. Ночью трасса была свободная, что делало поездку равномерной. Ветерок из немного приоткрытого окна приятно обдувал макушки. Водитель средних лет изредка поглядывал равнодушным взглядом через зеркало на парочку, что сидела позади. Вот машина уже завернула в нужный двор и паркуется, а пассажиры так ни разу не двинулись с места отбытия. На самом деле они сейчас были слишком измотаны, чтобы думать о вещах, которые их должны сейчас заботить. Начиная от «пара вставать, мы в такси» и заканчивая серьезным разговором о их связи, работе и прочей рутине. Просто, наконец, настало то спокойствие, которое они искали и ждали, закончились полгода бессонницы и страданий. Юнги поначалу думал, что херня это все, зачем нужна эта система соулмейтов, если плохо так. Но ведь дело не в системе. Дело в них: в нем и Чонгуке. Просто они не такие как все. Просто они особенные. Просто у них только дыхание одно на двоих, по отдельности они задыхаются. Юнги сейчас это понимает. Он задыхался эти шесть месяцев. — Пожалуйста, просыпайтесь, мы на месте, — Чонгук чувствует, как его трясут за плечо. Голос кажется таким далеким и приглушенным, как в туннеле. Юнги открывает глаза первым, сонно прищуривается, крутя головой и осматриваясь по сторонам. Узнает свой дом и, вроде, до него начинают доходить слова мужчины за рулем, но так хочется плюхнуться головой обратно и заснуть, обняв Чона. — Все-все, не трясите, — доносится до ушей еле слышный, хриплый после сна голос младшего. Скорее всего, говорит он это сквозь сон, так как глаза все еще закрыты. Еще так мило руками лениво отмахивается. — Спасибо, возьмите, — протягивает купюры Мин, стараясь взять себя в руки. Боже, дай силы дойти до лифта. Мелкий спит, как убитый, поэтому Юнги думается приступать к «плану Б» - тащить на себе эту груду мышц. Главное под ногами любви всей жизни не полечь. Но небеса, кажется, решили не испытывать силу Мина, потому что стоит ему выйти из автомобиля, как Чонгук грохается на сиденье верхним туловищем, теряя опору, и сразу просыпается. — Хен, — мотает головой. — Хен! — На выход, — обойдя машину, открывает перед ним дверь. Глаза у Гука широко распахнуты, от сна и следа не осталось. Он, молча, вылетает из такси. Старший же кивает недовольному водителю, закрывая дверь. — Эй, ты чего? — Юнги чувствует, как его руку очень крепко сжимают, ответа на вопрос нет. — Ну же, мелкий, ты же знаешь, что больше я не уйду, — кладет свою свободную руку поверх, и это работает, Чон отвлекается от сверления взглядом асфальта и чуть уменьшает хватку, — пошли. Хозяина не был дома с утра, а кажется, будто вечность. На столике все тот же беспорядок, состоящий из шариков и молока, а в целом чисто. — Я не спал нормально вечность, думаю, моя кровать ждала именно тебя, — говорит с закрытыми глазами Мин, падая на мягкую поверхность и утягивая младшего за собой. — Это новый вид флирта «моя кровать ждала тебя»? — смеется, подшучивая. Тут, вроде, обидится надо, но мысли забиты его смехом. Он готов этот звук слушать вечно. — А ты снова на щелбан напрашиваешься? — кладет аккуратно руку ему на затылок. Это должно было произвести немного угрожающее впечатление... — Нет, скорее на то, что было до него. ...но что-то пошло не так. Чонгук смотрит так красноречиво на губы напротив, что Юнги думает, его намерения и глухой понял бы, поэтому быстро чмокает его первым. — Спать. И прикидывается мертвым. Пристальный взгляд никуда не пропал, Мин это чувствует и улыбается. Актер из него плохой, даже спорить не станет. — Спокойной ночи, хен, — Чонгук сгребает чужое (родное) тельце в охапку, а тот обнимает в ответ. И как Юнги раньше без него жил?***
Утром, несмотря на то, что солнце бьет в глаза, Юнги открывает глаза в 10:37, чувствуя себя вполне выспавшимся. Ночью было не до штор, но сейчас, тихонько выбравшись из-под крепких объятий, закрывает их, чтоб второй поспал еще. Какое-то время после просто стоит, оперевшись на шкаф, и наблюдает, как спит Чонгук. Лежит на одном боку, как они и заснули, губы плотно закрыты, лицо отражает спокойствие, грудная клетка спокойно поднимается и опускается. Все что угодно, только бы каждое утро было такое душевно теплое. Наспех сделав все утренние процедуры, идет мастерить завтрак. Не сказать, что Юнги с готовкой на «ты», но обычный омлет сделать вполне может. — Выглядит аппетитно, — на талии сцепляются руки, а на плечо ложится подбородок. Он настолько ушел в мысли, что не заметил приближающие шаги. — Напугал, — откидывается чуть назад, чтоб быть ближе. — Доброе утро. Как спалось? — Так хорошо, как никогда. — Я рад, — легонько целует в висок. — Наверно, как гостеприимный хозяин, я должен был вчера тебя перед сном покормить, но ты здесь не