Самый близкий человек

На площади трех вокзалов было невыносимо гадко, как всегда. Оживленный трафик и куча нервных, суетящихся людей, грубо вторгающихся в твое личное пространство, даже обычного человека выведут из себя, что уж говорить об экстрасенсе. Хотя Алексей не любил, когда его так называли. Он не причислял себя к этой безумной когорте так называемых магов и колдунов, обвешанных ритуальными погремушкам, с повернутой напрочь психикой. Он предпочитал считать себя просто сверхчувствительным человеком, который может ощущать чуть больше, чем другие. И хотя обычно это «чуть больше» невероятно пригождалось по жизни, порой оно играло с ним злую шутку, перегружая органы чувств и мозг негативной информацией, исходящей от окружающих, заставляя ощущать себя мусорным баком, под завязку забитым всяким барахлом – особенно в таких многолюдных местах, как это. Поэтому Похабов старался по максимуму дистанцироваться от происходящего вокруг, чтобы сохранить столь ценную для работы и испытаний энергию. Алексей шел в сторону Казанского вокзала и размышлял о том, какое задание ожидает его на сей раз. «Битва экстрасенсов», в которой он участвовал и имел сомнительную честь занять первое место, уже давно прошла, но организаторы проекта не хотели оставлять в покое победителей и сделали некий сиквел под названием «Экстрасенсы ведут расследование», где лучшие представители данной категории продолжали поражать зрителей и участников программы своими недюжинными талантами. Вот и сейчас он оказался приглашен на очередное, с позволения сказать, «расследование» и направлялся в Ижевск с тем, чтобы помочь разобраться в спорной ситуации, где обычные человеческие ресурсы бессильны. У поезда Похабова встретила съемочная группа, чтобы запечатлеть его торжественное шествие до двери вагона и не менее воодушевляющую проверку билета. После чего от него ненадолго отстали, давая время расположиться и придти в себя. Внутри его ждало абсолютно пустое купе, что несколько настораживало. Обычно организаторы не сильно заботились о предоставлении столь шикарных условий, но на этот раз, похоже, ему повезло. С другой стороны грех было жаловаться, ТНТ целиком оплачивало всю поездку, кроме питания, плюс еще делало тебе бесплатную рекламу, что может быть приятней? Алексей закинул сумку на верхнюю полку, а сам сел на нижнюю. Он позволил себе облокотиться на стенку купе, вытянуть ноги и немного расслабиться. Денек выдался напряженный, пришлось улаживать вопросы с арендой и договариваться об организации выездных семинаров – наличие своего центра налагает определенную ответственность на его основателя. Но Похабову это нравилось, наконец-то он стал заниматься тем, что ему действительно по душе. И, несмотря на то, что он впахивал, как папа Карло, он был вполне доволен сложившейся ситуацией. За дверью послышался громкий беспорядочный топот и перекрики операторов. Алексей выглянул наружу, чтобы узнать, что происходит, и вскоре перед ним нарисовалась причина вызванной суматохи – еще один экстрасенс, всеми обожаемый Виталий Гиберт. Похабов устало выдохнул и закатил глаза: «Только его мне тут не хватало». Нет, он, разумеется, был в курсе, что будет проходить предстоящее испытание вместе с ним, но искренне надеялся, что их встреча произойдет не так скоро и будет не настолько продолжительной – ехать с этим самоуверенным мальчишкой в одном вагоне шестнадцать часов ему совсем не улыбалось. Но выбора не было. Оставалось только молиться, чтобы их не посадили в одно купе, иначе вся поездка пойдет насмарку. Алексей сел на прежнее место и уткнулся в телефон, напустив деловой вид, стараясь не привлекать к себе внимание. Он уже успел пожалеть, что согласился на