Сердце Века

Идти оказалось недолго. В подворотне одного из домов, с темными стеклами окон и стоящими у стены мусорными баками, мужчина резко побежал, и, настигнув женщину сзади, вцепился ей в шею. Женщина захрипела и беспомощно схватилась за руки нападавшего. Он ударил ее головой о край бака, она обмякла и сломанной куклой опустилась на замусоренный асфальт. Человек огляделся по сторонам и начал стаскивать с женщины джинсы. — Ну, Лес, по-моему, пора!— сказал Луи и скользящей молнией метнулся к человеку. Тот обернулся, хрипло вскрикнув. Этот вскрик был последним звуком, что он издал в жизни, упав со свернутой шеей. — Ты поторопился, Луи, — сказал я укоризненно: — Он мертв. — Зато она жива,— пробормотал Луи, наклоняясь над женщиной. Та зашевелилась и застонала. Луи опустился на колени и обнял, приподняв, ее легкое тело. В свете, падающем из окна соседнего здания, она, приоткрыв глаза, увидела его лицо и клыки, обнажившиеся в вампирской улыбке. И тихо, обессилено, ахнула. — Не бойся, не бойся меня, я не сделаю тебе зла! Тебе будет хорошо, — прошептал Луи, наклоняясь к маленькому уху женщины. Она посмотрела зачарованным взглядом в его сияющие таинственной зеленью глаза, покорно кивнула и опустила веки. — Лес, иди сюда, — прошелестел Луи, оборачиваясь ко мне. Все мое существо трепетало в предвкушении. Я подхватил невесомое тело с другой стороны. Мы опустили лица к тонкой шее. Женщина была такой хрупкой, что почти пропадала в наших объятиях. Мы обнимали друг друга, наши головы соприкасались. Нам не нужен свет, чтобы видеть, мы видим внутренним зрением вампира. Я впитывал зрелище лица Луи, полузакрытых от наслаждения глаз, волшебного сияния его мраморной кожи. Наши сердца взорвались стуком. Все громче и громче, словно два барабана грозно гудели, приближаясь в чаще первобытных джунглей. Я почти не слышал маленького тамбурина третьего сердца, сердца нашей жертвы, нашей возлюбленной. Но постепенно и это сердце овладевало пространством звука, начиная диктовать свой ритм. И барабаны наших сердец ускоряли свой темп, ведомые звонким ритмом тамбурина. Восторг охватил меня вместе с всепоглощающим наслаждением. Я слышал сердце Луи! Как я тосковал, сам не понимая причины своей тоски. Но этот маленький тамбурин мешал мне! Я сильнее приник к шее женщины. Тамбурин зазвучал тише. — Погоди, Лес! Не убивай ее, — услышал я голос Луи: — Я хочу ее обратить! Он уже прокусил свою руку и подносил ее к губам женщины. Она еще не чувствовала вкуса густой и темной крови вампира, в которой растворилась почти вся ее жизнь, но уже потянулась, не открывая глаз, к сочащейся ране. — Не делай этого, Луи! Не повторяй ошибок прошлого! – я отшвырнул тело женщины и схватил Луи за плечи. Он молча пытался вырваться, но я был сильнее, старше. Я был его Создаталем. — Луи! Луи, ты околдован именем! Вспомни, чем кончилось обращение той Клодии! Обращенный должен стать вампиром сознательно! Только тогда он будет счастлив! И будет счастлив его Создатель. Луи рвался из моих рук, как одержимый. Смирившись, я выпустил его из объятий. Он устремился к женщине, но было поздно: она уже умерла. Луи опустил тело на асфальт и побрел прочь. Редкие отблески света из окон золотили его склоненную голову. догнал его и прижал к себе: — Луи! Клянусь, я помогу тебе найти спутника и помогу обратить его. Он поднял голову и взглянул на меня. Личина вампира уже сошла, тонкое лицо исказилось мукой и кровавые слезы струились из потемневших глаз: — Лес, ты опять вмешался, опять встал на моем пути, — обреченно прошептал он. Мне было бесконечно жаль его, но я был мудрее в своем новом знании: — Только обращение через всепоглощающую любовь может дать истинное счастье! Когда-нибудь ты испытаешь подобное, поверь мне, — шептал я слова утешения и убеждения. Постепенно глаза его опять приобрели свой изумрудный цвет. Наступало утро, и мы легли спать вместе, в одном гробу, как когда-то. Какое счастье, заснуть, спрятав лицо на плече возлюбленного! Через сутки гробы-сейфы, охраняющие наш дневной сон, погрузили на самолет, вылетающий в Рим. На набережной Вольтера машина полиции увозила тело старика-букиниста.