Маскарад Вампиров: Противостояние.

Она спустилась последней. Тяжелые копыта громко стукнули о камень, и она вздохнула с облегчением — тут не было ничего из того, что в самом доме. Она даже не хотела думать, как назвать увиденное — жестокость за гранью самого понятия, настолько бесчеловечная, что зверской не назовешь, на такое способны только настоящие чудовища. Предплечьем отерла слезы, кипевшие в уголках глаз и жалящие щеки. Ино настороженно озиралась, не опуская дробовика, готовая в любой момент стрелять на поражение, Сай зло раздувал ноздри, чувствуя запах, неведомый ей — запах вампиров, пытаясь определить, есть ли здесь кто-то помимо Ино и Саске, а Саске… Саске пристально посмотрел на нее, едва заметно вздернув голову, как будто спрашивая, в порядке ли она. Нет, не в порядке, совсем. Но нашла в себе силы коротко дернуть головой, моргнув — он чуть нахмурился, но отвернулся, не допытывая, не терзая больше взглядом, проникавшим под самые кости, выворачивая наизнанку саму ее суть. Подвал был большой, очень — вниз вела еще одна лестница, уже обычная, каменная, прямо в помещение с высоким потолком и подтопленное, на полу была вода. Неглубоко — Саске первый наступил, утопив ногу по щиколотку, следом — Ино и Сай. Сзади раздался грохот, Сакура едва не вскрикнула, быстро развернувшись и наугад взмахнув ногой, впечатав ее точно в бошку, прыгнувшую сверху — треснул череп, раздался визг — раскуроченный труп свалился вниз, окрашивая воду в бордовый, еще подергиваясь.  — Так-так-так… От этого голоса пробрало мурашками по самый затылок. Узнала бы его из миллиона других голосов — источающий магнетический кумар и спокойствие, нежный, но грубый, мужской, низкий, чуть жеманный. Тряхнула головой, сбрасывая наваждение — ее больше не проведешь. Дейдара как будто из стены вышел, уперев руки в боки; белоснежная рубашка была расстегнута на пару пуговиц сверху, брюки небрежно болтались на бедрах, подчеркивая красоту его плоского живота, а волосы золотым водопадом спадали на плечи, закрывая половину совершенного лица, красивого до непристойности.  — Стоять на месте, — резко рявкнул он, только Саске сделал едва заметное движение в его сторону, а Ино взяла его на мушку, — или… — он небрежно продемонстрировал толстый провод, сжатый в его кулаке, с разорванной изоляцией. — Вампиры проживут чуть дольше, а вот ты, красавчик, сдохнешь сразу, — улыбнулся Саю, как хорошему другу. Да, только Сакура не успела встать в воду — Саске, Ино и Сай замерли, понимая свою ошибку. Ино отмерла первая, не спуская с него дуло дробовика, ставшего бесполезным — если она его застрелит, то в любом случае Сай не успеет спастись, прежде чем провод упадет в воду из ослабшей руки, и прошипела сквозь стиснутые зубы:  — Ты мне такую же участь готовил, выродок?  — О, нет, — он удивленно распахнул глаза, — что ты. Тебя пустить на декор? Бессовестная трата твоей красоты.  — А что тогда? Распять на двоих, м? — Дейдара на ее слова усмехнулся и медленно, горячо облизнул губы. Сакура едва не упала в воду, ощутив, как тело против ее воли клонится в его сторону.  — Так вот почему ты ушла? А мы головы ломали, чем могли тебя так обидеть, — Дейдара обиженно поджал губы; выглядело отвратительно искренне. — И вообще — это ты мне позвонила, прося помощи, потому что твои тебя выгнали. А Саске даже не вступился, — он обвинительно указал на Саске обрывком провода, — и ты так легко его простила?  — Не заговаривай мне зубы, — рявкнула Ино не своим голосом. Сакура отчаянно искала выход, но не видела никаких вариантов. Сай в огромной опасности, просто огромной, и зубы как раз заговаривала Ино Дейдаре, давая ей возможность что-то придумать. Мысли бежали одна за другой, перебирая ничтожные шансы. Она не знала всех способностей вампиров, но вроде бы Ино очень быстрая, и если она сможет достаточно быстро откинуть Сая обратно на лестницу, то ток его не убьет. Но тогда в воде останется Саске. Сердце у него, конечно, второй раз не остановится, но кто знает, вдруг разряд может убить вампира? При любом исходе они теряли либо Саске, либо Сая. Ино выживала и так, и так, за счет скорости. И тогда она решилась. От нее толку никакого, но если… Был бы тут Наруто, было бы сложнее, но его не было.  — Ты очень красивый, — и это была правда; прозвучало честно, честнее, чем она хотела. Дейдара заинтересованно посмотрел на нее, улыбнувшись невероятно красивой улыбкой, и Сакура, ощущая, как изнутри ее колотит страх, с равнодушным видом спрыгнула в воду, делая шаг к Дейдаре. Он не шевелился, но она отчетливо ощутила, как сгущается воздух, как тогда, в павильоне, когда он подал ей руку и ее обволокло его обаянием, как коконом, которому было невозможно сопротивляться. С одной разницей — теперь она понимала, что это его влияние, и поддаваться на самом деле не собиралась.  — Блять, Сакура! — крикнул Сай, округлив глаза в ужасе, и только хотел схватить ее за руку, остановить, даже понимая, что уже поздно, а металл в подошвах сапог ее вообще не спасет, как Дейдара тут же заорал:  — Замер! Тронешь ее — сдохнете все! — и уже нежнее, ласково: — Иди сюда, Вишенка. Иди, не бойся. Она сделала еще несколько шагов, как одурманенная — особо не притворялась, поддаваясь на его чары, и тут он попросил:  — Пожалуйста, повернись ко мне спиной, — она, не задумываясь, подчинилась; надо, чтобы он отвлекся, чтобы дать ребятам шанс, чтобы он поверил, что она вообще вся в его власти, благо, это совсем не сложно — с каждой секундой понимать, где ее жалкий план, а где желание его порадовать, становилось труднее. Главное — продержаться, не позволить его силе полностью поглотить ее разум. — Умница. Наклонись. Она встретилась взглядом с Саске, моргнув; Ино и Сай тоже видели, только, кажется, нихуя не поняли. Но это было неважно — Саске вышел из оцепенения, сохраняя ошарашенное выражение лица, но теперь это был спектакль, постановка, и он, зная это, быстро огляделся, не поворачивая голову, вообще не привлекая к себе внимания. Искал выход, который она не нашла. Она наклонилась, низко, почти сложившись пополам, открывая ему такой вид сзади, что Дейдара издал мерзкий смешок:  — Умница. Не Ино, конечно, зато певица. Сасори любит талантливых. И ноги красивые.  — Сакура, что ты делаешь! — Ино поверила. Конечно, ведь она знала, как вампиры могут воздействовать на смертных. Сакура посмотрела прямо на нее, быстро закрыв один глаз — подмигнула, и лицо Ино дернулось — до нее тоже дошло. А Саске едва повел плечом. И одними губами шепнул:  — Сейчас. Очарование Дейдары выветрилось за мгновение, сменяясь стальным обручем чужой воли; Дейдара совершил непростительную ошибку, дав ей возможность встать к нему спиной и нагнуться, не зная, как удобно можно лягнуть тяжелым металлическим копытом именно из этого положения. А вот Сакура знала, и это было везение на грани фантастики — она едва заметно поменяла позу, выставив руки и упершись ими в пол, чувствуя, как болезненно растянуло связки по задней поверхности ног, и тут же резко, со всей силы, выбросила одну ногу назад, ударив его в живот так, что он отлетел к стене, а провод в мгновение ока оказался в руках Ино, не успев упасть в воду. Дейдара захлебнулся хлынувшей изо рта кровью, оттолкнулся от стены, но было поздно — Сай перекинулся и мощным ударом лапы уложил его мордой вниз, прижав своим весом сверху, пока Дейдара пускал пузыри под водой, безуспешно пытаясь вырваться.  — Ты… — Ино, мелко трясясь от напряжения, выдохнула: — Как?.. Бля, я же поверила, что ты поддалась на Соблазнение.  — Не поддалась, — Сакура вытерла мокрые руки о грудь, выпрямившись. — Как с ним быть дальше? Вдруг Сай коротко взвизгнул, отскочив; из бока фонтаном прыснула кровь, Саске успел схватить Дейдару за волосы и с силой припечатать лицом об пол, а потом еще и еще раз — тот, кажется, потерял сознание, а Ино едва не выпустила из рук провод, закричав:  — Руки! Его руки, Геенна его побери! Сакура тупо перевела взгляд на его руки, а потом поняла, о чем речь — прямо на ладони Дейдары, бывшей с той стороны, откуда у Сая пошла кровь, был… Рот. И рот жевал. Вырванный из бока Сая кусок плоти. Саске коротким движением катаны отрезал жующую руку, ногой отбросив ее в противоположный угол. Дейдара бешено заорал, тут же придя в себя, задергав обрубком:  — Мрази! Сраные мрази! Бляяяяядиииииии!.. — он выл, дергался, захлебываясь