Breakthrough

      Заплаканный ребенок не глядя по сторонам переходил дорогу, пока две пары глаз внимательно следили за происходящим. — Как думаешь, собьет? — кивок вправо, в сторону движущегося автомобиля. — Нет, — уверенность в голосе заставила его собеседника ухмыльнуться.       Разбитое рукопожатие — не первый и не последний спор, выигрыш в котором был всегда одинаковым — новый труп очередного жильца дома-убийцы, и наблюдение продолжилось.       Едва ли не затаив дыхание, братья стояли и смотрели в окно на приближающуюся девочку. Ярко-желтое платье, растрепанные волосы, собранные в два хвоста — солнечное пятно в этот пасмурный день, даже несмотря на то, что она утирала ручонками слезы, размазывая по лицу грязь, и абсолютно не смотрела по сторонам, поглощенная своим детским и, очевидно, страшным горем.       Дорога была пересечена, вздох разочарования за спиной Тейта, еще бы, а ведь сегодня могло бы дважды повезти, ребенок подошел к кованой решетке ворот и восхищенно застыл, рассматривая огромный дом из красного кирпича. Настоящий замок, в котором должен быть настоящий принц! Парни, пока их не заметили, отступили от окна в тень, а потом Альбин деловито сказал: — Жилец твой, а она моя. — Нет, — быстро ответил Тейт и на презрительно-удивленный взгляд брата пояснил: — Меняемся. — А-а-а, — протянул альбинос, и в его блеклых, красноватых на свету глазах мелькнуло понимание. — Растешь, молодец.       А потом он испарился, пока Тейт не передумал. Не факт, что девчонка зайдет на территорию дома, а местному недомузыканту, купившему дом несколько недель назад, Альбину хотелось свернуть шею с минуты его заселения, вот только брат был против, говорил, что еще рано, надо разобраться, что это за фрукт, вдруг он нормальный… Тьфу. Какой нормальный человек поселится в доме-убийце? Никакой, верно. Вот и этот пока еще жилец «радовал» своими нравами, устраивая шумные алкогольные вечеринки и разрушая великолепное убранство их старого особняка. Нет, больше это терпеть Альбин был не намерен, а потому он настойчиво искал предлог, чтобы убрать досадное недоразумение, которое в данный момент отсыпалось после вчерашних посиделок. И вот случай подвернулся, спасибо девчонке, которая так вовремя появилась и приглянулась Тейту. Грех было терять такую возможность, пока братец, как всегда, играет в куклы.       Девочка, конечно же, уже стояла у самих дверей, когда Тейт материализовался за ее спиной. — Привет, — максимально дружелюбно сказал он. — Здравствуйте, — вежливо ответил ребенок, поворачиваясь на приятно звучащий голос.       Она подняла голову, чтобы рассмотреть говорящего. Вот он — тот самый прекрасный принц из сказки! Светлые, беспорядочно вьющиеся волосы, бледное лицо, на котором горели очень темные глаза, зеленый свитер в черную полоску и очень добрая улыбка, на которую было просто невозможно не ответить. Молодой человек также пристально смотрел на маленькую гостью этого легендарного дома-убийцы. Слегка мятое яркое платье, испорченную прическу и зареванное лицо было видно еще из окна, а вот ободранную коленку Тейт заметил только сейчас. — Ты поранилась? — обеспокоенно спросил он, указывая на сочащуюся кровь. — Я бежала, бежала, — пролепетала девочка и села на ступеньку, обхватив больную ногу. — А потом споткнулась и упала.       Ее маленький ротик задрожал, грозя разразиться громким плачем, который, Тейт был уверен, вывел бы Альбина из себя, и он, наклонившись, успокаивающе забормотал: — Т-ш-ш-ш-ш, не надо плакать, тебе же не очень больно, правда? Ты же почти забыла, что упала, да? Пойдем, я тебе помогу.       Он протянул девочке руку, чтобы помочь ей подняться, но она помотала головой. — Мама не разрешает заходить к незнакомым дяденькам домой. — Я Тейт, — очаровательно улыбнувшись, сказал парень. — Видишь, теперь мы знакомы. — Нет, — снова помотала головой девочка. — Ты не знаешь, как меня зовут. Поэтому я с тобой не пойду. — И не надо, — мягко, удивляясь разумности этого ребенка. — Я принесу аптечку прямо сюда. Закрой глаза и считай до десяти. Умеешь? — Мне уже пять лет, — возмутился ребенок.       Она закрыла лицо ладошками и начала считать. Как только было произнесено слово «десять», перед глазами уже был Тейт, держащий в руках аптечку прошлых хозяев, бутылку с водой и шоколадку в золотистой обертке. — Ты что, волшебник? — восхищенно спросила девочка.       