Маскарад Вампиров: Противостояние.

Окончательное решение принял, как ни странно, Шикамару. Он решил закончить начатое в Голливуде — пробраться в подсобку компьютерного клуба, где располагалась студия «Black Mask», создавшая снафф-фильм, служивший им наводкой на возможное логово Андрея, главаря Шабаша и по совместительству Первородного Цимици. Как раз туда и вел один след, взятый Наруто и Саем, но идти всей толпой было нецелесообразно. Шикамару забрал Ино и Сая, остальные должны были ждать от них информации — у самого компьютерного клуба с ними встретится Темари, успокоил он Хинату, так что вчетвером они смогут выпутаться из любой передряги, если она там будет. Наруто с Сакурой отошли от них, когда Сай с Ино ушли, и о чем-то тихо переговаривались. Саске честно не прислушивался, ему было все равно, о чем разговор, а он был явно напряженным: Сакура скрестила руки на груди, как будто бы хмурясь, что вряд ли возможно, учитывая отсутствие эмоций на ее лице, а потом он услышал: «Саске», и этого оказалось достаточно, чтобы полностью обратиться в слух:  — Я несу за всех вас ответственность, — тихо говорил Наруто, не глядя на Сакуру, — давно и успешно. Но мне начинает казаться, что я не справляюсь. Ты за неделю дважды оказалась на волоске от смерти — и меня не было рядом.  — Был Саске.  — Мы оба знаем иерархию. После того, как с Цимици будет покончено и мы уедем отсюда, я буду говорить с Цунаде.  — Даже не думай об этом, — Сакура коротко дернулась от него. — Ты — лучший вожак для нас, и это не изменится.  — Есть уже две стаи только в Лос-Анжелесе, где вожаки — женщины.  — Нет, — она подошла к нему и положила руки на его плечи; Саске не сразу заметил, как сильно стиснул зубы. — Цунаде знала, что делала.  — Ты — ее племянница. Если я не смогу тебя защитить — а я уже дважды облажался, — кто позаботится о Карин? Она прижала его к себе, и он обнял ее в ответ — крепко, бережно, тут же отстранившись и заглянув ей в глаза; Саске правда не собирался смотреть на них, но взгляд будто приклеило к этой сцене, и это было даже хуже, чем когда ее трогал Сай: в прикосновениях Наруто угадывалась такая забота, что стало тошно. Он мягко провел по ее щеке, чуть растягивая губы в призрачной улыбке, обнажая зубы — сверкнула белоснежная эмаль; если бы она хоть на мгновение посмотрела в их с Хинатой сторону, то…  — И тогда меня тоже не было рядом, — обреченно выдохнул Наруто.  — Рядом был Сай.  — Случайность.  — Судьба. Мне было суждено тогда выжить.  — Ты не должна была там вообще оказаться.  — А кто должен был? — она слегка прищурилась. — Другая девушка, которая не выжила бы? И вот тут она отвела глаза и напоролась на его прямой взгляд. На ее лице не дрогнул ни один мускул. Догадалась, что он все слышал? Скорее, да. Что это все значит? Про какое «тогда» говорил Наруто, и что произошло, что Сакура выжила? Разве она была на грани смерти? Или это связано с ее истинной формой? Она говорила, что ей больно обращаться, может, ее первое обращение было настолько тяжелым?  — Саске, — окликнула Хината, и он тут же отвернулся от оборотней, сделав вид, что ничего не произошло, и он всего лишь задумался; Хината все еще крутила в руках его телефон с присланной Суйгецу загадкой, честно пытаясь ее разгадать. — Меня смущает пешка в его пророчестве. Я никак не могу понять, о чем он.  — Ничего удивительного. Он сам не понимает своих пророчеств.  — От этого может многое зависеть, — она нахмурилась, снова уткнувшись в экран телефона; дисплей отражался в ее очках. — Лучше бы мы вообще ничего не знали.  — Ты уверена, что нам стоит разделиться по двое? — у него не было сомнений в ее ответе. Спросил больше для того, чтобы самого себя убедить — это решение Хинаты, он вынужден быть в команде с Сакурой, именно вынужден, и больше — ни одной причины. И Хината предсказуемо кивнула.  — Не знаешь, как вести себя с ней? — понимающе прошептала она; грусть в ее голосе слышалась так отчетливо, что он даже от вопроса не смутился, его больше смутило странное понимание от нее. У Хинаты, насколько он знал, упырей не было. Упыри Суйгецу обслуживали их дом, его собственный упырь поставлял им кровь, Ино привела в дом своего первого упыря — девушку, едва не ставшую ее очередной жертвой. А вот Хината то ли брезговала, то ли не считала нужным заводить себе такого рода слуг.  — Не знаю, — честно признался он. — Сбивает с толку ее поведение. Упыри не так себя ведут.  — Совсем не так, — поддержала она, — но так и она — не обычный упырь. И оборотень она тоже не обычный. Имея неудовольствие созерцать, как Сай лихо, в мгновение, превратился в здоровенную черную пантеру, воняющую на весь район тухлятиной, игриво бодая огромной башкой польщено улыбнувшуюся Ино, почти изящно забравшуюся на его спину, он с трудом мог представить, что превращаться ему больно. Хотя от него можно было ожидать нездоровых замашек, запросто — звезды и обличенные властью люди известны своими отвратительными предпочтениями. А этот, как ни прискорбно за человечество в целом и его поклонниц в частности, был звездой. Куда катится мир? Когда такая безвкусная смазливость стала котироваться? Забрав у Хинаты телефон, он коротко извинился и отошел подальше, открыв поисковик. Несколько клацаний — и перед ним ее биография. Про детство и юность — скудно, почти ничего, и вообще ничего нового, все это он уже читал. Самые ранние фото — уже с Америки, везде — непроницаемая маска вместо лица, отсутствие улыбки и обилие рюш. «Харуно Сакура детство» — поисковик выдает десятки статей, все ссылки фиолетовые и все — о ее становлении певицей. «Харуно Сакура личная жизнь» — те же статьи и еще пара форумов, посвященных ей и Саю, с теориями их тайных отношений. Несколько ссылок на фанфики — понятия не имел, что это такое, но едва он открыл один из них, бегло пролистав на середину, как его перекосило. «Он жадно вобрал бледно-розовый сосок в рот, второй зажав между пальцами, заставив Харуно изогнуться и резко выдохнуть…» Господи, какая пошлятина. Безвкусно, пошло, отвратительно. Зачем люди пишут такую херню? Мелодия входящего на телефон Хинаты заставила всех их встрепенуться и подойти ближе, и Хината поставила на громкую связь:  — Тут полный трешак, — вещал Сай усталым голосом, — это подпольная порностудия оказалась, и тут все кишело этими тварями, такими же, как в павильоне. Мы их перебили, все живы, все нормально. А еще — Шикамару нашел адрес, кажется, это тот самый дом с видео.  — Он в Голливуде? — услышав голос Саске, Сай замолчал, но нехотя, через силу выдохнул в трубку:  — Да. На холмах, за кладбищем.  — Туда идет второй след, — кивнул Наруто, переглянувшись с Хинатой. Она коротко кивнула.  — Значит, собираемся там, Шикамару с Темари?..  — Нет, мы с вами не пойдем, — из динамика раздался голос Шикамару, — нам надо возвращаться — в канализации происходит полный пиздос, наши не справляются. Если эти твари прорвутся, то доберутся до убежища, а мертвые носферату, как ты знаешь — бесполезные носферату.  — Хорошо, тогда возвращайтесь, но держи меня в курсе, ладно? — попросила Хината; ее мягкий голос вызвал короткий смешок на том конце провода.  — Если понадобится помощь, я вам маякну, — уверил он и отключился. Наруто шел впереди, следуя чутью, и Саске, державшийся возле Хинаты, быстро понял, что да, они на верном пути; в какой-то момент с каждым шагом в воздухе разливалась вонь, такая неимоверная, что даже оборотни теперь казались вымытыми лавандовым мылом — воняло внутренностями, испражнениями и кровью. Тухлой, высохшей, прогоркшей кровью. Особняк со стороны выглядел совершенно обычно; небольшой, даже маленький, если сравнивать с домом Граута, с белым фасадом и темными окнами; если там кто-то и был, то он не палился и свет не включал. Главный вход был предсказуемо закрыт, и Саске перелез через ограду на задний двор, оглядевшись — сухой бассейн, газон давно не стрижен, но в целом, все как обычно. И вонь, лютая, душащая, проникающая в рот, даже если не дышать. Сай бесшумно опустился рядом — перепрыгнул, коротко рыкнув ему — типа, обозначился. Замечательно. Значит, Ино уже с Хинатой. Саске махнул рукой в противоположную сторону двора, где располагалась решетка для винограда, достававшая до самой крыши, и Сай так же, не издавая ни одного звука, на мягких лапах двинулся туда, но тут же отвернул морду, скривившись — тоже чуял эту вонь. Что-ж, в этом у него преимущество — он не дышит без необходимости. Он забрался по решетке на второй этаж, оглядевшись — на лоджии никого, в доме по-прежнему тихо. Сай обошел дом сзади и нашел калитку — ночную тишину разрезал металлический лязг, когда он перекусил дужку амбарного замка, пуская остальных на территорию. Дверь в дом не поддавалась. Не шуметь уже смысла не было — нужно было ее выломать. Саске использовал Силу Крови, ощутил, как проклятие быстрее побежало по венам, насыщая мышцы силой, и с силой ударил в дверь плечом — глухо. Только треснуло деревянное полотно с хрустом, второй раз — то же самое. Как будто ее изнутри забаррикадировали.  — Саске, — раздался тихий шепот, и он вернулся к решетке, увидев, что Сакура порывается залезть за ним, а Сай мордой отталкивает ее от решетки, и что это было — желание ли утереть нос ублюдскому певчику, или четкое следование распоряжению Хинаты, — плевать, он тут же перегнулся через перила и протянул к ней руки, в явном намерении затянуть ее наверх. Сай задрал морду и оскалился, продемонстрировав полную пасть острых зубов, но Саске лишь поднял одну бровь, с издевкой изогнув губы в подобие победной улыбки, и пока оборотень ошарашенно пытался переварить его реакцию, Сакура схватилась за решетку, повисла на ней и, подтягиваясь, подогнув и скрестив ноги, в несколько рывков добралась до второго этажа, где уверенно ухватилась за протянутую руку. Под неотрывным внимательным взглядом животного осторожно потянул ее вверх, отметив, насколько она стала тяжелее из-за своих утяжелителей. А еще отметив легкость, с которой она подтягивалась, цепляясь за неудобную решетку, впивающуюся в ладони, с этим весом. Сильная, черт возьми. Едва она встала рядом, как тут же вырвала свои руки из его ладоней, резко, почти с испугом, и, стараясь не смотреть на него, пошла прямо к двери, которую он безуспешно пытался выбить. Прижала ладонь, надавила — бесполезно, само собой, — отошла на шаг, подобралась и четко, быстро, с хорошим замахом ударила в самую середину двери своей утяжеленной подошвой — дверь с грохотом проломилась насквозь, и Саске окатила тошнотворная волна такой вони, что он невольно зажал нос; Сакура, выпучив глаза, отвернулась, пытаясь стряхнуть с ноги какие-то ошметки, и у нее судорожно задергалась глотка, как будто ее вот-вот вырвет. Ошметки плоти. Дверь с той стороны была полностью покрыта плотью. Живой, не разложившейся, плотной, тугой плотью. Часть которой Сакура разорвала своим ударом. Быстрее, чем успел подумать, рванул к ней, хватая за волосы и удерживая, чтобы она не перевалилась через перила, пока ее тошнит; живот волной ходил под его рукой, выжимая из себя все, что она ела вообще когда-либо в своей жизни, она не переставая дергала испачканной ногой, стряхивая с нее куски кожи и мяса, влажно хлюпающие, когда она наступала на них.  — Пиздец, — шепотом, пытаясь взять себя в руки.  — Воистину пиздец, — зачем-то выдал он. Она подняла на него слезящиеся глаза, и язык опять опередил мозг: — прости меня.  — Сама виновата, — без злости, без обиды; просто констатируя, опять. Прямо как тогда, на кухне, только декорации другие. — Буду думать в следующий раз, что говорю. И кому. Как затрещина. Она сплюнула, и Саске отпустил ее, приблизившись к двери и с отвращением засунув в образовавшуюся дыру руку, пытаясь нащупать замок; все изнутри было покрыто живой, теплой кожей, дергавшейся под его пальцами от боли, когда он разрывал ее, чтобы добраться до ручки, и когда раздался характерный щелчок, едва сдержал облегченный вздох — тут дышать было нельзя, особенно являясь вентру — голова от вони грозилась лопнуть. Картина им предстала просто ужасающая: то, что Саске принял за выключенный свет в доме, на самом деле оказалось натянутыми пузырями на окна, перевитыми мелкими капиллярами и крупными венами, по которым — он видел это, — бежала кровь, питая всю эту зверскую конструкцию; вся комната, от потолка до пола, была обшита плотью, живой, функционирующей, и — Каин…  — Чувствует боль, — озвучила его мысль Сакура, когда сделала шаг в комнату следом за ним, и под ее тяжелым сапогом прошла судорога. — Господи Иисусе… Выглядело, как будто они внутри какой-то большой тварины, проглочены ей, и вот теперь они видят изнанку. На люстре висели почки, свисая с гирлянды из нервов, и подергивались от каждого их движения, подтягиваясь выше на напрягающихся связках, и Саске непроизвольно сглотнул, стоило ему прикинуть, сколько смертных пошло на то, чтобы так обшить эту комнату… На противоположной стене, в раме от картины, тоже перевитой склизкими кусками — кишки, — были глаза. Вживленные в плоть на стене, они смотрели прямо на них, с них капала слизь, они вращались, туго сжатые друг с другом, являясь друг другу глазницами, следили за каждым их движением. Уродливая, бесчеловечная, жестокая за гранью, картина. Двадцать восемь глаз.  — Не отходи от меня, — коротко рыкнул он, и вовремя — в комнату с лестницы с воем влетела башка, тут же рассеченная его катаной. Он направился туда, чувствуя за плечом дыхание Сакуры, испуганное, отрывистое и неглубокое — в этой вони дышать глубоко означало потерять сознание. Лестница, потолок и пол, все стены — дом был покрыт изнутри весь, кроме небольшого пятачка у входной двери, куда на видео и вошла погибшая девушка, не имевшая возможности заметить весь этот ужас до того, как за ней захлопнулась дверь, обрекая на мучительную смерть. Его не покидала мысль, что в каком-то смысле она все еще жива, впаяна в обшивку, вросшая своей разорванной плотью в плоть остальных, бывших здесь до нее — и ставших предметами уродливого, чудовищного интерьера. Здесь было воистину ужасно. Все, что было в нем человеческого, выло от каждого шага по чавкающей плоти; казалось, он слышит вопли каждый раз, когда Сакура наступает на корчащийся в судорогах пол, стены пульсировали и вибрировали. Только воплей не было. Был только влажный звук их шагов и сердцебиение Сакуры, участившееся и гулкое. По пути на первый этаж им попалось еще штук восемь руконогих бошек, они без труда с ними разделались — Сакура прикрывала его сзади, размозжив троих, пару раз топнув по остаткам, расплющивая в кашу, не оставляя ни одного шанса воскреснуть и напасть снова. Откуда он знал это? Оглядывался. Чаще, чем необходимо. В очередной раз оглянувшись, столкнулся с ней взглядом — тело прошибло волной незнакомого тока, когда увидел, что на ее ресницах застыли прозрачные капли, а глаза красные, воспаленные и припухшие. Плачет. Но молчит, ни звука. Терпит. Сострадает. Зазвонил телефон. Он ответил, а Сакура приблизилась еще больше, на почти неприличное расстояние, и он слегка отодвинул телефон от уха, чтобы ей тоже было слышно — забыл про функцию громкой связи.  — Шикамару нужно подкрепление, — рвано выдохнула Хината, судя по голосу — сильно, очень сильно взволнованная. — Они не справляются — часть их уже перебили. У вас все под контролем?  — Да, — Саске посмотрел на нее, и она коротко кивнула — из-за красноты белков зелень радужки казалась неестественно яркой, сияющей, ресницы слиплись, длинными стрелками обрамляя глаза, но при мысли, что у нее коровий взгляд, внутри поднялось глухое раздражение — нет. Даже близко не коровий. Почему он вообще так думал? — Тут пусто, дальше — только подвал. Не думаю, что нам стоит туда соваться вдвоем.  — Ино с Саем снаружи…  — Пусть идут через парадный, откроем. Вы с Наруто к Шикамару?  — Да. Она первая нажала отбой, а Сакура уже вихляющей походкой подошла к входной двери, без слов поняв свою задачу — открыть. В ее случае — выбить. И это выглядело слишком просто, но тем не менее — дверь, не стянутая кишками и кожей, единственная чистая и похожая на нормальную, слетела с петель с первого же удара. И в дверном проходе мгновенно материализовалась Ино, одной рукой дернув затвор дробовика, заряжая:  — Ждали нас? — сладко пропела она, но на полуслове замолчала, плотно сжав губы, увидев, что было в глубине дома. — Ебать-колотить…  — В таком порядке? — усмехнулся вернувший себе человеческий облик Сай, чуть подпихнув Ино сзади, чтобы пройти, и тоже лишившийся дара речи — улыбку с лица как мокрой тряпкой стерло.  — Ино, — Саске плотно зажмурился на мгновение, пытаясь скрыть усталость — не физическую. Тут все было намного глубже и хуже. — А ты случайно никаких гранат не захватила?  — Оборонительные, — тут же отчеканила она мертвым голосом, смотря в никуда и даже не пытаясь осмыслить увиденное. — Осколочная, на двести метров бьет.  — Этого хватит, чтобы взорвать дом?  — Взорвем три. И тут Сакура коротко, судорожно выдохнула, не сумев сдержать единственный всхлип. И в этом всхлипе была только одному ему понятная благодарность. Она поняла. Жизнь внутри стен этого дома была невыносима для нее — он понял это, едва она озвучила, что пол под ними чувствует боль. И Ино он попросил — ради нее. Взорвать, убить это живое, страдающее нечто, ибо ему не существовало названия, — было милосердием. Только вот если бы не ее слезы, вряд ли бы он об этом даже задумался.