Солнышко

День с самого утра пошел по пизде. Сначала домой невесть с чего решил наведаться отец и вместо того, чтобы хотя бы поинтересоваться самочувствием деда или тем, как мы тут вдвоем живем и всего ли нам хватает, брезгливо поджав губы, заявил, что «в доме свинарник, даже людей пригласить стыдно». Меня чуть не подбросило, честное слово. Людей он собрался приглашать, ага. Своих друзей отец таскает только по всяким ресторанам, каждый раз выбирая местечко попонтовее, чтоб никто не дай бог не подумал, что отец не может себе позволить чего-то статусного или что он питается едой обычных смертных. В общем, я не сдержался и сказал отцу пару ласковых, а он будто бы этого и ждал и с удовольствием, смакуя каждое слово, расписал, как сильно я его разочаровал и как ему теперь всю жизнь тащить на себе этот крест, и как я олицетворяю собой его позор. В общем, впору гордиться тем, как я умею испоганить жизнь достойному человеку. Под конец батька вставил свое привычное «тюрьма по тебе плачет». Это он искренне считает, что я причастен к каждому преступлению в нашем районе и если не участвовал в этом сам, значит вожу тесную дружбу с организаторами. Раньше даже заставлял меня «сдать подельников», требовал имена, пароли, явки. С ума сходил почище деда, повсюду выискивая заговор против своей драгоценной персоны. Профессиональная деформация, едрить ее в дышло. После феерического визита отца у деда, очевидно, случился стресс, и он решил вообразить себя котом. И нассал в мои кроссовки. Фирменные, на которые я копил не один месяц. Единственная приличная пара обуви, да и в принципе единственная. И так заведенный по самое не хочу, взорвался я на счет раз. Дед не любил, когда на него кричали, он вообще боялся громких звуков, а поэтому обиделся и лег спать, проигнорировав завтрак. Глядя на хрупкую фигуру на диване, по самую голову укрытую одеялом — спрятался, — я почувствовал себя распоследней скотиной и, привычно схватив пачку сигарет, поспешил выйти на свежий воздух. В блядских домашних тапочках. Жизнерадостно улыбающемуся Ильдару, тут же появившемуся — караулил возле окошка, что ли, — я, естественно, не очень обрадовался. По-моему, по морде лица у меня можно было спокойно прочитать «не влезай, убьет», но у лыбящегося во все тридцать два Солнышка были с этим очевидные проблемы. — Привет, Дэн! Угости сигареткой? — Да щас, — рявкнул я. — Я тебе что, табачный киоск? Хочешь курить, перебирай своими спицами в направлении магазина, купи себе свои сигареты и укурись ими нахрен. — Что-то случилось? — осторожно спросил он. Потрясающая проницательность. — Нет, — процедил я сквозь зубы. — Ничего особенного. У меня в жизни пиздец перманентный. — Я могу как-то помочь? — Ага. Съебаться отсюда, например, — выдохнул я и, почувствовав, что слегка перегибаю палку, нехотя выдавил: — Извини. Хватит с меня чувства вины из-за деда, чтоб ещё и из-за ебучей снежной королевы загоняться. И чего у него волосы-то такие белые, как будто седые, красит он их, что ли? Наверняка педик. — Я всё понимаю. — Да нихуя ты не понимаешь, — снова завелся я. — Понимаю. Может, это, конечно, не одно и то же, но каково беситься из-за бессилия, я знаю — я полгода на больничной койке провалялся без возможности встать, а потом практически заново учился ходить и в этот промежуток времени я так всех своими психами заеб, что до сих пор удивляюсь, что от меня вместе с друзьями родители не отказались. — Это не то же самое, — кивнул я, успокаиваясь. Потому что это в сучьей человеческой натуре: радоваться, что кому-то было или есть, или будет хуже, чем тебе. — Ты психовал, из-за того, что не получалось? — И это тоже. Когда много времени проводишь в больнице, начинаешь потихонечку съезжать крышей. Сначала, несмотря на все уверения врачей, я был уверен, что больше никогда не смогу ходить. Потом, когда доктора заговорили о скорой выписке, я решил, что скоро умру. Каждый раз, сдавая анализы, я ждал, что мне скажут «да у вас, батенька, пиздецома четвертой стадии, самое время список предсмертных желаний писать». Непросто было это пережить. — Пережил же. — Не без помощи специалистов. — То есть, ко всему прочему, ты ещё и псих, — сделал потрясающее умозаключение я. — К чему прочему? — заинтересовался Ильдар. — Ну, как тебе сказать, — ехидно улыбнулся я. — Вот есть у нас на районе Черный. А ты светло-синий. — Это что ли голуб… да не педик я! — Не отрицай свою внутреннюю сущность. К тому же тебе очень повезло, я ж пиздецки толерантен. Ильдар пробурчал что-то маловразумительное. К бабке не ходи, сладкий он. Не бывает у натуралов таких длинных пушистых ресниц, они их под корень сбривают. Да и я не лучше: разве ж натуралы обращают на такую поеботень внимание? А я с этого проклятого Солнышка уже третий день глаз не свожу. После того, как Макс с Куколкой открыто заявили о своих отношениях и ничего им за это не было, я не без удивления стал за собой замечать, что иногда пялюсь на парней. Заглядываюсь на крепкие упругие задницы и представляю, каково было бы их пощупать. Но всё было на уровне фантазий и представлений, я списывал все на гормоны и юношеское любопытство, когда хочется попробовать в своей жизни все. Я и гейскую порнуху не смотрел ни разу толком. Пробовал как-то, но даже до середины ролика не досмотрел, настолько реальным было ощущение, что сейчас из-за спины выскочит Черный и торжествующе завопит: «Ага, я так и знал!». Из-за последнего я и не давал хода своему любопытству. Трое «четких» педиков на район это уже чересчур. Черный бы непременно уверовал в то, что это передается воздушно-капельным путем, и ему бы пришлось себя убить. Было бы жалко, лучший друг все-таки. Который наверняка мне лопатой бы поперек хребта уебал, если б заметил мой заинтересованный взгляд. Черный неплохо сложен и летом часто ходит без майки. — А я с Ромой вчера вечером познакомился, — подал голос Ильдар. — Ну вот, — хмыкнул я. — А говоришь, что не гей. — Да с вашим Ромой, который Куколка. — Это ты зря. Макс он знаешь, какой ревнивый? — Да блять! — Ильдар аж покраснел весь, заставляя меня безмерно собой гордиться. — Просто познакомился, по-дружески. — Ну, не расстраивайся. Бывают в жизни неудачные дни. Кому-то на голову кирпич упал, ты вот с Куколкой познакомился. — По-моему, ты предвзято к нему относишься, нормальный он. С собакой гулял. — Нет у них никакой собаки, откуда он ее взял, спер? — Говорит, недавно из приюта взяли, мол, давно с Максом собаку хотели. Забавный такой щенок. Кличка, конечно, странная, я бы собаку Олегом не назвал… — И ты меня только что пытался убедить в его нормальности? Ладно, пойду я, дед, наверное, проснулся уже. — Я с тобой. — Куда, деду подгузник менять? — Я могу помочь, — с готовностью кивнул Ильдар. — Только не надо связывать это с тем, что я извращенец и, однажды увидев твоего деда голым, никак не могу этого забыть. — Поздно, — мстительно ответил я. — Я уже об этом подумал.