водой и кровью, пока Саске, не скрывая отвращения на лице, замахивался на второй удар — и вторая рука тоже отлетела в сторону, открывая такой же зубастый рот, в котором дергался толстый, мясистый язык. Боже, как… Сакура бросилась к Саю, поскуливающему и зализывающему бок, рана была пусть небольшая, но глубокая — потребуется некоторое время, чтобы регенерировать. Он ткнулся ей в живот мордой, рыкнув, ища помощи, и Сакура, не задумываясь, положила еще влажные руки прямо на рану, пустив по венам ток превращения; тело прошила боль, лоб запекло, по трясущимся рукам заструились черные полосы. Раздался шипящий звук, из раны пошел пар, пока она спаивала края вместе, чтобы остановить кровотечение и дать возможность его регенерации быстрее исправить увечье. Сай рычал все тише, шершавый язык благодарно прошелся по ее плечу, и она направила превращение вспять, почти рухнув на него, до того невыносимой была боль, измотавшая сильнее исцеления. Думать было тяжело и больно; она с трудом поднялась, чувствуя, как дрожат ноги, еле-еле сохраняя равновесие, внезапно нащупав опору и вцепившись в нее, не видя, полуслепо подняв глаза, сквозь туман еще не прошедшей боли уткнувшись лбом в крепко сжатую челюсть. Саске подтянул ее выше, подставляя плечи, и стоило погаснуть печати на лбу, завершая обратное превращение, как ее окатило жаром от осознания близости, в которой она оказалась: впечатанная в него всем телом, у нее не было сил отстранится, да и желания, если честно, такого не было; слишком долго она заставляла себя держаться подальше, ощущая нездоровую манию оказаться рядом с ним, прикоснуться без причины, посмотреть на него. Сейчас — почти законно. Сейчас есть причина. И нет ничего страшного. Дейдара трясся и рыдал, растеряв всю красоту от частого и слишком близкого знакомства лица с полом, дергался, как червяк, мотая обрубками рук, а дуло дробовика Ино неотрывно следило за его затылком, готовое в любой момент выплюнуть пулю.  — Андреей… — Дейдара пытался ползти, поднимаясь на колени и отталкиваясь, смешно задирая зад, и Сакура зажмурилась, чтобы не видеть — мразь мразью, но смотреть на его унижение и беспомощность было невыносимым, это слишком. Чем они все лучше, если позволяют себе такую жестокость? Но додумать не успела; свет моргнул, подвал погрузился в полный мрак, и в темноте разнесся хлюпающий звук, будто что-то — или кто-то — падал в воду; Саске дернулся, выпуская ее из рук, ее толкнула туша Сая, рванувшая в сторону всплесков, Ино что-то крикнула, но Сакура уже не слышала — ее резко что-то потащило назад, за шиворот, она потеряла равновесие и упала на задницу, не сломав копчик только благодаря воде, и если сначала ей показалось, что это был кто-то из своих, то резко зажавшая рот огромная рука быстро привела ее в чувство — не свой. Враг. В полной темноте, не имея никаких ориентиров, она задергала ногами, пытаясь отбиться, кому-то прилетело наотмашь ее подошвой, и он смачно выругался, а на фоне послышались выстрелы и визг, громкий, раскатистый рык Сая, но она не могла ни крикнуть, ни вырваться — руки заломили за спину, а от ног теперь держались подальше, и она бесцельно размахивала ими, пиная полную темноту, совершенно безразличную к ее потугам. Куда ее оттаскивали, если она была совсем рядом с глухой стеной? Звуки борьбы становились глуше, казалось, что там бойня, и было страшно, очень страшно, что они не справятся, что их забьют, ведь в полной темноте даже Сай не видел, нужен был хотя бы крошечный источник света. Выстрелы теперь звучали безостановочно и далеко, она вырывалась изо всех сил, отчаянно пытаясь укусить сжимавшую рот руку, и вдруг ей так сильно дернули голову, что едва не свернули шею — стало до звезд в глазах больно, но сдаваться так просто она не собиралась; наплевав на то, что плечи ныли, суставы грозились вылететь, она изогнулась и попыталась достать хотя бы коленом до своего лица, чтобы ударить по удерживающей руке, и почти получилось: враг чертыхнулся и приказал другому ноги зажать, и тут она осознала: их не двое, а минимум трое. Блять, ну извернуться, вывернуться, Господи, пожалуйста, помоги, ну сколько можно уже!  — Там и без нас нормально, — прохрипел прокуренный голос рядом, и другой усмехнулся:  — Успеем развлечься?  — Да легко. Если повезет, и ту, красивую, можно будет трахнуть, если выживет.  — Эта тоже ничего, — в темноте слух обострился, различая шаги, сопровождающие тех, кто держал и тащил ее. Не трое. Четверо или пятеро. Первый ослабил бдительность, и она укусила со всей силы, впившись зубами так глубоко, что едва челюсть не сомкнула, а он заорал:  — Ебаная сука! — больно прилетело по носу, кажется, он хрустнул, но она почти не чувствовала ничего, кроме бешеного, огромного гнева. Только на мгновение, хоть на одно мгновение лишиться хватки, и уже плевать, сколько их — она их и в темноте покалечит.  — Правую ногу держи, да крепче держи, чтоб тебя!  — Дергается…  — Ясен хуй, дергается! Или че, лучше прибить и трахнуть, пока тепленькая? И тут ее парализовало. Ей рывком, широко развели ноги, вытянув, так, чтобы она не могла лягаться — и страшные воспоминания нахлынули бешеным потоком, сметая к херам всю ярость, оставляя жалкий испуг, оставляя ее беспомощной, слабой, как тогда, в силах только терпеть и молиться, чтобы ее убили, побыстрее убили, только не знать, не чувствовать, что они серьезно, что они и правда… Руки выкручивали уже не так сильно, перехватывая поудобнее, и она бы смогла, может быть, выкрутиться и тяжелым кулаком ударить кого-нибудь из них, дезориентировать, воспользоваться моментом и сопротивляться, но их действия что-то выключили, тело перестало слушаться, просто оцепенело и не делало ничего из того, что она ему приказывала — кулаки не сжимались, даже голова не дергалась, из глаз безостановочно лились слезы, вместе с кровью держащего ей рот стекая по щекам и подбородку, и она потеряла контроль, потеряла власть над собой. Решимость вспыхнула коротко, когда она ощутила, как рвут на ней белье, не утруждаясь ремнями — она была крепко сжата чужими руками, раздался дружный одобрительный гогот, и она снова задергалась, почти вырвавшись, почти освободив руки, как гогот сменился криками, воем, звуками потасовки, ее отпустили и она рухнула прямо на спину, не чувствуя жуткой боли удара о каменный пол, в слепой темноте перевернувшись на живот и, с трудом встав на четвереньки, попыталась отползти, когда ее схватили за пояс и дернули обратно, но тут же снова отпустили. Ее колотило. Вокруг стало тихо, отвратительно тихо, рядом хрипело и булькало, она рукой наткнулась на что-то твердое, тут же осыпавшееся песком в руке.  — Сакура. Облегчение. Освобождение. Что угодно — шквал обрушившихся на нее эмоций при звуке его голоса снес и без того уже рухнувшее самообладание, и она зарыдала в голос, все еще зачем-то пытаясь ползти. Мягкое прикосновение к ноющей спине вызвало бешеный ужас, и она заорала во всю мощь легких:  — Не трогай! Не трогай меня! Убери свои руки! Убери, блять! Не надо!.. Гулкое эхо оглушило; она, едва ли осознавая до конца, что происходит, разбила все колени, пытаясь встать — копыта стали неподъемными и мешали, она все время подворачивала ноги, легкие горели, от рыданий не могла сделать глубокого вдоха, и остановиться тоже не могла — воспоминания пришибли, смели тщательно выстроенную личность, оставив только комок оголившихся нервов и инстинктов, что бьют — беги, беги, не бьют — все равно беги, пока не начали снова. Снова. Снова.  — Это я, успокойся. Она не слышала. Не могла слышать. В ушах колотилась кровь.  — Сакура! — голос Сая. Далеко.  — Нашел ее! — почти у самого уха, громко, оглушительно.  — Она в порядке?! — Ино. Тоже далеко. Звук быстрых шагов, несколько пар ног — опять охватила тупая, безумная паника, она снова попыталась встать, отползая, не щадя коленей и рук, изорвав кожу в бахрому.  — Куколка, — уже ближе, близко. — Они все умерли. Слышишь? Умерли. Мы их всех убили. Никто тебя не тронет, слышишь? Никто не тронет. Все хорошо. Куколка?  — НЕ ТРОГАЙ! — чужой рык, рвущийся из собственной глотки. Только не прикасаться. Только не прикасаться к ней, она не вынесет, она не вынесет снова… Чужая рука вскинула ей голову, она не успела дернуться от нее, и кроваво-красный свет хищных, демонических глаз вспыхнул и померк. И мир снова погрузился в полную тьму.