гость, можешь сам взять что нужно, поэтому извиняться я не буду. — А с этим точно все в порядке? Может, я буду платить хоть половину за квартиру? — омлет готов, так что, поставив его на стол, садятся рядом друг с другом. — Чонгук-и, давай я тебе сейчас по пальцам объясню. Ты — не просто кто-то там, ты — мой Чонгук-и, на которого у меня серьезные планы. О какой плате ты вообще говоришь? Будь моя воля, я бы и работать тебе запретил, так как могу себе это позволить, но судя по тому, как ты говоришь, ты будешь против этого, поэтому давай просто спокойно жить вместе, а? — Кажется, я в прошлой жизни Землю спас, раз в этой мне такой парень достался, — поцелуй в щечку, хоть Чон и снова смущен. — Приятного аппетита! — складывает ладони вместе, перед лицом, и приступает к трапезе. «Парень достался» Стук. Поцелуй в щечку. Стук. Мин Юнги, алё, ты сейчас серьезно? Какое смущение? Почему улыбку подавить не выходит? Оой, бляяяяяять. — Хен, ты как? — пара вылупленных глаз. — У тебя уши красные стали. — Душно просто. Кстати, как ты о нашей связи узнал? — Связи? Ты о соулмейтах сейчас говоришь? — Не совсем. Я о той, благодаря которой ты во сны ко мне приходил. — Я?! — от его удивленного вскрика даже Мин чуть не подскочил. — Так ты ничего не знаешь? — Теперь, когда ты об этом заговорил, как ты меня нашел? Все что я знаю, это то, что в один день меня как молнией ударило, но было больно морально, поэтому я начал ходить к морю, чтобы выговориться, и вот появляешься ты. Что произошло? — Ну, это долгая история, — неуверенно потирает шею старший, — постараюсь кратко. И он рассказал все, начиная от суеверного Намджуна и до поездки в Пусан. Чонгук внимательно слушал, впитывая всю информацию, как губка, но одно его очень задело. — Так, говоришь, ты все что я болтал слышал? — кивает. — Вот прям всеееее? — он начинает биться головой об стол от смущения. — Эй, я тебе только что рассказал, что между нами есть какая-то телепатическая хрень, а тебя только это волнует? — нежно улыбается Мин. Ну что за накаченная прелесть. — Прости, хен, — бубнит себе под нос, так и не подняв голову. — Оно того стоило в конце концов, — Юнги запускает одну руку ему в волосы, поглаживая, кажется, теперь это его любимое занятие. — Но, Чонгук-и, ты ведь споешь мне еще? Я хочу слышать твое пение как можно чаще. — Хорошо, — расслабляется под ласковыми руками, — но, хен, значит, нам надо разобраться, как это работает. Можем ли мы мысленно общаться и все в этом духе. — Надо, я и не спорю. Просто сделаем это через пару дней, а пока я хочу дать себе выходной и просто наслаждаться временем с тобой, забыв обо этом всем, — не теряя времени начинает выцеловывать его ушко. — Я совру, если не соглашусь сейчас с тобой, — обвивает шею, горячее дыхание в той же зоне, — и, кстати, хен, — в самое ухо, — мы теперь не на пляже. Его желание побеждает смущение, и эта мысль заводит сильнее, чем какая-то дорогая порнушка. На самом деле, обычно, когда между людьми происходит что-то через пару дней знакомства, Юнги всегда считал, что это ненадолго, считал эти отношения дешевыми, и что этим людям друг от друга ничего не нужно, кроме одной ночи в люксе. Хотя он и сейчас так считает. Но они другие. С Чонгуком все не так. Он вообще все устои Мина переворачивает. Знакомы они с ним, как минимум, полгода, а не меньше суток, как другим может показаться. Да, физически у них с ним сейчас все впервые друг с другом, но морально Юнги чувствует то самое единение, о котором ему втирал Намджун. И Чонгук тоже, он уверен. И целуются они сейчас уверенные, что состарятся вместе. — Мне всегда будет тебя мало. — Так не трать время на разговоры, хен, — только у него может получаться говорить так нежно в такие моменты. — Пошли в спальню. Звонок в дверь. — Надо открыть, — разочарованно бормочет Гук. — Надо игнорировать, — они оба сейчас возбуждены, о чем речь вообще. Звонок не прекращается. — А если это важно? — Важны мои руки у тебя под футболкой, остальное подождет, — продолжает свое дело, опускаясь к ключицами. — Хен, я знаю, что ты дома! — доносится из-за двери громчайший бас. — И я не уйду, пока не удостоверюсь, что ты жив! — Твои придурковатые друзья, кажется, пришли. Юнги чуть не взвыл от досады и злости. Это Джун, и он реально не уйдет. — Я ему сейчас голову той самой дверью защемлю, — все-таки поднимает себя, с трудом оторвавшись от мелкого и с огромным желанием убить персону за дверью. Открывая дверь, мысленно считает до десяти, успокаиваясь. — Я же говорил он дома, — победно улыбается Джину Намджун. Да тут все трио собралось с Сокджином и Тэхеном. Теперь это точно надолго. Юнги прощается со всеми своими планами, в душе пища от обиды. Молча, пропускает их