First Day of My Life

«Я скучаю по тебе» Микки вздохнул и вернул телефон на ночной столик. Он закинул руки за голову, вытягивая их и разминая затекшие мышцы, а затем закрыл глаза и глубоко вздохнул. Сегодня был большой день, и хоть брюнет и не хотел этого признавать, он нервничал. Той подготовки, которую ему дало проведенное в Мексике и академии время, было достаточно — он в этом не сомневался; но в глубине души у него все еще жил страх того, что ОБН вдруг осознает, какой огромной ошибкой было делать на него ставки. Преступник с Саутсайда и бывший заключенный, внезапно присоединившийся к агентам ОБН; этот сюжет более подходил для фильма, но не для реальной жизни. Но такова сейчас была жизнь Микки, и он впервые хотел ее наладить. Он больше не был тем человеком, который верил, что ему нечего ловить. Если ему придется в буквальном смысле охотиться и преследовать свою удачу, он был готов. Очевидно, на него тоже устроили охоту. Микки взял вибрирующий телефон и увидел очередное сообщение от Йена. «Очень сильно» Блядский Галлагер. Этим утром у него не было времени на нытье рыжего. Нужно было сфокусироваться. Он выключил телефон и, хмуро потерев глаза, выбрался из кровати. Микки застегивал свою черную рубашку, когда из-за двери раздался голос Зева. — Готов ехать, детка? — Погоди, — Микки торопливо застегнул ширинку и, обувшись, открыл дверь. Зев стоял напротив, прислонившись спиной к стене и сжимая в руках кофе с булочками. — Завтрак чемпионов, — он протянул другу провизию.  — Спасибо, — сделав щедрый глоток обжигающего напитка и откусив немного от вишневой слойки, Микки прошел в гостиную, где Светлана и Ев с упоением собирали лего, сидя на полу. — Я пошел. — Будешь наказывать плохих парней? — возбужденно спросил Евгений; его голубые глаза расширились от волнения. — Прямо как Супелмэн? — Дорогой, ты помнишь, как говорит лев? — напомнила Светлана сыну. Евгений сосредоточенно нахмурился и звонко зарычал, проговаривая букву «р». — Я постараюсь, — Микки потрепал мальчика по волосам и улыбнулся ему сверху вниз. — Бля, ну просто милаха. В кого ты такой пошел, если на твоих родителей без смеха не взглянешь? — Евгений невинно пожал плечами. — Говори за себя, — Светлана недовольно прищурилась, и Микки усмехнулся. — Хорошего дня. Принесешь ужин для Евгения, я сегодня поздно возвращаться. Спроси у Мэнди, если ей что-то нужно. — Ты теперь начальник? — спросил Микки, поморщив нос. — Будешь указывать мне, что делать? — Да, — просто и прямо ответила Светлана. — И вынеси мусор. Микки облизнул губы и уже думал возразить, но остановил себя. Светлана тянула все заботы на себе и обеспечивала Евгения, пока Микки не было. Вынести мусор было меньшим, чем он бы мог ей отплатить. Его затопило странное чувство удовлетворения, вызванное осознанием того, что теперь он самостоятельно сможет обеспечивать своего сына. Может, теперь Евгений поедет в летний лагерь и сможет отмечать дни рождения в детских кафе; короче говоря, делать все то, о чем мечтал Микки, будучи ребенком. Быстро проглотив остатки своего завтрака и дав Зеву подержать стаканчик с кофе, Микки взял мусорный пакет, вышел на улицу и бросил его в ящик, который потом подкатил к тротуару. Он поморщился. В день выноса мусора весь район вонял рыбой, мочой и дерьмом. Он скучал по солоноватому морскому воздуху и цветочному бризу. Мексика его просто разрушила. Кажется, теперь он никогда не привыкнет Чикаго и всегда будет воспринимать родной город как временную остановку. В Мексике он большую часть времени тосковал по Йену; здесь, в Иллинойсе, он мечтал об океане. — Сегодня будет скучно, — предупредил его Зев, заводя машину. Он дал ей немного разогреться, а потом плавно выехал с парковки. Микки был уверен, что в устах Зева «скучно» было преуменьшением; он знал, что в первый день ему будут показывать кабинеты, знакомить с новыми коллегами и прочая поебень по протоколу. Это, по факту, будет повторением всего того, что он уже давно выучил в академии. — Идеальные баллы по определению наркотиков, защитным тактикам и стрельбе по цели. Хотя чему я удивляюсь — пробормотал спецагент Грир, закрыв папку Микки с информацией по дисциплинам и улыбнувшись брюнету. — Но вот баллы за экзамен по этике существенно ниже. Микки цокнул языком и саркастично изогнул бровь. — Без балды? Ну вы же помните, откуда я, Грир? — Спецагент Грир, — напомнил ему босс. — Похоже, нам понадобится еще несколько дней на повторение материала. — Блять, — мягко пробормотал Микки и торопливо закивал. Ему придется привыкать.

