Маскарад Вампиров: Противостояние.

Встреча с Айзеком прошла на удивление гладко. Саске сдержанно пожал ему руку и представил Сакуру — по имени, что заставило ее слегка растеряться, как тогда, когда он распахнул для нее дверь такси, но она на то и Харуно Сакура, чтобы всегда держать свои эмоции под контролем и быть феноменально спокойной при любых обстоятельствах. Она вела себя холодно и вежливо, выразив от лица вожака оборотней готовность к сотрудничеству и благодарность за прием, от чего Саске слегка покосился на нее, когда Айзек одобрительно усмехнулся и с не меньшей вежливостью выразил глубокое удивление ее манерами и уверил, что на его территории Сакура — всегда желанный гость. Вампиры удивляли ее. Да, они вызывали чувство омерзения и желание держаться подальше, но всё же пока все, с кем ей приходилось сталкиваться, меньше всего напоминали ей кровососущих чудищ, о которых рассказывала ее приемная мама, открывшая ей их истинную природу. А Ино вообще вызывала симпатию — пожалуй, это и послужило причиной столь быстро возникшего желания помочь ей, стоило ей только представить, что плачущий в динамиках автомобиля голос принадлежит той жизнерадостной, очень красивой девушке с обворожительной улыбкой, так страстно восхищавшейся их с Саем творчеством и искренне хвалившей ее цвет волос. Через пять минут Айзек попросил ее оставить их с Саске наедине и, взглянув на сопровождающего ее вампира, коротко ей кивнувшего, она так же уважительно попрощалась, снова поблагодарив за прием, и вышла из здания, в котором располагался закрытый на ночь ювелирный магазин, через заднюю дверь. В лицо дохнул несвежий воздух переулка, пропитанный запахом гниющего мусора и продуктов жизнедеятельности крыс, что никак не вязалось с дорогой роскошной дверью, ведущей в приемную Айзека и резко контрастирующую с обшарпанными стенами и мутными лужами на выщербленном асфальте. Но Сакура была спокойна и сдержана. Она умела скрывать любой дискомфорт, благо, девять лет ее музыкальной карьеры великолепно вырабатывали дисциплину и научили мириться с любыми условиями и обстоятельствами, даже если они вызывали у нее легкое головокружение и тошноту. Очень захотелось перекусить, но Сакура резонно решила, что лучше всего будет дождаться Саске и попросить таксиста притормозить у одного из круглосуточных магазинов по пути к дому, купив там какой-нибудь салат или взяв пару яблок. Заставлять вампира, отвечающего за нее, нервничать, не хотелось. Отношения с новоиспеченными «союзниками» и так были весьма непросты, только Наруто, казалось, совсем помешался на всей этой миссии, еще больше замкнувшись в себе и став медитировать в два раза больше, чем обычно. Это было странно, но Сакура не спешила его судить; обладать такой силой, как у Наруто — тяжкое бремя, которое он нес очень и очень достойно. Она всегда относилась к нему с уважением, с теплотой вспоминая их подростковые неловкие заигрывания друг с другом, попытки встречаться, неуклюжие поцелуи и всегда неизменную дружбу, которую ничто не могло испортить. Он был надежен и дурашлив, с ним она постоянно смеялась и была готова и в огонь, и в воду. Это было очень давно, а потом она узнала от приехавшей к ней далекой родственницы, ставшей ее второй матерью, что она оборотень, причем очень редкого и вымирающего вида, и уехала с ней из Японии в Америку, оставив родных маму и папу в уверенности, что направляется получать дорогое образование, что, по сути, было правдой, хоть и наполовину. Она и по сей день часто созванивалась с родителями, регулярно отправляя им деньги и приезжая навестить раз в пару лет, с тоской замечая у мамы новые морщинки, а у отца седину в густых нежно-розовых волосах, но гордость и любовь в их глазах были так очевидны, что грели ее холодное, будто впавшее в спячку сердце. Спустя год жизни с тетей Цунаде она неожиданно столкнулась с Наруто. Встретить настолько близкого друга спустя долгое время и на другом конце планеты было просто невероятным, и когда она узнала все то, что Наруто скрывал от нее многие годы, уважение к нему возросло стократно — оказалось, он был сиротой, еще