Маскарад Вампиров: Противостояние.

Она всегда считала себя хорошим человеком. Не идеал, конечно, но она никогда никому зла не желала, сознательно не причиняла боль, умела извиняться за свои ошибки и слова. Но последние события ее не-жизни показали ей страшную истину — тварью быть легче. Проще. Человечность восстанавливалась, но к хорошему привыкаешь слишком быстро — так и она: все еще помня ощущение собственной безапелляционной правоты и безнаказанности, она теперь по-настоящему страдала от каждого проявления человеческих чувств. То, что совсем недавно было неотъемлемой ее частью, сейчас ощущалось слишком остро — только утратив способность чувствовать, максимально приблизившись к своему Зверю, она поняла, как больно сохранять в себе человеческое. Например, стыд. Узнав, каково жить без него, сознательно возвращать себе эти эмоции было сродни самоистязанию; радость была яркой, горячей и искренней, но и стыд был точно так же ярок и силен; если, садясь в лимузин, она преследовала больше свои корыстные цели по выявлению слабых точек в отношениях Сакуры и Сая, то сейчас, слушая, как Сакура поет, ей было тошно от собственных мыслей. Погружение в простые, человеческие радости сработало на ура — и эмоции возвращались все разом, закрученные в засаленный клубок ревности, вины, восхищения и, конечно, зависти. Ино страшно завидовала. Ей, Сакуре, которая, если судить объективно, даже вполовину не так красива, как она, но что стоит красивая оболочка, если мужчина ее мечты именно Сакуру носит на руках? А еще она умела петь — о да, умела, еще как. Ее голос будто заползал под кожу, продирая до мурашек, навязчивым шепотом лился в уши, и в голове безостановочно билось набатом: она лучше. Она лучше меня. Погрузившись в себя, она не сразу поняла, что обстановка накалилась. Голоса девочек звучали, как будто были далеко, но смена тона разговора заставила ее встрепенуться и прислушаться. И вовремя.  — Как будто ты что-то в этом понимаешь! — фыркнула Карин, очевидно злясь, а Хината спокойно парировала:  — Понимаю, и именно поэтому…  — Что поэтому? Поэтому за две недели чуть не убила двоих из трех своих подчиненных? — рыкнула Карин, а Хината выпрямила спину, напряженно сжав кулаки:  — Я поступала так, как посчитала правильным.  — Правильным — при первых попытках возмущения выгнать Ино, угрожая ее убить? Правильным — это не разобраться в ситуации и приговорить Суйгецу к смерти?! Ахуенная у тебя правильность!  — Девочки… — попробовала она встрять в эту ничего хорошего не предвещающую перепалку, но Хината еще тише — и от этого еще страшнее, — сказала:  — Ты никогда не была на моем месте. И не тебе судить о моих поступках.  — А ты не была на моем. И не была на месте Суйгецу. И на месте Ино. Почему ты считаешь себя вправе вот так просто угрожать кому-то расправой? Ах, ну да — тебя, получается, судить нельзя, а тебе — можно? По какому такому праву, позволь узнать?  — Девочки!  — Потому что… — Хината осеклась, подбирая слова, — я в первую очередь думаю об успехе нашего сотрудничества. И да — если бы это помогло, я бы убила Суйгецу. Да, мне было бы грустно, тяжело, да, но я бы это сделала. Потому что это необходимо.  — Ладно, окей, допустим — хотя это вообще нихуя не объясняет. А Ино тогда? Что с ней? Ты же понимаешь, что все последствия, даже наше сидение здесь — это последствие только твоего неправильного решения, когда ты вместо того, чтобы заступиться за свою, просто погнала ее к хуям, даже не дав ей шанса…  — Сбавь тон. Я убивала и за меньшее.  — Меня не тронешь, а знаешь почему? — Карин опасно приблизила лицо к Хинате, глядя прямо в стекла новеньких очков, — знаешь, да. И я знаю. Вот и помни о том, что я знаю. Но, в отличие от тебя, мне похуй на правила, какие-то там морали, и прочую чепушню — ты только говорить можешь, что…  — ДЕВОЧКИ! — рявкнула Ино, понимая, что дело пахнет керосином. Наконец-то они посмотрели на нее, и Ино сложила руки на груди, грозно прошипев: — успокойтесь немедленно обе. Я не собираюсь прятать трупы и сметать прах в совочек. Я не понимаю, к чему вы вообще завели весь этот разговор, но прекратите — Хината, пожалуйста. Будь благоразумней. Карин опять опустилась на свой стул, тоже скрестив руки на груди, и фыркнула.  — А я не хочу прекращать. Я хочу понять.  — А вот я тоже хочу понять многое, но, блять, не всегда можно получить то, что хочешь! — сама не заметила, как начала практически кричать; если бы не музыка внизу, их бы наверняка слышали все, стоящие у сцены.  — Ты пробовала?  — У меня нет даже шанса! Он оборотень, и он — с Сакурой! — сердце будто лопнуло, сочась кислотой; выжгло легкие, выжгло дыру в животе; слова вырвались прежде, чем она успела обдумать их, и единственным желанием теперь стало отмотать время на пять секунд назад, чтобы только успеть заткнуть самой себе рот. Жаль, что тут даже Стремительность бесполезна — она может замедлить время для нее, но не повернуть вспять.  — Вот как, — потянула Карин; все звуки исчезли, даже музыка внизу перестала грохотать, играя тихо, только-только наращивая мощность; вкрадчивый голос Сакуры разорвал воздух, врезаясь в подкорку убийственными словами:

Не надо водить его передо мной За ручку, красуясь, играя, Учти, сучка, стоит тебе отвернуться И я заберу себе парня…*

 — И что же тебя из этих двух постоянных смущает больше? — как ни в чем ни бывало, поинтересовалась Карин.  — Да… Да как ты вообще можешь такое спрашивать вообще? — Ино вскочила; не верила, что это на самом деле происходит: одно дело выплакаться Хинате, но сидеть тут, слушая, как поет Сакура, и обсуждать, что останавливает Ино от попытки добиться Сая! Уму непостижимо! — Он любит Сакуру!..  — Да, а еще он любит полнолуние, маргаритки и крылышки из КиЭфСи, но что-то мне подсказывает, что вряд ли он женится на маргаритках, — в легкой задумчивости перечислила Карин, загибая пальцы, — и еще больше у меня сомнений насчет траха с крылышками, хотя, по сути, если их заказать ведро… нет, все равно сомнительно — прикинь, как хуй будет печь? Они же острые! Ино в шоке застыла. Хината опешила не меньше. А потом пришел смех. Ино и подумать не могла, что может так некрасиво смеяться: ее буквально порвало от живой картины перед глазами. Хината уперлась лбом в стол, совсем не авторитетно булькая, душа смех в глотке, Карин опустила голову между плеч и зажмурилась, смеясь с широко открытым ртом, выставляя напоказ заостренные клыки, почти как у вампира — ржали просто безбожно. И вроде ситуация страшная, но хохотали до колик, пока Карин, вытерев слезы, выступившие на глазах, не откинулась на стуле, выпалив:  — Господи, нельзя так ржать, я чуть кони не двинула.  — Я тоже, — пытаясь отдышаться, Хината поправила съехавшие очки, — второй раз причем.  — Итак, Сай, да? — Карин с интересом обсмотрела Ино с ног до головы, и ей пришлось сесть обратно — под внимательным взглядом оборотня ей было сильно неуютно. — Тогда мне все становится более-менее понятно. Если ты влюблена по уши, значит, это послужило толчком к твоей деградации? Да ладно, — не выдержав прямого взгляда, Ино опустила глаза, — будь уже откровенной, раз такая пьянка пошла. Кстати, секунду, надо решить вопрос пьянки, — она встала и пошла в сторону ресторанов, оставив их с Хинатой одних.  — Ты можешь не разговаривать с ней на эту тему, если не хочешь, — куда-то в пустоту сказала она, не глядя на нее; Ино стало спокойней. Что бы ни случилось, Хината будет на ее стороне, и от ее поддержки стало тепло:  — Знаешь, мне кажется, она права. Да и по факту, она практически одна из нас теперь, раз они с Суйгецу… ну… вместе.  — До сих пор не могу этого понять, — Хината покачала головой, но как-то не очень уверено. — Мы — два вида, созданных для убийства друг друга, и вот так… Карин уже возвращалась, ведя за собой плечистого официанта с большим подносом на плече; когда Ино увидела количество рюмок с текилой, то аж побелела — хотя, казалось бы, куда больше.  — Я обещала вам текилу, — гордо, задрав подбородок к потолку, — так что вот. Текила. Знакомьтесь.  — Тут же не продают алкоголь, — Ино, не отрываясь, следила, как их небольшой столик заполняют рюмки, а Карин, широко улыбаясь, подмигнула ей:  — Смотря, какую цену предложить. Итак, — стоило официанту отойти от столика, Карин взялась за рюмку и слегка слизнула соль с края, — предлагаю, чтобы расслабиться, пить за правду. Будем друг другу задавать по очереди вопросы, отвечать честно, и пить. Поскольку я буду самая ужратая, то первый круг, так и быть, пропущу, но если вам так спокойней — готова ответить на любой вопрос первая.  — Что было между вами с Суйгецу? — тут же выпалила Ино, пользуясь возможностью. Как бы там ни было, но банальное любопытство взяло верх над разумом, и ей просто до чертиков хотелось знать, как они пришли к такому.  — Пффф, проще сказать, чего не было. — Карин вальяжно откинулась на спинку стула и закинула ногу на ногу.  — Но вы реально… вместе?  — Да, — просто кивнула Карин. — Если под реально вместе тебя интересует, трахались ли мы — о да, еще как. Не то чтобы у меня длинный список, с кем сравнить, но это было лучшее, что я испытывала в жизни. Парни, с которыми я спала до него — жалкие подобия мужчин, да они только при виде моего тела уже обкончаться были готовы, о каком моем удовлетворении тут говорить вообще? А Суйгецу… — и у нее засияли глаза. Перемена была столь разительной, что Ино аж рот приоткрыла. — Я не умею все эти сердечки, мимимишки, смехуечки, все эти розовые сопли мне противны. Они всегда наиграны и смешны. Со стороны иной раз смотришь на таких голубков, и блевать хочется, до чего нелепо все это. А с Суйгецу… короче, вампир он, оборотень, мать драконов, мне похуй, хоть кентавр — я хочу знать, что он есть в моей жизни, и все.  — И ты его правда любишь? — с дрожью в голосе спросила Хината. Карин решительно мотнула головой:  — Люблю я брата. Сакуру люблю. Так, сказала на эмоциях — ты все-таки убить его хотела, там голова у меня не очень работала. Пока нет. Может быть, когда-нибудь, а пока для любви слишком рано. Все? Удовлетворила любопытство? Теперь ты, — Карин кивнула в сторону Ино. — Рассказывай, что у тебя с Саем было, от чего тебя понесло.  — Я давно стала его поклонницей. — Ино честно старалась держать голос ровным, но он все равно дрогнул, срываясь вниз, пришлось откашляться. Было странно рассказывать о своих чувствах Карин, но почему-то ощущение, что она как раз-таки сможет понять, причем правильно, усилилось после ее обескураживающих откровений. — Тореадоры влюбчивы, вот и я… втрескалась в красивую картинку на экране. Я же не знала, что он оборотень, даже лелеяла некоторую надежду, что вот однажды, он будет давать концерт в Лос-Анжелесе, или где-нибудь еще, куда я смогу добраться, и он увидит меня в толпе… в общем, те самые розовые сопли, которые ты не понимаешь. И тут он сам объявляется на пороге нашего дома, я даже глазам своим сначала не поверила, сомневалась до последнего, пока на первом ужине он не представился — это