в дом, не отрывая злого взгляда от друга детства. — Тебя я Ким, блять, Намджун, убью когда-нибудь. Я еще никогда не хотел так сильно послать кого-то нахуй. Он же только отмахивается, не обращая внимания на гневно настроенного друга. — Мы не вовремя, да? — подает голос Тэхен, улыбаясь и показывая взглядом на выглядывающего из-за двери Гука. — Очень, — честно признается. — Будь благодарен Чонгуку, Ким Намджун, из-за него ты всё ещё жив. — Ну, момент все равно упущен, так что мы пройдем, — говорит Сокджин, как-то зло уставившись на Джуна. Ну и как перед собственным соулмейтом горе-друг напортачить успел? Джин просто так злиться не будет, Юнги знает. — О, так ты все-таки нашел его? — хорошее настроение Джуна сейчас ничего не прошибет. — Приятно познакомиться, Ким Намджун, друг детства этого пофигиста. — Чон Чонгук, и мне приятно, — делает кивок головой. — Ким Сокджин, его соулмейт, — пожимают руки. — Ким Тэхен, — парням Гук понравился, это видно, хотя знают только имя. — Вы прям золотое трио Ким. — Насчет «золотое» я бы поспорил, — резко отвечает Мин, обходя троицу и за руку уводя Чонгука в зал. Остальные в любом случае последуют туда же. — Не будь врединой, Юнги-хен, Гуки все правильно подметил, — подмигивает Тэхен. — Чимину подмигивать будешь, — старшему отчего-то этот жест совсем не нравится. — Ему я не только подмигивать буду, — показывает язык, смеясь. — Мы все всё поняли, успокойтесь, — цокает Джин, теперь он знает, что у них с Намджуном и правда близость произошла позже, чем у этих двух парочек, чудно. — Тэ, ты же видишь, Ромео не в настроение шутить, хватит провоцировать. — Я не провоцирую, просто Юнги-хен такой забавный, когда ревнует, я его таким никогда не видел. — Скажу тебе больше, я знаю его с пеленок, а такого злого и ревнивого не видел, даже когда на новый год в садике его любимый Кумамон взял в пару другого мальчика, а не его, — поддакивает Намджун. — Эй, а не пошли бы вы все... — темная аура сгущается, но ситуацию сглаживает Гук, взявший его за руку. — Прости, Юнги-хен, больше такого не повторится, — перебивает Тэ. — Я омлет нашел! — доносится уже из кухни голос Намджуна. — Остыл, жалко. Я еще ничего с утра не ел, — следует за своим парнем Сокджин. — Так вот я и не пойму, на кой черт вы в такую рань приперлись? — все еще возмущается Мин. — Тэхен и Джун-и были уверены, что ты не нашел своего предназначенного, поэтому волновались о твоем самочувствии. — Почему я тогда не вижу у вас в руках пакеты с алкоголем? — адресовано уже к этим заботливым душам. — Потому что с нами Джин-хен, который был уверен, что ты не вернешься, пока не найдешь. То есть меньше недели не ждать, — отвечает, попутно жуя, Тэ. — Пожалуйста, слушайте Джина, а. У него всегда самые правильные мысли. — И ты бы всю неделю от нас скрывался? Чем вы тут вообще занимались, что такой обалденный омлет остыл? Повисает пауза. Говорили же, что толстокожий. Юнги адресует сочувствующий взгляд Сокджину, на что тот понимающе вздыхает, опустив голову и скрестив руки на груди. — Тем, отчего ты, дорогой, два месяца бегал, — Джин постарался сказать это с равнодушным видом, но нотки раздраженности проскочили. И тут по комнате прошелся громкий хохот Гука и Тэ. Они смеялись так заливисто, что у Чонгука даже к глазам поступила слеза. Признаться, от того, как Намджун вытянулся по струнке от слов старшего и лица, до которого начинает доходить смысл, даже Юнги во всю ширь улыбнулся. Ким даже жевать перестал. Кажется, Джун сам того не понимая, затронул ненавистную себе тему. Дальше утро, перетекающее в день, прошло гладко и весело. Конечно, это не компенсирует того, от чего прервали Мина, но что теперь уже поделать. Чонгук хорошо влился в компанию и уже спокойно подкалывал остальных. Как Мин и думал, его теперь как самого младшего, все полюбили. Еще бы, ведь не любить невозможно. — Так как вы собираетесь развивать связь? — спросил Тэхен, уже сидя с бутылкой колы. Не теряя зря время, они по-быстрому заказали три большие пиццы и колы. — Честно говоря, мы пока об этом не думали, — отвечает Чонгук. — Да и когда бы мы подумали. Ночью приехали, сразу спать, а утром вы заявились, — дополняет. — Раз идей пока нет, может, к Хоупу еще раз сходите? Чимин вчера сказал, что он очень в вас заинтересован, мол, наконец, нашел что-то удивительное, поэтому еще долго будет копать под вас, пока не разберется, — задумчиво изложил Тэхен. — Может и стоит, я у него еще ни разу не был, — согласился Гук, глядя на старшего. — Может. — Тогда я уточню, когда вы можете подойти, — быстро подхватил Ким. — А ведь все-таки удачно вышло, что Тэхен настоял на поездке с тобой, Юнги, так бы кто знает, когда они с Чимином встретились, — вспоминает Сокджин. — Через два года, когда Тэхен намылился бы к Хоупу, — просто констатирует факт. — Насчет этого. Спасибо, Намджун-хен, Юнги-хен, вы правда нам здорово помогли, — начал благодарить Тэ, широко улыбаясь. — Ай, — отмахнулся Джун. Юнги же промолчал, не особо желая развивать тему с благодарностями.***
