Win some, lose some

У Барри не было секса давно. Давно от слова «очень».   Физическое напряжение разрешалось довольно простым, даже примитивным способом — мастурбация не была чем-то необычным для Барри. В определенный момент его жизни это даже превратилось в нечто вроде ежедневного ритуала или, скорее, упражнения. Кто-то по утрам отправлялся на пробежку, кто-то приседал, а Барри... Барри был Барри. В такие моменты он закрывал глаза. Правда, не представлял ни красавцев, ни красоток, сошедших с подростковых постеров. Ему по душе было фантазировать не о кумирах миллионов, а о людях, которых знал лично. Не всех подряд, конечно же, а вполне определенных. Специальных и особенных, при встрече с которыми в реальности он робел, ничем не выдавая то, что прошлой ночью думал или даже мечтал об этом человеке. И за годы жизни таких людей для Барри было не так уж и много — большую роль все-таки играла его влюбленность в Айрис длиной в бесконечность.   Но, что важнее, именно Айрис он никогда себе не представлял.   Как-то раз они с Циско сидели в баре, и тот, чутка перебрав, отпустил какую-то пошлую шуточку, которую уже невозможно было вспомнить за блеклостью того вечера. Что-то о том, что Барри мог думать об Айрис ночами в кровати или в душе... Барри тогда передернуло, и он уставился в свое пиво. Пена в стакане еле слышно шелестела — это взрывались сотни мелких пузырьков в секунду.   — Что, никогда? — Циско вскинул брови и стал совершенно серьезным. — Никогда не думал о ней так? Барри оставалось только усмехнуться и сложить руки на груди. Циско шумно прочистил горло и наклонился слегка вперед, складывая локти на стол. Между указательным и большим пальцами оставалась полоска картофеля фри: — Я имею в виду, чувак, ты любишь ее пятнадцать лет! И ты не думаешь о ней, когда... ну ты понял, — он резко сунул картошку в рот. — Просто я думаю о...   Он запнулся, и Барри с интересом склонил голову набок. Циско был безнадежно пьян, но даже в таком состоянии что-то в его гениальном мозге срабатывало, захлопывая рот прежде, чем язык повернулся бы сказать что-то чрезвычайно лишнее. Барри явно было не суждено узнать имя таинственной пассии Циско, но иногда он мечтал о таком же рефлексе с гордым названием «Если я сейчас не заткнусь, то проблем не оберусь».   Но и самому говорить Циско о том, что все пятнадцать лет его любовь к Айрис была лишь платонической, он не собирался – на трезвую голову легко понять все минусы болтовни. Это было личным — еще один повод для насмешек над ним, хоть Циско наверняка и не стал бы смеяться, будучи таким же социально неловким гиком. И все же, Барри хотел, чтобы хотя бы этот секрет из всех его секретов остался при нем. Ведь он и сам понимал, что его любовь к Айрис не была любовью в ее настоящем, взрослом смысле; она оставалась детской, глуповатой и наивной. Воздушные замки да и только. Наверное, поэтому, как только все устаканилось с Зумом, Айрис сказала Барри, что решила двигаться дальше. Под руку с новым главным редактором своей газеты.   Так что об Айрис он не допускал и мысли в подобном ключе. С Линдой же все было по-другому. Линда была горячей; она до боли напоминала ему Айрис: своим темпераментом, своей непосредственностью, способностью лидировать и вести за собой. Но ее Барри, в отличие от Уэст, был способен рассматривать как сексуальную девушку, не окутанную ореолом святости, как Айрис, над которой в глазах Барри порой образовывался нимб. Золотой, тонкий, сияющий. Как о такой девушке Барри мог бы подумать грязно? С Линдой же все было проще. Она сама брала инициативу в свои руки, явно не возражая против того, чтобы заняться сексом с ним. И в тот самый момент, когда Барри подумал, что секс наконец-то вернулся в жизнь Барри Аллена, Флэш – его наглое альтер эго — решил сказать твердое «нет» жарким объятиям на диване в доме Джо. Барри и не подозревал, что его силы станут помехой сексуальной жизни: Флэш не собирался дать возможности получать всю малину Барри Аллену, пока он остается в сторонке. И, возможно, Барри сходил с ума, раз думал о себе как о двух разных людях.   Даже с Пэтти, с которой он встречался по времени больше, чем с кем-либо иным, спал в одной постели и завтракал на одной кухне, он никогда, никогда не занимался сексом. И Пэтти была настолько понимающей, что даже не спрашивала Барри об этом. Лишь после расставания вскользь упомянула, что это никак не было связано с асексуальностью Барри.   Барри ее тогда даже не исправил. Бесполезно. Но знала бы Пэтти, насколько Барри не асексуален, она бы здорово удивилась. Так что да, после того, как Барри стал Флэшем, он целую вечность воздерживался от секса с кем-то. Его проблему, тянувшуюся еще со «времен Линды», решить было трудно: у него не выходило взять под контроль вибрации; порой тело подбрасывало еще и сюрприз в виде искр, срывающихся с кожи, если он был по-особенному возбужден. Спрятать в постели с незнакомцем Флэша было попросту невозможно, а Барри не хотел, чтобы кто-то еще узнал о том, что он местный герой с суперспособностями. Эту тайну нельзя доверить первому встречному в баре: они могли знать Барри Аллена, но не Флэша — тайна личности Флэша дорогого стоила. Жизней и здоровья близких для Барри людей. И за возможность обезопасить их Барри готов был дать монашеский обет. Поэтому-то все его сексуальные желания и влечения подавлялись, заключенные в черепную коробку. Они могли увидеть только стены комнаты Барри, не более того.   Когда в голове не было конкретного образа, Барри вполне себе упивался абстракцией. Во времена колледжа даже абстрактные его желания варьировались, иногда бросаясь в такие мысленные эксперименты, что Барри умер бы от стыда, загляни кто в его голову в такие моменты, но постепенно он понял, чего хотел: часто ему представлялся именно мужчина, крепкий и опытный, который точно знал, что было нужно Барри, — из памяти никуда не делись воспоминания об однокурсниках, таких же, как и он, неопытных и неловких. Он знал, что многим нравились неопытные, неограненные, чтобы их можно было учить. Барри, напротив, хотел того, кто уже будет знать, как доставить ему удовольствие; того, кто расскажет Барри, что нужно его телу. Ему нужен был тот, кто смог бы задать ему направление, как Линда. Кто был бы понимающим, как Пэтти. И если позволять фантазии ломать рамки одной лишь сексуальности, то он хотел бы партнера, который знал бы его наизусть, словно свои пять пальцев… Как Айрис. Барри и сам не хотел загонять фантазию в анатомические рамки; куда важнее было ощущение – Барри не просто хотел секса, Барри хотел быть желанным. Барри хотел все и сразу, хоть и знал, что навряд ли это осуществимо. И все же мечтать ему никто не запрещал. Эта его фантазия была настолько живучей, что в последние годы обретала вполне себе телесную форму: сначала доктора Уэллса, задолго до взрыва ускорителя и молнии, потом – Оливера Куина. Мысленно кувыркаться с ними было легко даже после того, как в Барри ударила молния: потому что они знали. Почти с самого начала они знали, что Барри Флэш, и так замечательно было представлять, что они были бы готовы позволить Барри быть единым: Барри Алленом, судебным экспертом из CCPD, но с поразительными способностями Флэша. От одной только мысли, что Барри мог бы не прятаться хотя бы в постели с кем-то, не беспокоиться каждую секунду о сохранности своей тайны, становилось грустно: такая возможность обитала лишь в его голове. Но Оливер и Уэллс однажды отступили, уходя на задний план. И Барри следовало бы плакать горькими слезами, потому что его либидо в свои любимчики выбрало Леонарда Снарта, одного из лучших воров своего времени. Это было абсолютно неприемлемо! Каждый раз, когда Барри кончал, кусая подушку в надежде проглотить стоны «СнартСнартСнарт», он окунался в кипяток собственного стыда: было бы вполне ясно, если бы фантазия родилась уже после того, как Барри узнал Снарта поближе, когда произошла вся история с его сестрой и отцом, когда Снарт предупредил его о Мардоне. Но это было бы слишком просто, не так ли? Нет, Леонард Снарт запал в голову Барри еще после сошедшего с рельс поезда. Крыша Барри съехала с той же скоростью поезда, когда он позволил себе улыбаться Снарту, прекрасно помня, как тот прикончил на его глазах человека. Барри был аморальным ублюдком, но от этого образ Капитана Холода, заставлявшего его под дулом криопушки встать на колени и открыть рот, не становился менее горячим.   