Маскарад Вампиров: Противостояние.

Ино выглядела сногсшибательно. Она не любила брюки, предпочитая им разной степени откровенности платья, экстремальное мини или глубокое декольте, для деловых встреч относительно их с Саске клуба у нее было несколько классических костюмов с юбками-карандаш и приталенными жакетами, высокие каблуки и чулки из телесного нейлона были обязательным атрибутом ее гардероба, как и бриллиантовые подвески и серьги, подаренные многочисленными поклонниками ее великолепия. И во всем ее богатом, изысканном гардеробе с обилием брендов и дизайнерских нарядов в единственном экземпляре, были всего одни джинсы, купленные лет семь назад, и не менее старая белая футболка, которую Ино отхватила в подарок за какую-то покупку в гипермаркете, с нелепым принтом «Smile!!!». Ни то, ни другое она никогда не надевала. Ни разу. До этого момента. И сногсшибательно — это было в прямом смысле. Любой, кто увидел бы ее в подобных шмотках, зная ее ежедневные туалеты, просто упал бы, настолько нелепо и невзрачно выглядела всегда роскошная Ино. Что заставило ее напялить на себя джинсы, которые она не носила даже в средней школе, она и сама не понимала. Чувство глубокого опустошения не дало ей даже накраситься, как обычно, грамотным макияжем скрыв мертвенную бледность своего красивого лица. Она видела отражение в витринах магазинов, закрытых на ночь, мерцающих броскими вывесками разной степени дороговизны, и это отражение принадлежало кому угодно, но только не ей. Это не ее длинные, цвета чистой платины волосы были завернуты в нелепо большой пучок с выбивающимися лохматыми прядями; это не ее губы были бледными и потрескавшимися, как у иссохшего в пустыне путника, с совершенно поблекшим бантиком, как будто у нее совсем не было верхней губы; это не ее глаза были опухшими и красными, выпученными под короткими пушистыми ресницами, слипшимися от слез. Не ее. Она не могла выглядеть так плохо, так… Как будто она ходячий труп. Обида сковала горло. Она ведь любила себя. Всегда любила — относилась к себе с уважением, не разменивалась и не продавалась, никогда не пила — за исключением единственной ночи в своей жизни, перевернувшей все ее существование с ног на голову. Той ночи, которую она отчаянно пыталась забыть, но проблема в том, что теперь вся жизнь — одна сплошная, нескончаемая ночь, как призрак шального проступка, однажды совершенного, и о котором она жалела, страшно, отчаянно жалела, не имея возможности повернуть время вспять или вернуться в прошлое и предупредить тогда еще шальную, легкомысленную себя, что нельзя отмечать совершеннолетие с казавшимися близкими подругами, в крутом стриптиз-клубе, причем клубе-то для мужчин! Что ее дернуло тогда поехать в «Везувий»? Почему она не подумала, что хочет посмотреть на полуобнаженных и спортивных мужчин, а вместо этого решила, что совать деньги в трусики вульгарно накрашенной стриптизерши — именно то, что она хочет в такой день? О, эти попытки казаться круче, выглядеть более продвинутой, чем она на самом деле была. Какая же дура! Именно дура, и никак иначе. Дурой была — дурой и осталась. Нет бы показать сегодня весь свой блеск и лоск ВиВи, доказать, что она не сломлена, что она научилась наслаждаться своей обретенной не-жизнью по самое не балуйся и ВиВи ей совершенно безразлична и не нужна — и вместо этого она ужасно выглядит, стремно одета и вообще — плачет. Рыдает только от одной мысли о встрече с Сиром, которую она любила, которую она презирала, которую она боялась. Которую ненавидела каждой клеточкой своего мертвого, совершенного тела. Наверное, она надеялась, что, выгляди она так, ее просто не пустят в клуб, но надежда была призрачной и зыбкой, к тому же она задействовала Прорицание, и четкая аура хостесс на ресепшн дала ей понять, что это та же девушка, что была здесь, когда она еще встречалась с ВиВи для постижения науки быть тореадором, и которая прекрасно знала ее в лицо. ВиВи тогда страстно шептала ей на ухо, обволакивая ароматом дорогого парфюма, что ее исключительная красота заслуживает жить вечно, и Ино верила. Бездумно верила и была благодарна за поцелуй вечности, дарованный ей казавшейся тогда живым совершенством ВиВи, еще не зная, какие