Гостья из прошлого

Они долго шли по темному лесу, пока, наконец, не достигли маленькой полянки с растущими полукругом древними дубами, куда Алин не приходила уже очень-очень давно. За весь путь они не обменялись и словом, и ведьма нерешительно замерла, поднимая на вампира свои зеленые глаза. — Нужно развести костер. Элайджа лишь кивнул, исчезая во тьме густого леса, и через мгновение вернулся с охапкой сухих веток, которые сложил на старом пепелище. Алин опустилась на колени, водя ладонями, пока принесенный вампиром хворост не разгорелся ярким огнем. Тогда ведьма поднялась на ноги, и пристально посмотрела на вампира, в темных глазах которого отражались золотистые всполохи костра. — Дай руку, — выдохнула она, и Элайджа сделал шаг в ее сторону, обхватывая ладонями тонкие дрожащие пальцы. — Смотри мне в глаза, — попросила Алин, тяжело дыша, — если будет…неприятно, сразу же скажи. — Я смогу вытерпеть боль, — прищурил глаза вампир, — делай, что нужно. — Ладно, — отозвалась девушка, — тогда начнем. Алин быстро зашептала заклинание, не отводя от Элайджи своих горящих раскосых глаз, и в следующий момент вампир почувствовал, как ее магия проникает в его тело. Мягкая ласковая волна прошлась по его рукам, двинувшись к сердцу, поднялась выше. И тогда он увидел. Сначала лишь короткие всполохи, как щелчки фотовспышки — хрупкая черноволосая девочка, собирающая цветы, потом — она же, но уже старше, с улыбкой обнимающая высокую женщину с такими же раскосыми зелеными глазами. Через мгновение к картинкам добавились и эмоции — радость, восторг, счастье. Элайджа тонул в них, упивался ими. Ведь вампир давно забыл, когда испытывал подобное, но в следующий момент Алин отняла пальцы, вырывая его из сладостного видения. Ведьма тяжело дышала, не сводя с него испуганных глаз, и Элайджа понял, что не только он погрузился в чужие воспоминания. — Что ты видела? — глухо выдавил он, делая шаг к дрожащей ведьме. — Лес, — выдохнула она, — старые деревянные дома, и кровь…много крови…а еще… себя. — Прости, я… — Это ты прости, — прикусила губу Алин, — я не думала, что перемешается не только сила, но и мысли. А что… видел ты? — Тебя в детстве, — улыбнулся Элайджа, — ты была очень красивым ребенком. — И все? — напряженно выговорила она, не сводя с вампира расширенных глаз. — Я чувствовал твои эмоции. Радость, счастье… Это было приятно. А ты? — Жажду. И боль. Я вызываю в тебе…эти чувства? — свела брови Алин. — Не только, — ни сразу ответил Элайджа, буравя ее лицо темными глазами. — Ты хочешь выпить мою кровь? — выдохнула ведьма. — Я хочу тебя. Алин отпрянула от него, прерывисто дыша, и на какое-то время воцарилась мертвая тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев древних дубов. Элайджа не сводил пристального взгляда с бледного лица ведьмы, которая никак не могла найти слов, чтобы ответить на его последнюю фразу. — Не нужно, прошу тебя, — наконец выдавила из себя она, опуская блестящие от слез глаза, — я не смогу вновь… — Прости меня, — зашептал Элайджа, вихрем оказываясь рядом с ведьмой, — я не должен был этого говорить. Только это правда, Алин. И ты все равно увидела бы это в моих мыслях. Я никогда не переставал желать тебя. — Вот только между нами все кончено, — тихо, но твердо сказала она, поднимая взгляд на напряженное лицо вампира, — уже давно. Ты так хотел. И я смирилась. Прошу, не заставляй меня вновь проходить через это. Даже моя магия не стоит того. — Хорошо, — только и смог ответить Майклсон, глядя на то, как слезы проделали дорожки на ее бледных щеках, — я не хочу, чтобы тебе было больно. Давай продолжим. Алин едва заметно кивнула и попыталась улыбнуться. Получилось так плохо, что у вампира защемило сердце, и чувство вины накрыло его удушливой волной, заставляя крепко стиснуть зубы. Кэролайн была права. Он, действительно, был полным мудаком. Ведь только мудак смог бы сотворить такое с любимой. Сейчас все причины, которые толкнули его на это, уже не казались Элайдже такими уж бескомпромиссными. Он ведь мог хотя бы поинтересоваться ее мнением. Пояснить ей причину своих действий. Но он этого не сделал. А теперь было поздно. Вампир шагнул к ведьме, протянул ей свою ладонь. Алин сжала его пальцы, и зеленые глаза впились в темно-карие, пока ее тихий голос быстро шептал заклятия. На этот раз магия была сильнее. И видения - четче, ярче. Элайджа видел Мистик Фоллс, ее маленький лесной дом, невинный поцелуй с каким-то молодым парнишкой, а потом он увидел себя. Тот вечер в Гриле в день их первой встречи. Вампир ожидал ощутить ее страх, но почувствовал томление. Ее желание, и лишь потом испуг. Он успел уловить ее отчаянье, и в этот миг Алин разорвала связь. Ее лицо полыхало огнем, и вампир