Случай в Лондоне

Полицейский участок на Кинг-кросс-роуд живет размеренной тихой жизнью. Консерватизм здесь борется с духом нового времени, напирающим из мерцающих экранов и трещащих факсов. Старые стены с потемневшей кирпичной кладкой обиженно косятся на металл и пластик современной офисной мебели. С плакатов за погруженными в раздумья детективами неотступно следят разыскиваемые преступники. Местный портретист не поленился вложить в свои произведения душу и все лица схожи угрюмым выражением и зловещими взглядами плохо прорисованных глаз. Эти самые портреты они с леди Хеллсинг разглядывают уже несколько минут, демонстрируя окружающим фирменные куртки курьеров и дурацкие, жмущие голову кепки с кричащим слоганом. Объемные синие сумки через плечо дополняют образ. - Идемте, ребята, - зовет их старый, похожий на бульдога детектив, и ведет за собой прямо в зал общей работы. – Постойте здесь. Сумки положите, тяжелые же, а Барни не обидится на эксплуатацию его стола. Я сейчас, - бульдог скрывается за полупрозрачными дверями кабинета начальства. Они времени зря не теряют. Украдкой оглядываются по сторонам, прикидывают кто из сотрудников за что отвечает. Благо, их не стесняются, говорят пусть и вполголоса, но открыто, без иносказательности. Уже через минуту удается составить представление о всех обитателях зала общей работы. Извещения о вызове следственной группы на место преступления принимает парень в углу. За соседним столом сидит девушка, специалист по связям с общественностью и по совместительству штатный психолог. Метрах в двух от неё располагаются рабочие места детективов, чей конек - мошенничество во всех его проявлениях. Их коллега, пожилая леди, похожая на королеву, расследует убийства, а в отсутствие оных помогает борцам с авантюристами. Последний в этой компании - помощник бабули и специалист по допросам, здоровенный парень с увесистыми кулаками и цепким взглядом, тяжесть которого они уже успели прочувствовать на себе. - Где расписаться? – бульдог подкрадывается почти бесшумно и заставляет вздрогнуть. За роспись он получает объемистый пакет, который и несет начальству так, словно это священная реликвия. - Как ты узнала? – спрашивает он уже на улице. - Про давнюю мечту местных служащих закона? – девчонка фыркает. – На объявления посмотри. Они разыскивают герб для своего участка уже несколько лет. Им, видите ли, очень хочется, чтобы здание и гипсовое изваяние были примерно одного возраста. А у меня как раз знакомый старьевщик. - Итак, разведку мы провели. Что дальше? - Кулер. Им поставляют воду каждую неделю. Сегодня как раз срок очередной поставки. Честно говоря, я надеялась, что наш визит и визит водоносов не совпадут, но… Одним словом, действовать придется быстро. - Что ты имеешь в виду? - Кулер взлетит на воздух, в здании объявят эвакуацию, а, вернувшись, обнаружат пришедшую ориентировку на некую Мэри Колмер. Не думаю, что в сложившихся обстоятельствах они будут перепроверять и вправду ли эта дама разыскивается. - И что нам с того, что Мэри повяжут? - Во-первых, у нас появится рычаг давления на неё. - Это какой же? Подставу быстро заметят. - Да. Но слух о том, где она побывала, может весьма негативно сказаться на её репутации. Особенно, если она слишком быстро выйдет на свободу. - Ладно, допустим. Но… - У нас будет доступ ко всем документам с обыска. - Связи? - Да. - Ну и зачем же тебе с такими связями взрывающийся кулер? - Моих связей недостаточно, чтобы санкционировать обыск. - Ясно. Подкупила какого-нибудь секретаря? - Почти. А теперь слушай внимательно. Как только повалит дым, я вхожу в здание. - Как? Это же не супермаркет, чтобы вот так просто войти. - С пожарными я войду. Прикинусь полицейской, спасающей ценные документы. - Камер не боишься? - Я же сказала про дым. - А случайных свидетелей? - В полиции всегда есть посетители, добровольные и не очень. - Ну а если пожарные тебя не пустят? - Полицейская - не гражданская барышня, к ЧП всякого рода подготовлена. - Хорошо. Что дальше? - Подложу документы в факс. - А дата? - У меня семь копий документа. Какое у нас сегодня число? Двадцать второе?! Отлично. Эти листы уничтожь во время моего отсутствия, а этот я забираю с собой. - Вижу, ты подготовилась. - Сомневался? - Ни в коем случае. Ты же у нас… Взрыв слышен даже на улице. Панические чувства овладевают представителями закона точно также, как и гражданскими, разве что криков поменьше, зато нецензурная брань отборная. Как говорится, с кем поведешься, от того и наберешься. Пожарные приезжают спустя положенные пять минут и не без труда прокладывают себе