Самый близкий человек

Будильник вопил, как тысяча чертей, раздирая утреннюю тишину, но просыпаться абсолютно не хотелось. Алексей чувствовал себя невероятно измотанным, еще даже не поднявшись с постели. «Веселый сегодня денек намечается», - с издевкой отметил он. Нехотя приведя себя в порядок, он спустился вниз на завтрак, и, естественно, по закону подлости, наткнулся там на Гиберта. «Нет, он явно моей смерти хочет!» - в сердцах подумал Похабов. - С добрым утром, - монотонно отозвался рыжий. - И тебе не хворать, - язвительно произнес Алексей, наливая кофе. Виталик шумно вздохнул и уткнулся в тарелку с омлетом. Больше они не сказали друг другу ни слова. К десяти утра они уже прибыли на место происшествия, собрав всех заинтересованных лиц. Помещение, в котором нашли повешенную девушку, было похоже на старый заброшенный сарай, куда уже, по всей видимости, лет сто не ступала нога человека. Полусгнившие черные доски, служившие когда-то стенами, каким-то чудом еще поддерживали ветхую крышу, с которой то и дело что-то капало. На улице было пасмурно и тоскливо, что как нельзя кстати дополняло унылую картину дня. Место, где был обнаружен труп Анжелики, а именно – корявая склизкая балка в дальнем углу сарая – неприятно фонило, заставляя невольно поеживаться. Атмосфера смерти была слишком свежая и липкая, а потому лезть в нее было особенно тяжко. Но выбирать не приходилось, и Похабов стал настраиваться на нужную волну. Его коллегу, похоже, ситуация удручала не столь сильно. Виталик смог достичь состояния транса чуть ли не за минуту, и у Алексея даже промелькнула мысль, что, возможно, юноша находится на связи с «высшими силами» постоянно, что, безусловно, вызывало определенное неверие и даже подозрение. Похабов полагал, что работать с Гибертом ему будет трудно, особенно учитывая его к нему «распрекрасное» отношение, однако тут его ждал сюрприз. Взаимодействие с энергетикой Виталика было до невозможности легким и приятным, чувствовался невероятный прилив сил, и ясность восприятия повысилась многократно. Нечто подобное он ощущал, когда соединялся с энергетикой своего учителя, с той только разницей, что учитель вторгался в его поле более грубо и бесцеремонно. А вторжение Гиберта было нежным и летящим, он как будто окутывал своей любовью и заботой, убаюкивая и лаская. За необычными переживаниями Алексей и не заметил, как их встреча с родителями повешеницы подошла к концу. Он не помнил, что говорил все это время, да и говорил ли вообще? Все было как-то странно и непривычно. Он поймал себя в настоящем моменте, только когда увидел, как Виталик обнимает охваченную стенаниями мать, искренне пытаясь унять ее боль, и на глазах экстрасенса блестели слезы. Похабов никогда не видел вживую, как работает его «конкурент», и эта душераздирающая картина почему-то показалась ему верхом сострадания, и в нем проснулось глубокое уважение к этому мальчику за его самоотверженный труд. Оказалось, что за завесой беззаботности и самоуверенности скрывается большое сердце – сердце, способное объять весь мир. - Не знал, что экстрасенсы бывают такими сочувствующими, - Алексей не сразу заметил приближение отца Анжелики, и искренне поразился, насколько слова мужчины передавали его собственные мысли. - Похоже, что бывают.. – задумчиво произнес Похабов. - Он – настоящий ангел в человеческом обличьи. «Да, ангел..» - с необычной теплотой подумал Алексей, внимательно наблюдая за юношей. И почему-то у него появилось непреодолимое желание познакомиться с ним поближе. Но Похабов был в крайнем смятении, он не знал, как ему теперь поступить, ведь он по глупости своей напрочь испортил с ним отношения. «Нужно хотя бы попытаться», - решил молодой человек. – «Вдруг он сможет меня простить». После завершения совместного испытания их отвезли обратно в гостиницу, чтобы они смогли собрать свои вещи и подготовиться к отъезду. Гиберт за время