Лэнгдон улыбнулся, впервые за долгое время почувствовав, что внутри у него немного потеплело. Не то чтобы мертвецы мерзли, совсем нет, все дело было в душевном состоянии. Вечная мерзлота, которую он ощущал каждый день, не давала парню спокойно существовать еще при жизни. А после смерти лед только нарастал с каждым днем. — Совсем немного. Так, сейчас мы промоем твою коленку. Щипать не будет, обещаю.       Они прошли к скамейке, где Тейт обработал рану. Аккуратно, стараясь не причинить боль, как будто эта девочка была его маленькой сестренкой. Да, такая процедура для него была не впервой — Эдли постоянно разбивала колени и локти, потому что не смотрела под ноги, а матери всегда было не до того, поэтому нянькой и медицинским работником в одном лице для Аделаиды был ее младший брат. Несмотря на то, что была старшей из четырех детей, она часто вела себя, как неразумный ребенок, и все было бы не так страшно, если бы это так не раздражало Констанс и Альбина. Лэнгдон вздохнул. Он давно не видел Эдли — мать не разрешала подходить ей к старому дому, где были убиты три ее сына, будто опасаясь, что и дочь разделит такую участь. И сама она не приходила уже несколько лет. Пять — как раз после смерти Тейта в его собственной комнате женщина, схватив Аделаиду в охапку, сбежала в соседний небольшой дом, будто опасаясь встреч с мертвыми детьми. Или их упреков, кто знает.       Не то чтобы Тейт очень скучал по миссис Лэнгдон, просто… Иногда было скучно, и они с братом развлекали себя, как могли. Воровство, мелкие и крупные пакости, насилие, убийства, Альбин регулярно вламывался в хозяйские постели, и ему было не важно — женские они или мужские. Альбинос был всеяден в этом плане, что не могло не веселить его младшего брата. Но идея убить маленькую девочку — перебор, это понимал даже Тейт, который не дружил ни с нравственностью, ни с моралью уже очень давно. — Тебе не больно? — серьезно спросил он, когда игра в доктора подходила к концу. — Нет, — спокойно ответила девочка, а потом неожиданно для парня выдала: — Чтобы все быстрее зажило, надо поцеловать. Мама всегда так делает.       Сказать, что Тейт удивился, было мало, но спорить с эффективностью такого действенного средства он не стал. Ему в детстве Констанс говорила то же самое. И срабатывало, конечно. Лэнгдон наклонил голову еще ниже и слегка коснулся губами места чуть выше ранки, стараясь не задеть ее саму. Девочка удовлетворенно кивнула, когда все действия были выполнены правильно, и довольно заулыбалась. Парень светло улыбнулся в ответ, а затем посерьезнел. — Тебе нельзя приходить сюда одной, слышишь меня? — строго сказал он, и смоченным водой чистым бинтом сидящий на корточках Лэнгдон обтер измазанную мордашку.       «Вот, так намного лучше», — подумал Тейт, рассматривая лицо маленького расстроенного человечка с все еще припухшими от слез каре-зелеными глазами. — Почему? Твои мама и папа не разрешают приводить гостей? — Что-то вроде того, — кивнул Лэнгдон. — В этом доме их всегда обижают.       Девочка удивилась. К ним домой часто приходили гости, мама готовила пирог, папа приносил взрослый сок, а она рассказывала стихотворения, которые учила с няней. Все очень радовались, даже хлопали, и никто ни на кого не обижался. — Кто? — вопрос был серьезный, ей искренне хотелось разобраться. — Злые люди, здесь их много. — А ты всех от них защищаешь? — девочка явно видела в Тейте прекрасного принца-спасителя, который защитил от злодеев и ее. — Знаешь, — он даже запнулся. Обманывать ребенка ему не хотелось, но и правду сказать было невозможно. Да и что Лэнгдон мог ответить? Что старается не убивать сам и не давать сделать это брату и другим призракам, если жильцы дома — неплохие ребята? Ну и сколько их, неплохих, жило здесь за эти пять лет? Трое? А десятка полтора остальных были отборнейшими негодяями, достойными мучительной смерти. Поэтому парень выбрал нечто нейтральное: — Когда получается. Но я один, а их много.       Она поднялась на свои пухленькие ножки и оказалась одного роста с Лэнгдоном. — Меня зовут Вайолет, — улыбаясь, сказала девочка и обняла Тейта за шею. — Я буду помогать, и ты будешь не один.