подобное безобразие, но успокаивал себя мыслью о том, что это благотворно скажется на его бизнесе, повысив его популярность в глазах общественности. Он уже не помнил, в какой момент стал думать больше экономическими категориями, нежели духовными, но ему всегда казалось, что он сможет найти правильный баланс между этими двумя ипостасями. Тем не менее, сохранять спокойствие в данный момент было непросто. Как Похабов и опасался, уйти от всепоглощающего радушия Гиберта ему не удалось. Не прошло и пары минут, как Виталик заметил его присутствие и весело впорхнул в купе, сияя, как новогодняя елка: - Алексей, очень рад знакомству, - подскочил он к Похабову, энергично пожимая ему руку. Похоже, он хотел еще и обняться, что входило в его традиционный ритуал приветствия, но едкий взгляд «коллеги» его остановил. – Как здорово, что мы едем вместе, сможем получше узнать друг друга, возможно даже поделиться опытом.. да и вообще, вместе веселее! – Алексей чувствовал, что еще немного и его стошнит от этого неконтролируемого потока позитива. - Угу, - промычал он, недовольно сжимая губы, и демонстративно уставился в телефон, всем своим видом давая понять, что общество Гиберта ему неприятно. Виталик растерянно пожал плечами и удалился, не проронив больше ни слова. Можно было бы решить, что он обиделся или хотя бы расстроился, но не тут-то было. В следующую же секунду в коридоре уже слышался его звонкий смех и восхищенные возгласы его поклонниц, повыскакивавших из купе, чтобы увидеть своего кумира. По правде сказать, Похабова это несколько расстроило. Нет, не бурный восторг поклонниц, а то, что Гиберт никак не среагировал на его пренебрежение. «Чертов Будда», - выругался про себя Алексей и захлопнул дверь, чтобы не слышать творящегося снаружи идиотизма. Он удивлялся сам себе, еще ни один человек не вызывал у него такого навязчивого, неудержимого отвращения, что было странно. Если не сказать больше – подозрительно. Может, этот мелкий проходимец намеренно пытается выбить его из колеи, чтобы он не смог показать хороший результат на задании, и тем самым дискредитировал себя в глазах окружающих? Вот уже больше похоже на правду. Только зачем ему это надо? У них ведь нет сейчас задачи переиграть друг друга. Или есть? Да, скорее всего, этот сосунок решил самоутвердиться за его счет. «Ну уж нет, так дело не пойдет, - покачал головой Похабов. – Не на того напал!» - ухмыльнулся про себя он, в полной уверенности, что раскусил нечестивые замыслы негодяя. Все-таки лучше о таких вещах узнавать заранее, чтобы предотвратить нежелательные последствия. Поезд нехотя тронулся с места и тихо зашелестел по рельсам. В купе постепенно стал проникать свет заходящего солнца, и на душе стало спокойней. Но отдохнуть у Похабова все равно не получилось, поскольку уже через несколько минут к нему нагрянула съемочная группа в составе двух человек – улыбчивой брюнеточки по имени Маша и растрепанного оператора необъятных габаритов с камерой наперевес. Девушка болтала без умолку о всякой ерунде, не давая Алексею вставить ни слова, и уже через несколько минут от ее трещания у него разболелась голова. - Маша, давайте сразу с вами договоримся, - не выдержал Похабов, - вы мне сейчас даете фотографию или чего у вас там, я вам говорю, что вижу, вы это снимаете и уходите, хорошо? Я очень устал, правда, и мне очень хотелось бы отдохнуть. - Да-да-да, конечно, Алексей, как скажете, - затарабанила журналистка, суетливо копаясь в сумочке. – Вот фотография, как будете готовы, зовите, а я пока это.. - она смущенно забегала пальчиками по юбке, - схожу узнаю, как ваш коллега поживает. - Сходите, не пожалеете, - процедил Похабов сквозь зубы. Но Маша, похоже, не