First Day of My Life

Зев, с любопытством рассматривающий разминающего шею Микки, вздохнул, увидев гримасу боли на лице друга, когда тот хрустнул ею. Он слегка потер плечо и помассировал место над лопатками. — И когда ты планируешь заканчивать спать с ним в этой маленькой кровати, старикан? — спросил Зев, барабаня большими пальцами по рулю в ожидании зеленого света. — Когда мы купим кровать побольше, — просто ответил Микки. — Не имеет значения, у него мы или у меня, у нас обоих пиздец маленькие кровати. У меня была побольше, пока твоя сучка девушка ее не захапала. — Не называй ее сучкой, а то я буду вынужден надрать тебя задницу, — предупредил Зев, глядя на него своими огромными, бешеными карими глазами. Если бы Микки не знал, как сильно его любил этот большой идиот, то, возможно, даже немного стушевался бы под этим взглядом. Микки показал ему средний палец и продолжил разрабатывать мышцы. — Евгений по тебе скучает, — тон Зева стал уже более мрачным и серьезным. — Бля, — Микки закрыл глаза и помассировал переносицу, чувствуя себя чертовски виноватым. Последние две недели он провел с Йеном, пропустив много завтраков и ужинов вместе с сыном. Он спешил к Йену после работы, чтобы убедиться, что засранец хоть что-то поел на ужин, а затем бежал домой, где укладывал Евгения в постель, после чего вновь торопился к Йену. Он был вымотан до предела, но как бы эта беготня ни выжимала его, он понимал, что иначе нельзя. Вариант оставить Йена под присмотром его эгоистичной семейки, где никто не знал, как правильно о нем заботиться, даже не рассматривался. Логично было бы попросить рыжего переехать в дом Милковичей, но для его состояния это было бы слишком резкой переменой. — Йену намного лучше. Надеюсь, мы начнем перевозить его манатки уже сегодня вечером. — Если ему лучше, то зачем тебе перевозить его манатки? — спросил Зев, глядя на друга с довольной улыбкой. — Отъбись, — буркнул Микки, не сдержавшись и тоже улыбнувшись. — Ты его любишь, — как само собой разумеющееся произнес Зев. — Тебя это удивляет? — фыркнул Милкович. — Я-то думал, что это пиздец очевидно. — Просто я… — Зев сделал паузу, пытаясь подобрать подходящие для выражения его эмоций слова. — Я чувствую себя так, словно мои малыши вырастают и становятся мужчинами. Прямо расчувствовался, — продолжая сжимать руль одной рукой, он дружелюбно положил другую на колено Микки. — Бля, чел, ты до пизды чудной, — Микки закатил глаза. — Йен теперь тоже твой малыш, м? С каких пор? — Я чую ревность, Михайло. А ты думал, что я всегда буду безраздельно принадлежать только тебе? — спросил он, прищурившись. — У меня любви хватит на вас всех. — Две недели назад ты его ненавидел, — напомнил Микки, достав из кармана пачку сигарет и поднеся к одной зажигалку. — Только не в машине, — заворчал Зев. — Ну перестань. — Ты слишком много болтаешь, — сказал Микки, словно аргументируя этим свою потребность в успокаивающем эффекте никотина. — И бесишь меня. Зев вздохнул. — Я никогда его не ненавидел. Я вообще не ненавижу. Микки саркастично замычал. — Готов поклясться, что ты совсем недавно заявлял о ненависти к нему. — Не было такого, — быстро возразил Зев. Микки лишь закатил глаза. — Я ненавидел, что он с тобой сделал. И мне все еще это не нравится, но на деле я его почти не знал. — А теперь ты его типа знаешь? Вы двое зависаете? Ходите на бранч и все дерьмо? — Ему нравится бранч? Знаешь, я готовлю лучшую Шакшуку. Надо будет ему приготовить, — Зев постучал пальцем по подбородку, словно ставя галочку у себя в голове. — Шакшу…? — Микки встряхнул головой и глубоко затянулся сигаретой, молясь всем богам, чтобы те дали ему сил дотянуть до конца этого разговора. — Это яйца, взбитые вместе со вкуснейшим, пикантным томатным соусом. Очень ароматно, пальчики оближешь. Ему понравится, — пояснил Зев, соблазнительно постанывая в перерывах между словами. — Я сейчас блевану, — Микки прокашлялся и сглотнул. — Я понижаю тебя до своего четвертого любимого малыша. Мэнди, Евгений, Йен, а потом уже ты. Ты сам напросился. Просто выводишь меня из себя. — Это взаимно, — убедил его Микки. Он не хотел вновь поднимать эту тему, но ему было ужасно любопытно. — Так каким образом Йен теперь номер три? — А таким — ты говнюк, которого понизили, — с