Дом загадочных огней

      Ренат проснулся рано утром, ещё до первых солнечных лучей. Уже были слышны надоедливые крики петухов, злостный лай собак. Парень сразу же понял — заснуть ему не удастся. А так хотелось отдохнуть пару часиков и не просыпаться каждые сорок минут из-за туго завязанного бинта. Пробитый бок постоянно ныл, заставляя Филатова сжиматься от боли в дугу. От удара арматурой и не могло быть другого результата.       Посмотрев на улицу в щёлку между досками, которыми были забиты окна, парень заметил до сих пор валяющийся на земле подсвечник. Книгу ещё вчера в дом занесла Яна и оставила её на столе. Девушка вчера весь день провела рядом с Ренатом, ухаживала за ним, очевидно, посчитав, что в произошедшем есть доля её вины. Она, мол, могла прийти раньше и этого бы не случилось. Но уже поздно об этом думать, поздно сокрушаться — надо принять всё, как оно есть, и двигаться дальше. Хотя бы сделать первый шаг — прочесть книгу и наконец узнать, что здесь происходит.       Филатов не отрывался от книги несколько часов. Во-первых, содержимое было увлекательным, а во-вторых, всё писалось вслепую и почерк был крайне неразборчивым — строчки были похожи на волны. Буквы напоминали символы из русско-врачебного алфавита. Можно было отнести книгу к кодировщику-аптекарю, и он бы с лёгкостью перевёл её на чистый русский. Но приходилось разбираться самому с этими иероглифами.       Из прочитанного Ренат разобрал основное, которое до дрожи его напугало:       «…Проклятому никогда не будет спокойствия, затем, что другие проклятые, желающие избавиться от параллельной связи с домом, должны ликвидировать всех проклятых-врагов. Тогда дом станет чистым…».       «…Последний проклятый (теперешний хозяин дома, ещё не сошедший с ума) не привязан к обители. У него другая забота — оберегать своих близких, а потом их хоронить. От этого никуда не уйти…».       «…У каждого проклятого есть свой артефакт, также параллельный дому. Мой артефакт — подсвечник, который я оторвал от камина, когда в злости пытался разрушить дом. Его силу мне не удаётся узнать. Разве что свечи вечные…».       «…Салтыков поджёг соседей, поскольку проклятый-дом невозможно разрушить. Он пытался выкурить меня, думая, что я до сих пор хожу по улицам, и не зная о подземелье. Есть проблема — Салтыков не мог поджечь дом, хотя я чувствовал его запах у сваи, я слышал его восхищённые крики от пожара.       Улица горела вечером — это сделал не Каменский. Но и не я. И не Зайцева, что очевидно. Скорее всего Калинин вернулся. Мне стоит быть осторожней, ведь у него нет привязки к обители. И артефакта у него нет. Практически обычный человек, если не считать его вид и возраст. Самый опасный проклятый-враг…».       «…Мне стоит опасаться Зайцеву. Если она сломает люк, я утону в собственной обители. Ключ от люка у меня — у неё ключ от подвала. Надеюсь, Калинин никогда сюда не вернётся. Пока что мне нужно докопать свои тоннели…».       «…В дом заехал новый хозяин. Я чувствовал его запах, когда он выходил во двор. Одинок, без друзей и родственников. Тем только лучше. Он не продержится здесь и двух недель. Если, конечно, не разрушит параллельную связь…».       Ренат прочёл четверть книги, отложил её на пол и задвинул под диван подальше от лишних глаз. Он разобрал только часть написанного, в то время как львиная доля осталось без его внимания. Хотя бы что-то было ясно, хотя бы что-то удалось для себя подчеркнуть и запомнить.       Главное — цель, которую стоило выделить для себя всеми оттенками красного. Надо ликвидировать или заменить всех проклятых-врагов, чтобы избавить от проклятия себя и остальных людей, которые могли бы жить в этом доме. В общем, и за себя, и за всех.       Поправив чуть растянутый бинт и подняв его выше, Филатов резко поднялся с дивана, из-за чего резко потемнело в глазах и пришлось сесть обратно. Ренат хотел забрать подсвечник со двора — артефакт всё-таки, который может с чем-нибудь помочь. Например, с проблемой проклятия.       Ещё вчера парень пытался подойти к этому вопросу со многих сторон. Яшин, правда, не так напугал его, как это сделала написанная им книга, но страха всё же навёл не мало. Решение должно было появиться через время, хотя Ренат думал не долго.       