С тех посиделок прошло две недели. За это время Чонгук перевез свои вещи, которых было, к слову, не так уж и много. Один дорожный чемодан и рюкзак, со всякой мелочью, типа кружки и зарядок. Вообще он шустрый малый, успел и работу найти. С его приходом время в жизни Мина полетело. Вот они только проснулись. Чонгук обнимает его со спины, скрещивая свои идеальные пальцы у того на животе, и дышит в шею. Мин обвивает его руки в ответ, прижимаясь ближе. Удивительно, прошло так мало времени, а так спать уже стало привычкой. Далее рутинная работа. Юнги никогда раньше не жаловался на этот аспект жизни, это было одним из важных будничных циклов. Но теперь она его тяготит. Единственное, что останавливает, чтобы не сорваться домой, это то, что он пока пуст. И тут хоть головой об стенку начинай биться, он не привык к такому урагану чувств. Кулинарным мастером Гук был таким же, как и Мин, но готовил все же чаще он. Сказал, что ради Юнги научится. А второму уже его макароны с подливой на вкус, как ни в одном роскошном ресторане. Пока Чон готовит, Мин сидит рядом, забираясь ногами на стул, и выбирает фильм, советуясь с Гуком. Еда готова, переносят ее на столик в зале и начинается киносеанс. Правда, они всегда бурно обсуждают сюжет, действия героев, режиссера. Иногда фильм заменяет приставка, которую этот геймер привез с собой. В девяносто восьми процентах из ста Юнги проигрывает. Ну или вместо всего этого к ним заваливаются парни. С Тэхеном теперь начал приходить и Чимин. Бывают моменты, когда Юнги не может поверить в реальность происходящего, наблюдая за их счастливой компанией. Изначально ведь их было трое: Юнги, Намджун, Тэ и так со школьной скамьи. Они тогда бестолочами теми еще были. Регулярные стычки после школы, побои, которые вечно не успевали нормально заживать. Неприятели были у всех троих, а у них железное правило: «Один за всех, все за одного». Хоть и выходили они, честно говоря, не всегда победителями, но и проигрывали очень редко, ничья чаще. С Джуном у Юнги хоть и разница в год, а учились в одном классе, благодаря хорошим мозгам первого. Поэтому после их выпуска Тэхен еще на год должен был остаться один. А этого они допустить, естественно, не могли, оставив Кима одного в этом зверинце, поэтому продолжали пробираться тайком в школу. Но это было тяжеловато, их ведь там никто из учителей больше не желал видеть. Тот период Юнги и казался самым трудным, совмещать первый курс и заботу о Тэхене, до тех снов. И вот сейчас они, бывшие хулиганы, не знавшие любви и тепла второй половинки, уже взрослые и самодостаточные, сидят в своем узком кругу, крепко обнимая любимых. На сказку больше похоже. С Чонгуком без разницы, что они делали изначально: фильм, приставка, друзья или прогулка, ведь перед сном они просто лежали и разговаривали, пока не засыпали, и это было любимой частью Мина. Чимин сказал, что Хоуп был настолько рад их согласию, что: «О мой бог, я уж потерял надежду, вот теперь я проникся этой коротышкой, так что сам к ним загляну, как будет больше инфы». Не сказать, что Юнги был безумно рад этому.***
Миновал еще месяц, уже середина декабря. Раньше Юнги не уделял должного внимание новому году, за что на него вечно сыпались ворчания Тэхена. Единственное, что он делал - это покупал подарки семье и Джуну с Тэ. Потом еще и Сокджину. Но если им он выбирал особо не задумываясь, то теперь появилась очень и очень серьезная головная боль. — Чонгук-и, так что бы ты хотел в подарок? Младший стоит спиной, готовит, а Мин на своем почетном месте у стола. — Хм, дай подумать, — делает вид, что задумался. — Может, тебя? После двойного облома, Юнги решил повременить с настолько близким контактом, из-за чего первое время получал обиженные лучи от Чонгука. Юнги думается, может, это был знак, чтобы он подождал еще чуть и не наломал дров? Ужасно тяжело, конечно, когда вторая персона не способствует в воздержании, поэтому он отчетливо чувствует, что его еще ненадолго хватит. — А из магазинного ассортимента? — Ничего, у меня все есть. — Ты не представляешь, как выручишь меня, если скажешь. Тишина. Ну, окей. Встает и обнимает со спины младшего, делая мокрую дорожку от шеи до линии подбородка. — Чонгук-и, отвечай. — Я правда не понимаю, что тебя останавливает, — ластится. — Просто я дорожу тобой. Первые дни мне, как голову сорвало, думаю, это чувство ты понимаешь, — утверждающая усмешка, — но те неудачные попытки немного отрезвили, я не хочу все делать спонтанно, ты должен насладиться по максимуму. — Хен, — вздох, — если это ты, то все в любом случае прекрасно. Почему ты меня заставляешь такие вещи говорить? — бьет горячей ложкой старшего по лбу. — Вернемся к первому вопросу, — потирает след от кухонного прибора. — Ну, так что? — Но мне правда без разницы, — смягчается. — Все, что ты подаришь, я буду ценить, как зеницу ока. Не, Юнги это льстит, конечно, но легче не становится.***