О том, насколько Барри уже потерял в жизни моральные ориентиры, он предпочитал не думать. В конце концов, такое длительное воздержание с его-то молодыми, здоровыми и усиленными суперспособностями аппетитами могло кого угодно свести с ума. В целом либидо можно было игнорировать и с ним же можно было работать. И Барри использовал комбинированный подход, все равно оставаясь жалким неудачником в том, что называется хороший секс, да и, по правде говоря, в любом сексе. Игнорировать всегда было трудно: в дни, когда Барри выбирал прожить коротким воздержанием, возбуждение настолько становилось невыносимым, что под конец дня Барри просто колотило. Можно было лишь обхватить член, всхлипывая от боли и сверхчувствительности, провести вдоль длины пару раз, и он уже кончал. Одновременно больно и прекрасно. Будто все нервные окончания вспыхивали синим пламенем. Но идти на поводу у желаний плоти тоже удавалось не всегда легко. Барри никогда не хватало одного раза, нет. Он мог кончать бесчисленное количество раз, пока не вырубался от усталости, и все же...   Что бы он ни делал, он никогда не мог избавиться от ощущения, будто этого мало. Будто он хочет еще. Желание единственно ослабевало, совсем чуть-чуть, в моменты, когда к руке на члене Барри добавлял пальцы в заднице в погоне за большей стимуляцией.   И порой казалось, что он никогда не наведет порядок в своей сексуальной жизни. Особенно так Барри думалось в один день, похожий на все остальные, за исключением одного — он был чересчур возбужден: утром его сорвал с места срочный вызов от Сингха на место преступления; в течение дня он так и не смог уделить хотя бы пятнадцать минут своей проблеме, потому что никак не мог остаться в одиночестве; вечером же, когда он уже с мольбой о пощаде просил Вселенную не трогать его и позволить дать ему закончить, потому что его задница чуть ли не хлюпала от смазки, пока он растягивал себя тремя пальцами, появился тот самый Капитан Холод. О котором он думал, просовывая в себя пальцы и представляя, насколько иначе по сравнению с его собственными чувствовались бы пальцы Снарта. В этот раз у Барри была замечательная фантазия: Барри на корабле Рипа Хантера, чтобы помочь Легендам с их жутковатой миссией. Но комнат мало, и Гидеон своим властным решением распределяет всю команду Флэша по комнатам Легенд и, конечно же, Барри направляет именно к Снарту. Какое совпадение! Такое соседство Барри определенно раздражает, но поделать он, увы, ничего не может. Снарт же успешно подпитывает свое кредо холодности и безразличия, бросая ледяные взгляды на Джо, и Айрис, и Циско, и Кейтлин. Но как только наступает ночь, и Гидеон гасит в комнатах свет… Да, Снарт спускается со своей кровати, останавливаясь у надувного матраса Барри, брошенного на полу у стены. Он упирается коленом в край матраса и приставляет к шее Барри холодное лезвие карманного ножа, заставляя исполнять все его грязные, извращенные фантазии, пока несопротивляющийся, беззащитный Барри полностью в его распоряжении…   Но Снарт, по всей видимости, не стал дожидаться момента, когда Барри отыщет хоть какую-нибудь причину, чтобы подняться на борт корабля. И если гора не идет к Магомету, Магомет идет к горе: Снарт сам покинул корабль Рипа Хантера. Чтобы украсть золотую статуэтку, стоившую как все внутренние органы Барри вместе взятые.   Когда Циско подсказал ему, что Холод запрятался где-то на складах, Барри почти застонал вслух: его эрекция и тугой костюм Флэша сочетались настолько плохо, что проще было бы забить на Снарта болт и вернуться домой, чтобы закончить со своей не такой уж маленькой проблемой, но нет. Циско был настойчив, а Джо явно не понял бы, почему Барри позволил Снарту уйти с вещицей, из-за которой начальство будет долго, очень долго мутузить CCPD.   — Я на месте, — Барри остановился перед рядом заброшенных и покореженных складских помещений. Некогда они стоили очень дорого, выстроенные рядом с водой, где проходили баржи. Но вскоре уровень воды здесь упал, и речные баржи стали ходить другим путем. Склады оказались никому не нужны. Никому, кроме всякого отребья, преступников и любителей пощекотать себе нервишки. Даже полиция совала свой нос сюда настолько редко, насколько это было возможно.   Барри переминулся с ноги на ногу. Пахло в этом райончике отвратно: отсыревшим мусором и болотом, но впервые в жизни Барри был этому рад — его либидо решило сдать позиции, и в тугих штанах костюма стало чуточку легче и просторнее, насколько просторнее вообще могло стать в штанах из сверхпрочного триполимера.   — Какие-нибудь новости, Циско? — Барри напомнил другу о своем существовании, но тот снова ответил не сразу — Циско сначала с шумом выпил кофе, которое принес ему Барри из Jitters, и только потом соизволил ответить.   — Чувак, не могу отследить сигнал пушки, — Циско зашуршал в динамик оберткой. Наверняка очередной шоколадный батончик.   Барри раздраженно вздохнул: Циско, конечно, тоже имеет право быть уставшим, да, но все же это Барри сейчас вдыхал запахи затухшей воды, пока его ноги вязли в вечной, непросыхающей грязи, а эрекция грозила появиться в любую секунду — стоит только допустить одну лишнюю мысль. Он мог на всю дальнейшую жизнь опозориться перед Снартом. А зная Снарта, он ему это на тормозах не спустит.   И это у Барри уже полтора года не было секса с кем-то из-за проблем со способностями в то время, как Циско регулярно встречался с таинственной девушкой по пятницам, а Кейтлин сейчас решила развеяться с бывшим однокурсником из колледжа.   — Все в порядке, Циско, я знаю, где он, — Барри выдохнул, стараясь дышать не слишком глубоко. От запаха легкие могли свернуться в трубочку. — Скорее всего.   Барри снова огляделся: он уже бывал здесь, хотя и казалось, что вся история с отцом Снарта произошла целую вечность назад.   — И что ты тогда стоишь? Некоторые тут были бы не против побыстрее со всем разобраться и отправиться домой, — Циско приторможенно кашлянул, поняв, скорее всего, что звучал излишне нахально. Он устало вздохнул — судя по всему, не хотел проводить еще одну ночь в лаборатории. — Я тогда отлучусь ненадолго. Ты же будешь в порядке? — Я надеюсь, — Барри пробормотал себе под нос, когда в ухе воцарилась тишина. Микрофоны в STAR Labs были отключены. И тогда чувство беспокойства поселилось где-то в животе: пусть Барри и встречался со Снартом десятки десятков раз, сейчас он был темной лошадкой. Кто знал, что с ним сталось за время путешествия с Рипом Хантером и почему он сошел с корабля. Барри несколько опасался даже встречи с ним, но страхам лучше было глядеть прямо в глаза; Барри на сверхскорости ворвался на знакомый склад, несколько опустевший изнутри.   Снарт, по всей видимости, после истории с отцом больше не обитал здесь на постоянной основе. И Барри отлично его понимал.   — Ты припоздал, Барри Аллен, — эхом разнеслось по полупустому помещению, и в следующую секунду в место, где стоял Барри, ударила ледяная волна. Барри с легкостью увернулся, усмехаясь — Снарт явно не старался, пока что лишь подразнивая.    — И я рад видеть тебя, Снарт. На складе царила полутьма. Единственная лампочка болталась на длинном проводе, не выглядевшем слишком надежно, и вся атмосфера нагрелась от повысившегося градуса драматизма. Как же это было в стиле Леонарда Снарта, вышедшего из темноты с улыбкой Чеширского кота и разведенными в стороны руками, будто он собирался обнять Барри. Но, конечно же, его кривоватая улыбка говорила о том, что все это – игра одного актера.   — Снарт? Как грубо, — он цокнул языком. — Аллен, — он кинул как бы в отместку, заставляя Барри усмехнуться в ответ. Губы, как их не сдерживай, растягивались в улыбке от подколов Снарта и его подтруниваний. Барри, кажется, напрасно опасался: Снарт казался все тем же. Слегка карикатурным, слегка вычурным, но с определенным шармом в каждом своем жесте и слове. Разве что выглядел он несколько напряженнее обычного, но это Барри готов был списать на то, что с их последней стычки утекло много времени. И много спермы, услужливо напомнил разум.   Самого Барри сковывало определенно по другой причине: внутри склада было находиться приятнее, чем снаружи. Внутрь стен не проникали неприятные запахи — в воздухе висел еле уловимый запах металла и мокрой пыли, напоминающий Барри о гараже отца, в котором он любил лазить, будучи еще любознательным пятилеткой. Или о гараже того парня с колледжа, в котором Барри потерял свою девственность на заднем сиденье подержанного автомобиля... На этом складе, здесь и прямо сейчас, по-прежнему было прохладно, как это бывает летними ночами, но не так неприятно, как тянуло от воды снаружи. Его мозг больше не отвлекался на раздражающие факторы, но свято место пусто не бывает: голова загудела, и Барри показалось, что еще немного безделья, еще пара минут, и его разум сгенерирует ему новую фантазию. Уже в декорациях этого склада. Сухо, свежо и бодряще. Все это идеально подходило для описания его встреч с Капитаном Холодом.  Барри не признался бы никому вслух, но стычки со Снартом его радовали больше положенного. И это даже не беря в расчет сексуальное неудовлетворение Барри. После всего безумия, устроенного Зумом, просто пересечься со старым добрым Капитаном Холодом было даже приятно. Все это время они молчали, окидывая друг друга оценивающими взглядами. Снарт наверняка искал в его защите слабые места, подгадывая момент, чтобы выстрелить, застав Барри врасплох, но сам Барри смотрел на Снарта с другими мыслями. Непрошенными. Из того разряда, что было окрещено обществом как «похабное» и «неприличное».   Барри переступил с ноги на ногу и еле удержался от того, чтобы не поморщиться. Все-таки он мог еще чувствовать обильную смазку. Внутри себя. И горячий Капитан Холод совсем не помогал забыться.   Привычную парку Снарт расстегнул, и ее полы то и дело двигались, приоткрывая грудь и бедра. Сегодня привычный свитер он сменил на облегающий серый лонгслив, прилегавший к телу настолько, что каждый раз, когда Снарт перемещал поднятую руку с пушкой, глаз цеплялся за перекатывающиеся мышцы груди.   И... Он что, всегда именно так носил набедренную кобуру для криопушки? Потому что в этот самый момент оружейные ремни обхватывали бедро Снарта так плотно, что Барри невольно взмок под костюмом. Между ремнем и ногой, им обхваченной, наверняка и палец просунуть нельзя было. Капля пота прокатилась между лопаток, мучительно медленно проскальзывая вдоль позвоночника. О нет. Барри не мог не понять, куда его это ведет (уже давным-давно завело) — он уже был возбужден, и член так и давил на ширинку плотных штанов. Главное, не дойти до того состояния, когда это станет слишком заметным. Плотность материала, из которого был сшит костюм, хотя бы здесь и сейчас играла на руку.   — Так и будем молчать, Scarlet? — Снарт протянул, так до сих пор и не стреляя. Ледяная корка, покрывшая пол там, куда попал удар, только-только перестала слегка дымиться.   И голос у Снарта тоже был во вкусе Барри: низковатый, иногда даже слегка прихриплый.  Кажется, увлечение Барри Снартом было куда серьезнее, чем он мог полагать. Или это потому, что они так давно не виделись? В любом случае тело Барри реагировало бурно, пока его голова с садистским удовольствием напоминала ему обо всех фантазиях со Снартом в главной роли, которые когда-либо рождались на задворках мыслей.   — Я думал, мы здесь не за тем, чтобы вести разговоры, — и, чуть погодя, добавил. — Лен.   Хотя бы для того, чтобы уголки губ Снарта поползли вверх, а сам он отвел взгляд в сторону, думая о чем-то своем. Барри никогда не строил иллюзий по поводу своей ненависти к Снарту: всегда знал, что ее не существовало. Леонард Снарт был красив в понимании Барри, даже слишком красив для преступника и для того, чтобы сидеть за решеткой. Хвала Вселенной, Джо не мог слышать мысли Барри. И если в прежние годы Барри держал в голове лишь расплывчатый образ мужчины, от которого все внутренние органы горели бы до истления, то потом появился вполне конкретный, живой, до саднящей боли реальный Снарт из плоти и крови, бесцеремонно вытолкнувший из головы Барри привлекательных Оливера Куина и Харрисона Уэллса.  Снарт даже в голове Барри не потерпел конкуренции. Не дай бог о сексуальных фантазиях Барри, иногда даже более, чем просто кинковых, узнает Айрис. Или Циско. Или, тем более, Джо и Кейтлин. Он будет скомпрометирован до гробовой доски.   Себя он поначалу оправдывал тем, что делать это в голове со Снартом было легче. Он ни капли не был похож на Айрис: Снарт, вор и разбойник, был далек от образа непогрешимости. И делать с ним всякие грязные вещи в голове было так... нормально. Если бы только Снарт знал... Впрочем, Барри перестал искать себе оправдания, решив почаще выключать голову в такие моменты, отдаваясь течению своей возбужденной мысли.   — И то верно, — Снарт снова усмехнулся себе под нос и едва заметно встряхнул головой, отвечая на последнюю реплику Барри, который постепенно жарился в своем костюме от мыслей, погребавших под своей лавиной. Он то и дело выпадал из реальности и диалога, еле-еле выстраивавшегося между ними. С огромными паузами и бессмысленными фразами.   В конце концов Барри, устав ждать, стащил с себя маску, вытирая тыльной стороной руки испарину со лба. Щеки горели, едва ли не напоминая китайские фонарики. Он знал, что раз Снарт так бесстрашно звал его по имени, значит ни Лизы, ни Мика поблизости не было.   — Уже запарился? А я ведь еще совсем холодный, — Снарт подколол, и, кажется, Барри настолько погряз в пучине сексуального неудовлетворения, что безобидный флирт с толикой каламбура заставил его мысленно охнуть. — Может, тебе в таком случае стоит поменьше носить криопушку на бедре? Отморозишь себе что-нибудь, и кличка Капитана Холода приобретет другое значение, — бросил Барри в ответ. Снарт коротко рассмеялся, и черт. Барри очень хотел потрогать себя. Прямо сейчас.   Лен выверенным движением убрал пушку в кобуру и сложил руки на груди; Барри постарался как можно незаметнее сглотнуть слюну. — Я так подозреваю, сегодня у нас с тобой драка не склеится, — Снарт невозмутимо склонил голову набок, по-прежнему впиваясь в Барри взглядом. Как будто Барри был дорогой статуей в музее, который Снарт собирался ограбить. Или же Барри только придавал взглядам такое значение, пытаясь выискать между строк скрытый смысл.   — И мне так кажется. Так что отдай мне статуэтку, и мы разойдемся по-хорошему, — Барри немного гордился собой — даже смог вспомнить, зачем он сюда явился изначально. Снарт снова украл древнюю вещицу. Из музея, из самого охраняемого зала. Провернул все с изяществом, ему присущим, и даже по вентиляции пролез так, что никто и не заметил, пока не стало слишком поздно. Наверное, для этого и нужен был этот обтягивающий лонгслив.   — Твоя наивность, Барри Аллен, просто очаровательна, — adorable у него вышло тягучим, прозвучав из его уст как совершенно непотребная вещь. Барри вздрогнул, обнаружив, что Снарт подобрался к нему ближе, остановившись на расстоянии вытянутой руки. Барри определенно надо взять себя в руки — его внимание целиком и полностью сосредоточилось где-то на уровне ширинки, а это грозило обернуться катастрофой.   — Мне кажется, мы договаривались о другом: ты мне — адреналин, я тебе — игру в преступника-героя без вреда для окружающих. И что-то сегодня я не чувствую, чтобы моя кровь кипела, — Снарт слегка подался вперед, лениво тыкая пальцем Барри в плечо. Не больно, без намерения обидеть. Но поддразнивая. — Иными словами, моя пушка еще очень холодная.   От прикосновения Снарта по телу Барри прошлась дрожь, но ее он попытался замаскировать. Он не мог не слышать в словах Снарта ничем не прикрытый флирт, и по всей видимости сегодня их сражение будет проходить в этой плоскости.   — Да неужели? Даже ни капельку не нагрелась? — Барри бросил в ответку, с удовольствием наблюдая за усмешкой Снарта и интересом, вспыхнувшим в его глазах.   — Проверишь? — Снарт отодвинул одну из пол парки, приоткрывая глазам Барри кобуру с пушкой в ней.   «Ну и что ты сделаешь теперь, Барри Аллен?» — читалось в его взгляде. Он часто задавал Барри этот вопрос, не всегда вслух. Снарта так и тянуло, кажется, проверить, где Барри для Снарта провел ту границу, за которую нельзя ступать. Проблема была лишь в том, что границы той не было.   Щеки Барри пылали адским пламенем. Вся кровь, что была в его организме, прилила к лицу и члену, который так сильно сдавливало тесными штанами. Наверное, поэтому-то словесный фильтр Барри и отказал, позволив ему сказать нечто совершенно сногсшибательное. В самом плохом смысле слова.   — Вместо того чтобы думать о температуре куска металла, лучше бы согрел меня, — в эту же секунду Барри захлопнул рот, чуть не прикусив язык. Неловкая тишина обрушилась на Барри на секунду или две, не более, но тянулись они как целая вечность. Снарт стоял, ничем не выдавая своих эмоций, кроме как приоткрытым ртом, из которого не вылетало и звука. Барри же не мог даже чувствовать своего дыхания, зажимая рот рукой, прежде чем оттуда вырвется еще что-то более смущающее.   — Я имел в виду... Эм, — Барри жалко, рвано выдохнул, как будто на его горле все плотнее затягивалась удавка. В висках пульсировала кровь, прилившая к лицу настолько, что то теперь наверняка было по цвету схоже с костюмчиком. – Забудь! Что я только что сказал? Понятия не имею, боже, я же ведь не сказал это? Черт, я-я д-думаю, нам следует вернуться к твоей краже. Так вот, твоя кража…   Барри бормотал и бормотал извинения, причем так быстро, словно мог таким образом повернуть время вспять. Но Снарт не слушал его — медленно приближался, сокращая расстояние до непривычно маленького и смущающего. Настолько близко, что Барри в любую секунду готов был сорваться с места и убежать, опозорившись окончательно и бесповоротно.   Бросив и Снарта с его глупыми шутками и горячей ухмылкой, и дорогущую статуэтку.   Снарт же некоторое время молчал, сканируя Барри взглядом. Его взгляд проникал буквально под кожу и добирался до головы: по телу Барри прошлась дрожь, будто Снарт мог видеть и слышать все его грязные, низкие мысли. Ох, святой Спидфорс, Барри еле мог удерживать себя от стона и мольбы. Но Снарт не собирался облегчать ему эту задачу, уже не просто приближаясь, а откровенно переходя в наступление и оттесняя к стене.   Барри, как и всегда, путался в ногах и только чудом умудрялся держаться на ногах.   — Если я собираюсь согреть тебя, Барри Аллен, то криопушка мне не понадобится, не так ли?   Барри поймал себя на мысли, что ему нравится дыхание Снарта, касающееся его губ, — на вкус, призрачно отдававшийся на языке, как мятные конфеты. Почему-то из всех преступников именно Снарта легко было представить на деле, перекатывающим на языке мятные леденцы, которые так часто находили при нем во время немногих задержаний. В жестяной плоской баночке с рисунком русалки на крышке. Почему он вспоминал об этом прямо сейчас, никто не смог бы объяснить.   Он сглотнул, не смея отводить взгляд от глаз Снарта, горевших нетерпением. Барри часто видел Снарта распаленным сражением, но таким — впервые. Ну, или почти впервые. Каждый раз, приходя в Saints & Sinners, Барри ловил на себе такие взгляды Снарта, что язык с трудом ворочался, чтобы поговорить о деле; вместо этого хотелось предложить трахнуть себя, пусть даже и в темной каморке. Или на бильярдном столе, на котором Снарт так любил катать шары, загоняя их в лузу и рисуясь перед Барри.   От мысленного образа Барри заскулил, и, кажется, вслух, потому что Снарт уставился на него с неприкрытым удивлением. Фантазия становилась слишком, слишком реальной.   — Ты в порядке, Барри? — он спросил с издевкой, но Барри в ответ только молчал, вместо слов протянув руки к кобуре Снарта. Все это, скорее всего, как обычно, плохо кончится, но Барри так хотел забыть обо всем – ведь он как будто очутился в собственной фантазии, где можно было не думать о списке судимостей Снарта и собственных обязанностях героя высшего образца.  Закусив губу от усердия, он разбирался с хитрыми застежками. К Снарту пришлось приблизиться практически вплотную; его мятное дыхание холодило ухо Барри, особенно касаясь мочки. Барри дрожал, зная, что бессовестно лапал бедро Снарта, худое, крепкое и твердое, но тот дышал ровно и глубоко, в то время как Барри захлебывался воздухом. Наконец он подхватил криопушку, позволяя оружейным ремням скатиться вниз по ноге. Металлические пряжки звякнули о бетонный пол; Барри отклонился назад, приставляя криопушку к стене, и снова выпрямился в полный рост. Они со Снартом казались одного роста, и их губы разделял жалкий дюйм. Одна из рук Барри по-прежнему лежала на бедре Снарта, но стоило ее немного сместить…   — Барри, — Снарт протянул, прикрывая глаза, — Барри сжимал его член сквозь слои одежды. Он был таким твердым и толстым, да. Член Снарта был в меру длинным, но прекрасно толстым — можно было ощутить даже сквозь ткань. И эту мысль Барри готов был поставить в своей голове на повтор. Удивительно даже, как Барри не заметил до этого момента возбуждения Снарта. Рот наполнился слюной от одной только мысли: Снарт хотел его тоже, и Барри должен был доказать ему, что тот не пожалеет. Что он может быть достаточно хорош, чтобы его захотели еще и еще раз. Снарт рьяно выдыхал через рот, пока Барри на пробу сжимал и гладил его, но в один из моментов, когда Барри, кажется, слишком увлекся, Снарт перехватил его за запястье, отводя руку в сторону. Барри поднял взгляд, не понимая, что сделал не так, когда Снарт захватил его губы своими, подавшись вперед.   