меня убило. Я не хотела верить, что такая пропасть… А еще слухи про него с Сакурой — в сети все подтверждения косвенные, они сами же ничего не говорят о своих отношениях. И тут — он, она… Когда меня Хината отправила к ВиВи, моему Сиру, я была вся на нервах, но Саске не мог быть рядом — он поехал с Сакурой в другой конец Голливуда, к Айзеку, и по просьбе Сакуры он примчался меня поддержать… Блин, если бы он оказался каким-нибудь заносчивым, самовлюбленным засранцем…  — О, вообще-то он как раз самовлюбленный заносчивый засранец, но ты продолжай, — воодушевленно вставила Карин.  — А он был так… обходителен. И мил. И любезен. И вообще… Я влюбилась еще сильнее, ведь вот он, настоящий — и такой классный! А когда я верхом на нем — это такое потрясающее ощущение! Как, представь, что ты в саванне легким движением руки приручаешь льва, скажем! И он идет только к тебе, ест с рук… Непередаваемые ощущения. А потом как обухом ударило — пока он был картинкой на плакате, я могла хоть тысячу разных ситуаций представить, как мы познакомимся, как я обворожу его, стану для него целым миром… Но реальность — такая сука, если честно. И реальность такова — он оборотень, живет с Сакурой, у них фактически семья, и мне там даже рядом места нет. Это разбило мне сердце, да так сильно, что я… дальше, в общем, ты все видела и знаешь. Ино глубоко вздохнула, трясущейся рукой взяв рюмку и выпив. Стало легче. Карин задумчиво кивнула, будто сверяясь со своими внутренними ощущениями, и тоже выпила. Хината молчала, и Ино осторожно покосилась на нее, пытаясь понять, о чем она думает, и прежде, чем успела что-то сказать, как Хината выпалила:  — Я была влюблена в своего старшего двоюродного брата, — и тут же опрокинула в себя рюмку с текилой.  — Не совсем по правилам, но зачтем, — Карин заинтересованно подалась вперед, — и как это было? К чему привело?  — Да ни к чему, — Хината лизнула лайм, пытаясь распробовать слабый вкус. — Наверное, так получилось из-за того, что ко мне, по большому счету, никого не подпускали, а Неджи… Очень красивый. И добрый. Всегда относился ко мне с нежностью и заботой, вот и вышло так, что заиграли гормоны, а рядом только он. Он об этом и не знает даже.  — Тебя легко понять, — задумчиво потянула Ино, и на вопросительный взгляд Карин пояснила: — я с ним знакома. Неджи обратили в вентру, как и Саске. Тоже вампир, и, признаться, красивый до одури.  — Похоже, что красота — неотъемлемая часть вашего вида.  — Кроме носферату, — заметила Ино, и Карин согласно кивнула. — А после Неджи? — уточнила она, пользуясь правом на вопрос. — Ты влюблялась после?  — Нет, вряд ли.  — А как же Саске? — вот оно, бинго! Раз Саске не захотел посвятить ее в тонкости их грядущего брака, так хоть у Хинаты выяснить правду. Не то, чтобы это на что-то влияло, но любопытство — типично человеческая черта, а человечность ей старательно возвращали, вот пусть и не жалуются теперь.  — Саске… это другое. С ним все проще и лучше, никак не завязано на эмоциях и, следовательно, надежней.  — Значит, ты его не ревнуешь к Сакуре? — ввернула Карин, а Хината лишь улыбнулась:  — С чего мне его ревновать? И ты нарушаешь правила, тоже, — она кивнула на поляну из рюмок и уже сама спросила: — Что ты имела ввиду, говоря, что Наруто смотрит на меня как-то не так? Карин прищурилась, внимательно глядя на Хинату:  — А ведь тебя задело, правда? Что-ж, — она потянулась к рюмке, — то и имела ввиду. У Наруто отношение к женщинам исключительно платоническое, он же евнух. — Ино ахуела так, что едва не уронила челюсть:  — У него нет гениталий?!  — Дура, что ли? Ахуенные у него гениталии, при чем тут это. Каждое утро уже черт знает сколько лет постоянно ногой натыкаюсь на его утреннее приветствие, он меня даже хотел одно время в другую кровать отселить, мол, это могло мне психику испортить. Черта-с два у него получилось.  — Эм… тогда он не евнух, а монах, наверное, — странно уточнила Хината, зачем-то выпив еще рюмку — хоть и была не ее очередь.  — Ну да, я так и сказала, — фыркнула Карин. — Короче, он боится своей истинной сущности, и из-за этого в горы Тибета даже ездил, в какой-то Шаолинь или как там… Я не сильно вникала, признаться. Он вообще много чего говорит, в основном воспитывает меня, и я так, знаете, врубаю режим белого шума. И это тоже прослушала. Ну так вот, возвращаясь к существу вопроса — у него сильно изменилось поведение, и я сделала вывод — ты ему нравишься. Причем не совсем как, скажем, коллега по цеху, напарник, кто там еще. А как женщина. Вот он и ведет себя, как телок — мечется рядом, а как подкатить, не знает, не умеет, и вообще — очкует. Я сказала на эмоциях, желая задеть, так что на истинность не претендую, на самом деле — хуй его знает, что у него в башке. — Прозрачная жидкость вкусно булькнула, исчезая во рту Карин.  — А про Сая ты тоже сказала на эмоциях? — не удержалась Ино, и тут Карин прямо расхохоталась:  — Ну тут надо совсем быть слепой! Тем более, я знаю вкусы Сая. А ты — действительно как из порно. Просто сложила два и два.  — А тебе за подругу не обидно?  — За Сакуру-то? А что за нее может быть обидно. Она его и любит-то, скорее, по принципу Хинаты к ее брату — просто больше рядом никого не было. А она и не подпускает. Но я скорее поверю в то, что ты родишь Саю двойню, чем в то, что они с Сакурой станут парой по-взрослому.  — Но я же… как бы… мертвая, — скептично напомнила Ино, на что Карин совершенно уверенно кивнула:  — Вот то-то и оно. Вздрогнем! — и еще одна рюмка вкусно отправилась в рот Карин. Ино пропускала каждую крупицу информации через себя, внимательно слушая. Карин оказалась настоящим кладезем информации — вроде бы и не говорила чего-то суперсекретного или запретного, но Ино и этого было более, чем достаточно — значит, единственное, что оставалось непреодолимым, это их виды. А на живом примере Карин — не настолько уж и непреодолимым. Карин позвонила Сакуре, как они заметили, что концерт кончился, но та отказалась возвращаться к ним, сославшись на усталость; не сильно переживая из-за ее отсутствия, Ино отлично проводила время. Рюмки пустели, а в голове становилось все легче и приятней — над некоторыми вопросами друг друга они искренне хохотали, Хината на пару категорически отказалась отвечать, попав на штрафной десяток — Карин мотивировала тем, что раз на вампиров алкоголь почти не действует, то мера вполне оправданная, — Ино же, в свою очередь, тоже отказалась отвечать на один вопрос — но после выпитых штрафных начисто забыла, на какой именно. Кажется, он был связан с ее Обращением, но это не точно. Зато Карин просто убивала своей откровенностью, порой балансирующей на грани неловкости — и тем внимательнее они с Хинатой смотрели ей в рот. Для них все это было так ново, что и друг в друге они увидели очень много вещей, до этого скрытых — оказывается, Хината была вполне себе обычной девочкой, может, не в меру робкой, но в целом — ничего особенного. И власть ее никак не испортила — та же девочка, вынужденная принимать решения, непосильные возрасту; от того она и повзрослела так быстро.  — А потом — пух! — рассказывала слегка захмелевшая Хината уже в такси — все тот же лимузин с комфортом мчал их к дому, и разница была фантастическая — совсем другая Хината ехала с ними на шоппинг, закрытая, напряженная и мрачная, а эта своя девчонка просто завораживала. — Отец забежал в кабинет, почувствовав неладное, а от Штрауса уже осталась горстка пепла. Я даже понять ничего не успела, мне просто было так обидно, я была напугана всем этим Обращением, и жизнь у меня изменилась далеко не в лучшую сторону, и от крови мутило… Вот его это уничижительное: «Птенец» — и стало последней каплей. Я тогда впала в Безумие, как оказалось, точнее, так мне отец объяснил. Отец хотел это скрыть, но в сообществе вампиров это не так просто, Камарилья — натуральное змеиное гнездо, прям серпентарий, и все про всех всё знают, а если не знают — засылают упырей и узнают. Так что, когда он объявил себя новым регентом, князь тихонько посмеялся, посмотрел на меня и признал его.  — Почему все-таки его? — сквозь смех спросила Карин.  — Да потому что я кивнула! — в свою очередь, зашлась Хината, хватаясь за живот.  — Сейчас бы тоже кивнула? — через несколько минут, отдышавшись, спросила Ино.  — Конечно, — Хината улыбнулась уголком губ, от чего ее по-детски невинное лицо вдруг приобрело некое жутковатое выражение, — ведь отец меня теперь боится. А значит — я могу управлять им. Так зачем сидеть на троне в свете софитов и быть удобной мишенью, когда можно прятаться в его тени и дергать за нитки?  — Серый кардинал, — с уважением протянула руку Карин, и Хината ее наигранно серьезно пожала, от чего их обеих снова скрутил смех. Когда подъехали к дому, до восхода оставалось всего полчаса; Хината зачем-то схватилась за мобильный, коротко хихикнула, совсем как девчонка, а потом, заговорщицким шепотом, сообщила им:  — Смотрите как умею, — и как только из динамика раздался голос, Хината холодным, спокойным голосом — собственно, своим обычным голосом, знакомым Ино по последним нескольким годам жизни в одном доме, сообщила: — Мы вернулись. Я хочу допросить Дейдару, чтобы к вечеру у нас была информация, так что будьте готовы, возможно, нам предстоит еще один тур по канализации. — И она нажала отбой. Ино смотрела на нее, не веря — насколько хорошей актрисой Хинате пришлось стать, чтобы свою нежную сущность защитить от посторонних влияний? Голос, тон, даже осанка — изменилось все, но стоило закончить звонок, как Хината посмотрела на них с победной улыбкой — сто процентов, глаза за очками буквально сияли.  — И с кем это ты?  — С твоим братом. Под дружное негромкое хихиканье они выгрузились из машины, вошли в дом и наткнулись на уже бодрого Наруто, изрядно опешившего — то ли от картины необычной женской солидарности, то ли от того, что они все немножко окосели — а Карин даже множко, — ну а, может, все дело было в новом образе Хинаты; поздоровавшись с ними всеми, а с Хинатой зачем-то дважды, что вызвало у Ино странный утробный смешок, он вдруг собрался, внимательно оглядел их и спросил:  — А где Сакура?  — Она уехала раньше, сильно устала, — пояснила Карин, но тут в зале появился Сай; Ино едва сама не уехала, и дохренища алкоголя в крови не делало ситуацию лучше; услышав последнюю фразу Карин, он нахмурился:  — И куда уехала?  — Сюда, а куда еще, — раздраженно, как идиоту, разжевала Карин, разведя руками; Сай спокойно покачал головой, проигнорировав ее тон:  — Я только что из нашей комнаты, ее там нет. Ино ощутила короткий укол волнения; то, как нахмурился Сай, не предвещало ничего хорошего.  — Ее нет в доме, — сказала Хината, слишком быстро протрезвевшая. — И Саске тоже, — добавила она. И почему-то после ее слов Ино встретилась взглядом с Саем, смотревшим на нее в упор и, если бы у нее билось сердце, сейчас оно бы в прямом смысле лопнуло. В самом деле, надо быть совсем слепой, чтобы не увидеть, что мужчина твоей мечты смотрит на тебя так.