Так что выходит так, что в канун праздника Юн все еще отчаянно ходит по магазинам. К его огромному счастью, с витрины одного прилавка на него посмотрела голова Железного Человека. Мин вспоминает о любви Гука к этому персонажу — у него даже коллекция фигурок есть — и, благодаря небеса, идет за покупкой. «Думаю, от такого он точно должен быть в восторге» — единственное, о чем он мог удовлетворенно думать, выходя из магазина с большим пакетом. Но вдруг все тело пронзает взявшийся из ниоткуда ледяной страх. Страшно стало настолько, что он крупно задрожал. Пришлось изо всех сил сжать челюсть и кулаки, чтобы хоть как-то унять это. И Юнги правда не понимает, что это, но ему страшно. Безумно. Мало того, что причины нет, так еще и начинает нарастать паника. И тут что-то щелкает. Чонгук. Юнги начинает осознавать, что успокоится только тогда, когда увидит его и крепко обнимет. Он уже собирается направиться к светофору, как взгляд притягивает знакомая черная парка на том же перекрестке. Чонгук здесь, и он собирается переходить дорогу с кучей пакетов. Он не должен переходить. Красный моргает. Он обязан подождать Юнги. Загорается оранжевый. Переходит на бег, не отрывая взгляда. «Стой. Я бегу, только не иди, стой, прошу». Моргает. Ускоряется. Слишком далеко, добежать не успеет, кричать не вариант, на всю улицу гребанная новогодняя музыка орет. «Не смей даже шагу ступить, Чон Чонгук, слышишь?» Загорается зеленый. — Чонгук-и!!! В этот момент по дороге проносится на бешеной скорости легковушка, сбивая всех, кто переходил. Чонгук не перешел. Он стоял там же и удивленно смотрел на Мина, который на расстоянии двадцати метров плюхнулся прямо на асфальт, не сдержав слезу. Страх начал отступать, больше дрожью не бьет, но одышка сильная. Гук-и живой. И мчится к нему. — Хен! — хватает за плечи. — Хен, ты в порядке? Что случилось? Где болит? — приподнимает, усаживая их на скамейку рядом. Глаза лихорадочно бегают по Юнги в поисках хоть какого-то намека. Ну вот, теперь он тоже напуган. — Ничего, просто слишком большое эмоциональное потрясение, — утыкается ему в плечо Мин. — Пошли домой.***
Прийти в себя (насколько это возможно) Юнги к приходу домой успел. Поэтому пакет с подарком был успешно спрятан, пока Чонгук готовил кофе. После увиденной картины, в виде тихо ревущего Юнги на асфальте, ему было совершенно не до содержания чужого пакета. Он был напуган и встревожен, причем не меньше старшего. От воспоминания такой близости той злосчастной машины с мелким, снова становится страшно. Мин запирается в ванной, ему нужно срочно умыться и прийти в себя. Холодная вода хорошо бьет по лицу, но помощи в этот раз от нее мало. Чуть-чуть. Еще бы чуть-чуть и… Если бы Юнги там не было... Если бы Чонгук не услышал… — Юнги-хен, открой! — ручку двери сейчас, кажется, оторвут. — Минуту! — Нет, сейчас! — крик не стихает. — Или я точно выломаю дверь! Была не была, открывает. Чонгук смотрит на второго мгновенье, а потом обнимает. Крепко, но не больно, скорее нежно. — Хен, успокойся. Я жив и здоров, здесь, с тобой. Такой голос тихий. Берет руки Юнги и прикладывает их к своим обеим щечкам. — Видишь? И только сейчас он замечает, что снова начал дрожать, не так сильно, но все же. Чонгук это тоже заметил, вероятно, поэтому и поменялся за те секунды. — Я должен быть благодарен твоему слуху. На улице такой шум стоял, чудо, что ты меня услышал, — голос дрожит, говорить тяжело. Мин утыкается ему головой в плечо, снова залезая руками в волосы Чона, это его личный антидепрессант. — Не знаю, как это объяснить, но, кажется, связь открылась и с твоей стороны тоже. Младший присаживается на бортик ванны, сцепляя руки у любимого на талии, пока старший стоит. — То есть? Чонгук-и, что это значит? — Ну, я услышал тебя не так. В голове. Знаешь, я слышал все, что происходит вокруг, как обычно. Естественно, думал о чем-то своем. И тут мысли на секунду будто остановились и возник крик «Чонгук-и» твоим голосом. Я в шоке начал оглядываться, ну вот и... — Так для этого экстренная ситуация нужна была, такая банальщина, — натянуто посмеивается. — Дерьмо, слишком много нервов потрачено, закапать бы того ебучего водителя заживо, — приходит злость. Сознание начинает восстанавливаться и до него доходит, кто виноват, кто чуть не забрал у него самое важное. — Тише-тише, — целует в лоб, — пошли на кухню, мой превосходный кофе остывает.***
