First Day of My Life

Эта среда начиналась как и все остальные. Проснувшись, Йен тут же потянулся к телефону, чтобы отправить сообщение Микки. От брюнета не было новостей еще с понедельника, когда они чуть не переспали, и мысли о том, что Микки наверняка жалеет о том вечере, невероятно удручали. «Я скучаю. Когда мы сможем увидеться?» Он быстро сбегал в душ, оделся и запихнул в рабочий рюкзак свои тетради, решив сделать несколько заданий к курсам во время перерывов между вызовами. Как оказалось позднее, планам эти не суждено было сбыться. Первым вызовом оказалась старушка, которая упала, поднимаясь по лестнице, вторым — мальчик с эпилептическим припадком прямо в школе, а третьим — любовь всей его жизни, которую ранил ножом какой-то отчаянный нарколыга. Как только поступила информация о раненном представителе закона, в животе у Йена все сжалось в холодный комок. Он знал, что это вряд ли был Микки; в конце концов, подобные происшествия не являлись редкостью. Но всю дорогу рыжий тщетно пытался успокоить свои разыгравшиеся нервы, понимая, что у него это не получится, пока он не убедится в безопасности Милковича. Сначала он увидел Зева — его могучую, высокую фигуру легко было заметить, даже когда тот сидел на корточках перед своим напарником. Все тренинги, на которых его учили справляться с эмоциями во время критических ситуаций, были позабыты в тот момент, как глаза Йена увидели пятна крови на сером тротуаре около облаченной в темную куртку фигуры, над которой склонился Зев. За свою жизнь и карьеру медбрата Йен видел много крови, и вид ее не вызывал у него паники, но теперь, когда он знал, чья эта кровь, держать себя в руках становилось невозможно. — Пошли, — поторопила его Сью и, шлепнув по спине, быстрым шагом направилась к пострадавшему. Йен последовал за своей напарницей; волна тошноты накатила на него при виде того, каким бледным было искаженное в гримасе боли лицо Микки. Пока Сью выполняла все нужные действия перед тем, как переместить Микки на каталку, Йен опустился на колени рядом с брюнетом и взял его за руку. Сам Микки смотрел в сторону Зева, не глядя на свою рану, но при прикосновении резко повернул голову и удивленно уставился на Йена. — Галлагер? — Мик, — дрогнувшим голосом выдавил Йен; ком в горле мешал ему говорить. — Микки. Сью деловитым голосом перечисляла повреждения, но замолчала, заметив краем глаза, как Йен поднес ладонь пострадавшего к губам и мягко поцеловал. Она недоуменно вытаращилась на своего напарника, но тот ее не замечал; какой-то момент Йен и Микки пристально смотрели друг на друга так, как будто ничего больше не видели. Из транса их вывел голос Зева, проинформировавший Сью о природе их отношений. — Это его бывший парень. — Что случилось? — потребовал объяснений Йен, сердито посмотрев на Зева. — И что делал ты? Разве ты не обязан его прикрывать? Зев, изумленный обвиняющим тоном Йена, посмотрел на него, но быстро определив панику рыжего, решил не затевать ссору и просто сказал: — Порой такое случается. — Как? Как это случилось? — он вновь посмотрел на Микки, но уже мягко и обеспокоенно. — Взял этого мудоеба в захват, а он развернулся и набросился на меня, как черт, а потом сбежал, — заговорил Микки, поморщившись от манипуляций Сью с его раной. — Блять, да просто царапина, не знаю, зачем этот идиот вас вызвал. — Так по протоколу положено, — напомнил ему Зев. — Я и следовал протоколу. — Ага, бойскаут ебаный, — пробормотал Микки и тихо шикнул, когда Сью его слегка подвинула. — Пустяки, Галлагер. Не сравнится с тем, когда меня из-за тебя в задницу подстрелили, — подразнил он, улыбнувшись уголком рта. — Дважды. — Первый раз не был в задницу, — тихо