чудовищные последствия для ее скрупулезно выверенной жизни несет проклятие, принятое в вены. Если бы Саске сказал ей раньше, что мир тьмы гораздо более реален и близок, чем ей казалось, если бы предупредил, что Камарилья уже давно наблюдает за ней и готовится через пару лет даровать ей власть вентру — она бы бежала, смогла вырваться из сладкого плена, в который завлек ее голос ВиВи, сиреной вещая о вечных наслаждениях и вкушении эпох, словно изысканных блюд, согласно самой сути тореадоров, и за два оставшихся ей года жизни реализовала бы все свои самые сокровенные мечты, уйдя эффектно, навсегда оставив сиять на небосклоне шоу-бизнеса свою яркую, вечную звезду. Ее бы канонизировали в мире моды, она бы стала новой Мерилин Монро, только гораздо более впечатляющей и утонченной, мужчины и юноши мечтали бы о ней, засыпая в постелях с опостылевшими женами или воскрешая ее образ, принимая душ — она бы могла, скрывшись за завесой мира тьмы, наслаждаться и пить свою прижизненную и посмертную славу, как вино с лучших винокурен Франции. Но она поверила ВиВи. Глупо доверилась дешевой стриптизерше из клуба очень среднего класса, внушившей, что именно она станет ее проводником в блистательную вечность. Когда пелена пала, было слишком поздно, и отказаться от дара, который уже умертвил ее тело и навсегда забальзамировал юное, девичье лицо, остановил сердце и поставил жирный крест на девушке по имени Ино, было невозможно. И вот — спустя почти пять лет она стоит перед входом в клуб, перед массивной, тяжелой дверью, и вывеска «Везувий» сочится янтарной лавой, стекая на стены, и она не может заставить себя протянуть руку и коснуться ручки, потяни которую — и все ее ошибки прошлого бушующим потоком извергающегося вулкана накроют ее, плавя остатки самообладания. Звонок Саске помог ей прийти в себя и одновременно выбил из колеи известием, что к ней приедет сам Акаши Сай. Она перешла на другую сторону улицы, наблюдая за поздними прохожими, спешащими укрыться под крышами своих уютных и не очень норок от порывов холодного ночного ветра; за пьяницами, забившимися в щели между домами и пытающимися согреться дешевым горячительным пойлом; за нарядно и безвкусно одетыми людьми, либо скрывающимися в беззубой пасти «Везувия», либо спешащими из него в сторону дешевого мотеля «Лаки стар», в котором даже стены были пропитаны запахом пота, крови и спермы. Постепенно к ней возвращалась уверенность, робкими, судорожными толчками, и осознание своего внешнего вида вдруг обухом ударило по голове — скоро сюда должен был прийти Сай, тот самый Акаши Сай, так долго бывший предметом ее человеческих, а после и вампирских грез — и он увидит ее такой. То, что он оказался оборотнем, сначала убило ее, потом ненадолго отступило на второй план, когда ей удалось пообщаться с ним, а теперь, когда он без промедления ринулся ей на помощь — о том, что попросила об этом не она, а Сакура, она предпочла забыть, — это придало ему почти непогрешимый ореол героя. Ее спасителя. Они были такими невозможно далекими, как Ромео и Джульетта, и их союз, пусть и временный, был пропитан драмой и романтизмом. Блядь. Ино встряхнула волосами, как бы невзначай сняв резинку для волос, и густая платиновая копна рассыпалась по плечам и спине, достигая икр, затянутых в плотные джинсы. Сама суть тореадоров вынуждала ее романтизировать и утрировать все, с чем сталкивалась ее чувствительная душа, и заметив этот нелепый порыв, она тут же себя одернула. О чем она вообще, мать твою, думает? Какой, к хуям, союз? Какие Ромео и Джульетта? Она, кажется, от нервов и стресса совсем тронулась умом. Тоже, придумала — он же оборотень, натуральный оборотень, которых тысячелетиями вампиры презирали, ненавидели и боялись, а она тут всякую чушь себе напридумывала и уже со вкусом смакует их трагичное расставание от невозможности быть вместе, хотя в живую видела его всего четыре раза! А руки уже сами по себе сминали низ футболки с нелепым принтом «Smile!!!», чтобы завязать ее под грудью. На той стороне улицы заприметила девицу, слегка покачивающуюся на высоких каблуках и безуспешно пытающуюся прикурить сигарету с обмусоленным фильтром. Уголок губ Ино медленно пополз вверх. То, что нужно. На глаз отметив, что размер ноги у них совпадает, она перешла дорогу и, плавно покачивая бедрами, от чего рельеф оголенного живота четко проступал над низко сидящими джинсами, уверенно приблизилась, тут же поймав на себе привычный опешивший взгляд жертвы, попавшей под ее Присутствие.  — Здравствуй, — голос мгновенно пропитался магнетизмом, и девушка едва не проглотила незажженную сигарету, — у тебя такие красивые туфли, — промурлыкала она, и ее случайная жертва тут же выронила сумку, поспешно наклонившись и начав расстегивать тонкие шлевки на щиколотках, чтобы отдать их Ино. — Серьезно, это мне? Ты так щедра, — продолжала она, — а что у тебя в сумочке?  — У меня совсем нет денег с собой, — отчаянно потянула она, очень расстроившись тем фактом, что отдать ей нечего, потому что прямо сейчас она мечтала положить к ногам Ино весь мир и себя в придачу, как вишенку на кусочке торта.  — Меня не интересуют деньги, — почти обиделась Ино, скинув потрепанные кроссовки Суйгецу и примеряя шпильки на свои ноги, — есть помада?  — Конечно, и помада, и консилер, и… — она еще блеяла, перечисляя весьма впечатляющий арсенал косметики, а Ино уже по-хозяйски распахнула сумочку, которую девица после того, как подняла с тротуара, доверчиво протянула ей. Отражения витрины было достаточно, чтобы Ино уверенными, точными движениями исправила пугающую даже ее бледность лица, слегка подкрасила губы кричаще-розовой помадой (вообще не ее цвет, но на безрыбье, как говорится…) и растушевала тональник по животу, все той же помадой проведя по линиям пресса, чтобы подчеркнуть подтянутый живот и визуально сузить талию. Пара прикосновений спонжа к векам — и вот, из глубины отражения на нее смотрела такая знакомая Ино, роскошная в любой ситуации и в любой одежде. Критически оглядев себя напоследок — с туфлями на каблуке даже джинсы стали казаться очень даже неплохим стильным решением, — она вернула сумочку девушке, уже лепечущей о любви и их совместной поездке в Куала-Лумпур через месяц, и резко приложила палец к ее губам, заставив замолчать. Короткий взгляд вокруг, чтобы убедиться, что их никто не видит — и она увлекла ее подальше от светящейся витрины, в пустой переулок, в густую тьму, ставшую ей родным домом, девушка тихо ойкнула, когда босыми ступнями прошлась по осколкам стекла, разбросанным после очередной пьянки или потасовки — и тут же затихла, едва Ино впилась в ее рот холодным, сухим поцелуем, добивающим волю жертвы и дающим возможность опуститься к шее. От нее пахло алкоголем, влажными несвежими поцелуями и немытым телом, но Ино это слабо смущало — клыки с тихим треском прорвали кожу над пульсирующей веной, кровь хлынула ей в горло теплым, терпким потоком, и после нескольких глотков, восстановивших ее силы после использования Прорицания и Присутствия, она отпрянула, на прощание длинно пройдясь языком по тут же затянувшейся ране. Девушка стояла, слепо смотря в пустоту перед собой и не двигалась, парализованная трансом кормления, и Ино, воспользовавшись этим, принесла брошенные на освещенном тротуаре кеды и поставила их рядом с ней, чтобы, когда та придет в себя, не добиралась домой босиком. Несколько движений ловких пальцев в волосах — и у нее уже практически укладка с фигурным плетением от висков, тонкие косы обвивали общую массу волос, придавая им форму. Да, все было сделано быстро и слегка неряшливо, но все же из переулка вышла совсем другая Ино. Кормление придало ей сил и подняло настроение. Больше не хотелось выть в голос и в истерике забиваться во все углы, попадающиеся на глаза. Хотелось впечатлять. Дурманить. Уничтожать своим сиянием. И ВиВи — первая, кто падет перед ней на колени, рыдая и умоляя ее о прощении. Безусловно, так и будет. Она снова заняла свою наблюдательную позицию напротив «Везувия», слегка расставив ноги и уперев руки в бедра, мысленно похвалив вкус Ино из прошлого, ведь джинсы с низкой посадкой невероятно ей шли, подчеркивая стройность бедер и длину ног. Нелепая футболка стала отличной основой для топа, подчеркнутый косметикой живот притягивал взгляд не обилием синих вен под мертвенно-бледной кожей, а рельефом и плоскостью. Платиновые волосы, перевитые тонкими косами, струились до