После того случая больше не было проявления связи. Незаметно подобрался новый год. Десять дней заслуженных выходных они уже вместе распланировали: 1. Встретить новый год тридцать первого вдвоем. 2. Провести первое число с друзьями. 3. Второе в Пусане, третье в Тэгу, чтобы познакомиться с родителями. Остальное время, с чувством выполненного долга, провести наедине. Но планы для того и созданы, чтоб какая-нибудь задница их нарушила. В их случае — с магическим шилом. Десять вечера тридцать первого числа, Чонгук уже вовсю завершает свои блюда, ставя одно за другим на стол. Юнги только потянулся за бокалами, как раздался звонок в дверь. Парни одновременно удивлено переглядываются. Все друзья сейчас должны были быть по парочкам, да и Юнги ясно дал понять, чтоб к ним никто не совался сегодня. — Мы кого-то ждем? — озадаченно интересуется младший. — Нет, и лучше бы это не быть шуточкам Намджуна, — идет открывать дверь. Надо было притвориться, что никого нет. Выключить везде свет и спрятаться под стол, чтоб уж наверняка от этого «мага» скрыться. — Хэппи Нью Йеаар, май диа, — целует в обе щечки уже подвыпивший Хосок. — А где же твое умное золотце, а, Юнги-я? — До свидания, май диа, — Мин старательно указывает взглядом на дверь. Не, извините, у него сегодня планы на ночь, посиделки втроем не вписываются вот совсем. — Да не будь ты таким холодным, — хохочет, непробиваемый. — О! Из-за двери выглянул Гук. — Ты не представляешь, как я давно хотел с тобой познакомиться! Особенно, когда сидел без сна третьи сутки и давился ужасно горьким кофе, разбираясь в вашем деле, — опять смеется, протягивая руку для рукопожатия. Ну да, ему же и уточнять не надо, тот это или нет, он же все видит. Кажется, на способности Хосока алкоголь никак не влияет, жаль. — Чон Чонгук, — пожимает в ответ. — В нашем деле? Вы, должно быть, Хоуп? — «Ты», — поправляет. — Он самый, ты уже в курсе дела, так? — Чонгук кивает. — Так ты соизволил по делу явиться? Надо же было именно в праздник. Разговор переносится к наполовину украшенному столу. — У меня два часа назад наконец нашелся тот недостающий пазл. Я на радостях уже это и отметил немного, а потом подумал: «А зачем откладывать?» и отправился к вам. — На самом деле, недавно, связь проявилась и со стороны Юнги-хена тоже. Правда, это было всего лишь раз. Я тоже своей пользоваться больше не могу, — оповещает Чон, протягивая Хосоку чашечку чая. — О, так наш Юнгз испытал глобальное потрясение в своей душеньке? — принимает, добродушно ухмыляясь. — Не коверкай мое имя. Я смотрю, тебе стало много известно, мы слушаем. — Ну, у вас до сих пор было частичное единение, а оно, как правило, проявляется только в ЧП. Чонгук испытал потрясение, когда твое имя узнал, а потом успокоился, встретив тебя, вот оно и закрылось. Про себя, думаю, ты и сам догадываешься. А теперь прошу обратить внимание на слово «единение», — немного гаденькая улыбка, — оно прямой ответ, как достичь полной связи. Кто понял, тот молодец, — и хлопает в ладоши, снова смеясь. — Значит так, фокусник- — На главный вопрос я ответил, а теперь бонус, — Юнги нагло прерывают, — подарок к новому году. Вы уже должно быть заметили одну вещь, но не додумались до нее. Ваши чувства, они одинаковые. — Естественно, что у нас есть чувства друг к другу, — Гук хмурится, брови сводит к переносице. Похоже, он сейчас усилено старается все понять, ставя разные теории. — Я немного о другом, Чонгук-и, — мягко улыбается. Глупо, но у Юнги немного укол в груди, только он может его так называть. — Например, бывала ли у вас ничем необоснованная уверенность, когда вы вдвоем? Или непонятный страх, тревога? Такое сильное счастье, что ставило в недоумение? И тут Мин вспоминает об их первой встрече. Они ведь только имена друг друга узнали, а уже обоюдно целовались, зная, что никогда не расстанутся, так ведь обычно не делается. Когда он заперся в ванной, Чонгук никак не мог знать о панике, но не менее напуганный ломился в дверь. То спокойствие в машине по пути в Сеул. Минуты безграничного счастья вообще не пересчитать. Чонгук вероятно тоже все это вспомнил, так как они одновременно кивнули. Юнги показалось, что Хоуп грустно улыбнулся. — Это тоже ваша особенность. Вы чувствуете чувства друг друга. Иными словами, поверх ваших личных чувств, накладываются еще и партнера. Ну вот, например, каждой паре свойственно иногда сомневаться друг в друге, пусть хоть на секунду за всю жизнь. В вашем же случае никогда не будет сомнений. Уверен на сто процентов один, уверен