сказал Йен, чувствуя, как волнение начинает медленно его покидать. Он посмотрел на Сью, ожидая ее приговора. Она кивнула. — На вид просто поверхностная рана. Может, задело мышцы, но все не так плохо, как кажется. Просто сильное кровотечение. — Бывало и хуже, так ведь? — пошутил Микки, пытаясь пожать плечами, и тут же поморщился от боли. — Твою мать, Йен! Ты на работе или где? — выругался Микки, когда терпеть скорбное выражение лица Галлагера было уже невыносимо. — Соберись, блять. Сью постаралась удержать смешок и, застегнув рюкзак, обратилась к Зеву: — Ты поедешь с нами? Тот покачал головой, чувствуя на себе неприязненный взгляд Йена. — Я буду ждать вас уже в больнице, — намек он понял ясно. — Я останусь с ним, — сказал Йен напарнице, когда они загружали каталку с Микки в машину. — Я уже поняла, — с улыбкой ответила Сью, радуясь тому, что имя Микки наконец обрело для нее лицо. — На весь день, — прояснил рыжий. — Знаю. Остаток дня Йен провел в больнице, кружась вокруг койки Микки, пока сам пациент периодически терял терпение из-за переизбытка внимания и просил его отъебаться. Зев пытался выступать в роли посредника, вызывая целую бурю недовольства сразу у двух парней. К тому времени, как они приехали в дом Милковичей, Зев уже готов был бежать без оглядки, потому что своими пререканиями и постоянным шипением друг на друга Йен с Микки напоминали замужнюю пару, которые объединяли усилия, когда нужно было обрушить негодование на самого Зева. — Мне остаться, малыш? — спросил он у друга, когда они с Йеном уложили его в кровать. Ласковое обращение заработало ему едкий взгляд Галлагера, уже сотый за этот день. — Я здесь и позабочусь о нем, — раздраженным тоном ответил рыжий, взбивая подушку под головой Микки. Милкович попытался ударить по руке. — Блять, да перестань ты, — ругнулся Йен, переведя взгляд на Зева. — Это моя работа. — Ты у нас теперь медсестричка? — Зев со смешком изогнул брови. — Да перестань, никогда не встречал скорую, работающую по домашним вызовам. — Скорая в буквальном смысле работает по домашним вызовам. В этом вся и суть, — закатил глаза Йен. — Но они не остаются, — заметил Зев. — Они приезжают по вызовам, но не остаются. — Ебанный пиздец, либо вы оба выметаетесь нахуй отсюда, либо я врежу себе по лицу, — простонал Микки, недовольно массируя лоб пальцами. — Ладно-ладно, — послушался Зев и поцеловал Микки в макушку. — Позвонишь мне, если что понадобится. Микки кивнул и проводил уходящего друга взглядом. — Он мне не нравится, — отрезал Йен и, открыв бутылку с водой, подставил горлышко к губам Микки. — Пей. — У меня свои руки есть, дубина, — запротестовал Микки и сжал губы. — Ты упрямый мудак, ты в курсе? — вздохнул Йен и, закрутив бутылку крышкой, поставил ее на ночной столик около кровати. — Сказал ебанный король упрямых мудаков, — Микки с ухмылкой откинулся на подушки. — Блять, — простонал Йен, присев на край крови около Микки. — Ты меня с ума сведешь. — Добро пожаловать в клуб, Галлагер. — Ты должен принимать антибиотики сразу после еды. Что тебе приготовить? — Потом, — зевнул Микки. — Подремлю немножко. Я весь плыву от морфина. — Ладно, но как только проснешься, то сразу примешь, — сурово сказал Йен. — Тебе удобно? — Ага, насколько это возможно, учитывая, что ты весь день мельтешишь у меня перед глазами, — сонно произнес Микки. — Можешь идти, я как-нибудь протяну. Йен потряс головой. — Этого не будет. — Что, решил поиграть в «Мизери»? Привяжешь меня к постели? — с улыбкой пошутил Микки. — Раньше ты никогда не жаловался, — Йен облизнул губы и растянул их в коварной улыбке. — Ты любил, когда я тебя связывал, помнишь? Чтобы ты не дергался, пока