нахмурился, подходя вплотную. — Что случилось? — Я видела, — дрожащим голосом начала она, — о боже… миллион женщин, с которыми ты… делал разное… но они… у них у всех было… мое лицо. Что это…значит? — Это мои воспоминания, Алин, — мягко проговорил Элайджа, касаясь кончиками пальцев пылающей щеки, — и мысли. Теперь ты знаешь, о чем я думаю. Твоя магия становится сильнее. — Да, — отозвалась ведьма, прикусывая пухлые губы, — но она… не такая как всегда. — А какая? — Будто стала жестче. И я сама словно сильнее. И будто чувствую все ярче. — Но ты можешь ей управлять? — Думаю, да, — неуверенно проговорила Алин, — только ее пока мало. — Так давай продолжим. — Не сегодня, я… — ведьма замолчала, пытаясь выровнять дыхание, — я и так видела слишком много. Все эти образы… они до сих пор в моей голосе. — Другие женщины с твоим лицом? — не смог сдержать улыбки Элайджа. — Ты просто не представляешь, что ты с ними делал! Это было… — Ну, это мои воспоминания, — прищурился вампир, — поэтому, думаю, что представляю. Прости, что оскорбил твою невинность своими… пороками. — Я вовсе не… — Ты выразилась предельно ясно. Это было мерзко? — Странно! И… волнительно. Последнее слово ведьма произнесла совсем тихо, и Элайджа мягко коснулся ее подбородка, пытаясь поймать смущенный взгляд. — Все хорошо, Алин, — ласково проговорил он, придвигаясь ближе, — это нормальная реакция. Ведь ты видела себя… — Но это была не я… — Это же мои мысли, Алин, — улыбнулся вампир, — мне лучше знать. Это всегда была ты. Девушка прикусила губу, тяжело дыша, и Элайджа склонился к ее лицу, касаясь горячим дыханием ее щеки. — Всегда лишь ты. Вампир коснулся губами нежной кожи, но в этот момент Алин уперлась ладонями в его грудь, отталкивая мужчину от себя. — Не нужно, прошу… И Элайджа мгновенно отступил от дрожащей ведьмы. — Прости, — выговорил он, — это последствия видений. — А что ты видел? — свела брови Алин. — Себя, в тот первый вечер в Мистик Гриле, — выдохнул вампир, — и ощутил твои эмоции. Это был не только страх. Сначала… — Не продолжай! — перебила его ведьма. — Но ведь это правда, — хрипло продолжил Элайджа, — и я ощутил твое…желание. — Молчи! Я не хочу это слышать! — Ты стыдишься своих чувств? — нахмурился вампир, — ведь ты…любила меня. Или нет? — И именно поэтому едва не умерла, когда ты ушел, — глухо отозвалась ведьма, — закончим этот разговор. Завтра я придумаю, как блокировать мысли. А сейчас… уходи. — Я провожу тебя. — Не нужно. — И все же я это сделаю. Алин тяжело вздохнула, и молча пошла вглубь леса в сторону своего дома, пока Элайджа следовал за ней немой тенью. Больше они не сказали ни слова. Когда Алин наконец шагнула на порог своего маленького дома, вампир замер в нескольких метрах, не сводя с нее своих темных глаз. Ведьма обернулась, и, прикусив губу, подняла на него нерешительный взгляд. — Ты надолго приехал? — Буду здесь столько, сколько понадобится, — ответил Элайджа, скрестив руки на груди, — мы продолжим завтра? — Если ты не против, — тихо проговорила девушка. — Алин, — выдохнул он и вихрем оказался с ней рядом, — я сделаю все, что ты скажешь. Ты не представляешь, как я жалею о своем поступке. — Если это из-за магии, то не стоит, — отвела взгляд ведьма. — Я не думал, что причиню тебе такую боль. Я хотел, чтобы ты была счастлива. — Тогда ты выбрал очень странный способ это показать, — невесело ответила ему Алин. Элайджа нахмурился, и протянул ладонь к ее щеке, касаюсь кончиками пальцев выступающих скул. — Я думал, ты забудешь меня. Не хотел больше причинять тебе страдания. — Забуду? — расширила глаза ведьма, отступая от него и вжимаясь в деревянную дверь, — ты наверно судил по себе! Элайджа ничего не ответил, лишь в его глазах мелькнула тень сдерживаемых эмоций. Как объяснить ей, что он ни на минуту не забывал ее прекрасного лица, улыбки, нежного голоса? То, как она щурила свои раскосые глаза, когда злилась, или прикусывала пухлые губки в задумчивости, как отвечала на его поцелуи, обвивала тонкими руками его шею, как позволяла любить себя, отдавалась ему. И то, что полгода назад мнилось ему единственным верным решением, теперь, при взгляде на ее ставшую почти прозрачной фигуру, на бледное лицо, лишенные блеска глаза, казалось самой неимоверной дуростью, самой ужасной ошибкой, которую он совершил за всю свою тысячелетнюю жизнь. Только как вымолить у нее прощение за то, что сделал? — Я приеду завтра, — наконец смог выдавить из себя вампир, отступая от Алин на шаг, — туда, где мы были? — Нет, — отозвалась ведьма, — приходи в школу. И Хоуп возьми с собой. — Не хочешь оставаться со мной наедине? — усмехнулся Элайджа. — До завтра, — проигнорировала его выпад ведьма и, распахнув дверь, скрылась в своем маленьком доме.