***

      Отец очень давно настаивал на сеансах психотерапевта, и, как только они снова переехали в Лос-Анджелес, в их старый дом, Вайолет наконец-то согласилась на это. Окончательно Вай убедило, что доктора она знала с детства, он вообще был ее крестным отцом, принимающим пациентов в таинственном доме из красного кирпича, который так поразил ее в детстве.       Девушка была уверена, что никакая помощь ей не нужна — какой подросток вечно не пребывает в дурном настроении, слушая депрессивную музыку, читая серьезные, не по возрасту, книги, закрывается от вечно ругающихся родителей, практически не спит, не общается со сверстниками и изредка режет руки. Что, их не так много? Значит, Хармон могла считать себя почти уникальной.       Доктор, который считал себя умнее всех, с серьезным видом слушал всю чушь, которую несла Вайолет, собирая ее по пути. Суицидальные мысли, кровавые видения, ненависть к родителям — она прекрасно знала, что дядя Оли, ох, нет, сейчас это лощеный мистер Тредсон, как и сам Бен, пошлют врачебную этику и конфиденциальность ко всем чертям и непременно обсудят, чем живет и о чем думает пациентка мисс Хармон. А Вай уж точно не хотелось, чтобы эти люди знали ее настоящие мысли и чувства, поэтому на бедолагу-доктора выливались ушаты лжи.       Как только время сеанса истекло, Вайолет поднялась на ноги с широкого кожаного дивана и, сказав, что сама найдет дорогу к выходу, покинула кабинет своего доктора, не заметив укоризненный и сочувственный взгляд дяди Оли, которого его крестница даже не обняла на прощание. Листок с рекомендуемыми лекарствами, конечно же, был скомкан ею еще в коридоре, не хватало еще подсесть на психотропные или еще какие-нибудь колеса и превратиться в разумный овощ. Хватит и тех таблеток, которые подсовывает Бен, чтобы дочь хоть изредка могла высыпаться без кошмаров.       Вайолет, от чего-то внутренне подрагивая и оглядываясь по сторонам, впервые обходила дом, в который ей когда-то не разрешалось заходить. Гостей тут обижают, понимаешь. Вай не была уверена, что ей не приснились ее детские приключения, она вообще всегда видела очень странные, иногда пугающие до слез сны, но уж очень хотелось разобраться в том, что произошло много лет назад. Хармон считала, что она уже не ребенок, и поэтому вполне способна смотреть прямо в лицо опасности и старым страхам. Все это было разумным самоубеждением, потому что девушка отдавала себе отчет, что на самом деле просто хотела бы встретиться со своим прекрасным принцем. Он уже тогда казался взрослым и иногда очень грустным, а сейчас, через двенадцать лет, вообще, наверное, почти старик. Ладно, не старик, но мужчина лет тридцати — точно.       Но Тейта здесь не было — сюда почти полгода назад переехал дядя Оли, и Вайолет даже расстроилась. С погрустневшим лицом она прошлась по сияющим чистотой коридорам, свернула к лестнице, ведущей в подвал. Маловероятно, что взрослый человек будет прятаться там, но любопытство не давало Хармон покоя. Что же с этим домом всегда было не так?       Узкая ладошка уже легла на ручку двери, девушка набиралась храбрости, чтобы повернуть ее и спуститься в темноту, как вдруг за спиной прозвучал насмешливый низкий голос: — Мне кажется, или тебя сюда не приглашали?       Вай быстро развернулась и едва не врезалась в чью-то широкую грудь. Мужские руки придержали ее за талию, предотвращая падение, а потом Вайолет подняла глаза и увидела перед собой Тейта. Те же волосы, та же улыбка, тот же свитер — все, как было в детстве. И осознав это, она попятилась. Взрыв адреналина в крови выбил из легких весь воздух, а из мозга — все мысли.       Шаг, другой, уперлась спиной в стену, как зверь, которого загнали в западню.       Лэнгдон, расправив плечи, медленно приближался, не отводя взгляда от гостьи. «Вот, глаза изменились», — как-то отстраненно подумала Хармон. Она чувствовала, как обжигающий взгляд скользит по ее телу, тщательно исследуя его, как будто девушка стояла без одежды. Кровь прилила к обычно бледным щекам, во рту пересохло и захотелось куда-нибудь спрятаться. Или проснуться. Как там обычно советуют проверить, спишь ты или нет? Ущипнуть себя?       Вайолет попробовала этот хваленый способ, о да. Не сработало. Тейт, заметив это, ухмыльнулся. — Хочешь, я тебя ущипну, вдруг поможет?       Он приблизился вплотную, так, что Вай почувствовала его тепло и запах. Его ладони легли по обе стороны от ее головы, и вот тогда Хармон стало очень и очень страшно. Она медленно подняла руки, закрыла ими лицо и не увидела озадаченность, проявившуюся во всем облике Лэнгдона. Что-то было не так в этой ситуации. Почему-то девчонка не кричала, не звала на помощь. Почему-то она просто шепотом считала до десяти.       Отняв ладони от лица, Вайолет поняла, что ничего не изменилось — Тейт все так же угрожающе нависал над ней, всматриваясь в перепуганные орехово-зеленые глаза. — А где… — хрипло от страха, — где шоколадка и бинты?       Тень понимания промелькнула в его взгляде. Девчонка. Содранная кожа на коленке. Шоколадка, которую они съели на двоих после игры во врача и пациента во дворе этого дома в 1999 году. — Хармон? — удивленно спросил он и почувствовал, как девушка облегченно выдохнула. Узнал. — А ты подросла.