и воспитывающим младшую сестру, к тому же оба были оборотнями, о чем он знал с детства. И никогда его жизнерадостность не давала ей даже повода думать, с какими тяготами пришлось столкнуться всегда улыбчивому, доброму парню, в любое время дня и ночи готового прийти на помощь. Но Наруто сильно изменился за год разлуки. Он стал серьезным, вдумчивым и улыбался уже не так часто, как раньше. Груз ответственности за сестру и их будущее иногда очевидно давил на его могучие плечи, заставляя сгибаться от бессилия и прибавляя ему лет, но такие моменты позволялось видеть только самым близким — ей и Карин. И Саю, конечно же — ведь он был неотъемлемой частью жизни Сакуры уже десять лет, и со временем Наруто проникся к нему симпатией, хоть сначала его и напрягал этот мутный парень. Но Сакуре он доверял, а раз она позволила Саю взять за себя ответственность, как было принято у оборотней, значит, Сай заслуживал его уважения. И доверия со временем, безусловно. В своих мыслях она не заметила, как резко похолодало, и она зябко поежилась, отпрянув от стены, на которую она оперлась, пока ждала Саске. Его еще не было, и она подумала, что может, лучше будет дождаться его в такси, но внезапный металлический скрежет заставил ее обернуться, внимательно глядя на пустой тупик переулка, где находился закрытый канализационный люк. Он и был источником звука. Сакура напряглась. У нее не было слуха или обоняния, как у остальных ребят, но звук повторился, и на этот раз ей точно не могло показаться. Она осторожно, медленно приблизилась, не сводя глаз с тяжелой стальной крышки люка, и прислушалась. Кто-то скребся изнутри. Можно было списать все на ремонтников, но не в два же часа ночи. Можно было списать на крыс, но Сакура примерно знала, как устроены коллекторы, и ей показалось маловероятным, что под люком находится настолько большая крыса, что может слегка приподнять крышку. А крышка медленно приподнялась, буквально на несколько миллиметров, и снова встала на место — с все тем же металлическим скрежетом. А потом раздался голос:  — Помогите, господи… Она тут же кинулась к люку, пытаясь понять, как схватиться за крышку, и пока она искала углубления для пальцев, мольба повторилась и тут же была прервана гулким воплем, эхом раздавшимся под землей. Сакура схватила крышку люка и резко дернула, сорвав ее с креплений и отбросив пятидесятикилограммовый металлический диск в сторону, с подступившим к горлу сердцем вглядываясь в темный провал под ногами.  — Кто здесь? — крикнула она, но кроме собственного голоса больше ничего не отражалось от металлических внутренностей коллектора.  — Что ты делаешь? — внезапно раздалось за спиной, и она дернулась, едва не провалившись в зияющую пасть люка, резко обернувшись и встретившись с непроницаемыми глазами Саске, медленно переместившего взгляд на отлетевшую почти в другой конец переулка крышку люка, что заставило его, в свою очередь, тоже обернуться. И он заметно напрягся.  — Там кто-то кричал о помощи, — опомнилась она, тут же переключив внимание с пристально рассматривающего ее вампира на темноту коллектора.  — Из канализации? — Саске еще сильнее напрягся. Он приблизился и тоже заглянул вниз, явно видя больше, чем она, потому что взгляд его блуждал по стенам, скрытым тьмой. — Я проверю, оставайся здесь, — он снял запонки с рукавов рубашки и закатал их по локоть, чуть подтянул брюки на коленях и уже было собрался спускаться, как Сакура, вышедшая из оцепенения от его реакции, заявила:  — Нет уж, я тоже спущусь. Саске нахмурился, а после безразлично пожал плечами, намекая, что это ее выбор. Быстро спустился вниз — Сакура слышала, как коротко хлюпнула вода под его ногами, отметив, что не очень глубоко, и направилась следом, без брезгливости сжимая пальцами покрытые чем-то скользким металлические скобы, вбитые в стену для удобства ремонтников. Внутри было влажно и душно, в основную канализационную трубу вел узкий лаз, и Сакура присела, чтобы протиснуться по нему, все же задрав платье по бедра, чтобы не измарать потом сиденье такси. Она впервые оказалась в подобной авантюре, но все же это и правда было ее решение, к тому же, просто так люди не молят о помощи из-под канализационных люков, она была почти уверена в этом. Влага противно хлюпала под ногами, напоминая, что босоножки придется выбросить, но это только придало ей решимости, и добравшись до просвета, она едва не рухнула в воду — труба заканчивалась неожиданно и на полуметровой высоте. Саске уже стоял там, что-то высматривая. Освещение было тусклым, но хорошим, и здесь легко было выпрямиться в полный рост — труба была огромной по диаметру, метров двадцать, если не больше. Сакура огляделась — никого, кто мог бы просить о помощи.  — Смотри, — позвал Саске, Сакура приблизилась, он что-то поднял из воды, и у нее потемнело в глазах; она качнулась, пытаясь удержать равновесие и сознание. Саске держал оторванную по плечо мужскую руку.  — Господи Иисусе, — прошептала Сакура, закрыв глаза и пытаясь стереть с внутренней стороны век застывшее там изображение плечевой кости, вокруг которой неровными ошметками свисала плоть, согнутый локоть и безвольно висящие пальцы — рука была оторвана вот только что, буквально, может, несколько минут назад — как раз, когда она слышала крик из еще закрытого коллектора. К такому в медицинском ее не готовили. Саске тут же схватил телефон и начал кому-то звонить, но связи здесь почти не было — он дозвонился только с третьего раза, так и не выпуская сочащуюся кровью руку. Коротко назвав выход из коллектора, возле которого они находились, он напряженно нахмурился, а потом, будто что-то вспомнив, обернулся к Сакуре и бросил ей:  — Не кричи, что бы ты не увидела. Понятно?  — После зрелища оторванной человеческой руки — что может вообще заставить меня закричать? — с резким сарказмом спросила она, тут же едва не взвизгнув, как сопливая пятилетняя девчонка — перед Саске материализовался из воздуха монстр, в котором лишь отдаленно угадывались очертания человека. Лысая голова была покрыта нарывами и зияющими в коже дырами, оголяющими череп; заостренные рваные уши отвисли под весом многочисленных колечек-серег, ими же изобиловала и та часть лица, на которой у нормальных людей были брови; длинные неровные зубы выступали вперед настолько, что губы не смыкались между собой; половина носа отсутствовала, и вместо одной ноздри просто зияла дыра внутрь головы; его кожа была желто-серого цвета, вся покрытая язвами и наростами; руки были настолько длинными, что доходили до колена, и лишь присмотревшись, Сакура поняла, что это длинные пальцы, увенчанные желтыми толстыми заостренными ногтями. И тут она поняла смысл предупреждения Саске.  — Что это вентру забыл в канализации? — страшно усмехнулось существо, без уважения глядя на Саске. — А как же испачканные туфли? Истерики не будет?  — Завали, крыса, — беззлобно, но очень холодно парировал Саске. — И объясни мне, что это? — Саске продемонстрировал существу руку.  — Это оторванная рука, — ровно ответил он.  — Я, блядь, без тебя это вижу. Объясни мне, какого хера на твоем подконтрольном участке рвут на части смертных?  — Не тебе задавать мне этот вопрос, не ты тут барон, — правда, стоило отдать существу должное, руку у Саске он забрал и критически оглядел. — Я выясню, что произошло.  — Пусть Шикамару свяжется со мной, как только выясните что-нибудь. Существо отвесило пародию на поклон — весь жест был пропитан издевкой, — и исчезло. Просто растворилось в воздухе. Возле Сакуры зашевелился воздух, всего на мгновение, и только круги на воде подтверждали, что существо уходит, а после исчезли и они.  — Что… что это было? — наконец, обрела дар речи Сакура.  — Носферату, — бросил Саске, направляясь куда-то. Не в сторону выхода, и даже не за существом, которого он назвал «носферату», а в противоположном направлении.  — Это болезнь какая-то?  — Да. Вампиризм, — раздраженно ответил Саске, быстро удаляясь и явно не горя желанием отвечать на ее вопросы, и Сакура поспешила за ним.  — Выход в другой стороне, — тихо напомнила она, пытаясь игнорировать растущее раздражение вампира, но он никак не отреагировал — шел только одному ему известным путем, вынуждая Сакуру идти следом, слепо доверившись его порыву. Не без опаски, конечно, но она не врала Саю — она была уверена, что Саске не причинит ей вреда и не позволит кому-то еще это сделать, ведь это могло снова разжечь конфликт между их видами. Вампиры сами инициировали встречу с оборотнями, фактически, сами предложили союз, и так нелепо разрушить все, что и без того было хрупко и зыбко, Саске явно было не на руку. Труба повернула, потом раздвоилась; Саске шел уверенно и быстро, смачно хлюпая дорогими туфлями в стоячей канализационной воде; Сакура едва поспевала за ним, мысленно проклиная непрактичный выбор обуви, но она же не знала, что ее ожидает прогулка по канализации в компании вампира, с остановками на оторванных руках и страшных монстрах. Надела бы кеды. Саске, наконец, остановился. Прислушался. Сакура огляделась — они оказались в большом, просто огромном коллекторе, у стен бегали жирные крысы, а под потолком высели гирлянды из прогнивших, капающих труб, перемежавшиеся толстыми круглыми решетками, закрывавшими лопасти вентиляторов, нагнетавших воздух.  — Ты слышишь? — вдруг спросил Саске, не глядя на нее. Сакура прислушалась.  — Что именно? — уточнила она, слыша только капание воды, копошение крыс и звук разрезаемого лопастями вентиляторов стоячего воздуха. Он молчал, прислушиваясь. Внезапно в его руке появился длинный меч с тонким лезвием — Сакура не поняла, откуда вообще он взялся, — и Саске закаменел спиной, вообще не двигаясь. И вот тут Сакура услышала. Сердце сначала ухнуло, когда ей показалось, что Саске готов напасть на нее, но он молниеносно сделал выпад куда-то ей за спину — лезвие тонко просвистело возле ее уха, — и с чавкающим звуком вошло во что-то, чего она еще не видела, и это была явно не крыса. Она, застыв, повернула голову — с меча Саске соскользнула голова, пораженная точно в глазницу, и из ушей этой головы выходили руки, служившие ногами для странного комка плоти с нечеловеческим лицом.  — Что, ёбаный стыд… — начала она, задыхаясь от ужаса и отвращения, как за спиной почти вплотную стоящего к ней Саске увидела такую-же херь, быстро приближавшуюся, с широко распахнутым зубастым ртом. Она оттолкнула Саске, и монстр пролетел мимо, тут же напоровшись на меч. Саске тяжело выдохнул. Сакура оглянулась. Таких тварей она увидела еще трех, они сужали круг вокруг них, и Сакура, растерявшись, прижалась спиной к спине Саске, чтобы не оставалось слепых зон. Обостренные ощущения и боковое зрение выцепило из темноты еще штук восемь уродских голов с растущими из ушей руками с кривыми пальцами, и это только те, которые были перед ней — за ее спиной Саске мелко трясся от напряжения, что дало ей понять, что и у него ситуация не лучше.  — Пиздец, — подтвердил ее предположение Саске.  — Воистину пиздец, — грустно согласилась она. Ничто так не объединяет даже с самым лютым врагом, как близкое дыхание смерти. Головы ринулись на них разом. На Сакуру летели сразу шесть чудовищных существ, набирая скорость и распахивая неестественно широкие пасти. Но Сакура не растерялась — теперь, когда она понимала, что жить ей осталось меньше минуты, каждая мышца ее тела напряглась и буквально требовала разрядки — она мощным ударом ноги сбоку отбила подпрыгнувшую башку, ею снеся еще три. Два длинных, полных силы удара — и лица отлетевших в сторону голов вмялись вовнутрь, как будто были сделаны из пластилина. Три отлетевших монстра снова поднялись на свои руки-ноги и опять устремились к ней, а она присела и нащупала под водой какие-то камни, что при близком рассмотрении оказались обломками кирпичей, и плотно зажала их в ладонях, раня кожу. С дополнительным весом в руках ее удары стали в разы сильнее, и она просто отбивала рвущиеся к ней головы, как мячики, некоторые убивая сразу, с удара, другие деформируя и на некоторое время выводя из строя. Получив секундную передышку, она оглянулась, чтобы понять, жив еще Саске или нет, и мелькающее в воздухе лезвие с перемежающимися ошметками плоти и конечностей дало понять — дела у него вполне нормально. Не хуже, чем у нее. Она снова вернулась к защите своей стороны, лишь изредка увеличивая расстояние между их