заметила его раздражения и снова закрутила свою шарманку: - Ой, вы тоже так считаете? Он ведь такой милашка, правда? Я вот когда его первый раз увидела на экране, так сразу влюбилась, ну нет, серьезно. Вам это может показаться странным, вы скажете такого не бывает, а вот у меня, представляете.. - Мария! - плохо сдерживая негодование, рявкнул Алексей. Девушка непроизвольно дернулась и застыла, испуганно глядя на него своими большими карими глазами. – Идите уже, - более спокойно произнес Похабов. Маша нервно кивнула, сдавленно улыбаясь, и поспешила покинуть помещение. Оператор не сказал ни слова, только сочувственно посмотрел на экстрасенса, давая понять, что он тоже не в восторге от ее общества. Алексей тщетно пытался сосредоточиться на фотографии. «Ну что они все в нем находят? Обычный мальчишка, его даже симпатичным назвать нельзя – тощий, как кочерга, и рыжий к тому же. Безумие какое-то». Похабов потер глаза и попытался еще раз настроиться на работу. «Так, голубое небо, мои мысли – это облака, они проплывают мимо и исчезают за горизонтом.. исчезают.. остается только небо..». Постепенно он вошел в состояние умиротворения, и ему удалось заняться делом. Девушка на фотографии, конечно, была мертва, расследовать дела живых их приглашают крайне редко. Ясные зеленые глаза, открытая улыбка, юный возраст – 15 лет, практически все, как всегда. Причина смерти – повешение. Вопрос только в том, сделала она это сама или ей кто-то помог. Похоже, что сама. Но родители все равно в это не поверят, никто никогда не верит, что у его ребенка могут быть серьезные, неразрешимые на его взгляд проблемы, о которых никто не знает. Выяснив для себя все необходимое, Алексей окликнул оператора, а тот в свою очередь вытащил Машу из купе Гиберта. Она уже позабыла о грозном характере Алексея и снова принялась верещать, как подростковое радио, выдавая терабайты бесполезной информации в секунду. Похабову пришлось собрать в кулак все свое самообладание, чтобы снова не разразиться праведным гневом. Вдобавок к несносной журналистке, камера у оператора постоянно барахлила, и им приходилось переснимать материал несколько раз. На улице темнело, и Алексею уже начало казаться, что этот кошмарный день никогда не закончится. Прошло два часа, прежде чем им удалось заснять что-то более-менее приличное, и Маша – о, чудо! – наконец-то вспорхнула и улетела в дали дальние – на другой конец коридора, оставив измученного экстрасенса в покое. Похабов чувствовал себя выжатым, как лимон, он никогда не думал, что можно так устать всего за один вечер. Он постелил себе кровать, лег на нее и практически моментально отключился. Проснулся он ранним утром, около четырех, не совсем понимая, где находится. Он вышел в коридор и встал у окна, провожая взглядом дремлющую деревушку, подернутую слабым светом поднимающегося солнца. Мерный стук колес, бьющий в унисон с утренней тишиной, успокаивал, и Похабов стоял, наслаждаясь неожиданной симфонией. Он простоял бы там еще, если бы не услышал шум открывающейся двери в другом конце вагона. Это бесспорно было купе Гиберта, и из него, крадучись, выскользнула растрепанная Маша, на ходу поправляя небрежно накинутый халат. Завидев Алексея, она густо покраснела и быстро шмыгнула в туалет, чтобы избавить себя от его пронзительного удивленного взгляда. Пара секунд потребовалась Похабову, чтобы понять, что к чему. Дикая ярость охватила его с ног до головы, завладевая рассудком. «Нет, ну надо же, не успел сесть в поезд, а уже перетрахал полвагона, святоша хренов!» Алексей со всего размаху впечатался кулаком в стену. Видимо, удар был достаточно громким, потому что в соседних купе послышалось беспокойное шевеление и