Это было простое соприкосновение губ. Нежное и практически невинное, но Барри слишком долго не чувствовал никого так. Он даже не мог сдержаться: он коротко захныкал, чувствуя, как пальцы Снарта в перчатке вплетаются в его волосы, а сам Снарт пахнет древесным одеколоном с проскальзывающими в нем нотами табака. И даже неясно было, был ли это парфюм или же Снарт курил, пропитываясь запахом табачного дыма. И как только изо рта Барри вылетел этот позорный, жалкий звук, им обоим снесло голову. Снарт резко оттолкнул его назад, впечатывая в стену и скидывая парку, с шелестом осевшую на пол.   Барри застонал, откидывая голову назад и остервенело стаскивая с рук перчатки.   — Быстрее, пожалуйста, быстрее, — заскулил кто-то, и только спустя пару секунд Барри осознал, что это был он сам. Но ему даже не было стыдно, потому что Снарт наконец притиснул его к стене, целуя с такой страстью, что у Барри колени подкашивались. Кто мог знать, что на Капитане Холоде нужно ставить предупреждение «легковоспламеняемый»? Он застонал, чувствуя, как Снарт снова и снова кусает его за нижнюю губу, и наконец приоткрыл губы, позволяя их языкам столкнуться.   Лен напирал с такой силой, что Барри только и мог, что цепляться пальцами за его плечи; тело Лена приятно вдавливало в стену, а его язык буквально трахал рот Барри, раз за разом выскальзывая и снова раздвигая смыкавшиеся губы. Это было лучше, гораздо лучше простой, бесплотной фантазии! Руки Барри скользили по спине Лена, и он даже пытался его оцарапать, но короткие ногти безуспешно проезжались по плотной ткани.   — Пожалуйста, — наконец выдохнул Барри, прерывая поцелуй, но Лен методично провел губами вниз, до шеи. До местечка, где бешено бился пульс. Барри весь задрожал, стараясь нащупать скрытый замок на куртке от своего костюма. Когда его влажные от пота пальцы в очередной раз соскользнули, Лен раздраженно рыкнул, перехватив все в свои руки. Он грубо дернул замочек вниз, обнажая всю грудь Барри.   — Твою мать, твою же мать, — Барри шепнул исступленно, когда Лен прихватил зубами кожу на шее. — Блять, Сна-... Лен! — он вскрикнул, застонав; имя Капитана Холода стонать было куда приятнее. Язык Лена прошелся по следу от зубов. Его губы, какими бы мягкими они ни были, терзали шею. Барри потряхивало от переизбытка эмоций, выливавшихся через край бессмысленными словами.   — Господи, как я давно этого хотел, — Барри откинул голову назад, ударяясь затылком о стену. — Очень давно! Я так хотел, чтоб-... А-а! — он снова вскрикнул. Его голос эхом отплясывал по складу, но Снарта не заботило то, каким громким был Барри. Вместо этого он лишь чаще дышал, продолжая кусать и сладко мучить его шею, спускаясь иногда и на грудь, пока его пальцы так идеально сжимали задницу Барри, массируя и сминая. Материал костюма скрадывал многие ощущения, но и этого было достаточно, чтобы Барри терялся в ощущениях. Какой же он был прекрасный, этот Снарт! Он первый, кто не пытался заткнуть Барри.   — Хотел, чтобы я что, Барри? — Снарт прошептал, прервав свои ласки и наклонившись к уху; его губы дразнили самую кромку мочки.   — Чтобы ты трахнул меня, — Барри сдался. Полностью и бесповоротно, по пояс высунувшись над окопом с белым флагом. Но сдаться Снарту, на удивление, было не страшно. Тот потянул Барри на себя, отрывая от стены; одной рукой он крепко стискивал талию Барри, второй же обхватил его ногу чуть выше колена и потянул ее немного наверх. Но и этого хватило, чтобы Барри с его природной грацией потерял равновесие. Он почувствовал, как стал заваливаться назад, не успев даже вскрикнуть, но вместо падения он мягко опустился прямо в объятия парки Снарта, все еще удерживаемый его руками. И опять Снарт все рассчитал — Барри приземлился внутрь парки. Ткань изнутри еще была теплой от тела своего бессменного владельца; мех капюшона щекотал макушку и щеки, и Барри даже фыркнул. Но не это на самом деле должно было занимать его голову — пальцы Снарта удерживали его ноги под коленями, разводя в стороны. Сам Снарт стоял на коленях между бедер Барри, который от стыда чувствовал только больше удовольствия: внизу живота тянуло с неимоверной силой от мысли о том, что он так легко готов подставиться давнему не-совсем-врагу. Снарт же подался вперед, наконец накрывая Барри своим тяжелым, но невероятно приятным, мужским телом, идеальным в самом прямом смысле. Он собирался снова выбить из Барри молящие стоны губами на шее, уже расцветавшей засосами.   — Да-да, пожалуйста, возьми меня! — Барри заскулил, уже не делая попыток остановить себя. — Пожестче, прошу тебя! Сильнее.   Снарт хмыкнул ему в шею, отрываясь с затуманенными глазами. Зрачки его были расширены, но даже так глаза его оставались пронзительно светлыми. Будто электрическую лампу покрыли льдом. Но Барри хотел, чтобы он делал хоть что-то, а не только смотрел, заставляя неуютно извиваться под ним. Почти два года. Два года Барри ждал этого. Его тело ждало этого! И, что Барри осознал так ясно только сейчас, ждало оно именно Снарта. Он чувствовал вибрацию, пульсировавшую в кончиках его пальцев; от желания он хотел рассыпаться в парке Снарта снопом золотых искр, но вместо этого только дрожал, умоляя Леонарда Снарта заняться с ним сексом здесь, на полу замшелого, заброшенного склада; лежа, к тому же, в его парке.   — Ну же, Снарт! — в отчаянии он обхватил руками лицо Лена, гладя его щеки, подбородок, царапавшийся легкой щетиной. Но Снарт все смотрел на него, будто не видел ничего подобного прежде — на Барри прежде так никто не смотрел. Все восхищение обычно доставалось Флэшу, сейчас же... Барри даже заволновался, но Снарт только обхватил пальцами его подбородок, наклоняясь так близко, что каждое его слово таяло на губах Барри сладковатой мятной конфетой:   — Ты не представляешь, как долго я мечтал это услышать, — он резко качнул бедрами, даже несколько зло, но давление на член Барри настолько прекрасным, что он подавился воздухом. — Повтори еще раз.   — Д-долго? — Барри выдохнул, не подчиняясь Снарту; голос вышел настолько слабым, что слово трудно было различить между его вздохами и еле сдерживаемыми стонами. Но Снарт, спустившийся с поцелуями к его груди, умудрялся расслышать все.   — С первой встречи, — несмотря на всю свою внешнюю холодность и сдержанность, он сдал себя с потрохами одной этой фразой. Он звучал так уязвленно, будто то, что Барри даже не догадывался, убивало его каждый раз. Барри разочарованно вздохнул, но Снарт тут же выбил из него еще один стон, словно собирался их коллекционировать: стянув перчатки, холодными пальцами он потер розовый, нежный сосок, затвердевший под прикосновением; его губы продолжали оставлять короткие, почти невесомые поцелуи между ключиц.   — Это должно было случиться раньше, — Барри простонал, сжимая коленями Снарта между своих ног. — Лен! — он вскрикнул; язык Снарта на пробу прошелся по его соску, и после Лен, проезжаясь по нежной розовой плоти еле заметной щетиной, прихватил зубами кожу под ключицей.   — Что же мне теперь сделать с тобой, Барри Аллен? — он пробормотал.   Рука Снарта переместилась на его бедро, мягко, но настойчиво отводя его в сторону. Барри захныкал, чувствуя, как пульсируют от натяжения мышцы на внутренней стороне бедра. Он все еще цеплялся руками, как за спасательный круг, за плечи Лена. Перед глазами плясали цветные пятна; все, чего хотелось Барри, — вылезти из костюма или быть вытряхнутым из него. Его пятка то и дело соскальзывала по пыльному шершавому полу.   — Что бы ты хотел, чтобы я сделал с тобой, Барри?   Слышать собственное имя каждый раз было похоже на дефибриллятор: било без промаха и заставляло вернуться к жизни. Мысли расплывались, но Барри было так прекрасно.   — Что угодно, — протянул он абсолютно честно, но все его фантазии, согревавшие одинокими вечерами, не собирались дать ему и единого шанса забыть об этом. — Отш-... аргх! Лен коснулся рукой его члена. Даже сквозь слишком плотный триполимер его пальцы чувствовались замечательно. Но Барри собирался плакать, если ему не позволят раздеться в ближайшие пять минут.   — Что, Барри?   Нахал. Он оставался им даже сейчас. Как же Барри хотел высказать все, что думает о самодовольстве Снарта, но он был не в том состоянии, чтобы толкать гневные речи, особенно если пресловутый Снарт так деликатно целовал его шею, уголки губ и влажные от накатывавших слез ресницы.   — От-отшлепать, — Барри толкнулся в руку Лена; тот склонился ближе, проведя носом по щеке. Губы осторожно обхватили мочку, и Барри ахнул: голос Снарта проникал под кожу, пока его язык то и дело играючи касался ушной раковины.   — Отшлепать? Отлично, Барри. Что еще? – и он не смеялся, он действительно слушал, впитывая все подробности, которые мог раскрыть ему Барри, который совершенно точно знал тактику Капитана Холода: он собирался воспользоваться этой информацией. Может быть, не сегодня: Лену наверняка такое потребуется спланировать. Он ведь любил планы. Хотя то, что происходило сейчас, навряд ли Лен вносил в свой список дел.   Прежде чем Барри решил захлопнуть рот, слова вырвались из него беспрерывным потоком — он хотел, чтобы Снарт воспользовался информацией:   — Трахнутьвротсвязатьнаказатьменяприковатьнаручниками, — он прервался, чтобы сделать глоток воздуха. Снарт его не останавливал, но заинтересованно хмыкал, определенно понимая, о чем Барри говорил. — А ещ-еще... ах! — Барри выгнулся в спине — Лен стиснул в руках его задницу, прижимаясь всем телом. — Еще я вибрирую, Л-Лен!   В подтверждение слов по всему его телу прошлась дрожь; вибрация охватила его на пару секунд, но и этого было достаточно, чтобы Лен тихо застонал, а после — низко засмеялся.   — Барри, мой Барри, ты никогда не перестанешь меня удивлять, да? — Лен поднялся с его тела, удерживая себя на руках сверху. Но Барри, даже не прикасаясь к нему, мог сходить с ума: хотя бы только от голоса и грязных слов, которые звучали так заманчиво, выдыхаемые в губы Барри. — Что скажешь мне насчет вибраций, когда мой член будет в твоей заднице, хм? Ты вибрируешь, когда тебя натягивают на член, Барри?   — Н-не знаю, — Барри снова изогнулся всем телом, пытаясь найти больше контакта, но Снарт упорно не позволял ему снова соединить их тела. Садист.   — Жалко только, — Снарт буквально мурлыкал. — Жаль, что не смогу проверить этого прямо сейчас.   — П-почему?   — Слишком мало времени и не совсем подходящее место, Scarlet, чтобы растянуть тебя как следует...   — Вс-все в порядке, я уж-уже... — Барри слышал, что его собственный голос охрип и был непростительно молящим, но никто не смел его судить — два года, оправдывал он себя. Два года!   — Уже?   Барри раздраженно застонал, спихивая с себя Снарта; он даже не задумывался, как выглядит, переворачиваясь внутри парки на живот и вставая на колени. Трясущимися пальцами он расстегнул ширинку штанов и стащил их вниз, до колен, чувствуя, как прохладный воздух касается обнаженной кожи. Белье под костюм с некоторых пор он не носил. Снарт молчал; воздух даже не колебался — Лен не двигался, и от ожидания щеки Барри вспыхнули. Но, как оказалось, это смущение было ничем по сравнению с тем, что накрыло его, когда на задницу Барри легли руки Лена, сжимая ягодицы и раскрывая его.   — Л-Лен, — Барри не мог даже прикрыть глаза, чтобы самоустраниться: кончик пальца Снарта коснулся входа, и Барри инстинктивно сжался; Снарт шлепнул его по ягодице, и, подождав, пока Барри расслабится, толкнул палец внутрь. И хотя Барри уже был туже, чем сорок минут назад, когда проталкивал в себя три пальца, но палец Снарта вошел легко, не встречая особого сопротивления. Барри чувствовал, как внутри него все еще оставалась смазка; ее было настолько много, что она хлюпнула, когда Снарт резко погрузил палец.   — Хочешь с двоими за день, Scarlet? Не слишком ли по-блядски для городского героя?   — Ч-что? — Барри еле разбирал неожиданно сердитые слова Снарта — он, сбивая Барри с мысли, быстро втолкнул и второй палец, начиная размеренно, но безжалостно трахать уже растянутую дырку Барри.   — Я только надеюсь, что внутри тебя не чья-то сперма.   — Н-нет! — Барри вскрикнул, краснея, по ощущениям, с головы до ног. — Я ни с кем не... ах! Пальцы Снарта проехались по простате, и Барри застонал; против воли он снова сжался вокруг пальцев Лена, и тот удовлетворенно хмыкнул, сминая ягодицу Барри второй рукой.   — Н-никого не было, — Барри продолжал оправдываться, сам не зная, почему. — Уже почти два года, — он всхлипнул, чувствуя, как растягивается его дырка вокруг трех пальцев Снарта. — Это с-смазка, не сперма.   Пальцы Снарта исчезли. Барри обернулся через плечо, глядя, как Лен одной рукой расстегивает ширинку, приспуская джинсы вместе с бельем до середины бедра, второй все еще оттягивая ягодицу Барри в сторону так, чтобы ему было видно растянутую и покрасневшую дырку.   — И как часто ты бегаешь по городу с хлюпающей в заднице смазкой? Барри не ответил. Он с хныканьем смотрел через плечо, как длинные пальцы Лен оборачивает вокруг своего члена, действительно толстого настолько, что Барри застонал от предвкушения, и начинает дрочить, глядя из-под ресниц на его задницу.   — Лен, пожалуйста, — Барри позвал его, и их глаза встретились. Волна возбуждения прокатилась по телу Барри; налитый член, висевший между ног, дернулся, будто Барри мог кончить от одного только взгляда Снарта, в котором чернотой горело желание.   — Что, у тебя и презерватив с собой есть? Готов, как скаут?   — Трахни так, — и прежде, чем Снарт смог сказать хоть что-то, добавил. — Я не болею и не заражаюсь.   — Флэш, — Лен усмехнулся. Но Барри он все же верил безоговорочно, потому что снова встал позади него. Головка члена коснулась его входа; Барри задрожал всем телом, позволяя легким вибрациям прокатиться по коже. — Но, чтобы ты знал, я чистый.   — Это замеч-... а-ах! А! — Барри превратился в месиво едва различимых звуков. Лен медленно, неспеша проникал внутрь. И хотя Барри вполне неплохо принимал в себя три пальца, член Лена был толще, много толще. Его дырка растягивалась и растягивалась, принимая все больше, пока Лен не вошел полностью, стискивая в руках его талию и шипя сквозь стиснутые зубы.   — Узкий, Барри, какой же ты узкий, — Барри едва мог различить слова Лена.   Слеза сорвалась с ресниц Барри, капая на парку под ним. Он до боли стискивал ее в кулаках, прижав подбородок к груди. Глаза щипало, щеки горели. Лен не двигался, и Барри чувствовал, как его тело собирается сорваться на вибрации, а стенки плотно и горячо пульсируют, обхватывая член Лена. Спина Барри была мокрой от пота под неснятой курткой Флэша, да и вообще они оба были практически полностью одеты: Снарт только приспустил штаны; у Барри хотя бы была расстегнута куртка. Но Барри определенно выглядел развратнее в красных кожаных штанах, лишь немного стянутых вниз, стоя на четвереньках с задницей, подставленной под член.   Хриплый вздох застревал где-то на уровне горла, мешая дышать. Но Лен начинал двигаться, и стоны, один за одним, буквально обжигали горло Барри своей громкостью. Лен начал с малого: выходил совсем чуть-чуть, резко толкаясь обратно, до шлепка, но амплитуда мало-помалу увеличивалась, и вскоре он практически полностью выходил из Барри, только чтобы снова вогнать член в дырку, услышав шлепок кожи о кожу. В своем темпе, в своей манере трахать Лен не походил ни на одного из мужчин, с которыми Барри довелось быть. Но именно это, кажется, так идеально подходило ему. Барри был разрушен и уничтожен. Он стонал, не сдерживаясь, и каждый толчок заставлял его вскрикивать, закусывая губы или ребро ладони, пока его стоны эхом отплясывали по помещению. Лен был практически безжалостен. Практически, потому что его руки, несмотря ни на что, оставались очень осторожными. Они поглаживали влажную от пота поясницу Барри, ласково похлопывали бедра, и Лен постоянно шептал, почти неразличимо, как же хорош Барри, как же он красив и как ему идет быть оттраханным. С каждым толчком Барри, как ни упирался, проезжался коленями по парке. И хотя он был счастлив, что не по бетонному полу, от трения колени и ладони саднили, но Барри это даже нравилось. Он обхватил член, подводя себя к краю как можно быстрее, слушая рваные вздохи Снарта и ощущая каждый его сантиметр, скользивший внутри, и кончил, с громким сломанным криком и слезами, брызнувшими из глаз. Он зажмурился, вибрируя всем телом и сквозь цветной туман слыша, что Лен тихо стонет, пока Барри крепко сжимает его внутри себя. Он вибрировал и сотрясался, но удовольствие постепенно отпускало, и все его тело становилось блаженно мягким и податливым. И сверхчувствительным. Лен входил в него все быстрее и быстрее. У Барри от сверхчувствительности всего тела не было сил даже стонать, и он просто хныкал, глядя через плечо на лицо Лена, который, кажется, тоже был близко. Так близко, что он то и дело прикрывал глаза с дрожавшими ресницами.   — Какой у меня потрясающий вид, Барри, ты не представляешь, — но при этом он еще имел возможность говорить и заставлять Барри стыдливо краснеть, потому что Снарт бессовестно говорил ему о том, как ему нравится видеть, что его член исчезает в дырке Барри. Снова и снова. Барри от накатившего смущения опустил глаза. Его горло уже пересохло от стонов, но он чувствовал, что Лен кончит. Совсем скоро.   Но Барри не хотел, чтобы это прекращалось. Внизу живота, где только что лопнуло его давнее желание, снова тепло пульсировало. Барри мог бы провести целую вечность вот так — натягиваемый на член Снартом. Стоя на коленях и принимая его прекрасный, толстый член в себя; кончая на его парку и стирая кожу; сжимая его внутри себя, когда он...   — Аааа-ах! Черт, боже, — Барри закричал, стискивая Лена внутри себя. Он был глубоко внутри, насколько это только было возможно, и он кончал, практически молча, пока Барри исходил жалкими, отрывистыми звуками. Он шумно дышал, и сперма толчками выплескивалась внутри Барри. Она смешивалась со смазкой; стенки прохода пульсировали, и было горячо, очень горячо — капли пота скатывались по вискам Барри вниз.   — Блять, — как только вся сперма оказалась внутри Барри, Лен вытащил член. В заднице даже хлюпнуло, и Барри содрогнулся всем телом: его дырка, пусть и растраханная, закрылась, удерживая семя внутри. Его мышцы были поразительно эластичны.  Руки и ноги Барри задрожали от слабости, и он надеялся только, что не свалится от усталости вниз. Хотя парка, пусть и испачканная спермой, выглядела заманчиво. Снарт позади в это время пытался ухватить свой нормальный ритм дыхания. Барри, колеблясь, натянул штаны на чувствительную кожу, но ширинку не застегнул, вместо этого со вздохом поворачиваясь лицом к Снарту и стараясь не угодить в собственную сперму на парке.   Циско убил бы его за костюм. У Барри никогда не было более грязного секса, чем сейчас, — в дырке до сих пор хлюпало и было так влажно, что его можно было бы выебать еще раз без какой-либо смазки.   — Вау, — Барри наконец нарушил молчание, и Лен с трудом сфокусировал взгляд на его лице. Его лицо блестело от пота, и он постоянно облизывал пересохшие губы, будто очень хотел пить. Барри тоже мучила жажда.   — Вау, — повторил Лен.   Взгляд Барри несколько рассеянно бродил по нему: свитер, незастегнутая ширинка и член. Черт, его член!   — Эм, ты же только что-... ты только что кончил в меня! — Барри звучал несколько возмущенно, но у него было оправдание — член Снарта не опадал. Лен устало опустил глаза, словно он знал и это его не удивляло — да, его член все еще был твердым. От увиденного и член Барри снова начал твердеть, и Барри разочарованно застонал, стискивая себя рукой:   — Блять, снова!   — Снова? Можешь еще раз? — Лен заинтересованно впился в него глазами, и Барри кивнул.   — С тех пор как стал Флэшем, могу много раз. У меня очень маленький рефрактерный период, — Барри поскорее застегнул ширинку, стараясь успокоиться.   — Занятно, Scarlet, очень даже, — Снарт же был похож на акулу, учуявшую кровь. Все черты его лица обострились, взглядом он ощупывал Барри, который только и мог, что растерянно моргать, пытаясь согнать влагу с глаз, все еще затуманенных недавним оргазмом.   — Но поч-... почему ты... Эм, ну, твердый? Ты же не на... ну, таблетках?   Снарт усмехнулся: — Не поверишь, Барри Аллен, кое-что воздействовало на мой организм, и это оказалось получше любой виагры. Эрекция не пропадает очень долго. И у меня подкопилась просто дикая неудовлетворенность, — последняя фраза прозвучала слишком хищно. Настолько, что Барри почувствовал мурашки, бегущие по телу, — острым голосом Снарта можно было резать стекло.   И все же они оба молчали. Барри неудобно поерзал на месте.   — Так что, Барри, — глаза Снарта еще раз метнулись на парку, заляпанную спермой. — Раз мы оба с такими аппетитами, то...   — Нет, Снарт! — Барри даже не знал, почему он закричал, подскакивая на ноги. Но задница напомнила о том, что ему следовало двигаться чуточку осторожнее, ведь семя Снарта все еще было внутри него. — Мы не можем просто... аргх! Трахаться, забив на все!   Брови Снарта в его неподражаемой манере взлетели вверх, но при этом маска с налетом безразличия слабины не дала. Снарт держал себя в руках куда лучше Барри, который теперь мерил помещение шагами, морщась от тянущей боли и спермы, постепенно вытекавшей из него и ляпавшей его задницу и бедра. Циско такой костюм точно возвращать нельзя. А после оргазма его мозг наконец начал, пусть и туго, соображать, напоминая о том, что происходящее не было безобидной фантазией. Это было по-настоящему, в реальном мире, где нельзя было просто взять и забыть об истории их отношений и обязанностях Флэша.  