А вы бы не?..

      — Что ж, ладно, это я могу для вас организовать, мистер Поттер, если уж такова цена вышей нейтральности.       — Эй, это не цена моей нейтральности, сэр, — Гарри возмутился. — Это… э-э-э, задаток.       Темный Лорд подавил смешок. Нет, ну каков маленький наглец, прав был Снейп. А ведь так трясся, когда только вошел в комнату — и куда все подевалось? Пробудившееся нахальство — как маленький побочный эффект от ментального воздействия, чтобы был посговорчивее и подоверчивее. Не на мысли, конечно — это запрещено гарантиями банка, на эмоции и чувства. Как бы то ни было, а у Поттера отменное чутье на момент, когда стоит промолчать, а когда — покачать права и постараться выжать все возможное из ситуации.       — А что, собственно, тогда цена?       — Э-э-э, ну, раз вы уже передумали меня убивать, то мне нужна информация. Ответите на некоторые вопросы, которые у меня давно назрели? Да и вообще, любопытно послушать версию с «Темной стороны».       Волдеморт мысленно потер руки. Просто отлично, что Поттер сам решил облегчить ему задачу. Теперь главное — говорить так, чтобы, вне зависимости от смысла вопроса, мальчишка получал в ответ именно ту информацию, которую Лорд посчитает нужным ему сообщить.       — Задавайте свои вопросы, мистер Поттер. Постараюсь на них ответить.       Мальчишка ухмыльнулся.       — А кто вы, собственно, такой? — и, видя некоторое недоумение в вишневых глазах Лорда, довольно пояснил, — я имею в виду, что, раз уж Волдеморт умер в далеком тысяча девятьсот восемьдесят первом году, а потом совсем не возродился на кладбище в Литтл-Хенглтоне, то кто вы такой?       — О. Мое имя — Трой Морфеус Рокот, мистер Поттер, могу предъявить документы, они совершенно подлинные, как и история моей жизни до сего момента, — его тонкие губы растянулись в ухмылке. — Приятно познакомиться.       Гарри на секунду задумался и пожал плечами:       — Предпочли не менять инициалы? И чем же вы, мистер Рокот, планируете заниматься в будущем?       — Планирую окончательно восстановить человеческую внешность и податься в политику, мистер Поттер. В целом продолжу тот политический курс, который в свое время пытался вести некий мистер Риддл. Не переживайте, — Лорд сложил пальцы домиком, — я имею в виду тот курс, который он вел до того, как впал в безумие. Так что никаких кровавых расправ над магглами и недовольными, — он секунду помедлил и под принуждением магии комнаты, которая вынуждала его говорить правду, нехотя уточнил. — По возможности.       Мальчишка вдруг усмехнулся и, добавив чуть издевательских ноток в голос, прокомментировал:       — Прямо как маггловские политики. Ладно, — его ладонь в очередной раз взъерошила волосы, — политика так политика, но неужели вы и впрямь считаете, что Дамблдор не поймет, кем раньше являлся мистер Рокот?       — Скорее всего, поймет. И что? Авадить меня с воплями: «Вон Темный Лорд! Убью его!» он не кинется, а влияние и возможности противостоять мне политически у него уже не те — старик очень удачно разругался с Министерством.       — А если он тоже поступит в старых добрых традициях маггловских политиков и наймет какого-нибудь убийцу?       Лорд довольно ухмыльнулся.       — Это вряд ли! С моим главным потенциальным убийцей я как раз договариваюсь о нейтралитете.       Поттер немо воззрился на него, вопросительно расширив глаза.       — Что? Вы не в курсе? Великий Альбус не сказал вам, мистер Поттер?       — Не рассказал о чем? — в голосе мальчишки переплелись любопытство и капелька недоверия.       — О Пророчестве.       — О каком еще Пророчестве? — недоверие в голосе Гарри усилилось.       — Что ж, если Дамблдор не озаботился сообщить вам о столь важном событии в вашей жизни, то это придется сделать мне, — Волдеморт картинно склонил голову. — Еще до вашего рождения, Сивиллой Трелони в присутствии Дамблдора было произнесено Пророчество: «Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного лорда, рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… И Тёмный лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой…». Как видите, мистер Поттер, Пророчество довольно невнятное, бестолковое и может подразумевать кого угодно. А потому его исполнение подразумевает определенную цепочку событий и веру.       