я как следует обхаживал этот зад… — Бля, заканчивай прямо сейчас. Я больше не вынесу, — вздохнул Микки, раздражаясь от того, что не мог спрятать подступивший к щекам румянец. — Можно взять твой телефон? Мой сдох. — Будешь копаться у меня там? — спросил Микки, подозрительно приподняв брови. — Возможно, — невозмутимо признал Йен. — А что, я найду там что-нибудь интересное? — Возможно, — Микки цокнул языком. — Не приставай ко мне, пока я сплю. — Я постараюсь, — шутливо сказал Йен, хоть и от шутки в его словах была лишь половина. Он проследил за тем, как Микки закрыл глаза и почти сразу вырубился — таблетки делали свое дело. Он хотел лечь рядом с ним, поцеловать его в пухлые губы, сказать, как сильно он его любил, но вместо этого ему оставалось сидеть и наблюдать за сном Милковича, как он уже делал много раз. Микки ненавидел, когда Йен называл его красивым, но как тут было удержаться, когда у брюнета было такое лицо, тело и душа. Он протянул ладонь к щеке Микки и едва дотронулся до его молочной кожи. Внимательно прислушиваясь к равномерному дыханию Милковича, он позволил своим пальцам скользнуть выше и аккуратно коснуться темных волос. Йен не мог припомнить, было ли вообще время, когда он не видел настоящего Микки — настоящего, спрятанного под напускной грубостью и развязностью, просто Микки. Все началось с подростковой влюбленности, затем переросло в страсть, а потом уже обернулось любовью. Йен отчаянно желал, чтобы он был достаточно силен для того, чтобы любить Микки так, как тот того заслуживал, и позволял любить себя. Он всегда слишком остро реагировал на любые сильные эмоции; как только чувства переходили из категории поверхностных во что-то глубокое, он настораживался. Как только они проникали уже глубоко под кожу, он бежал. Микки был единственным, кто заставлял его переживать счастье и боль настолько остро, и вопреки своей любви Йен шарахался в сторону. Самый бесполезный защитный механизм, ведущий его прямиком к саморазрушению. Каждый раз, когда он бежал, Йен жалел о том, что не остался и не позволил себе усвоить, что трещины еще не означают конец целостному, и что прогнуться не значит сломаться. Еще несколько минут он рассматривал Микки, который сейчас касался таким мирным и безмятежным, чувствуя, что сердце его вот-вот взорвется от переполняющей его любви к этому человеку. Одна мысль о том, чтобы вновь с ним разлучиться, казалась безумной. Когда Микки поморщил нос во сне и чуть дернулся, Йен соскользнул с кровати на пол, чтобы не тревожить брюнета, и взял его телефон. Как только он разблокировал экран, то тут же увидел знакомую черно-желтую иконку. Гриндер. Палец его уже потянулся к приложению, но Йен остановил себя, зная, что это будет уже слишком; однако он не мог не задуматься о том, встречался ли Микки с какими-нибудь парнями, которых находил в этом приложении, и как много из этих отчаянных кретинов побывало внутри брюнета. Одной мысли о том, что какой-то другой парень трогал то, что принадлежало Йену, было достаточно, чтобы вернуть тошноту. Йен сглотнул едкий привкус во рту и открыл папку с фотографиями. Факт того, что первые пять рядов составляли фотки члена, сэлфи и остальные фото, что отправлял Микки Йен, помогли ему успокоиться и вселили в душу облегчение; значит, Микки сохранял их, и ему было не насрать. Он прокрутил немного вниз и улыбнулся, увидев несколько глупых сэлфи с Евгением. В самом низу находились фотографии пляжа, и Йен принялся удивленно рассматривать одну из них, на которой находился сам Микки. Он лежал на шезлонге в одних плавках, щеки его были слегка обгоревшие, а волосы растрепанные от ветра; брюнет улыбался в камеру и показывал