Но, возможно, Барри просто любил все усложнять.   — Почему нет? — Снарт тоже причины перемены настроения Барри явно не улавливал.   — Ты правда не понимаешь?! — Барри подобрал с пола перчатки, натягивая их на руки и к своему большому неудовольствию застегивая куртку костюма. Материал неприятно прилегал к коже, только раздражая. Барри куда с большим удовольствием понежился бы еще в парке Снарта, которая была гораздо удобнее творения Циско. Не в обиду его головастому другу будет сказано.   — Ты хочешь этого, я хочу этого. У нас, к тому же, есть возможности, — Лен медленно приводил себя в порядок. И ему это явно удавалось легче, чем Барри, волосы которого торчали во все стороны, буквально крича «Меня только что выебали!».   И несмотря на то, что предложение Снарта звучало дьявольски заманчиво, Барри даже при растаявших мозгах помнил, зачем он явился к Снарту изначально. — Но как же... эммм, статуэтка?   Но Снарт вопросом не впечатлился: он закатил глаза, поднимаясь на ноги и ухмыляясь по меньшей мере нахально.   — Самое главное, вовремя вспомнить о своем долге, Флэш, — Снарт протянул в излюбленной, холодной манере, и Барри вспыхнул. — Но у меня, — Лен поднял палец. — Есть фантастическая идея.   — Боюсь спросить, какая.   — Не бойся, Барри, тебе понравится, — Лен подошел ближе, сокращая расстояние. Барри почувствовал, как его сердце пропустило удар, а под кожей вспыхнул новый пожар. Кого он обманывал? Барри определенно хотел забыть о целом мире и позволить Снарту еще и еще оттрахать его.   — План таков: мы трахаемся до тех пор, пока кто-то из нас не победит свое либидо. Кто первым удовлетворяет свое желание полностью, тому и статуэтка, — Снарт был самодоволен, что называется, до жопы. Но Барри не мог поспорить с тем, что его идея была гениальна. Возможно, самая гениальная из всех, что он когда-либо слышал, включая идеи нобелевских лауреатов. Ладно, может, она на самом деле и была отвратительно глупой и безрассудной, и у Джо остановилось бы сердце, прознай он об этом, но перспектива получить много, очень много секса не с кем-нибудь, а с самым горячим преступником в Централ-сити, была такой соблазнительной, что Барри даже не мог рассмотреть вариант, в котором он говорил бы «Нет». В результате короткой, почти молниеносной внутренней войны голос совести был отправлен в длительный нокаут.   — Это безумие, Снарт, — Барри усмехнулся, но его губы все больше растягивались в улыбке, сдавая его с потрохами. — Я-я в игре. И, чуть погодя, добавил:   — Только без... ну знаешь, подстав, — он звучал по-детски, но сформулировать свои условия лучше ему не удавалось. — Не хотелось бы прийти за сексом, а вместо этого попасть в ловушку Негодяев.   — Барри-Барри, подаешь мне идеи? — Снарт подразнил, но все же кивнул. — Обещаю, Scarlet. Ты получишь то, за чем придешь. Еще какие-то пожелания? Он спросил с той интонацией, с которой интересуются в кафе официанты, не будут ли посетители заказывать что-то еще. Он определенно делал это нарочно – в глазах его отплясывали огненные человечки.   — И-и-и... — Барри на секунду ощутил себя капризной девчонкой из старшей школы, которой не нравится секс на заднем сидении авто. Чья бы корова мычала. — Можно не тут? Но, в его защиту, склад действительно был грязным и трахаться здесь еще раз было сомнительным удовольствием. И пусть секс был хорош, но, если они собирались сделать это снова (и снова, и снова, и снова), Барри оценил бы более уютную обстановку.   Губы Лена скривились в усмешке:   — Конечно, Барри. Я сам хотел бы сделать это с большим комфортом. У меня есть квартира. Буду ждать тебя через... — он достал из кармана брюк телефон, глядя на время. — Два часа сорок три минуты.   И черт, от одной только мысли об этом внизу живота Барри все стянуло. Лен усмехнулся так, будто он знал.   — И твоя квартира...   — Я скину тебе адрес в сообщении.   — У тебя есть мой номер.   — Конечно.   Барри со вздохом натянул на лицо маску. Волосы, влажные и всклоченные, отвратительно легли под капюшоном.   — Отлично. Я... приду, обязательно приду. И... прости за парку.   Не дожидаясь ответа, Барри покинул склад на сверхскорости с ощущением лавы, разливающейся по венам вместо крови.  

***

  Циско сидел за своим компьютером в STAR Labs; возле него высилась горка оберток от фаст-фуда и пустых стаканчиков из-под кофе. И на мгновение Барри даже ощутил укол совести — Циско ждал его здесь все это время, пока Снарт трахал его на полу заброшенного склада. Но все же сегодня Циско был немного капризным и раздражающим, так что согласно кодексу супергеройских бро он это заслужил целиком и полностью.   — Уладил со Снартом? — Циско спросил, и Барри хмыкнул, стараясь изо всех сил выглядеть неподозрительно, проходя вглубь лаборатории.   — М-да, — Барри снял маску и прошелся рукой по волосам, стараясь придать им хоть какое-то подобие приличия.   — Выдалась жарковатая встреча с Капитаном Холодом?   — Можно сказать и так, — Барри хмыкнул, но щеки его потеплели. Он отвернулся к стеклянному стенду с пустым манекеном. Нет, он определенно не мог вернуть костюм Циско в текущем состоянии. Но тот сегодня наверняка уже не стал бы его чистить, так что у Барри была фора. Он мог забрать его домой и позаботиться, почистив.   И Циско действительно не дал никаких указаний по поводу костюма, которыми обычно заваливал Барри из раза в раз, как только тот возвращался с миссии. — Ну что ж, чувак, раз все в порядке, то пойду-ка я домой, — он встал, с хрустом разминая шею, спину и тряся ногами, стараясь вернуть им чувствительность. Похожий на старичка с такой разминкой.   — Какие-то планы?   — Ну, выпить виски и забыться сном, чувак.   И вау, виски Циско пил не так уж часто. Только когда ему следовало забыться или… после семейных встреч, каждая из которых выходила на редкость неприятной.   — Устал? — Барри осторожно опустился на край стола, зная, что он сам сегодня во сне навряд ли забудется. Снарт выглядел так, будто Барри ждала одна из самых бессонных ночей за всю его жизнь. И надо было сказать, он ничуть не жалел, нет. Наоборот, он был в самом томительном предвкушении.   — Устал да и... – Циско вдруг развернулся на пятках, нравоучительно поднимая палец. — Знаешь, чувак, динамики все-таки надо выключать, если собираешься переспать с гребаным Капитаном Холодом на складе или где вы там были, — все это Циско произнес с нечитаемым выражения лица, тщательно пережевывая конфету и запивая все колой. — Поблагодари Вселенную, что Кейтлин тусит на свидании. Иначе у тебя были бы серьезные проблемы, Флэш. Барри буквально ощутил, как его сердце остановилось, а рот приоткрылся в удивлении. Но ни единого звука из него не вырвалось, будто он онемел.   — И да, костюм сам чистить будешь! — Циско ухмыльнулся, будто бы не собирался его судить. Вместо этого он собрал сумку, закидывая ремень на плечо и направился к выходу, крича напоследок. — Чувак, выиграй эту долбаную статуэтку! Не разочаровывай меня, дружище!   Барри моргнул, глядя вслед удаляющемуся другу. Кажется, их бро-кодекс действительно ничто не могло разрушить.