________________________________________________

— То есть он сказал «мой Микки», прямо подчеркнул принадлежность? — спросила Сью, не отрывая глаз от дороги, пока она вела машину скорой помощи обратно на стоянку. — Да, слово «мой» я слышал четко, — подтвердил Йен и прикусил губу, пытаясь отвлечь себя физической болью от неприятного чувства, что сжимало его живот каждый раз, когда он прокручивал в голове события вчерашнего дня. — Черт. Я даже не знаю, дружок. Если судить по его словам, то все ясно, как белый день. Как еще можно интерпретировать «мой Микки» и «мой партнер»? — Сью печально вздохнула. — Мне жаль, Йен. Я знаю, как много он для тебя значит. Она и понятия не имела. Черт, да даже сам Йен не осознавал всей величины своей любви к Микки, пока не потерял его. Наверное, самое время было вспомнить старую поговорку: что имеем — не храним, потерявши — плачем. Свой урок Микки выучил еще задолго до Йена. Еще когда несколько лет назад Йен вернулся домой после своей провалившейся попытки присоединиться к армии, он чувствовал, как изменился Микки. Брюнет был осторожен и внимателен, каждое его прикосновение и действие было пронизано страхом вновь его потерять. Микки принял себя и свои желания, стал открытым. Теперь, когда Йен смотрел на свое прошлое словно в зеркало, он видел, что реальность не слишком отличалась, только их роли поменялись местами. Когда Микки был в тюрьме, он все равно находился на расстоянии вытянутой руки от Йена. Да, это было эгоистично, но рыжий находил некое успокоение в том, что Микки никуда не делся; он застрял, стоял на месте, дожидаясь его, поэтому Йен мог спокойно двигаться дальше и, отодвинув мысли о брюнете на задний план, продолжать жить, дожидаясь их следующей встречи. Такой образ мышления привел его к двум неудачным отношениям; в конце Йен словно отделился от себя самого и стал совсем не похож на того человека, которым он так гордился быть когда-то. То, что он постоянно ставил себя первым, открыло кран и выпустило яд, но когда он поставил Микки на последнее место, то неосознанно совершил первый глоток, отравив свою сущность. Он сам сделал это с собой. — Разогреть тебе Хот Покет? — предложила Сью, припарковав скорую. — Не, но спасибо, — Йен выпрыгнул из высокой кабины и направился к своему шкафчику за телефоном и сигаретами. — Ты не можешь курить вместо обеда, Йен. Смотри, какой ты тощий, — окликнула его Сью. Рыжий неопределенно махнул рукой, давая понять, что услышал свою напарницу, но он не мог есть. Весь день его в горле стоял ком, запрещающий даже и думать о пище. Вздохнув, он вышел на улицу, зажег сигарету и откинулся спиной на холодную стену. Ему нужно было поговорить с единственным человеком, который его поймет. — Хэй, — мягко сказал он, прижав мобильник к уху. — Ты в порядке? Голос у тебя какой-то грустный… — обеспокоенно спросила Мэнди. — Я люблю его, — тут же выдавил Йен, чувствуя, как в конце фразы голос его дрогнул от наплыва эмоций. Он едва различимо выругался и откинул голову назад, устремив взгляд в пасмурное небо и стараясь не дать себе расклеиться. Если он начнет плакать и жалеть себя, то уже не остановится. — Я знаю, — тихо ответила девушка. — Он меня презирает, — Йен поднял дрожащую руку к лицу, чтобы еще раз затянуться сигаретой. Ему казалось, что он словно находится в другом измерении, откуда отстраненно наблюдает за своей