Мальчишка недоуменно заморгал, опять потеряв нить рассуждений и Лорд со вздохом пояснил:       — Вы же не думаете, мистер Поттер, что я вел учет каждого засранца, который осмелился противостоять мне или моим последователям? Особенно, если учесть, что я был не в своем уме. Нет, это старина Альбус посчитал и объявил на весь Магический мир, что под Пророчество подпадают две семьи — Поттеры и Лонгботтомы. А потом долго и старательно всех в этом убеждал, пока ему не поверили. Я не поверил, но мой поврежденный разум подкинул идею, что неплохо бы убить обе семьи, чтобы доказать Дамблдору, что его потуги реализовать Пророчество бесполезны. К Лонгботтомам отправились Пожиратели, а я пошел к Поттерам. Но магии безразличны причины, которые побудили меня напасть на семьи, и есть большая вероятность, что получившийся в итоге результат — есть начало исполнения запустившегося Пророчества, — он помолчал. — Разумеется, стопроцентной гарантии этого нет, но все же возможность довольно велика. С учетом того, что, как я же говорил, вы, вероятно, являетесь любимцем Магии и в наших противостояниях несколько раз выходили, если не победителем, то уж точно не проигравшим, велика вероятность, что вы и в дальнейшем в подобных ситуациях будете выигрывать и однажды это может закончиться для меня совсем печально. Как, впрочем, и для вас.       Поттер молчал, переваривая информацию.       — А можно еще раз текст Пророчества?       — Конечно, мистер Поттер: «Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного лорда, рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… И Тёмный лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой…».       — И это значит, что «…один должен погибнуть от руки другого…»?       — Это значит, что после того, как Пророчество с большой вероятностью вступило в силу, Дамблдору придется изо всех сил подталкивать вас, чтобы Избранный воплотил в действительность его идеи о всеобщем благе, которое он видит только исключительно в моей смерти. Потому, собственно, я и спрашивал — согласны ли вы, мистер Поттер, на нейтралитет или ваша жажда мести не позволит вам пойти на примирение?       — Э-э-э… Но если вы не будете делать ничего такого… — он неопределенно взмахнул рукой — ну… что вы делали раньше, когда Волдеморт был еще жив, то как директор может меня послать убивать какого-то мистера Рокота, политика?       — А вот это уже другой вопрос. Поэтому, мистер Поттер, я надеюсь, что вы будете благоразумны и проверите информацию, если вам вдруг станут рассказывать о моих бесчисленных зверствах и преступлениях. Тем более, что здесь, в этой комнате, где нельзя лгать, я сам сказал вам, что не собираюсь по возможности творить нечто подобное.       — Подозреваете директора в возможных провокациях? — Гарри по-снейповски вскинул бровь.       — Подозреваю. Не думаете же вы, мистер Поттер, что Дамблдор действительно такой благообразный светоч, каким представляет себя публике в последние годы? Если думаете, то зря! По крайней мере, со своими оппонентами на всех своих бесчисленных должностях он расправлялся, применяя не только исключительно «силу любви».       Мальчишка задумчиво прикусил губу, но спорить не стал.       — Ладно. А что будет, если мы не станем исполнять Пророчество и убивать друг друга? Что значит «…ни один не может жить спокойно…»? Насколько «спокойно»?       — А что себе представляете, мистер Поттер, когда слышите «спокойно»?       — Вообще-то могилку. Но что значит «неспокойно»? Может, это опасно или заденет как-то моих близких?       — Не должно, мистер Поттер. Просто не пытайтесь жить совсем уж «спокойно». Путешествуйте, познавайте новое, учитесь, совершайте открытия, живите полной жизнью… не зря же магия вас так бережет. Вы определенно должны в жизни совершить что-то интересное.       