поездки не проронил ни слова, он ушел в себя и только грустно смотрел в окно. Похабов прекрасно знал, как выматывает духовная работа с людскими страданиями, и вполне разделял его настроение, несмотря на то, что сам себя чувствовал достаточно бодро. Хотя и этому было логическое объяснение – Виталик работал за них обоих, правда, Алексей не совсем понимал, зачем. Зачем ему было так стараться ради него, будучи прекрасно осведомленным о его явной неприязни к его персоне? – Похабов наткнулся на еще одну загадку. В гостиничном номере было тускло и одиноко. Алексей даже порадовался, что скоро покинет это затхлое обиталище. Да, к хорошей жизни быстро привыкаешь – Москва с необычайной легкостью развращает и приучает к комфорту. Похабов в пять минут упаковал все вещи и задумчиво уселся на койку. «Надо сходить к Гиберту извиниться, а то когда нам еще представится возможность поговорить без свидетелей?» - Алексей почувствовал, что начинает нервничать, как школьник перед контрольной. – «Мдаа, такими темпами я скоро опять вернусь в состояние нестабильного мага-недоучки», - пожурил он себя. А потом рывком поднялся с кровати и направился к соседнему номеру. Подойдя к искомой двери, он на секунду замер у порога, усилием воли преодолевая коварное волнение. Он неуверенно постучался и застыл в ожидании ответа. Виталик открыл практически сразу. - Привет, - машинально произнес Похабов, не зная, как начать разговор. - Привет, - тихо отозвался Гиберт, вопросительно глядя на гостя. - Можно войти? – запинающимся голосом спросил Алексей. - Заходи, - односложно ответил рыжий и пропустил его внутрь. В комнате царил маленький хаос – одежда и разного рода принадлежности были раскиданы по всему номеру, а на койке возлежала распахнутая спортивная сумка, в которую небрежно все эти вещи утрамбовывались. Похабову стало немного не по себе, окружающая обстановка казалась слишком личной, если даже не сказать, интимной. - Я тебя слушаю, - спокойно произнес Гиберт, складывая в сумку футболки. Алексей вышел из оцепенения и беспокойно сглотнул. - Я пришел извиниться.. – слова звучали как-то натянуто. – Я вчера нагрубил тебе.. Я был не прав, - он отрывисто кашлянул. Виталик отвлекся от сборки вещей и изучающе посмотрел на собеседника. - Ну почему же не прав, ты сказал то, что думаешь. - Я больше так не думаю, - признался Алексей и смущенно опустил глаза. Наступило тягостное молчание, и у Похабова засосало под ложечкой. Он затаил дыхание, ожидая его ответа, как приговора. - Я тебе верю, - наконец проговорил Виталик. Алексей поднял на него глаза, чтобы убедиться, что ему не показалось. – Спасибо, что пришел, - Гиберт был абсолютно искренен. - Мне бы очень хотелось стать с тобой друзьями.. Как думаешь, это возможно? – Похабов сам не ожидал от себя подобного заявления, он ведь просто пришел извиниться.. - В этом мире возможно все, - мягко улыбнулся Виталик и протянул ему руку. Никогда мужское рукопожатие не значило для Алексея так много. Он радостно сжал его кисть и улыбнулся в ответ. Обед прошел на гораздо более веселой ноте. Ребята вместе со всей съемочной группой загрузились в какой-то местный ресторанчик и дружно отметили окончание поездки. Один из операторов настойчиво старался убедить Похабова выпить с ним по рюмашке, но парень вежливо отказался – он прекрасно знал, что алкоголь действует на экстрасенсорные способности угнетающе, а ему на следующий день нужно было вести занятия у своей группы. Виталик тоже ничего спиртного не употреблял, поскольку, как добросовестный духовный работник, не нуждался в дополнительном допинге. Зато Маша изрядно налегала на мартини, искоса стреляя глазами в сторону юноши, и многозначительно хихикала. Сразу после ресторана они поехали на вокзал и сели в поезд на Москву. Удивительно, но и в этот раз экстрасенсов решили повезти с комфортом – каждому досталось отдельное купе, в то время как