будничной жизнью. Все, о чем он мог думать, был Микки. Он наполнял каждую его мысль, а воспоминания об их отношениях преследовали его и бились об его голову, волна за волной. — Он не презирает тебя… Он не может тебя презирать. Ему просто больно, Йен, — начала успокаивать его Мэнди. — Ты не можешь винить его. Просто так быстро все не вернется на круги своя. — У меня нет времени, — выпалил Йен, четко слыша своей пропитанный паникой голос. — Уже поздно. Он ведь теперь с Зевом, — парень сердито провел рукавом своей униформы по щекам, пытаясь стереть с них покатившуюся из глаз влагу. Мысль о том, что Микки мог быть с кем-то другим и любить кого-то другого, вызывала в нем такой животный страх, на который он, казалось, и не был способен. — Погоди, чего? — озадаченно спросила Мэнди. — Ты думаешь, он… Нет! Нет, они просто друзья, партнеры в ОБН. Они, конечно, близки, но не в ЭТОМ смысле. Йен потряс головой. — Этот парень от него ни на шаг не отходит, Мэндс. Вчера он назвал его своим Микки, а Мик даже и бровью не повел. Они вместе. — Он натурал, Йен. Я тебе гарантирую, у них ничего нет. Зев… Ну он просто такой. Не знаю. Он чудной, но ведь и Микки тоже с прибабахом… Йен шмыгнул носом, все еще не решаясь поверить в это, но все равно чувствуя, как эта информация вызвала у него небывалое облегчение. Однако это не меняло того, что Микки полностью отгородился от Йена. — Я не виню его за то, что он меня ненавидит. — Он тебя не ненавидит, — терпеливо продолжила утешать его Мэнди. — Помнишь, как через несколько дней после похорон Моники тебя внезапно накрыло? Тогда ты позвонил мне и все рассказал, а потом мы встретились, и все, что ты тогда говорил — это как ты больше никогда не увидишь Микки. Помнишь? — Помню, — сипло выдохнул Йен, возвращаясь мыслями к тому дню, хоть он и был словно в тумане. Тогда страх просто переполнял его, потому что впервые после возвращения с границы он осознал, что не сможет исправить содеянное. Микки уехал; он не был в тюрьме, он скрылся в другой стране, и у Йена совершенно не было его контактов. Он думал, что никогда больше не увидит брюнета, и внезапно от этой мысли ему стало тошно. После этого каждый день был похож на другой — утром и днем он заваливал себя работой, стараясь убежать от себя самого, а вечером корил себя. Жить с таким чувством сожаления было невыносимо. — А теперь все поменялось. Микки здесь, он вернулся в город. Да, сейчас он будет холоден, даже отрицать не буду. Но теперь у тебя хотя бы есть шанс заработать его доверие, балда, а тогда его не было. — Как мне вернуть его доверие? Его не прошибешь. Как заставить его вновь меня полюбить? — спросил Йен, осознавая, что уже загорелся надеждой. Микки вернулся. У него был шанс доказать, что он стоит его любви и, более того, сам может любить так же беззаветно и без капли эгоизма. — Я не эксперт, когда дело касается того, чтобы заставить Микки меня полюбить. Меня он обязан любить по родственному признаку. Но знаешь, кто эксперт? — спросила она. — Мм? — Йен кинул сигарету на землю и раздавил ее носком своего ботинка. — Ты. Одно простое слово обладало достаточной силой, чтобы стереть весь страх. — Я сделаю это. — Сделаешь что? — риторический вопрос, учитывая то, что Мэнди уже знала ответ. — Все, чтобы вернуть Микки, — ответил ей Йен, а затем повторил самому себе, словно для убедительности и веры. — Я верну его.