***
POV Михаил. Оно мне надо вообще, спешить туда…ну приду ко второму уроку, невелика потеря, концлагерь все равно в пяти минутах от дома. Но с другой стороны, классручка меня затр…задолбает. Я постоял у зеркала около минуты, оценивая свое лохматое отражение, и протяжно вздохнул. Не это меня все же волнует… Пресловутое ощущение предчувствия возникает в моем случае неспроста. Обычно за этим следуют либо хорошие, либо плохие события, которые что-то влекут. И сейчас внутри нарастает такая тревога, что я даже засомневался, идти ли в школу вовсе. Мог бы сослаться на паранойю, но обычно моя интуиция меня не подводит. Тем не менее, я решил идти, лелея себя той мыслью, что накручиваю сам себя. Но чем ближе я подходил к зданию, тем сильнее тревога становилась. Я стоял прямо у ворот, однако не решался войти, даже обернулся назад, уже подумывая о побеге. И нет, я боялся вовсе не контрольной или выговора от завуча, а чего-то другого, того, что не в силах понять. Как минимум, это меня сбивало с толку. End POV. Естественно он опоздал на добрые сорок минут. Судя по спокойно-равнодушному взгляду классной руководительницы, сестра Мишу не выдала. Парень отметил, что надо после школы купить ей вкуснях, так как обычно благосклонность Алиса проявляет…а проявляет ли? Так как урок классрука он пропустил, особо не церемонясь Михаил направился в сторону кабинета литературы. Тревога опять появилась, но парень уже наплевал на свою паранойю и быстро проскользнул за свою парту на последнем ряду. — Романов, передай Денисову, я его не пущу без сочинения по литературе, если он решит, что может его сдать позже, — внезапно подал голос Дмитрий Иосифович, не отрываясь от журнала, который он заполнял и буквально украдкой поднял взгляд, чтобы встретиться с побледневшим и растерянным лицом Михаила, что слегка его озадачило. — Извините, но какое сочинение? — По «Мастеру и Маргарите». — Мы же даже не начали его проходить… Преподаватель ещё секунды две пристально смотрел на парня, потом резко перевернул страницу, и раздражённо потёр пальцами глаза. Почему-то он сам выглядел не менее растерянно, чем его ученик. — Я извиняюсь, Романов, сегодня сам не свой, нет никакого сочинения. А роман мы начнем разбирать на следующей неделе, сегодня задам только его вспомнить, если ты, конечно, его читал. Михаил слегка обиженно поджал губы, когда Дмитрий Иосифович с особой утвердительной интонацией закончил оправдываться, хотя в общем-то он был прав; Михаил потерял список литературы сразу же, как его раздали в конце прошлого года. Но его все же смутили слова учителя, а ещё больше — слишком поспешное оправдание. Он почему-то чувствовал блеф в его словах, а может кто-то опять слишком много думает и забивает голову ненужной информацией. Денисову он, естественно, ничего не сказал и не мог сказать — одноклассника не было в школе, в соцсетях Михаил, на удивление, почти не сидел, разве что раз в неделю заходил на пустую страницу и спрашивал у одноклассников домашнее задание. И учитывая забывчивость парня, он скорее всего забудет об этом сказать. Но что-то ему не давало покоя. Парень старался весь урок избегать взгляда учителя, который, как назло, каждый раз пересекался с его. В какой-то степени Миша пытался его анализировать, но Дмитрий Иосифович словно строил вокруг себя абсолютно неприступный барьер. Да и кому же, шла легенда, что препод читает мысли, поэтому у него трудно списать или что-то не сделать…все, естественно, посмеивались с этой шутки, но доля страха все равно есть. Паренёк несильно похлопал себя по щекам и слегка сполз вниз. Ну что за навязчивая паранойя?! Скажи ещё, что инопланетяне существуют…***
Тяжёлый вздох. — Уже третий раз за месяц. Ещё раз — и я сойду с ума. — Может есть что-то, что это провоцирует? Такие случаи я могу пересчитать по пальцам со дня нашего знакомства, а тут неожиданно за прошедшие три недели… — Я тоже об этом думал, но причину так и не обнаружил. Дни такие же, какими были и раньше, ничего нового у меня не происходит и психически я чувствую себя абсолютно нормально. — Под нормально ты подразумеваешь свое ежедневное угрюмое настроение? — Оно ежедневное угрюмое, не спорю, но размеренное и спокойное относительно тех отвратительных дней, которые у меня были. — Может именно из-за эмоционального равновесия? — Вспомни, что как раз из-за стресса у меня и случались кратковременные…ты сама понимаешь о чем я. Михаил, который «случайно» подслушал буквально вплотную у двери очень тихие перешептывания завуча и учителя русского, удивлённо моргнул. О чем они вообще говорят? Не успел парень толком подумать, как дверь кабинета резко распахнулась и на нее уставились два недоумевающих взгляда. — Потрудишься объяснить, зачем ты подслушиваешь? — скрестив руки, спросила Галина Павловна. Дмитрий Иосифович лишь нервно промолчал, переводя взгляд то на завуча, то на любопытного ученика. Михаил очень сильно растерялся, поэтому просто стоял с зависшей рукой у дверной ручки. — Я, эм…сменку забыл… Сменку он действительно забыл в том кабинете, но почему-то вместо того, чтобы просто зайти и забрать ее, его черт дёрнул полюбопытствовать и подслушать разговор. К слову, такой ответ завуча не удовлетворил, поэтому она осуждающе прищурила глаза. — Это не объясняет твое громкое и усердное пыхтение у двери. Ай-ай, а ведь аргумент. — Я только подошел! И хотел понять, есть ли кто в кабинете. Лицо англичанки не дрогнуло, дрогнул только глаз, что означало что-то плохое. — Да ну. Дверь открыта, зашёл-забрал сменку-ушел, зачем церемониться, я не могу понять? Парень стыдливо переминался с ноги на ногу, убитый наповал несокрушимыми аргументами. Не найдя даже слов для оправдания, он просто прошмыгнул под неморгающим надзором Галины Павловны, схватил злосчастную сменку и мгновенно скрылся за дверью. Дмитрий нервно вздохнул. Галина удивлённо взглянула на коллегу. — Галис…он все видел.