спинами, и лишь на короткое мгновение она замерла — увидев, что тварей прибывает, и они копошатся у стен, ползая друг по другу и подбирая более удобный угол атаки, забираясь выше по трубам, чтобы прыгать сверху — и ей в висок прилетел тяжелый удар, как будто в нее швырнули кирпич. Дезориентация, шум в ушах, темные круги перед глазами — она не сразу поняла, что башка, добравшаяся до нее, сейчас вопьется ей в лицо огромным зубастым ртом, — и руки сами сомкнулись на изуродованном лице, сминая череп, под звук хруста костей и тонкое визжание, которое издавала голова. Она дралась долго. Периодически в ее взмокшую спину врезалась спина Саске, которого чудовища теснили также, как ее, она тяжело и надрывно дышала, то ли от страха, то ли от азарта драки, то ли просто выдохлась, так что не сразу поняла, когда чавкающие и хлюпающие звуки вперемешку с визгом голов и хрустом утяжеленных кусками кирпичей ударов смолкли, оставив после себя звенящую тишину, прерываемую только крупными каплями воды с труб под потолком. И вот тут Саске застонал. Она обернулась к нему, взмокшая и покрытая кровью, и едва не вскрикнула сама — Саске прижимал руку к разорванному боку, только добив последнего монстра, и упал на колени, опираясь на свой меч. Сакура наклонилась к нему, но он с рыком отпрянул — его глаза были насыщенного красного цвета, жуткого, незнакомого, а из бока сильнее полилась кровь. Это была не просто большая рана — у него не хватало куска плоти, который, видимо, одна из чудовищных бошек выгрызла вместе с куском рубашки.  — Бля, — коротко выдохнул он, и Сакура схватила его за подмышки, помогая взяться за ее плечи и опереться, и повела его обратно к трубам, как ей казалось, туда, откуда они пришли, но уверенности не было, ведь в пылу борьбы за жизнь она потеряла всякие ориентиры. Он сжал зубы до побелевших скул, изредка постанывая, когда ее пальцы невольно касались отсутствующего бока. Дойдя до первого сухого участка, она почти силой положила его, распахнутыми глазами глядя, как тяжело вздымается и опускается его грудь — до этого она готова была поклясться, что вампиры не дышат, если не говорят. Она распахнула его рубашку — то, что от нее осталось, — и разорвала ее на лоскуты, уже понимая тщетность своих намерений. Перевязать не получится, она видела кусок ребра, разорванные мышцы и вываливающиеся внутренности, и от бессилия хотелось выть. Это просто пиздец.  — Бля, — снова повторил он, и Сакура не выдержала:  — Как ты так подставился?! Ты же умираешь, чтоб тебя! Что я скажу Наруто?.. — пока она мысленно проклинала неосторожного вампира, ее осенило. Он же вампир! Если они пьют кровь, то лечатся, ведь так? Беглый взгляд вокруг — она могла бы поймать ему пару крыс, но Саске вдруг тяжело, почти весело усмехнулся, одной рукой придерживая свои внутренности в животе:  — Крысы мне не помогут. Сделают хуже.  — Но ведь кровь — это кровь, верно? Или позвонить кому-нибудь?  — Слишком глубоко под землей. Связь ловит выше, а тут глухо. — Он снова тяжело вздохнул, душа приступ смеха. — Вентру не переваривают любую кровь, у каждого своя диета. Не думал, что сдохну в канализации в обществе оборотня, но не от его руки, — он снова задушил попытку рассмеяться, чтобы не сделать хуже. — Хината охуеет. Сакура упорно рвала на лоскуты рубашку, сделав попытку перевязать его, но наложить жгут при такой травме она не смогла, лишь причинив еще больше страданий. Вампир стойко терпел и, стоит отдать ему должное, не сопротивлялся.  — Что ешь ты? — это был вопрос пустой, бессмысленный, потому что она отчаянно понимала, что ничего не может сделать.  — Молодые мужчины. Девственники. Успешные. Маргинальные прыщавые подростки меня не насыщают.  — Да, тут у тебя их просто шведский стол, — без сарказма проговорила Сакура, глядя на бетонные стены, воду под ногами и бегающих дальше по трубе крыс. — Тебе блондина или брюнета? И Саске грустно рассмеялся.  — Лучше принеси мою катану. Хочу умереть с ней в руках. И Сакура заставила себя вернуться в коллектор, чтобы исполнить последнюю волю врага их вида, ставшего на короткий миг ее настоящим союзником.