дорогу через плотные ряды зевак. Любующихся на рвущейся через окна первого этажа черный дым и строящих самые невероятные гипотезы по поводу происходящего внутри набралось с полсотни. Проходит пять минут… десять… двадцать… Среди спасенных и эвакуировавшихся самостоятельно девчонки не видно. Толпа, начинает терять интерес и тает, растворяясь в потоке прохожих, словно лед, попавший в струю воды. Он, наплевав на скрытность, подбирается ближе к участку, вглядывается в окна, прислушивается к разговорам. - Идем, - его резко дергают за рукав. Он оборачивается быстрее, чем узнает голос. Девчонка стоит перед ним бодрая, решительная, как всегда. Красную полоску вдоль правой скулы не замечает, как и своих дрожащих рук. - Получилось! - говорит и улыбается, беззаботно, без тени иронии, абсолютно не похоже на саму себя. Теперь уже он берет её под локоть и уводит прочь, как можно дальше от зевак, полицейских и пожарных. В тихом безлюдном переулке он протягивает Хеллсинг платок. Зеркальцем служит дверное стекло ближайшей машины. И еще он молодец, что запасся заранее бутылкой воды и пластырями. - Спасибо, - уже куда более спокойно говорит девчонка, оглядывая свое перевранное в стекле отражение. - В таком виде я уже могу спокойно идти по улице? - Вполне. Копоть оттерла, царапину заклеила. С виду вполне себе приличная девушка. - И в компании вполне приличного, с виду, священника. Никто и внимания не обратит. - Ну, ты недооцениваешь обывателей. Им интересно все. И сплетни они умудряются слепить из всего, что им на глаза попадется, услышится или унюхается. - Недостаток событий в собственной жизни вызывает желание приписать их чужой? - Наверняка. Разговор пресекается и минут пять они идут в молчании, ловя на себе любопытствующие взгляды, подтверждающие теорию. - Что ж, ни сегодня, так завтра у нас будут результаты обыска и торговка информацией на крючке, - говорит девчонка, отворачиваясь от нескромно пялящихся на них старух в броне из десятков кофточек, натянутых одна поверх другой. - Главное, чтобы у нас был список свидетелей и, желательно, свидетелей живых, - замечает он, приветливо улыбаясь почтенным леди. - Не волнуйся, все они разом вряд ли умрут. У каждого своя выносливость, свой запас жизненных сил и, конечно же, кто-то из них успел пообедать перед смертью хозяев. - Не терпеться узнать, что такого привлекательного эти «хозяева» нашли в моей фигуре. - Может, их привлекает твой сан? - И этих? - А кого еще? - Дам всех возрастов. - О, не знала, что профессия священника настолько привлекательна. - А порой и притягательна. - Чем вы и пользуетесь. - Все во славу божью. - Не буду уточнять, что именно. Но надеюсь, твой человек разузнает про темные пятна в жизни отца Пия, и ты решишь хотя бы одну из своих проблем. Так что готовься к сегодняшней тренировке с Тадеушем, а мне уже давно пора вернуться домой. *** - Касательно отца Пия, - Хайнкель переходит к делу сразу после короткого «Привет». – Будь осторожен. Много вопросов вызывают смерти двух его недругов. Оба брата -епископы почти одновременно стали жаловаться на странные галлюцинации и провалы в памяти. - Когда это было? - Около десяти лет назад. - Он тогда… - …работал здесь, в Ватикане. - А епископы… - …заболели во время процедуры избрания понтифика. - Что сказали медики? - Ничего конкретного. Невозможность поставить диагноз они успешно маскировали за потоком терминов и вполне логичной теорией о редком наследственном заболевании. Последнее походило на правду, весьма удобную для начальства. Версию приняли, постановили ей доверять, но слухи… - Можно ли установить круг лиц, с которыми в то время общался падре? - Нет. В то время отец Пий каждый день встречался со множеством людей, так как работал в пресс-центре и был там вторым после отца Гая человеком. - Можешь еще раз описать симптомы, на которые жаловались умершие? - Провалы в памяти. Порой они не способны были вспомнить как пришли в то или иное место. Галлюцинации, во время которых они отчетливо ощущали присутствие постороннего рядом с собой, даже пребывая в полном одиночестве. - Как они умерли? - Сильное физическое и психическое истощение. Повторяю, держись от отца Пия как можно дальше. А если испытаешь хотя бы один из симптомов… то немедленно возвращайся! Ну или хотя бы сообщи мне или отцу Андерсону. - Обязательно. Ты, кажется, много знаешь о подобных состояниях? - Я подготовилась к нашему разговору. Еще Юмико помогла. - Ладно. Спасибо вам всем. Не переживай так за меня! Если что, я сразу же лечу в Рим. - Знаю. Ты достаточно здравомыслящий для того, чтобы понять: карьера