двое операторов вместе с Машей должны были ютиться в одном. Но девушка, похоже, была не сильно расстроена, у нее были свои планы по этому поводу. Она кокетливо верещала и то и дело льнула к Виталику. Алексей чувствовал тайное удовлетворение, видя, как рыжий пытается избежать ее общества, и улыбался про себя. Вся компания собралась в купе съемочной группы, и пьяное отмечание продолжилось. Они сидели допоздна, травили байки и говорили за жизнь. Операторы оказались довольно компанейскими ребятами, хотя и немного шумными. Ближе к одиннадцати вечера, когда свет во всем вагоне уже притушили, Похабов вдруг осознал, что дико устал, и, распрощавшись со всеми, пошел к себе спать. Расстилая постель, он услышал в коридоре звуки небрежной возни и чей-то нервный шепот. Он выглянул наружу и увидел Виталика, тщетно пытающегося отбиться от настойчивых приставаний журналистки. Она упорно лезла целоваться, несмотря на все отмахивания Гиберта, а он, будучи не в состоянии жестко ей отказать, старался вежливо и аккуратно вырваться из ее объятий. Алексей понял, что парня надо спасать. - У вас все хорошо? – громко поинтересовался Похабов, подходя к извивающейся парочке. Маша тут же отпрянула от Виталика и испуганно залопотала: - Да, да, конечно. Я просто.. просто хотела попросить Виталика разрешить мне переночевать в его купе.. ээ.. ну.. просто ребята еще не известно, сколько будут сидеть, а я уже хочу спать, и.. – она беспокойно крутила волосы и теребила край кофты, стараясь не встречаться взглядом с Похабовым. - Аа, понятно, - язвительно протянул Алексей, с отвращением наблюдая за ее убогими ужимками. – Думаю, Виталь, тебе нужно поделиться с барышней своими покоями, - невозмутимо произнес он и тут же наткнулся на тревожное выражение Гиберта, умоляющее не оставлять его с ней один на один. – А ты можешь пока переночевать у меня.. Если ты не против, конечно. Маша уже открыла было рот, чтобы возразить, но Виталик ее опередил: - Думаю, это будет справедливо! – громко воскликнул он. - Женщинам нужно уступать. Пойду заберу вещи, - и он моментально сорвался с места и скрылся в своем купе, и уже через несколько секунд стоял рядом с Алексеем с сумкой наперевес. – Вот, теперь мои апартаменты полностью в твоем распоряжении, отдыхай! – он подхватил Похабова под руку и подтолкнул вперед. – Спокойной ночи! - махнул он ошалело-растерянной журналистке, и они с Алексеем ушли. - Леша, ты даже не представляешь, как меня выручил! Спасибо, спасибо! – с восторгом и радостью зашептал Виталик, когда они оказались в купе, и вдруг неожиданно обнял его, видимо, не зная, каким еще образом выразить свою благодарность. Похабов немного опешил от такого откровенного проявления чувств, а сердце почему-то забилось быстрее и в голове слегка помутилось. Он осторожно приобнял Виталика за лопатки в ответном жесте и ощутил его нежное тепло. Гиберт был таким хрупким и беззащитным в своей искренности, что невольно хотелось прижать его к своей груди и больше никогда не отпускать. Но объятья закончились довольно быстро. Рыжий умиротворенно выдохнул и уселся на противоположную койку. - Наконец-то можно расслабиться, это такое счастье, ты не представляешь, - Виталик потянулся, словно кот. – А я-то уж думал, что мне опять придется всю ночь держать оборону, - он звонко засмеялся. Алексей пробормотал что-то невразумительное и сел на свое место, устало потирая лоб. - Ой, прости, пожалуйста, - мгновенно встрепенулся Гиберт. – Ты же, наверно, хочешь спать. Давай, я тогда тоже ложиться буду. - Ну тебе не обязательно ложиться прям сейчас, ты можешь придти позже, - тихо предложил Похабов. - Нет уж, я теперь отсюда ни ногой, а то, не дай Бог, опять наткнусь на эту шальную дамочку, как я от нее отбиваться буду? – вопросительно развел руками рыжий. - Ну смотри, - пожал плечами Алексей и, сняв ботинки с джинсами, лег под одеяло. Гиберт еще какое-то время