Иногда приходится совершать что-то немыслимое для себя, чтобы сохранить собственную жизнь. Это как закон природы, но выбор каждого.       Парень забрал подсвечник, нашёл на камине металлическое кольцо, углублённое в камне, из которого виднелась тонкая стойка. В это место подсвечник подходил идеально. Ренат отскочил от камина. Свечи загорелись сами по себе. И не просто загорелись — вспыхнули, как спички, отбросив по всей комнате пылающие огнём искры. Зрелище напоминало взорвавшийся перед глазами фейерверк, только не было оглушительного хлопка, раздающегося чуть позже лавовых брызг. Филатов прикрыл лицо рукой. Ощутив прикосновение загадочной искры, парень закрыл глаза от жгучей боли.       Из семи свечей горело только пять, одна из которых горела ярче. Причём свечи были одинаковыми: от парафина до фитиля. Разве что некоторые были поломанными, после удара ими по Ивану Николаевичу. Теперь артефакт на своём положенном месте. Что он даёт? Зачем он нужен?       Послышался стук кулака по деревянной двери. Ренат старался быстрей дойти до входа в дом. На пороге стоял Алекс, опять же опустив кепку до бровей — в своём любимом стиле. Он сразу же протянул руку Филатову для приветствия.       — Ну как ты тут? — напуганным взглядом оглядев своего друга, сказал Кузнецов. — Ковальская сказала, что тебе бок пробили палкой.       — Да, было дело. Арматурой с размаха по рёбрам. Необычное ощущение, но мне не понравилось, — Ренат провёл Алекса внутрь. — Я до сих пор не верю в то, что было тогда в подвале.       — В подвале? — усмехнувшись спросил Кузнецов. — Как это?       — Я спустился в подвал… — начал свой рассказ Ренат.       Он рассказывал это на повышенном тоне, выделял каждую свою фразу громкой интонацией, иногда переходя на крик. Ситуация больше напоминала поход к психологу, где можно выговориться, проверить свои голосовые связки и после этого спокойно сесть, выдохнуть с облегчением и больше никогда не носить с собой такой тяжёлый душевный груз.       Окончив свою историю, Ренат присел, схватился руками за голову. Алекс обработал всю полученную информацию и задал вполне логичный вопрос:       — И что ты будешь делать?       Филатов откинул голову назад, тяжело вздохнул. В такой ситуации можно было многое сказать, просто из импульсивности.       — Я сам ещё не знаю. Мне надо подумать об этом.       Даже если Ренат и хотел побыть несколько минут в вызывающей зависимость тишине, это не входило в планы Алекса, не хотевшего видеть своего друга грустным.       — А ты ей понравился.       — Кому?       — Ковальской. Вчера с моей весь вечер о тебе говорила. Правда, она уже замужем была.       — Развелась или…       — Да, развелась. Они вроде бы жили душа в душу, любили друг друга до смерти. А потом поженились. Стоят у… не знаю как это называется, но будет алтарь. В общем, стоят они, всё нормально. И Яна отказалась брать фамилию мужа. Вот представь, была Ковальской, а стала Мовня. Естественно, ему это не понравилось. Прожили они где-то месяца три, может больше. Каждый день спорили насчёт фамилии. Точка кипения и всё — развод.       Ренат улыбнулся, косо посмотрев на Алекса. Его друг, оказывается, жуткий сплетник. Неудивительно, что он знает множество историй о всех и всём. Или парень действительно всё это пережил. Вряд ли…       Снова стук в дверь — на этот раз пришла Яна. Она также, как и Алекс десятью минутами раньше, осмотрела Рената. Но вместо традиционного приветствия девушка сразу перешла к делу:       — Я позвонила в районное отделение — завтра сюда приедут следователи, чтобы разобраться со всей этой чертовщиной, — прислонив к губам кулак, Яна откашлялась и продолжила в более грубой манере. — Им нужно будет тебя допросить. Врачи снимут побои. Ещё неизвестно, но, скорее всего, тебе придётся на какое-то время уехать отсюда. Это будет лучше для тебя.       Филатов с озлобленностью смотрел на девушку, не обращая внимания на её слова и думая только о своём. Ему некуда ехать, негде остановиться. Разве что придётся рассказать правду родителям и отправиться в Аланию на собственную казнь. И всё потому, что она полицейская особа залезла не в своё дело, тем самым подкинув в пожарище проблем больше дров.       