жизни не стоит. Даже многообещающая. - Как скажешь. До встречи, Хайнкель. - До встречи. *** - Значит наш отец и впрямь связан с нечистой силой. - И от чего такая довольная улыбка? Злорадство не красит вас, леди. - А, по-моему, - девчонка поднимает фарфоровую чашку и разглядывает свое отражение, - весьма к лицу. Но хватит шуток. По полученной тобой информации выходит, что итальянские и английские энергетические вампиры могут иметь налаженные каналы связи друг с другом. Конечно, доказательств как таковых – нет, но вероятность велика. Как и вероятность существования организации, объединяющей весь мир… - Очередная теория всемирного заговора. - О нет. Вампиры, энергетические и те, которые просто кровь пьют, существа куда более мудрые, и весь мир с прилагающейся к нему кучей проблем, им даром не нужен. А вот защита от этого мира и его обитателей… - Ну, если такая организация и впрямь существует, то с отцом Пием надо дружить. У него, видно, неплохие связи в ней, вот только… - Что? - Чем я ему не угодил? - Может, не конкретно ему, а кому-то из его влиятельных знакомых или друзей? А может, он действует с прицелом на будущее. - Неужели мое настоящее так настораживает людей? - А с чего тебя вообще в Лондон направили? Откуда взялась эта внезапная командировка, накануне выпуска? Почему из всех своих однокурсников только ты еще не посвящен в сан? - Не знаю, что и думать. - Просто перебери свое прошлое под увеличительным стеклом. - Немало придется перебрать. - Тебе виднее. Более ничего кроме слежки за отцом я посоветовать не могу. И помочь тоже. - Можешь. Расскажи, есть ли новости об обыске у Мэри. Если мы получим от неё список свидетелей, то возможно решим и загадку с Пием. - Она сейчас едет в тюрьму. Через час мы нанесем ей визит. *** Небольшая светлая комната. Посередине стол и четыре легких алюминиевых стула с разноцветными сиденьями. Тюрьма представлялась ему местом куда более мрачным. Он оглядывается в поисках легендарного стекла, надежно скрывающего наблюдателей. - Здесь камеры, - перехватывает его взгляд девчонка. – Разумеется кассеты мы унесем с собой. - Очередной знакомый секретарь? - Да. Очередной. - Хорошие у тебя связи. - У тебя тоже будут. Ты - парень не промах. - Спасибо. Надеюсь, не разочарую. - Я тоже на это надеюсь. Разговор предстоит непростой. Дверь с зарешеченным окошком вздрагивает, скрежещет замок. - У вас полчаса, - ворчливо сообщает грузная женщина в униформе, затолкнув в комнату Мэри. - Вот значит в чем дело, - говорит та, когда шаги надзирательницы стихают где-то в недрах старого здания. – Думаете, я после этого стану с вами сотрудничать? - Полагаю, что да, - девчонка приглашающим жестом указывает на стул напротив. – Полагаю, ваш бизнес - единственный источник ваших доходов и переквалифицироваться вы в ближайшее время не планируете. - В целом правильно полагаете, - Мэри присаживается на стул, откидывается на спинку, закидывает ногу на ногу. – Но чем, скажите на милость, ваша парочка может помешать моему бизнесу. - В вашем бизнесе репутация играет, порой, главенствующую роль. - Я выйду отсюда максимум завтра утром. Вы же не полагаете, что у меня совсем нет связей? - Выйти-то вы выйдете, но вот станут ли с вами иметь дело после того, как узнают, за что вы побывали здесь сегодня. - Блефуете. Девчонка бросает на стол папку. Мэри небрежно подцепляет её за край и тянет желтоватую картонку к себе. Просматривает первые несколько страниц. Хмыкает и отбрасывает, словно вычитала в них нечто совсем уж крамольное. - Значит до шантажа опустились, а с виду такие симпатичные дети. Но раз уж вы решились играть в эти игры, то должны были подготовить не только кнут, но и пряник, так обычно ведутся дела в нашем мире. - А я-то думала, грубая сила решает у вас все. - Ну, что вы. Не отморозки же мы в самом деле. - В таком случае перейдем к делу. Нам нужны имена сообщников… - Не так быстро. Что мне за это будет? - Кроме незапятнанной репутации? - Именно. Я ведь смогу вам и в будущем пригодиться. Давайте разойдемся мирно. Я называю вам половину имен, а вторую – при получении вырванных из моего блокнота страниц. Я даже даю вам фору в семь дней, о которой вы так просили. И, заметьте, не требую моральной компенсации за ношение этой идиотской тюремной одежды. - Ваша щедрость поражает воображения. Под её впечатлением мы согласны приложить все усилия для возвращения вашего имущества. Имена? - Той Лэннет и Анна Лихте. - Вы будете дома уже через час. Но лучше бы вам не покидать Лондон в ближайшее время. Мэри улыбается нарочито добродушно. Волчий взгляд превращает улыбку в оскал.