ухмылкой напомнил ему Зев. — Ты понял, о чем я, — со стоном ответил брюнет, явно не оценив шутку. — Что произошло? — Я не знал, что у него было это… как ты там сказал? Душевное расстройство. Из того, что рассказала мне Мэнди, у него это давно. Ты мне никогда не говорил, — Зев поморщился. — Я буду чувствовать себя негодяем, если не попытаюсь его понять. Мне нравится помогать и заботиться о тех, кому нужны помощь и забота. Как о тебе… Люблю своих малышей. — Ты ему не нужен, у него есть я. Тебя он все равно не переваривает, — Микки прищурился, глядя на Зева долгим, пронизывающим взглядом, чтобы он уж точно зарубил сказанное себе на носу. Решив, что уже достаточно припугнул напарника, он повернулся к окну и устремил глаза на озеро, мимо которого они сейчас проезжали. Вид воды пробудил в нем глубоко зарытую нужду вновь ощутить соленый запах прибрежного ветра, почувствовать гуляющий в волосах бриз. Мыслями он перенесся к тому времени, когда он мог лежать на теплом песке и смотреть в кристально чистое небо. Только тело его охватывала не боль, а Йен; его длинные, источающие легкий запах средства от солнечных ожогов ноги были переплетены с его ногами, а губы нежно прижимались к шее Микки. Глядя на бесконечный небесный свод, он знал, что они с Йеном тоже бесконечные. — Земля вызывает Микки! — громко позвал Зев, вырывая его из грез. — Мы на месте. Очередной рабочий день, очередная засада. Хоть временами работа агентом и была крутой, в основном она оказалась довольно скучной. Большую часть времени они наблюдали, ждали и собирали информацию. Микки откинулся спиной на кирпичную стену алкогольного магазина и достал из кармана телефон. «Ты дома? Все еще нормально себя чувствуешь?» Пока Йен привыкал к новым дозам лекарств, он был отстраненным и апатичным, не посещал работу из-за природы своей профессии и своего состояния в общем. Но в последние несколько дней он уже начинал чувстовать себя самим собой. Этим утром он даже сказал Микки, что у него было достаточно энергии на пробежку. Микки пиздец пугала мысль о том, что Йен, еще окончательно не поправившись, будет бегать один по городу, но он предусмотрительно промолчал. Засранец все равно был чертовски упрямым. «Да. Только пришел домой и собираюсь запрыгнуть в душ. Кончай с работой и присоединяйся ;)» «Смотрите кому стало лучше» «У меня стоит, так что, думаю, я снова в деле» «Уверен?» «Да, очень твердо уверен… Улавливаешь?» «Банальные шуточки вернулись? Бля» Хоть Микки и жаловался, на деле он был на седьмом небе от счастья. Одна только мысль о том, как улыбка сейчас озаряет лицо Йена по ту сторону экрана, наполняла его облегчением. «И теперь их будет еще больше. Я укладываю свои вещи. Можем переехать уже вечером» «Правда?» «Если ты не против» «Ты сам знаешь, что я не против» «Тогда поторопись и тащи свою задницу домой» «Не дрочи в душе, оставь это для меня» «Ладно. Когда ты вернешься?» «Пиздец у тебя зудит. Где-то в шесть» «Я умру» «Собирай манатки, дубина» «Увидимся» Теперь, когда в близжайшем будущем забрезжила вероятность секса, рабочий день потек в два раза медленнее. К тому времени, как Зев высадил его у дома Галлагеров прямо после шести, Микки уже извелся. Он вбежал вверх по ступенькам и нашел Йена в комнате, где он сидел на полу в одних баскетбольных шортах и копался в бумагах. Когда рыжий заметил Микки, то широко ему улыбнулся; той самой улыбкой, которую Микки так давно не видел. Она не была мимолетной, тревожной или вымученной, а яркой, легкой и полной тяги к жизни. — Иди сюда, — сказал Йен, кинув бумаги на пол и потянувшись руками к Микки. Микки преодолел расстояние между ними в два шага и плавно занял свою привычную позицию на коленях Йена, своими коленями упираясь в его бока. Длинные пальцы подхватили его подбородок и слегка приподняли, зафиксировав голову для поцелуя; сначала слились их губы, а через секунду уже языки и дыхание. Поцелуй был полон страсти и любви, лишенный сексуального пыла, от которого оба они страдали днем. Признание в том, что они нуждались в друг друге больше, чем в чем-либо еще. — Я люблю тебя, — прошептал Йен в рот Микки. — И я тебя люблю, — заверил его Милкович, мгновенно возобновляя поцелуй, который теперь перешел в жадный и ненасытный. Их руки исследовали спины друг