некоторые любопытствующие начали робко выглядывать наружу, чтобы узнать, что случилось. Не желая быть объектом всеобщего исследования, Похабов вернулся в купе, злобно хлопнув дверью. «Увижу с утра – прибью заразу», - возмущенно фыркнул Алексей, не до конца отдавая себе отчет, кого именно он имеет в виду – Машу или Виталика. «Обоих прибью, нахрен!». Похабов раздраженно бухнулся на койку и дернул на себя одеяло. Послышался неприятный хруст рвущейся ткани, но ему уже было все равно, он опять кипел яростью и никак не мог взять себя в руки. Оставшиеся несколько часов пути прошли в мутном негодовании и неспособности нормально заснуть. День так же был безнадежно испорчен. Мало того, что они должны были вместе проходить испытания, так к тому же, как впоследствии выяснилось, им еще предстояло жить в соседних номерах в гостинице. «И черт меня дернул согласиться», - корил себя Алексей. – «Знал ведь, что ничего хорошего из этого не выйдет». Похабов должен был проходить испытание первым, поэтому он успел только по-быстрому закинуть вещи в номер, помыться и перекусить парой бутербродов, прежде чем его уволокли на задание. Алексей слабо помнил, что он говорил скорбящим родственникам, все его мысли вертелись вокруг этого абсолютно омерзительного типа с дурацкой ухмылкой, по коварному недоразумению оказавшемуся с ним в одной области пространства. Ничто и никогда не занимало его так сильно и так явно. Это пугало, но в то же время пробуждало странное любопытство, смущая и выбивая из колеи. Естественно работать в таких условиях было практически нереально. Высказав все, что он думал о смерти Анжелики (девочке-самоубийце), Похабов, к своему счастью, получил разрешение покинуть квартиру, и ушел, оставляя ее жильцов в еще более удрученном состоянии, нежели было до этого. Его потихоньку начала грызть совесть за то, что он не смог выложиться на сто процентов и помочь несчастным людям. «Завтра будет еще выезд на место происшествия, возможно, там удастся показать лучший результат», - успокаивал он себя. Выйдя на улицу, он заметил Виталика, картинно шествующего до двери подъезда под включенные видеокамеры. «Красной ковровой дорожки не хватает», - надменно хмыкнул Алексей, смеряя конкурента презрительным взглядом. Гиберт тоже его заметил и застыл на мгновение, внимательно изучая. А потом он слегка улыбнулся и отвернул голову, как будто потеряв к нему всякий интерес, и увлеченно погрузился в съемочный процесс. «Ну что за манеры?» - вскипел Похабов. – «Высокомерный щенок!». Чувствуя, что опять начинает заводиться, Алексей пошел прочь, дабы не натворить глупостей. Собственная злость его не на шутку тревожила, ведь он давно уже научился держать свои эмоции под контролем, и никто, даже самый отъявленный мерзавец был не в силах его растормошить, а этому чертовому магу достаточно было только посмотреть на него – и он тут же превращался в разъяренную фурию. Похабов гулял по городу до глубокой темноты. Общаться ему ни с кем не хотелось, и он полностью ушел в себя, приводя в порядок взбудораженные нервы и восстанавливая утраченное самообладание. В номер он вернулся уже за полночь и, не раздеваясь, плюхнулся на жесткую гостиничную койку, пространно разглядывая потрескавшуюся краску на потолке. Он уже начал было проваливаться в сон, когда в дверь постучали. «Ну кому там неймется?» - устало подумал Алексей и нехотя соскреб себя с кровати. Открыв дверь, он чуть не задохнулся от возмущения – на пороге стояла причина всех его бед собственной персоной и обезоруживающе улыбалась. - Привет, - застенчиво произнес Виталик, смущенно переминаясь, - надеюсь, не разбудил? Похабов облокотился на дверной косяк, надменно глядя на него сверху вниз: - Вообще-то разбудил, - кинул он с вызовом. - Прости, пожалуйста, - нежно протянул Гиберт, закусывая губу. – Дело в том, что.. – он замялся. – Можно я посижу у тебя какое-то время? - Не думаю, что это хорошая идея, - резко оборвал его Алексей, искренне поражаясь наглости подобной просьбы. – Завтра рано вставать, я хочу выспаться. Он уже собирался было захлопнуть перед его носом дверь, но у него ничего не вышло – беспокойно покосившись в сторону лестницы, со словами «о, черт» Виталик втолкнул его в номер и заскочил внутрь вслед за ним, молниеносно закрывая дверь на замок. После чего он аккуратно приложился ухом к небольшой щелке в скважине и на мгновение замер. - Какого хрена ты.. – начал было Похабов, но Гиберт взволнованно зашипел, призывая к тишине, и он замолк, уперев руки в боки. - Фух, пронесло, - с облегчением выдохнул Виталик, прислоняясь затылком к деревянной поверхности двери. - Может, теперь ты соизволишь объяснить, какого хрена ты вваливаешься ко мне в час ночи? – недовольно поинтересовался Алексей. Гиберт умилительно захохотал: - Ты не поверишь. Это все Маша. Аааа, - все еще на адреналине произнес юноша, проводя рукой по груди, как будто пытаясь себя успокоить. – Агрессия на лице Похабова сменилась удивлением. – Она уже второй день пристает ко мне, пытается затащить в постель, я уже устал от нее отбиваться, честно, - он ненавязчиво облизал верхнюю губу и улыбнулся. Похабов на секунду потерял дар речи, наблюдая за его манящими движениями, но быстро пришел в себя и сердито нахмурился: - По-моему, в поезде ты был совсем не против ее общества, - саркастично заметил он. - Похоже, я слышу нотки зависти.. или ревности? - Гиберт хитро сверкнул глазами. - Причем тут ревность, что ты несешь?? – тут же взорвался Похабов. - Леш, Леш, успокойся, - Виталик отлип от двери и осторожно выставил вперед ладони в усмирительном жесте. – Если хочешь, забирай ее себе, я совсем не против. «Ах, так он говорил о Маше… подлец! А я подумал.. стоп, а что я подумал??» - Алексей был в шоке от своих рассуждений. - Слушай, этот разговор ни о чем, - жестко отрубил он, понимая, что находится в слишком уязвимом положении, обсуждая эту тему. – Я не знаю, что там у вас за проблемы, но меня они не касаются, разбирайтесь сами, хорошо? Виталик вмиг посерьезнел, и в воздухе повисло неловкое ожидание. Он стоял, не шевелясь, лишь испытующе глядя Похабову в глаза, и от его взгляда почему-то становилось не по себе. Алексей понял, что он его сканирует. - Виталий, прекрати немедленно, - нетерпеливо проговорил он, ощущая, что обстановка накаляется. - Я тебе не нравлюсь, - полувопросом-полуутверждением заявил Гиберт. «О, надо же, заметил», - хмыкнул про себя Алексей. - Да, это преступление? – с нажимом ответил он, чувствуя, что готов сорваться в любой момент. - Нет, просто странно, - с тенью обиды произнес рыжий, - ведь я не сделал тебе ничего плохого. - Этого еще не хватало, - огрызнулся Алексей, закатывая глаза. Виталик грустно вздохнул: - Не думал, что ты такой.. – в его голосе проскочила нотка растерянности и легкого юношеского разочарования. Похабов ощутил укол вины, ему почему-то вдруг стало стыдно от того, что он вел себя так грубо. - Ладно, я пойду. Прости, что потревожил, - Гиберт устало развернулся и, прокрутив дверной замок, распахнул дверь и вышел в коридор. Алексей понимал, что нужно, наверно, что-то сказать или сделать, чтобы исправить ситуацию, но голова совершенно отказывалась соображать, а язык говорить. Так глупо и беспомощно он себя не чувствовал еще со времен подростковой молодости. Виталик молча ушел к себе, а Похабов стоял еще какое-то время, тупо пялясь ему вслед, абсолютно не понимая, что с ним происходит.