К задумавшемуся Ренату подошёл Алекс, похлопал ему по плечу. Филатов отмер, резко вздрогнув и посмотрев на друга. Теперь он снова в своём мире, где между Ковальской и Кузнецовым разгорелась война взглядов. Девушка смотрела с недовольством и осуждением, а парень с ужасно раздражающим безразличием.       — Кузнецов, ты снова здесь. Дома, наверное, дел нет, что ты вечно где-то прохлаждаешься?       — Сейчас толь восемь утра.       — Прекрасный час! Самое лучшее время сделать что-нибудь полезное для семьи. Пока ещё прохладно, не устал от рабочего дня. Или ты думаешь, что если вы с Настей не женаты, то это семьёй не считается.       — Я просто хочу хорошо подготовиться и пожениться раз и навсегда. И не злиться потом на всех подряд.       Яна яростно взглянула на Алекса, нервно дёрнула носом. Повторно предупредив хозяина дома о приезде следователей, девушка развернулась и ушла. От неё остался только негатив, который она навеяла свои строгим взором.       Ушёл и Алекс, задумавшись над сказанными ему словами и опустив кепку ещё ниже.       Остался только Ренат, которому и идти-то некуда, да и незачем. Дома можно было найти несколько дел, занять себя чем-нибудь, тем более, что во дворе ходить стало небезопасно, как и на улице.       Дело быстро нашло скучающего парня. Запутанный пучок мыслей о проклятии дома должен распутаться за максимально короткое время, иначе результат может быть необратимым. Для начала хотелось выяснить: как дом стал проклятым? Из-за кого это произошло? Зачем? Почему? Когда? Очень много вопросов требовало ответов.       В книге перечислялись все проклятые, причастные к дому. Самым опасным назывался некий Калинин, то ли сбежавший, то ли просто уехавший подальше от опасности — у него ведь нет обители. Да, это действительно опасней, чем подземный слепой житель, который не может покинуть подвал. Жаль лишь то, что в подвал, похоже, придётся возвращаться для новой битвы и победы. Но только не в таком состоянии.       Рассуждения заняли очень много времени, затратили немало сил. От такой умственной нагрузки чувствовалась безумная усталость, хотелось отдохнуть — не так, как ночью, а спокойно и полноценно.       Сидеть в доме весь день оказалось чрезвычайно скучным занятием. Хотелось пройтись по посёлку, насладиться свежим воздухом, посмотреть местные красивые места. Но от этого пришлось себя изолировать ради моральной сохранности незнакомых людей. Альтруизм редко доводит до добра.       Ренат, устав ждать чуда от своего настроения, отправился гулять по вечернему посёлку. Накинув толстовку с капюшоном, парень вышел из дома и лёгким бегом помчался вперёд по улицам, даже и не думая запоминать дорогу.       Примечательного в селении было мало. Дома все сделаны под копирку — отличались лишь приусадебные участки, заборы, ворота. Возле домов бегали бездомные собаки, шарахавшиеся по сторонам при виде бегущего человека. На фоне еле осветлённого вечернего неба чёрными бесформенными телами пролетали силуэты летучих мышей, издававших раздражительный писк.       Пробежка воодушевляла парня. Ему хотелось бежать дольше, дальше и быстрее, в это время оглядываться по сторонам. Ренат пробежал достаточно большое расстояние, успев рассмотреть местный детский сад, дом культуры, несколько памятников известных людей и бюстов.       На краю посёлка стояла высокая разрушенная часовня из красного кирпича, отгороженная невысоким бордюром от асфальтовой дороги. В центре часовни росло дерево, рассмотреть которое в темноте было трудно. Ренат даже остановился, чтобы разглядеть его. Заходить внутрь не хотелось, это было слишком жутко для уже ночной прогулки в одиночку. Тем более, когда внутри медленно кто-то прошёлся.       Филатов проводил тень взглядом, пока она не спряталась за стеной. Сделав несколько шагов назад, парень почувствовал, как что-то твёрдое и леденящее касается его спины. По телу вновь пробежала дрожь, заставившая Рената дёрнуться и повернуться лицом к неизвестной преграде. Перед ним стоял мужчина в старомодной белой рубашке, тёмных широких брюках и протягивал руку вперёд. У него были прищуренные глаза, которые блестели от света стоящего неподалёку уличного фонаря.       Ренат негромко вскрикнул от страха, сжался, присел, от чего повязка на талии стянулась, сжав рану.       — Сам пришёл, — сказал человек и опустил руку. — Не побоялся. Смелый — хорошо.       — Я никуда не шёл, просто брожу по посёлку, гуляю тут…       — Посёлок — сейчас это так называется. Да. Уже не острог, уже не село. Какой-то посёлок. Нет гордости в названии! Потеряли стать! — мужчина пафосно прокричал, словно только что сказал девиз.       — Я пойду, — предупредил человека Ренат и сделал несколько шагов подальше от незнакомца, потом побежал. Но этот подозрительный путник ночи словно вырос из-под земли и снова оказался перед парнем, также протягивая руку вперёд.       — Да не беги ты! Я поговорю с тобой, — мужчина подхватил Филатова за капюшон, чтобы тот не убежал, и почесал шею. — Тебя трудно догнать. Три маятника на тебя потратил.       — Что вы потратили? — недоумевающе спросил Ренат.       — Ой, молодёжь! Ничего не знаете, ничему не учитесь!       Мужчина расстегнул пуговицу на рукаве рубашки и отдёрнул его выше, обнажив наручные часы с бурым ремешком и серебряным обрамлением. Он схватил секундную стрелку и согнул её на себя.       Перед глазами что-то вспыхнуло и двое людей оказались в белой пустоте. Ренат вздрогнул. В его голове пронеслась не одна мысль о том, что теперь ему не вернуться домой.       — Посмотри на следующий день, — мужчина отмотал часовую стрелку на почти два оборота почасовой и вместо белового вакуума снова появилась то же место, где они были минутой ранее.       Ещё был вечер, когда персиковый закат захватывал западную часть неба. Штиль нагонял издалека чёрные тучи. Становилось прохладно. Ренат обращал внимание на всё, что только поддавалось его взгляду, даже на низко пролетающих ласточек и куски асфальта у обочины. Но гораздо впечатлительней было увидеть себя, гуляющего по улице вместе с Яной. Они шли в сторону вчерашнего Филатова и о чём-то беседовали.       Ренат хлопнул себя по лицу, сощурил глаза, не веря происходящему. Но всё осталось на своих местах. Держащий парня за капюшон мужчина ухмыльнулся.       Снова яркая вспышка, и уже не было никакой пустоты — сразу появилась ночь, из которой Ренат непонятным образом переместился в завтрашний вечер. Парень замер, открыв рот и выпучив глаза от удивления.       — Чёрт, минута закончилась! — сокрушительно крикнул мужчина и потряс руку с часами. — Четвёртый маятник! Вот представь, из-за тебя я пропущу следующую ночь. Надеюсь, всё это было не зря. Мы сейчас узнаем.       — Вы Салтыков?       — Нет.       — Ну и Калинин.       — Да.       — Ладно, мне пора.       Ренат дёрнулся вперёд, но тут почувствовал удушение от собственного капюшона. Каменский не собирался так просто отпускать последнего проклятого, который, к тому же, ещё и сам до него пришёл. Второй рукой он схватил парня за руку, но тот локтем ударил нападавшего по лицу. Мужчина схватился за лицо, согнулся. Осмотрев проклятого-врага, который держится за нос. Крови не было, что показалось Ренату странным — он с силой приложился локтем. Очень подозрительно.       Отпрыгнув в сторону, парень уже приготовился повторно ударить Каменского. Для необходимости не один раз. Так было нужно. Но мужчина достал из кармана ножны, вынул из них нож и уже был готов атаковать парня. Он сделал неуверенный, слабый шаг, будто не умел ходить или не мог без костылей.       — Сегодня тебе повезло! — снова прокричал Каменский. — Завтра будет иначе.       — Так вы пропускаете ночь, — резко ответил Филатов.       — Зато я знаю, где ты живёшь. Я приду за тобой. Готовься.       Мужчина попытался сделать ещё шаг, но совсем упал, выронив нож и начиная мутнеть. В панике Ренат не разобрался. Парень схватил нож и убежал подальше от этого странного и опасного места. Пробежав метров сто, он остановился, подумав, что с одним из проклятых можно было решить прямо сейчас. Но на том месте уже никого не оказалось. Побежал домой.       Нагулялся. Захотелось посидеть дома, поспать, после такого-то нервного дня. Пришлось прочитать немного любительской литературы, способной довести кого-нибудь до седых волос, измучить себя мыслями и найти ещё одного проклятого-врага, пытающегося облегчить себе жизнь твоей смертью. Если не считать короткое путешествие в завтрашний день. И это только четвёртый день.