друга, скользя вверх, к затылку, чтобы схватить за волосы, а потом возвращаясь вниз. Они придвинулись ближе, еще ближе — каждый сантиметр между ними казался милей. Микки опустил руку между ног Йена, чтобы погладить его эрекцию сквозь ткань шорт, сходя с ума от желания почувствовать ее внутри себя. — Стой-стой, — выдохнул Йен, разрывая поцелуй, но руками все еще продолжая исследовать тело Микки. На лице брюнета мелькнула паника. — Что? Что не так? — Я уже сложил свои вещи, и я знаю, что Евгений ужинает где-то через полчаса. Может, лучше сходить и поужинать вместе с ним, чтобы он знал, что теперь я буду у вас и вечером, и утром, — осторожно пояснил Йен. Микки вздохнул. — Да, ты прав, — разумом он понимал, что это верное решение, но тело его хотело устроить бунт против здравого смысла. Он серьезно посмотрел в глаза Йену. — Этот ребенок влюблен в тебя, Йен. У нас с тобой бывают трудности, но его поставить под огонь мы не можем. Нельзя, чтобы наше дерьмо как-то на него повлияло. — Я знаю, — пообещал Йен. — Я уже все решил. Никаких сомнений. Никаких побегов. Отныне только ты, я и Ев. Я люблю тебя. Микки кивнул, понимая, что у него не было иного выбора, кроме как довериться. Если он хотел, чтобы у них все получилось, ему необходимо было поверить в твердость намерений Йена. Он не мог провести жизнь в ожидании, когда ему снова разобьют сердце. Надо двигаться вперед. — Я подготовил тут для тебя большой жест, — Йен пальцем ткнул в бедро Микки, чтобы тот с него слез. — Бля, прямо сейчас? — пожаловался Микки, наблюдая за тем, как Йен потянулся к небольшому блокноту, спрятанному под прикроватным столиком. — Ты и так уже дохуя банальный со своей гейской лирикой, чел. Что еще? — Можешь заткнуться и дать мне побыть милым, говнюк? — осадил его Йен, что-то разыскивая среди страниц. — У меня ведь нет выбора, да? Йен оторвал взгляд от блокнота и ухмыльнулся ему. — Ладно, в общем… ты уже знаешь про Мексику и курсы испанского. Но есть еще кое-что, что я хотел бы лично тебе сказать… — Если мне не понравится, я могу попросить тебя остановиться? — перебил его Микки с усмешкой. — Серьезно, можешь хотя бы минуту посидеть тихо? — попросил Йен, выставив подбородок — безошибочный признак его нарастающего волнения. Микки махнул рукой, решив не испытывать рыжего. — Итак, — Йен драматично прокашлялся. — Если ты начнешь петь, я сваливаю, Галлагер. Я, блять, сейчас не шучу. У тебя худший голос. Не делай этого. — Иди нахуй, — отмахнулся Йен, будучи не в силах сдержать закипающий в груди смех. — Я не собираюсь петь. Ладно. Начнем, — он сделал паузу, посмотрел в блокнот и поднял взгляд на Микки. — Siento haberte hecho daño. Te quiero más de lo que nunca he podido expresar. Микки посмотрел на него, словно на пришельца. — Я нихуя сейчас не понял, что ты сказал. Я не говорю по испански. Знаю только мат и могу потрепаться про наркоту, все. — Я попросил прощения за то, что сделал тебе больно. Я люблю тебя сильнее, чем когда-либо смогу описать, — сказал Йен. — Ты и описал сейчас, только на испанском, — прояснил Микки, вскинув брови. — Мне продолжать? — раздраженно спросил Йен. Микки утвердительно замычал. — Por favor déjame follarte. — Это я знаю. Можешь трахать меня сколько хочешь, — с ухмылкой ответил Микки. Йен явно не впечатлился. — Ну естественно, это ты знаешь. Микки пожал плечами и игриво изогнул одну бровь. — Te amo. Брюнет прямо на него посмотрел. — Я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю, — искренне произнес Милкович. — И все? Никаких «переедь со мной в Мексику, я хочу от тебя детей»? Йен поднял указательный палец, показывая, что ему нужна секунда. Он перевернул несколько страниц. — Quiero mudarme a México contigo y que criemos juntos a Yevgeny. — Ммм? — Я хочу переехать в Мексику с тобой и растить вместе Евгения, — мягко сказал рыжий. Микки сразу посерьезнел; от искренних слов Йена у него словно выбили воздух из легких. — Давай сначала перевезем твое дерьмо на Жемански, а уже потом поговорим про Мексику. — Хорошо, — Йен облизнул губы и склонился, чтобы прижать их к губам Микки. — Ну так что, сработало? — Что сработало? — спросил Микки, фокусируясь на ощущениях от прикосновений Галлагера. — Мой большой жест. — Сработало, — подтвердил Микки, углубляя поцелуй.