второй, и вуаля, вам передается чувство уверенности друг другу. Это как мороженое с двойной начинкой. То же самое и с другими чувствами. Страх, боль, тревога, влюбленность, счастье. Они все удваиваются. Порой, будучи совершенно спокойными, можете что-то почувствовать. Таким образом, как бы вы не хотели, но истинных чувств вы никогда скрыть не сможете от предназначенного. Второй обязательно прочувствует все на себе. Но однажды эта особенность сыграет злую шутку. В конце жизни одного. На несколько секунд наступает тишина. То ли Хосок дает им немного времени на переосмысление, то ли сам собирается мыслями. — Терять любимого всегда тяжело и больно, с этим не поспоришь. Но такие люди, как вы, переносят это по сумасшедшему болезненно. Представьте, если не станет одного. По сути, ты должен потерять половину чувств, оставшись только со своими, но... Люди из летописей, никто не восстанавливался. Боль от утраты становится в десять раз сильнее, и не мудрено, ведь от тебя отрезают половину, с которой живешь всю жизнь. Про одиночество, думаю, и говорить не стоит. Об этом промежутке мало что написано, некоторые части даже просто от слов очевидцев, потому что... Люди, что оставались без любимого, все просто хватались за сердце, орали от моральной, ничем невосполнимой боли и умирали. Резко начинали задыхаться, и уже никак не откачаешь. Да они и не хотели принимать помощь, что не удивительно. По данным, которые имеются, теперь вы триста семьдесят третья пара за две тысячи лет и первая за четыре столетья. У всех предыдущих была «Смерть в один день». Это та самая фраза романтиков, но на деле страшная штука, и болтают о ней дети. Аа, — слабо протянул, но видеть вечно улыбающегося Хосока таким грустным Юнги даже непривычно, — снова выпить хочется. — Знаешь, можешь добавить еще одну вещь к этим летописям. Я уже знал о «смерть в один день», как только встретился с ним первый раз взглядом. Он весь мой смысл. — Хен, ты должен был это удвоено почувствовать. Потому что это была и моя первая мысль тоже. — Думаю, оно и было удвоено, — Мин улыбается, переплетая незаметно пальцы под столом. — Ну хоть меня бы постыдились. Но от него же ничего не скроется. — Хосок, спасибо. Он засранец, конечно, но правда хороший. Юнги бы хотел как-нибудь всемером собраться. Хотя так и будет, он уверен. — Воу, Юнгз, ты не перестаешь меня удивлять! Уже стоя в дверь, Хоуп неожиданно стукнул себя по лбу. — Забыл! Еще взаимодействие! Успокаивать друг дружку можете. Ну и чувствовать, если что-то второму угрожает. Юнги косится на Гука, так этой херней он тогда в ванной воспользовался, когда Мин про недоводителя вспомнил, что он нехотя успокоился? Хотя у него тоже, выходит, получалось, когда Гук злился из-за отказа Мина в близком контакте. — И да, Чонгук! — вдруг зовет Хоуп. — А? — тот моментально вышел из транса. — Я уже однажды говорил, что у тебя мозгов побольше, чем у Юнги будет, и не ошибся. Ты умница, о том единение подумал, я ведь знаю, что ты рассматривал этот вариант, — и подмигивает, расплываясь в улыбке. «Какого. черта. всем. надо. ему. подмигнуть» - Юнги собственник, да. Гук чуть краснеет. И снова: «Какого черта?» — Долго в дверях стоишь, пока, — у Мина сейчас глаз задергается. — Ахвхвхх, спокойней, Юнгз. Счастливого Нового Года, ребят! — уходит, но его смех даже за дверью слышно. — Так о чем ты там подумал? — подозрительно косится Юн, прислонившись к двери. Гук неловко склонил голову на бок, на секунду надув губы, а затем быстро протараторил: — Ни о чем. Юнги обречено вздохнул. — Но я ведь скоро узнаю? — Насколько скоро, зависит только от тебя, — какая-то злорадная усмешка. — Ааа, надоело, я не записывался на «Что? Где? Когда?» И быстро ретируется на кухню, бокалы ведь так и не успел достать. До двенадцати ночи осталось двадцать минут. — Пора телевизор включать. — Хен, помой фрукты, только они остались. Я почти закончил с салатом. — Хорошо, — улыбается себе под нос, — почему мы сейчас так на женатую пару похожи? — Но ведь мы больше, чем женатые люди. — Я тоже считаю именно так, — и снова смотрят друг другу в глаза и нежно улыбаются. Чонгук с салатом у стойки, а Мин с фруктами у раковины. И это такое счастье, черт. Он бы сказал «так не бывает», но у них же удвоено, так что бывает. То, что они не лопнули, как шарик от переизбытка — чудо.***
