Маскарад Вампиров: Противостояние.

Грудь парализовало от страха. Он задыхался, оглядываясь, пытаясь найти пути к отступлению, но их не было: позади — стена и кровать, под которую можно залезть, но он знал, что это ловушка, а прижаться к стене с подранными обоями безопасней передом, попутно разглядывая ломаный рисунок и закрыв голову руками. Есть на что отвлечься и бить будут в основном по спине. Рисунок перед глазами расплывался от слез, пальцы ломило от силы сцепки, он замер в ожидании боли; боль не приходила. Испуганно дернулся, оглядываясь, и встретился взглядом с льдисто-голубыми глазами, смотревшими на него бесстрастно, без капли жалости, с холодным расчетом. Абсолютно пустые, как каждый раз, когда все вокруг топил запах алкоголя и табачного дыма, заставлявшего кашлять. Ремень змеей перекочевал из одной руки в другую, мелькнула тусклая прядь растрепанных пшеничных волос, упавших на грудь, и лицо — когда-то красивое, изуродованное усталостью и отекшее, медленно поплыло, превращая страх в похоть. Перед ним стояла Ино, с легкой полуулыбкой покачивающая поводком. А собственное тело, покрытое лоснящейся черной шерстью, покорно скользило к ней, прижавшись брюхом к полу, дрожа от ломоты в паху… Пальцы вцепились в бедра, мягкие и голые, и знакомый запах тут же вернул его из небытия в реальность, заставив недовольно прищуриться.  — Сань, проснись. Ты стонешь, — тихо в ухо. Он мазнул взглядом по красной копне волос перед своим лицом и с усмешкой, охрипшим со сна голосом спросил:  — И ты пришла меня успокоить? — сильнее сжав Карин за бедра и почти требовательно подтаскивая ближе к себе.  — Я решила, что прикрывать твой стояк руками у меня ладошек не хватит, а у одной мадам скоро глаза выпадут пялиться на твой вздыбленный пах, — по-японски прошипела она, больно цапнув за мочку уха; Сай поморщился и сел ровнее, дав Карин уже приличным образом устроиться у него на коленях. Огляделся, вспоминая, как заснул; кажется, они с Гаарой и Темари вернулись в дом, упыри проводили их до большого зала, знакомо выглядящего, но все же Сай сомневался, что они тут были раньше — дом был огромен и однообразен; под руководством Карин упыри принесли закуски, выпивку и кровь для вампиров, и его вырубило после стакана чего-то крепкого, выпитого залпом и частично разлитого мимо рта. Темари с Гаарой сидели на соседнем диване, держась за руки и о чем-то тихо воркуя, и кажется, Темари плакала, Ино со скучающим видом сидела в телефоне, рассеяно тыкая по экрану и явно не соображая, что она видит, слишком сосредоточенная на поддержании видимости; Карин у него на коленях посмотрела на него очень красноречивым взглядом, будто показывая: «Вот видишь, я же говорила, глаза выпадут».  — Я долго спал?  — Не, около часа, — прикинула мысленно Карин. — А что снилось? — невинно осведомилась она, и Сай хмыкнул:  — Ты, разумеется. С кляпом во рту и следами ремня на заднице. Моя самая любимая фантазия. Карин в голос расхохоталась, откинувшись на него, как на кресло, спиной к его груди, и обняв себя его руками:  — А тебе лишь бы меня заткнуть и выпороть, — смеясь, выдала она, жестом подозвав одного из упырей и попросив воды; Сай благодарно кивнул и с удовольствием попил, смачивая пересохшее горло.  — Я готов бабок заплатить тому, кто это сделает, — признался он, наслаждаясь очередным взрывом хохота Карин. Ввиду отсутствия рядом Наруто и Сакуры, Карин вела себя менее вызывающе, зная, что он не так остро реагирует на ее выходки, и потому была почти милой. — Да не елозь ты жопой, Карина, всю залупу мне об штаны обдерешь, — рыкнул он, когда Карин попыталась устроиться удобнее:  — Ну так поправь, в чем проблема? Я, вообще-то, спасаю тебя из неловкой ситуации, — недовольно пробурчала она; никогда не ставила чужой комфорт даже на один уровень со своим, чертова эгоистка.  — Пока ты на мне сидишь, немного проблематично, знаешь, — он спихнул ее с себя под недовольный возглас и засунул руку в карман за телефоном; она тут же сиганула обратно, опять усаживаясь к нему на колени и с интересом заглядывая в экран. Сай на автомате открыл окно с форумом оборотней, сразу увидев несколько новостей с прошедшей ночи. Там же были ссылки на видео, но он не хотел их смотреть — знал, что будет пара записей выступления Каруи, а остальные -цать — драка Сакуры и Цуме с разных ракурсов, со смачным обсуждением. Было почему-то мерзко и смотреть, и читать. Так что он щелкнул по еще одной теме, где и вышла новость об их разрыве с Сакурой, чтобы обнаружить сообщение от Кибы, сына Цуме: «Отбой, мужики. Не ломайте зубы друг об друга, она уже выбрала.» Сай быстро пролистнул вниз, мимо многочисленных возмущений и разочарованных комментариев, и тут наткнулся на еще одно сообщение Кибы, подводившего черту под остальным обсуждением: «Какаши. Счастливчик, привалило же под сраку лет такое счастье.» Какаши? Хатаке Какаши? Сакура выбрала его? Но… он же даже не в Лос-Анжелесе. Когда она успела? А Какаши в курсе вообще? Заметив, как он нахмурился, Карин провела пальцами по его лбу, расправляя складку на переносице, и только она открыла рот, чтобы что-то сказать, как Сай уже мягко заставил ее слезть с себя и попросил:  — Пусть меня в комнату проводят. Мне нужно выспаться, а то голова треснет, — Карин тут же повелительным жестом подозвала все того же упыря, безропотно ей подчинившегося, и довольно вежливо, зная врожденный уровень хамства в ее крови, распорядилась его проводить:  — Только не выключай телефон, ладно? Если будут какие-то новости, я тебе наберу.  — Конечно, — он притянул к себе Карин, благодарно чмокнув в лоб; все-таки, оставаясь с ним один на один, без достойных ее выходок и реплик зрителей, в лице Наруто и Сакуры, она становилась вполне себе адекватной. Он извинился перед Темари и Гаарой, улыбнулся Ино, как-то затравленно ответившей на его улыбку неуверенным дрожанием губ, и вышел вслед за упырем в странном головном уборе, поймав себя на мысли — Карин их вообще как-то различает, или на отъебись выбирает первого попавшегося для своих поручений? И неужели из-за того, что она спит с Суйгецу, они все так безропотно стали ей подчиняться? Не то чтобы… в основном все вели себя молча, не считая единичного случая хамства Пола, но после того инцидента он всегда был вежлив, и это не казалось наигранным. Завалившись на кровать, небрежно стащил с себя обувь и завернулся в одеяло рулетиком, стараясь избавиться от ощущения озноба, пробившего на холодный пот; странное чувство скреблось внутри, и он не мог понять, откуда оно взялось. Как тревожность, или что-то в этом духе. Закрыл глаза, глубоко задышав, продолжая мелко дрожать под одеялом — черт, херня какая-то, он вообще не понимал, откуда это взялось. Стало холодно. У него никогда не было температуры, но если верить описаниям, это была именно она — у оборотня. Температура. Приплыли. Подоткнув одеяло поплотнее, укутавшись по самый подбородок, что удалось с трудом при его росте, поразмышлял на тему второго одеяла, пожалев, что так быстро отпустил упыря, но оставил все, как есть, уже через полуприкрытые веки у самого подбородка потыкал в экран телефона, ставя будильник на два часа дня. Сай уже не помнил, когда последний раз отсыпался нормально, а ведь кошачьи спят по восемнадцать часов в сутки. Он, конечно, наполовину человек, и тем не менее — животная часть его требовала отключиться от всех внешних раздражителей и просто поспать. Колени ломило; сухая гречка больно впивалась в кожу, но он держался, чтобы не заплакать, зная, что это только раззадорит.  — Мама, — жалобно попросил он, надеясь, что она еще не так много выпила и в ней включится редкая нежность, которую она иногда проявляла трезвой.  — Выродок, — равнодушно наблюдая за тем, как он стоит на коленях, она курила, сбрасывая пепел на его голые щиколотки; он не жегся. Почти никогда. — Я тебе не мать, приблуда вшивой шавки. Горло саднило, как от долгого крика; он молчал, чувствуя, как постепенно меняется настроение за его спиной, как кончик сигареты прижимается к плечу — он не почувствовал боли, — оставляя запах паленой плоти и горечь дешевого табака. Он обернулся, проследив за рукой с длинными, неухоженными ногтями с ободранным черным лаком, сохранившимся у самой кромки, и перевел взгляд выше, на холодные серо-голубые глаза; в них не было ненависти. Вообще ничего не было. Это пугало всегда сильнее. Когда она бесновалась и кричала, ее не хватало надолго; когда она была пьяна вот так, до потери чувств, она все делала медленнее. Сосредоточенней. Вокруг глаза желто-фиолетовый потек почти прошел, оставаясь тенью на веке и у носа.  — Вставай, — как будто сжалилась; в душе затеплилась надежда от ее руки, с нежностью прикоснувшейся к щеке; она ласкала его лицо, стирая с щеки высохшие дорожки слез, немного царапая кожу обломком ногтя, и он расслабился, наслаждаясь лаской, потянувшись к ней — и коротко вскрикнув от неожиданного резкого удара по лицу. Он сел на постели, сглатывая и пытаясь унять бешеное сердцебиение. Господи. Сколько лет ему не снилось ничего подобного. Образы были смазанными, нечеткими, но он помнил эмоции — этого было достаточно, чтобы сорваться с кровати и, отбросив одеяло, ломануться в ванную, подставляя лицо и голову под обжигающе-холодные струи воды, смывшие последнюю сонливость. Пробила крупная дрожь; он жадно лакал воду прямо из-под крана, присасываясь к ней, пытаясь смочить пересохшую глотку. Он давно пережил все это. Вырвался из замкнутого круга. Он не ребенок. У него нет никаких травм, нет никаких сдвигов в голове. Он взрослый, самодостаточный, сильный мужчина, у него прорва денег и внимания женщин, и нет никакой дыры в груди — он не жертва. И никогда ей не был. Плевать. Просто драка Сакуры с Цуме что-то всколыхнула в нем. У Сакуры были такие пустые глаза, такие пустые, как… если бы она подставлялась вначале нарочно. Хотела быть избитой. Никогда не допускала полной потери контроля в драках, а тут просто как тряпичная кукла — это его и выбило из колеи. Подняло со дна его души ту муть, о которой он не желал даже думать. Робкий стук в дверь заставил вытащить мокрую голову с замерзшим насмерть мозгом из-под ледяной струи и, захватив полотенце, чтобы не капало холодом на плечи, он открыл, покосившись на телефон — может, он пропустил звонок?.. На пороге стояла Ино.  — Прости, что так… вламываюсь, — извинилась она, и он сделал шаг в сторону, пропуская ее. — Я… просто… черт, а в голове хорошо звучало, — неловко усмехнулась она, и Сай приветливо улыбнулся:  — Проходи. Я немного… не ожидал, так что не обращай внимания, — кивнул он на некоторый хаос в комнате, царивший тут постоянно с момента отселения Сакуры. Ино растеряно оглянулась, изучая сваленные в кучу вещи и небрежно брошенные кроссовки.  — Я хотела поблагодарить, на самом деле, — она осторожно присела на край кровати, нервно теребя низ платья. Сай внимательно посмотрел на нее, пытаясь понять ее эмоции — кажется, она чувствовала себя не очень уверенно. — За… звонок отцу. Он как будто вернул мне меня, как бы это глупо не звучало.  — Нормально это звучит, — он закрыл дверь и промокнул волосы полотенцем.  — И еще… прости за кровь, пожалуйста. Я поступила, как последняя идиотка, — быстро выпалила она, и Сай тут же понял — вот истинная цель, зачем она пришла. Извиниться, а не поблагодарить. — Я даже не подумала, что так может… и в Гриффит-парке потом…  — Кстати, да, — у него тут же похолодел голос. — Что ты делала в Гриффит-парке? Ты хоть понимала, сколько там будет оборотней? А если бы тебя заметили?  — Я была далеко, — оправдалась она, — очень далеко, я смотрела через… прицел.  — Прицел? — ему показалось, что он ослышался.  — Прицел снайперской винтовки, — подтвердила она, виновато опустив глаза, — я… не могла просто вернуться в дом, зная, что ты можешь не вернуться. Ты сказал «если». Это все случилось из-за меня, все, что произошло — если бы я не попыталась эту хуету с кровью провернуть, — Сай аж опешил от подбора выражений, — то тебя бы не бросила Сакура, тебе бы не пришлось быть на этих драках, она бы не пострадала, все было бы хорошо… Он накинул полотенце на плечи и присел рядом с ней; она начала всхлипывать.  — Ино, — голова разболелась еще сильнее. Как бы он поступил, будь на ее месте Сакура? — Ино, я сам виноват в том, что Сакура меня бросила. Дело не в том, что я за тебя заступился. Ты была просто… спусковым крючком, понимаешь? Это ружье давно должно было выстрелить. — Он в самом деле так думал. Зачем-то сам оттягивал неизбежное, надеясь, что она найдет себе, наконец, самца и сама решит освободить его от ответственности. Да, трусливо, да малодушно — но как он мог ее бросить? Она бы даже не держала, он знал — слишком гордая, чтобы удерживать рядом с собой силой. Он сам — не мог. Он любил ее.  — Я очень хочу извиниться перед ней, — тихо прошептала Ино. — Извиниться, как-то объяснить, что я… я не специально. То есть… я не успела подумать, прежде чем… Сакура была так сильно избита, и я даже не решилась рта открыть в ее сторону.  — И правильно сделала, — тут же вставил Сай, — заговори ты с ней сегодня — она бы вообще тебя всерьез не восприняла бы. И прекрати, я уже по лицу вижу, — пресек он, — что ты в этом винишь себя. Это — не твоя вина. Я попросил Сакуру вступиться за меня, и, признаться, я до сих пор не до конца верю, что она вступилась.  — Было ощущение, что она готова за тебя убить, — попыталась пошутить Ино, но Сай без смеха ответил:  — А она готова.  — А ты? — тут же сменив тон, спросила Ино, искоса посмотрев на него. Сай откинулся на кровать, заложив полотенце за голову, и с легким смешком:  — Уже.  — Ты кого-то убил из-за нее?  — Да. — Она замолчала. Развернулась, сев полубоком на кровати, чтобы видеть его лицо, и осторожно заметила:  — Не мне тебя осуждать, — начала она, — но… это был тоже поединок?  — Нет.  — Кто он был?  — Они. Ино дернулась, как от пощечины; она такого явно не ожидала. Сай из-под опущенных ресниц наблюдал за ее реакцией; действительно, уж точно не ей его осуждать, если она только при нем, потеряв человечность, убила троих смертных. Наверное, именно поэтому ей было легко об этом рассказать.  — Они… хотели навредить Сакуре?  — А они и навредили. Их было шесть или семь. Я слишком поздно пришел — она уже была избита до полусмерти. Когда я перекинулся, они пытались засунуть ей между ног разбитую бутылку осколками внутрь.  — Каин Всемогущий…  — Никогда не убивал до, и после — тоже. И этих жалею, что убил, — Он сглотнул, душа в себе ярость, тут же вспыхнувшую, стоило ему вспомнить те события: — так быстро.  — Я даже не думала, что Сакура прошла через такое, — ошарашенно прошептала Ино, снова заплакав — уже от сострадания. — Ты же спас ей жизнь.  — Да, — Сай закрыл глаза; как назло, перед ними, будто нарочно доводя до срыва, мелькали отрывки драки Сакуры с Цуме, как та смачно впечатывала в нее кулаки и ноги. Из-за него. Ино отсела подальше, подтянув ноги под себя, и постаралась успокоиться.  — А она…  — Она еще не знала, что она оборотень, — решив, что именно этот вопрос будет следующим, ответил он; Ино мотнула головой, но тут же насторожилась:  — А разве вы не рождаетесь оборотнями?  — Рождаемся. И момент осознания зверя, если ты не в среде оборотней с самого рождения, приходится плюс-минус на половое созревание. Но у всех по-разному. А Сакура… она особенная. И даже среди особенных она особенная. Она долго училась перекидываться, и до сих пор этот процесс для нее… весьма дискомфортен.  — А ты когда узнал, что оборотень?  — Мне было восемь. Но это довольно рано, обычно лет в десять-двенадцать приходит осознание внутреннего зверя.  — А какие звери бывают? — Ино как будто старалась деликатно сменить тему, откровенно Саю неприятную, и он уже с охотой, поддерживая ее, ответил:  — Да практически любые. Но больше всего — хищников, разумеется. Конкретно волков. Они… оказались самыми живучими, скажем так.  — А как ты, кошачьи?  — Реже встречаются. В основном по стране обитания можно определить доминирующий вид. Скажем, японские легенды о кицунэ — может, слышала? В Японии довольно много оборотней-лис. Здесь, в Америке, если считать Наруто и Карин, может, особей восемь, из тех, о ком я слышал.  — То есть, ты фактически родом из Африки? — улыбнулась Ино, заставив улыбнуться в ответ:  — У меня вообще много чего в крови намешано.  — Я думала, ты азиат, — Ино сделала неопределенный жест рукой, намекая на характерный разрез глаз, — просто очень… высокий.  — Я сахаляр, если быть точнее. — Она непонимающе склонила голову набок, и Сай невольно проследил взглядом, как ее платиновые волосы упали на плечо. — Метис. Мой отец — якут, мать украинка. Думаю, именно по линии матери были намешаны гены. Она была… очень красивой.  — Блондинка? — вдруг спросила Ино и тут же неловко зажала себе рот рукой; Сай расхохотался.  — Нет, Ино. Моя мама была черноволосой, кучерявой и зеленоглазой. Со смуглой кожей. Я потому и думаю, что именно в ее крови были какие-то африканские корни. Потому что судя по фото с отцом, там чистый якут.  — А Акаши Сай — японское имя. И нигде в твоей биографии не упоминалось…  — Потому что это — псевдоним.  — А как тебя зовут на самом деле? — осторожно, будто прощупывая, можно ли спрашивать такое. Сай задумчиво посмотрел на нее; в ее глазах полыхал неподдельный интерес. И это уже был не какой-то пошло-эротический момент, а именно интерес к нему, как к личности, что не могло не польстить.  — Сашка я Акимов, — она приоткрыла рот, как если бы пыталась повторить, и он медленно, по слогам, произнес: — Акимов. Александр. Или проще — Саша, Саня.  — Са-ня, — со смешным акцентом потянула она, под его смех сама рассмеявшись и, посерьезнев, протянула ему руку: — Привет, Са-ня. Я Ингрид.  — Очень приятно, Ингрид, — он привстал, принимая протянутую для рукопожатия ладонь, и галантно коснулся губами холодных костяшек ее пальцев.  — Вот и познако… — начала она со смехом, но снаружи что-то мощно грохотнуло, заставив их обоих подорваться с кровати. Дом как будто затрясся. — Что это?! Сай понятия не имел. Быстро обулся, от очередной ударной волны рефлекторно пригнувшись, и сквозь зубы прошипел:  — Тебе еще нельзя на улицу, там светло. Оставайся тут.  — Это землетрясение? — она закрыла голову руками, выскочив за ним в коридор, и Сай на ходу бросил:  — Хорошо, если так. Но что-то мне подсказывает… — снаружи раздался оглушительный рев, такой силы, что и он, и Ино, не сговариваясь, зажали уши. — К сожалению, это не землетрясение, — процедил он, и Ино только кивнула; он перекинулся и на всех парах, налетая на стены в резких поворотах, рванул к выходу из особняка, проигнорировав замершую наверху лестницы Темари, что-то кричащую, и выскочил на улицу. Огромные рыжие хвосты были видны даже сквозь стоявшую столбом пыль; Карин стояла на ступеньках крыльца и деловито снимала происходящее на телефон.  — Наруто и Гаара? — спросил он, вернув себе человеческий облик. Мог бы и не спрашивать.  — Агась, — почти радостно отрапортовала Карин, увеличивая зум. — Охуенно, да?  — Ты в своем уме? Какой охуенно, они же здоровенные, их, блять, из космоса видно!  — Не видно, — с хищной улыбкой заверила Карин. — Вокруг дома на приличном расстоянии установлен барьер Алистера Граута. Дом и всю преддомовую территорию надежно защищает магия малкавиан, потому, кстати, эту часть города до сих пор не вырубили и не застроили, и по той же причине — к этому невъебенному особняку невозможно попасть, если не знаешь точно, что именно он тебе нужен.  — Ты подозрительно хорошо осведомлена. Чудовище Гаары, отдаленно напоминающее лису, или собаку, кинулось сверху на огромного лиса с девятью хвостами — чудовище Наруто. Раздался грохот поваленных деревьев, задрожала земля, взметнулась пыль в воздух.  — Ты даже не представляешь, насколько, — легкомысленно вздохнула Карин, и ее слова утонули в реве двух дерущихся не на жизнь, а на смерть, демонов. Но это не помешало услышать в ее голосе плохо скрытую грусть.