средний палец. Он казался расслабленным, беззаботным и пиздец счастливым. Йен хотел, чтобы Микки был таким же и с ним, хотел оказаться по ту сторону камеры и стать человеком, который его снимал. Он хотел все то, чем он, как ему раньше казалось, не мог обладать. Он не осознал, что задремал, пока в комнату фурией не ворвалась Светлана, разбудив их обоих и заставив обо всем рассказать. Микки нехотя поведал ей подробности произошедшего, и Светлана попросила его не говорить ни о чем Евгению, а притвориться, будто он сам нечаянно поранился. Постепенно в дом вернулись все члены семьи, и Йен направился на кухню, чтобы приготовить тосты с омлетом на ужин. — Ты тут побудешь? — спросила Мэнди, которая только вышла из комнаты Микки и присоединилась к другу у плиты. — Мы и сами сможем за ним присмотреть, ты же знаешь. — Если бы ты его там видела, — Йен покачал головой, словно пытаясь прогнать картину из головы. — Он был пиздец бледный. — Вот стремота, — сказала Мэнди, перехватив себе немного омлета и заслужив тем самым раздраженный взгляд друга. — Но теперь он, кажется, в норме. — Ему надо принимать антибиотики и обезболивающие строго по расписанию, даже если он чувствует, будто нужды в этом уже нет, — глаза Йена как-то бешено блестели. — Если он не будет принимать их правильно, то ему станет хуже. — Да успокойся ты, Флоренс Найнтингейл, — подразнила Мэнди Йена и игриво ущипнула его за бок, пытаясь отвлечь от дурных мыслей и тревог. — Микки не в первый раз от ножа страдает. В последний раз он, если я точно помню, промыл рану пероксидом водорода и залил суперклеем. Все будет нормально. Йен судорожно выдохнул и посмотрел на часы. Восемь вечера. — Он уже опоздал с лекарствами, — схватив нужный пузырек с таблетками и еду, рыжий направился в комнату Микки. — Тебе пора принимать таблетки, — заявил он, высыпав на ладонь нужное количество и протянув Микки вместе с бутылкой воды. — Ты пиздец раздражаешь, — сказал Микки, проглотив лекарство. — Я и сам могу о себе позаботиться. Это не так важно. — Нет, важно… — возразил Йен. — Вообще-то нет, — продолжил спорить Микки, откусив от омлета. — Неженка. — Это важно для меня, — упрямился Йен. — Не могу видеть тебя таким. — Но со мной все нормально. Тебе не нужно оставаться, — проворчал Микки с набитым ртом. — Блять, — сорвался Йен. — Дай мне о тебе позаботиться, ладно? Черт, да ты постоянно заботился обо мне. Дай мне ответить тем же. Микки вскинул брови и прищурился, разглядывая Галлагера. — Ладно. — Значит, я могу остаться на ночь? И присмотреть за тобой? — пытливо спросил Йен. — Я буду просто спать. И чем ты будешь заниматься? — со скептицизмом спросил Микки, откусывая от тоста и не отрывая глаз от своего бывшего, сидевшего на краю кровати. — Буду следить за твоей температурой, вдруг у тебя начнется заражение, — с готовностью ответил Йен. — В больнице об этом ничего не говорили. — Говорили, — поспорил Йен. — Ты был в отключке. — Нет, не был. — Был. Ты же постоянно просил себе еще морфина. — Отъебись. — Это правда. Мне сказали проверять твою температуру каждые несколько часов… анально, — Йен начал эту фразу с серьезным выражением лица, но к концу уже сломался. Микки чуть не подавился, рассмеявшись вместе с Йеном и не забыв обозвать его больным ублюдком. — Будешь спать на полу. Не хочу путаться в твоих длиннющих отростках. — Хорошо, — согласился Йен. — Обтереть тебя губкой? — Говорить тебе тоже нельзя. — Даже про Гриндер? — спросил рыжий, слегка нахмурившись. — Да, особенно про него, — подтвердил Микки и предупреждающе на него посмотрел. — Ты хоть в курсе, что ты сучка? — И я тебя люблю, — просто ответил Йен, глядя, как Микки доедает своей ужин.