икр. Губы, тронутые ярко-розовой (совсем не ее цвет, но на безрыбье…) помадой, были сложены в уверенной, легкой улыбке, как будто через секунду они коснутся поцелуем желанного любовника. Голубые глаза горели решимостью и пониманием собственной красоты, и это было бы даже высокомерно, не будь эти глаза на аристократичном лице с высокими скулами и тонким носом, под изящным изломом бровей, но они принадлежали именно этому лицу, а такое лицо не могло быть высокомерным — оно было слишком прекрасно для подобных низменных чувств. И она выглядела сногсшибательно. Именно такой ее и увидел Сай, решительным шагом идущий в ее сторону. В глазах ее кумира горел дикий, звериный азарт, и Ино внезапно пронзила рассмешившая ее мысль: вампиры тысячелетиями ненавидели, презирали и боялись оборотней, но разве не те же самые эмоции она испытывала к ВиВи, вампирше, до которой, если закрыть глаза на преграды стен и высоту этажей, было не более пятидесяти метров? И разве Сай, своим появлением почти заставивший ее мертвое сердце забиться вновь, когда его идеальные губы скривились в одобрительной, обольстительной усмешке, мог заставить ее чувствовать по отношению к нему то же самое, что к ВиВи? Нет, нет, тысячу раз нет.  — Ну привет, — небрежно бросил он, и грудину парализовало от того, что он так близко, от жара, идущего от его тела, от тяжелого, густеющего воздуха — она ведь впервые оказалась с ним один на один. Хуже всего, что, когда она представляла его, идущего ей навстречу, сворачивающего шею ей вслед от ее неземной красоты, молящего уделить ему хоть минуту ее времени (а она часто фантазировала о встречах «невзначай», неизменно заканчивающихся ее полным триумфом от единоличного владения его мыслями и сердцем), она даже близко не представляла, что его образы, запечатленные на многочисленных плакатах и отраженные в клипах и роликах с его участием, даже вполовину не передают, насколько он шикарный. Живое воплощение идеала Ино. И был всего один минус, который перечеркивал малейшую надежду на исполнение мечты — он был оборотнем. Непостижимо прекрасным, но оборотнем. Кстати, надо почаще напоминать себе об этом. Она старательно скрыла дрожь в коленях, позволив себе лишь легкую полуулыбку, и кивнула в сторону «Везувия»:  — Составишь мне компанию? Он бросил беглый взгляд по направлению ее кивка и, решительно поджав губы, кивнул.  — Это там находится твой обидчик?  — Обидчик? — мысли Ино невольно вернулись к разговору с Саске, и она попыталась понять, что именно Саске сказал Сакуре и что она могла передать Саю для того, чтобы он так быстро пришел? Прошло не более получаса с момента ее звонка, а Сай даже запыхавшимся не выглядел. То, что он добирался сам, было очевидно — ни одна машина так быстро не доедет от особняка малкавианов до Голливуда. — Это не обидчик, а скорее, мой Сир, Ви… Вельвет. Она стриптизерша, и владеет этим клубом.  — Сир — это?..  — Мой родитель. Та, которая обратила меня, — пояснила Ино. Доминирование Саске уже не действовало на нее, и руки непроизвольно затряслись — возвращался первобытный страх от предстоящей встречи.  — Эм. Тогда возникает вполне логичный вопрос, — Сай вскинул бровь, точно как на одном из ее плакатов, и она едва не взвизгнула, как перегревшаяся школьница на кей-поп концерте, — если это твой родитель, то…  — …зачем здесь ты? — понимающе хмыкнула она. — Все просто. ВиВи… не буду углубляться, но я не виделась с ней годами, потому что она нехорошо со мной поступила. Мягко говоря. И Хината, отлично зная об этом, — чувство обиды заставило сделать паузу, чтобы голос звучал ровнее, — все равно настояла, чтобы я встретилась с ней и выведала у нее информацию о порностудиях в Голливуде, ведущих не самый легальный бизнес. — Хинате такое интересно? — удивился Сай, заставив Ино поперхнуться воздухом.  — Ты что, нет, конечно! — Тут же поняв, что сболтнула лишнего, и отступать некуда — черные глаза Сая слишком внимательно смотрели на нее, — она решила выложить все карты на стол, как есть. — Короче, сегодня вечером один из носферату скинул ей фильм, который просочится в интернет. Пятиминутный ролик, но за эти пять минут… Там просто треш. И в этом замешан Шабаш, как пить дать, потому что на видео весьма четко видны чудовища, которых могли создать только Цимици. Я сама не видела, но по реакции Хинаты легко было догадаться, какая там жесть. Она велела ничего не говорить вам, пока не выясним, откуда вообще взялось в сети это видео, чтобы уже прорабатывать план действий, имея понимание происходящего.  — А почему речь о порностудиях?  — Снафф, — коротко сказала Ино, и на лице Сая появилось откровенное отвращение. — Да-да, и именно поэтому — ВиВи, потому что она знает обо всей грязи, которая творится в Лос-Анжелесе в целом и Голливуде в частности.  — Значит, ты еще вечером понимала, что тебя могут отправить сюда? — Сай схватывал информацию на лету.  — Я надеялась, что этого не будет, — просто ответила она, и Сай кивнул, больше не задавая вопросов. Что же такого ему могла сказать Сакура, что он так хорошо понимал ситуацию, которой вообще не знал? Саске бы не поделился с певичкой-оборотнем о внутренних переживаниях Ино, это совершенно точно — он был одним из тех, кто выступал против союза с оборотнями, и даже узнав их поближе, испытывал стойкое недоверие к ним. А по-другому Сай узнать не мог. Либо он от природы настолько тактичен и проницателен, во что верилось с трудом — она ведь совершенно не знала этого человека. Оборотня, то есть. Конечно же, оборотня.  — Итак?..  — Нам сюда, — она проглотила вставший в горле ком и решительно двинулась в сторону «Везувия», каждой клеточкой своего вампирского существа ощущая гнетущую и одновременно будоражащую близость оборотня. Девочка на ресепшн едва не уронила челюсть на стойку, увидев их.  — Вам нельзя!.. — начала было она, сильно удивив Ино столь необычной реакцией, и она мгновенно задействовала Присутствие, заставив хостесс буквально проглотить остальное предложение, и перегнулась через стойку, очень близко заглянув ей в глаза:  — Мне очень. Даже. Можно. — Она не пыталась обольстить ее, ее конкретной целью было заставить упыря ВиВи буквально обосраться от страха, и судя по запаху — вполне успешно. — Мисс Велур у себя? — она процедила ненавистное имя сквозь зубы, зло смакуя каждую букву. Беззвучно открывающийся и закрывающийся рот, как у рыбы, выброшенной на берег, был вполне красноречивым ответом — Ино кивнула в сторону входа в зал, и Сай медленно моргнул, поняв, и двинулся туда. Упырь попыталась было еще что-то сказать, но сытая, переполненная силой Ино усилила влияние, буквально пригвоздив ее к месту.  — Смертная, — презрительно хмыкнула она ей в лицо, развернувшись и нарочито расслабленным шагом последовала за Саем. Зал за эти пять лет не изменился, накрыв Ино острым чувством дежавю, запахом алкоголя и потных тел, и от вида сцен, стилизованных под лаву, она едва не растеряла всю вновь приобретенную решимость. Задрожали руки. Колени конкретно подкосились, и ей с трудом удалось удержать равновесие. Казалось, что она буквально вчера ввалилась сюда, весело хохоча от неостроумной шутки одной из своих пьяных подруг, требуя лучший столик с максимальным обзором, и только вчера из глубины зала за ней следил взгляд потрясающей ВиВи. А Ино пьяно танцевала, слизывала соль с живота стриптизерши, принимала сексуальные позы для фото — боже, она себя вела настолько глупо, что даже окружающим наверняка было стыдно за ее поведение, хотя они были в стриптизе. Тупая, тупая Ино, корила она себя, замерев на входе в зал и блуждая взглядом по обстановке, буквально клеймившей ее мозг воспоминаниями, которые так хотелось забыть, как внезапно ее уха коснулось горячее дыхание, от которого она рывком вернулась в реальность:  — Все нормально? — громко спросил Сай, уже, кажется, не первый раз.  — Да… Да. Я в норме, — соврала она, стараясь не оглядываться на оборотня, потому что на ее лице наверняка читалось то, что она вообще не в порядке, ей очень хочется оказаться подальше отсюда, и только понимание, что гнев Хинаты гораздо страшнее, позволяло оставаться на месте. Пусть это и не жизнь, свою не-жизнь она ценила, а Хината… Впрочем, времени на подумать, что делать дальше, ей так и не дали.  — Отрада моих очей, — нежный голос, затопивший разум раскаленной лавой обольщения, заставил ее резко повернуть голову, — я так тосковала о тебе… И весь мир сузился до лица ВиВи, ее Сира.