По телевизору уже идет традиционный концерт после двенадцати, но его никто не слышит. Как Мин и думал, даже если бы хотел, сдерживаться бы больше не смог, да и смысла нет. Поэтому Гук уже лежит на кровати, а он повис сверху, поставив руки, согнутые в локтях, на поверхность, по обе стороны от головы младшего. Целует жадно и глубоко, он так давно этого не делал. Так давно хотел. Отвлекаются на секунду, Чонгук садится, не отрываясь от губ, чтобы можно было скинуть футболки. Одна рука перемещается на накаченные бедра, другая блуждает от груди до кубиков пресса. Мин и сам уже спускается по шее ниже к грудной клетке. У мелкого срывается первый тихий стон, и это крышесносно. — Я говорил, что готов тебя вечность слушать? — Нет, но я только что это почувствовал, — приглушенный смех в кулак. — Тогда не молчи. Чон аккуратно обнимает, чуть наклоняет голову Юнги, придерживая, и присасывается к шее. Крышесносно, дубль два. — Только попробуй в этот раз остановится, — и кусает в то же место. — Вообще-то это ты меня останавливал сначала. Первый раз еще понять можно, но во второй могли бы просто не открывать, — Юнги запускает руки в штаны, на ягодицы. — Но я тебе после еще столько возможностей давал, хен. — Больше никогда не остановлюсь, — в губы, шепотом. — Расслабься сейчас, малыш, для меня. — Эй! — и целует, затыкая возражения. Пусть он и хотел возмутиться, но Юнги-то чувствует, что это просто смущение. Где-то вдалеке слышны фейерверки, радостные крики людей, но для них сейчас существует только пространство между ними, которое необходимо стереть.***
Утро для Юнги начинается странно. Чонгук уже видимо проснулся, так как в кровати он один. Но странность заключается в: «Хен, просыпайся. Ты слышишь меня? Мне не терпится опробовать! Выходит же, да? Я ведь не похож на идиота?» у Юнги в голове. Ладно, успокоимся, и попробуем. «Чонгук-и?» — осторожно думает, как бы смешно это не звучало. «ДА ЛАДНО, СЕРЬЕЗНО? КРУТОО» «Я, кажется, понимаю, что происходит, но ты меня разбудил, балбес», — Мин плюхается обратно на подушку, зачесывая челку. «Не удержался, прости» И ни капали раскаяния в интонации. — Чонгук-и? Ты где? — все-таки встает. — Здесь, хен! — слышится из кухни. Он стоит оперевшись на подоконник с кружкой в руках. На нем только одни спортивки, открывается вид на оголенный торс. На теле младшего уже во всей красе расцвели отметки, над которыми Мин усердно работал. Восторженная пара глаз направлена на него, хотя, судя по его видку, он все еще удивлен. Чуть приоткрыты губы, на голове целое гнездо из волос. И Юнги хочется повторения, черт. — Ты ведь слышишь меня только тогда, когда я к тебе обращаюсь? Остальные мысли нет? Юнги лишь кивает, так и оставшись около косяка. — Аналогично, — подходит ближе. — Это так здорово, хен! Я от этого не буду, конечно, скучать меньше на работе по тебе, но теперь могу спокойно общаться с тобой и без телефона, незаметно причем, — и улыбается, показывая свои милые зубки. — Мы же так забросим всю работу, — касается кончиком носа его щечку, игриво улыбаясь. — Как-нибудь разберемся, — утыкается в острые ключицы Мина, ставя новую отметку. — Чонгуки-и, — закидывает шею назад, наслаждаясь, — С Новым Годом. Как-то не получилось раньше сказать, прости, — проскакивает усмешка. Гук отвечает такой же, смотря уже в глаза, и чуть дует на новое место. — И тебя, любимый, — смеется. — Кто-кто? — Ну, я же должен был как-то ответить на твое «малыш», — пожимает плечами. — Хотя, — отмеряет рукой насколько его ниже Мин, — думаю, я тоже могу тебя называть «малыш». И нагленько так смотрит в глаза. — А ну сюда иди, — подзывает указательным пальцем, сразу сбежавшего Чонгука. — Не, хен, ну серьезно, ты же такой миленький и маленький, мне так и хочется тебя защищать, — уже кричит с дивана, строя себе щит из подушек. — А чего тогда прячешься, а, защитничек? Иди сюда, я покажу, какой я милый, — берет следом тоже подушки в руки, только для нападения. — Да ладно, любимый, остынь, я тебе честно признался зато, — хохочет, находясь под Мином. Он обороняется, а Юнги продолжает бить подушкой. Не сильно, естественно, по-другому рука не поднимется на своего малыша. — Что? Ты извинился? Я не расслышал, Чонгук-и, — уже сам смеется. — Аааа, хеен, — берет в захват Мина, откидывая подушки. Они переворачиваются и падают с дивана. Теперь Чонгук смотрит на Юнги сверху. Мин все еще смеется, а Чон успокаивается и просто любуется. Юнги видит в этом взгляде всю безграничную любовь, которую не высказать. Не ту, что с глазами-сердечками, а настоящую. Юнги не догадывается, но у него точно такой же взгляд. — Хен. — А? — Я люблю тебя. Мин немного теряется, чувствуя, как уши краснеют, но это на секунду. — И как я жил раньше без тебя? — тихо, нежно проводит ладонью по щеке, — Я тоже люблю тебя, Чонгук-и. Чон наклоняется, а Юнги приподнимается, сцепляя руки у него на затылке. В поцелуе отчетливо чувствуются улыбки друг друга. — «Навечно вместе», — слышит у себя в голове Мин. — «Навечно мой» — незамедлительно отвечает. Ведь это та самая вещь, которая неподвластна никому. Даже времени.