крутился по купе, раскладывая себе постель. Похабов старался на него не смотреть, но что-то упорно притягивало его взгляд, и он опять ловил себя на мысли, что пристально разглядывает своего попутчика. Приготовив себе спальное место, Виталик принялся стягивать кофту, но в последний момент она зацепилась за амулет, висящий у него на шее. - Ну вот, как всегда, - проворчал Гиберт и завозился, пытаясь освободить ткань одежды от тонких металлических звеньев, державших камень оберега. Сделать это было непросто, ведь ему было практически ничего не видно. - Тебе помочь? – неожиданно для себя отозвался Похабов. Он с удивлением обнаружил, что отдал бы все на свете, лишь бы иметь возможность еще раз прикоснуться к этому юноше. - Мм, да, пожалуй, а то я что-то совсем запутался. Спасибо, - Виталик передал Алексею «головоломку» для «разгадывания», а сам слегка запрокинул подбородок, чтобы ему было удобней с ней разбираться. Его полуобнаженное тело было невероятно влекущим и доступным, и Похабов почувствовал, как его нутро стягивает неконтролируемое возбуждение. Он понимал, что это ненормально, но ничего не мог с собой поделать. Алексей сосредоточенно уставился на запутанную конструкцию и ловко закрутил пальцами. В купе стоял полумрак, и разглядеть мелкие детали было сложно, поэтому приходилось низко опускать голову и действовать практически наощупь. Похабов то и дело задевал тыльной стороной ладоней его шею и ключицы, заставляя Виталика чуть заметно вздрагивать. После недолгих манипуляций амулет был вырван из хлопково-синтетического рабства и Алексей убрал руки. - Вот, кажется, все, - неуверенным голосом проговорил он и застыл в паре сантиметров от лица юноши, встречаясь с ним взглядом. - Хорошо, спасибо, - запинаясь, произнес Гиберт, неуклюже цепляясь за рукав своей кофты. Они стояли практически вплотную друг к другу, Похабов ясно ощущал запах Виталика – слишком сладкий и пьянящий, но узнаваемо мужской, со слабыми нотками мускуса и корицы. Губы закололо от дикого желания попробовать его на вкус. Чувствуя, что терпеть больше не в состоянии, он резко сократил дистанцию и жадно прильнул к его губам. Гиберт не ответил на поцелуй, и Алексей испуганно отшатнулся, понимая, какую глупость совершил. Он был готов провалиться сквозь землю от стыда и ужаса своего поступка. Он пораженно сел на кровать и, закрыв лицо руками, закачал головой, как будто отрицая произошедшее. Виталик медленно оделся и опустился на койку напротив. По нему было видно, что он находится в полнейшем шоке. - Я.. не знаю, что на меня нашло, - убитым голосом просипел Похабов. – Прости, пожалуйста.. – что же это за напасть такая? Только их отношения начинают налаживаться, как он сразу же все портит. Гиберт какое-то время вообще не реагировал на его слова, а потом тихо произнес: «Давай спать» и лег, развернувшись лицом к стене, плотно укрываясь одеялом. Похабову впервые после долгого перерыва захотелось закурить. Он одел штаны и вышел наружу. «Что я натворил?» - сокрушался он, прислоняясь лбом к холодному стеклу окна. – «Зачем я вообще это сделал? Что за гейские замашки? Мне ведь никогда не нравились мужчины, любая физиологическая связь с ними должна вызывать у меня омерзение и отвращение, и она вызывает.. только не с Виталиком.. черт, черт!!» - он до сих пор хотел его, несмотря на всю нелепость и возмутительность этого желания. – «Что же мне теперь делать? Как жить-то с этим?» - Алексей не знал ответа на этот вопрос. Он простоял в коридоре достаточно долго и, только когда понял, что совершенно отключается, пошел в купе спать. Гиберт лежал на своей койке, свернувшись клубком, и мило посапывал. «Ну как можно быть к нему равнодушным?» - обреченно вопрошал Похабов, осознавая, что жизнь диктует свои условия – они были особями одного пола, а значит, вместе им не быть никогда. Он устало плюхнулся на кровать и отрубился практически мгновенно.