дорогой пиздец, пишет тебе...

На самом деле, пиздец для Чонгука начался еще раньше, собственно, с появлением в его жизни Ким Тэхена. Потому что когда в шестнадцать лет на тебя, ко всему прочему, обрушивается еще и любовь — мало того, парень, мало того, редкостный долбоеб — в этом, конечно, веселого мало. Но с этим пиздецом Чонгук хотя бы смирился и даже, вроде как, влился в процесс. А тут — нате, пожалуйста. И никто тебя не спрашивал, и никого не волнует. — Это Ентан. Песик часто-часто дышит и дружелюбно виляет хвостом. Чонгук смотрит на сие чудо и понимает, что его золотые деньки подошли к концу. Чонгук вообще-то любит собак и при случае с удовольствием возится с ними. Он знает, что Ким любит собак не меньше, и, в общем-то, он не против. Был, по крайней мере. Потому что с этого дня весь мир Тэхена сосредотачивается на Ентане. «Ентан хочет кушать.» «Ентан хочет играть.» «Ентан-и, иди к папочке.» «Ентан-и, сука, верни мне Тэхена, » — думает Чонгук, когда Ким пихает Ентана в его — на секунду так — тапочек и катает, как на машинке. «Бип-бип, блять.» Надо отдать должное, Ентан-и действительно очарователен. Остальные хены и стафф вместе с ними полюбили щенка в одночасье. Сам Чонгук, наверное, в другой ситуации тоже бы с ним играл и возился, но тут, как бы… — Ентан, не трогай ботинки, это Чонгука! — бросает Юнги, идя по коридору на кухню. «Все в порядке, хен. В душу он мне насрал уже, насрет в ботинки — я переживу.» Чонгук косится на сладкую парочку из всех углов, сверлит мрачным взглядом и чувствует себя обделенным. И главное ведь, не пожалуешься никому, потому что на смех поднимут и «ой, да брось», «это всего лишь щенок», «ты что, дебил, к собаке ревновать?». Они с Ентаном держат нейтральную дистанцию в отношениях. Точнее, держит Чонгук, а Ентану все равно — он либо лезет, чтобы его почесали, либо не лезет, потому что чешет уже кто-то другой. «Ну что, доволен? Забрал у меня хена — доволен теперь, да? Миссия выполнена?» У Ентана мордочка счастливее некуда, потому что рука Тэхена увлеченно чешет его за ухом, но Чонгук воспринимает это как личное оскорбление. Окончательным плевком в душу становится Тэхен, спящий в обнимку с Ентаном в своей кровати, когда младший приходит к нему восполнить недельный пробел. — Прости, Чонгук-и, он попросил, — сонно лопочет Ким, когда Чонгук с недовольным шипением нависает над старшим. — Давай в следующий раз, он тут так хорошо пригрелся, что меня самого разморило, — Тэхен зевает. — Спи, Ентан-и, папочка здесь, с тобой… Ну заебись. Чонгук чувствует, что всю его гордость растоптали и выкинули на помойку. Он выходит из спальни, еле удержавшись, чтобы не хлопнуть дверью, и, не обращая внимание на удивленный взгляд Чимина, заявляет, что пойдет спать на диван. «Я ему покажу. Тоже что-нибудь сделаю. Насру на Гуччи, а потом скажу, что это Ентан. И тогда кто еще смеяться последним будет…» Чонгуку над собой смеяться хочется. Мыслит, как обиженная пятилетка, ей-богу. Нет уж. Он взрослый парень и примет это с достоинством. Тэхен сам к нему на коленях приползет, как недотрах накатит. Хотя… Чонгук пролистывает в голове счастливые селфи Тэхена с Богомом, с бывшими коллегами по дораме и зажмуривает глаза. Он себя сам когда-нибудь доведет до нервного тика.

***

— Чонгук-и, ну ты чего? Недотрах на Тэхена, видимо, все-таки накатил. И Тэхен по этому поводу пришел не к Богому, а к Чонгуку. Уже что-то, ура. — Иди отсюда. — Чонгук-и… — К Ентану своему иди. Поди, он тебе постельку уже согрел. — Господи, Чонгук, ты серьезно? Тэхен плюхается на кровать и начинает истерично ржать. Чонгук пинает его ногой, но Ким не реагирует. — Уйди от меня, зоофил хренов! Ты мне кровать помял, изыди! — Чонгук-и… — Тэхен обхватывает макне одной рукой, продолжая всхлипывать от смеха. — То есть, ты серьезно приревновал меня к Ентану? — А что такого? Ты ржешь, а мне, между прочим, обидно, хен. Ентан-и то, Ентан-и это, смотрите, что он умеет, смотрите, какой он милашка… Только и слышно. Это я у тебя милашка и «вон что умею». И никому этот пост уступать не собираюсь. — Мой ты ревнивец, — хихикает Тэхен и легонько шлепает макне по щеке. — Наверное, мне действительно стоило быть менее зацикленным на нем и более внимательным к тебе. — Вот уж явно. — Но ты тоже хорош! Ревновать меня к собаке — я знаю, что ты собственник, но настолько? А если я когда-нибудь ребенка усыновлю, ты тоже так реагировать будешь? Чонгук молчит и только пыхтит все еще обиженно немного. — МЫ усыновим. — Хорошо, мы, — Тэхен улыбается. — Чонгук-и, а давай Ентан-и будет нашим сыном, м? Так тебе это будет проще воспринимать? — Не знаю, — Чонгук задумывается. Звучит мило вообще, хотя и странно. — Ну, наверное. — Вот и договорились. А ты, между прочим, все эти недели ребенка игнорировал, что ж ты за отец такой, — наигранно тянет Тэхен и хмурит брови. Чонгук смеется и понимает вдруг, что на душе в один миг стало легче, и снова все хорошо, и теплый Тэхен рядом с ним, рука все еще легонько обнимает, а сам он дует губы и смотрит сурово. Долбоеб, ей-богу, любимый долбоеб. — Хм, пожалуй, ты прав. Но, может, выполнение супружеского долга сможет загладить вину? — он разворачивается лицом к Киму и дразняще касается уголка губ, мажущими поцелуями спускаясь ниже к ключицам. — Ах ты хитрая жопа, — бархатно смеется Тэхен, тело его чуть вибрирует. — Ентан-и, не смотри, тебе нельзя! Чонгук резко поворачивается. Ентан стоит в дверях, с любопытством разглядывая пару и высунув язык. — Блять, — невольно срывается с губ младшего. — Маленький извращенец, — прыскает Ким. — Что, обломал родителям кайф? — Он еще от меня леща получит, — шипит Чонгук и собственнически кусает Тэхена за ключицу. — По-отцовски, ремнем.