Поттер смотрел подозрительно и явно колебался.       — Мистер Поттер, в конце концов, Пророчество про нас обоих и, что бы ни ожидало нас в будущем, коснется это также нас обоих.       — Ну… да, — он нахмурился и замолчал на несколько минут. — А… ваши Пожиратели Смерти точно не станут больше меня преследовать?       Волдеморт вздохнул:       — А вас кто-то преследовал, когда все считали, что я умер?       — Э-э-э… да Мерлин его знает, может, и нет, — Гарри припомнил свои размышления на тему того, что никто его до Школы и не искал.       — «Мои Пожиратели» вообще-то, в большинстве своем, грамотные, уважаемые, семейные люди, так неужели вы считаете, что хоть один из них поверил, что вы меня действительно победили в годовалом возрасте, а не имела место быть какая-то досадная случайность? Я пошел убивать ребенка, будучи не в своем уме, они до такого не стали бы опускаться. Имея мой непосредственный приказ оставить вас в покое, никто к вам не сунется, — Лорд немного устало потер переносицу. — Хотя, да, вы, пожалуй, кое в чем правы. Я в будущем намереваюсь вытащить кое-кого из Азкабана, а пребывание там на умственном здоровье здорово сказывается. Как бы кто-нибудь из них не решил повторить мой «подвиг». Но за этим я лично присмотрю, мистер Поттер.       Деликатный стук в дверь прервал их насыщенный разговор.       — К сожалению, мистер Поттер, наше время вышло, но, думаю, по основным пунктам нашего маленького соглашения мы к согласию пришли.       Мальчишка заколебался, как-то судорожно и немного суетливо заерзал на кресле, а потом глубоко вздохнул и видимым усилием воли успокоился.       — Да. Хорошо, сэр. Итак, я объявляю, что с перепугу ошибся с воскрешением Волдеморта и на самом деле на кладбище бесчинствовал и убил Седрика Питер Петтигрю, который, заодно, и оболгал Сириуса Блэка, за что его безвинно посадили в Азкабан. Потом просто живу с моим свежеосвобожденным крестным, занимаюсь своими делами и наблюдаю за политическими баталиями мистера Рокота и мистера Дамблдора, не ведясь на попытки последнего подтолкнуть меня к реализации Пророчества. Так?       — Приблизительно так.       — Что значит «приблизительно»? — Гарри подозрительно сузил глаза.       — Это значит, что вы, в случае необходимости, всегда можете ко мне обратиться за помощью или советом. А то я знаю, как Дамблдор может давить, если что-то идет не по его плану… И на всякий случай, советую обзавестись чем-нибудь от Легилименции.       — Э-э-э… хорошо.       Две фигуры в мантиях встали, несколько секунд посмотрели друг на друга, а потом одновременно протянули руки для рукопожатия, подтверждая таким образом не гласный, не точный, не четкий, но все же договор, обязуясь следовать не букве его, но духу.       Волдеморт… нет, будущий политик мистер Рокот вышел из комнаты первым, а последовавший за ним буквально через несколько секунд Гарри уже никого в коридоре не застал, что его не сильно опечалило. Он бодро пошагал вперед, намереваясь разыскать гоблина и попросить его проводить малолетнего клиента к какому-нибудь тайному выходу. На это лето планы мальчика не изменились, надо будет только написать письмо в «Ежедневный Пророк», что его слова о воскрешении Темного Лорда сильно преувеличены и на самом деле коварный Питер Петтигрю просто навел на него морок, который спал только через несколько дней.       Грела душу мысль, что теперь, когда он к осени вернется в магическую Британию, основные скандалы уже улягутся, его палочка-выручалочка от Дурслей Блэк уже будет свободным человеком, подлечившимся в Мунго. А маньяк, с детства преследовавший его с недружелюбными намерениями, вернувший разум и сам предложивший перемирие, уже успеет разобраться со своими последователями, которые могут подумать, что приказ о ненападении на некого Гарри Поттера их не касается.       На улицу Гарри выходил, широко улыбаясь… а вы бы не улыбались на его месте? Конец.